Три звездных капитана

Любовь странная штука. Она укрепляется в тебе, пускает корни глубоко в душу. Настолько, что если тебя подводит разум и воспоминания, любовь всегда напомнит тебе, кто ты и где твое сердце. Укажет на дорогих тебе существ, даже если разум твердит тебе, что вы незнакомы. Пожалуй, стоит начать свой рассказ несколько иначе. Не с философских размышлений, а с фактов, которые мне достоверно известны. Меня зовут Люферан Дарбро. Или просто Фера. Я родом с Энажела, одной из наиболее развитых планет 6 межгалактического направления. Ее легко можно найти на любой карте, хотя гости у нас явление редкое. Энажел — не торговая планета. Ее скорее можно назвать кузницей гениев, мастеров, политиков и интриганов. Я вырос в ответвлении аристократической семьи, а потому получил превосходное образование, и вместе с тем свободу выбора. Это ценность, с которой вряд ли сравнится состояние или власть. У меня было все — лучший друг, деньги, любимое занятие. И уверенность в завтрашнем дне. Но теперь это в прошлом. Я хорошо помню тот день, когда жизнь начала стремительно меняться. Или наверное возвращаться к истокам. Мы с Дэром покидали курганы Энажела, когда зеленоватый свет солнца еще не скрылся за горами Ловаха, а рубиновая звезда лишь только появилась на небосклоне. Потрясающее зрелище! В тот день, день годовщины смерти Рыжика, мой друг был излишне молчалив и задумчив. Нет, не печален, хотя именно этих эмоций я от него и ожидал. Скорее, он размышлял о чем-то очень важном. — Что случилось? В ответ Дэр лишь покачал головой и ничего не ответил. Поежившись, я прибавил мощности на теплорегуляторе одежды (зима в Энажеле в эти года была особенно холодной и долгой) и снова посмотрел на лучшего друга. Со смерти моего двоюродного брата, Дэр заметно изменился. На ум пришло необычное слово — заматерел. Кажется так говорят про зверей, которые с возрастом становятся сильнее. И дело даже не в том, что его фигура округлилась, белоснежные волосы больше не торчали из прически в разные стороны, а бесформенная бордовая спецовка мастера по технике сменилась на элегантный костюм. Изменился он сам. В черной бездне глаз больше не было привычного озорства. Он больше не был похож на того Дэра, которого я когда-то знал. Выяснять, что творилось в голове протектора Ловаха, прямо сейчас настроения не было. Я слишком для этого устал. Хотелось горячего Ораха, занудства Кирча и возможности выспаться. В доме Дэра мне были отведены отдельные покои, где меня всегда ждала любимая сфера для сна. — Ты сегодня гостишь у меня? — Если пустишь. — я усмехнулся. — Если честно, я скучаю по тем временам, когда нам не нужно было ради учтивости спрашивать, останется ли кто-то из нас друг у друга. Тогда, помнится, мы приходили без приглашения, засыпали, где придется, даже на полу в твоих покоях, брали еду из флардока. Куда все это исчезло? — С ним. — Дэр остановился и подул на озябшие пальцы, а затем мотнул головой в сторону могилы Рыжика. — Детство ушло, когда он умер. — А мы так и не знаем, как и почему. Я вздохнул и огляделся. Бескрайние пустоши были сплошь усеяны могильными курганами, где бесформенные камни с вырезанными надписями сменялись визуализированными проекциями умерших. Здесь хоронили только представителей влиятельных семей и богачей. Тех, у кого были деньги платить за содержание могил, чтобы отдать дань памяти традициям. Простых энажелийцев уже пару столетий просто кремировали. Невольно подумалось, что здесь и закончится история каждого из нас. Наши тела положат в слейновый контейнер, зароют в землю, поставят проекцию, чтобы любой желающий мог увидеть, как мы выглядели при жизни. Словно это кому-то интересно. — Может зайдем в Ризницу? Говорят, Орах в приготовлении Рнута ничуть не изменился. — Все такая же кислятина. Напомни мне, почему мы так его любили? — За атмосферу. — я громко шмыгнул носом, и мы рассмеялись. Негромко, зато от души. — И потому что там можно было укрыться от вездесущего глаза моего деда. — А еще за цену. Самый дешевый Орах на Энажеле. Не больно то нас тогда баловали личными деньгами. Даже тебя. — А пошли. — Неожиданно согласился Дэр. — А не вызовет ли присутствие протектра Ловаха Дэриана Антэлло в дешевой забегаловке грандиозного скандала? Ты больше не бастард. Твоя венценосная рожа известна едва ли не любому. — Спешу напомнить, что твоя рожа Первого капитана межгалактического крейсера популярна ничуть не меньше. Не хочу домой. Дэр как-то устало вздохнул. А мне оставалось лишь гадать, в чем же крылась причина его меланхолии. То ли в годовщине, то ли в утраченной юности, то ли в том, что Кирч вновь собрал у них дома кучу красоток. Эти дурочки все надеялись, что протектор Ловаха одну из них осчастливит бастардом. И тогда она получит весьма неплохое содержание. Но Дэр до сих пор успешно отбивался и наследниками обзаводится не собирался. Собственно как и женится. В этом с семьей мне тоже повезло. Энажел делился на множество различных территорий, каждая из которых принадлежала определенной аристократической семье. И управлялась в соответствии с Общим законодательством и по усмотрению протектра, главы благородного семейства. Не удивительно, что жизнь представителей высших слоев регулировалась множеством законов, порой весьма жестких. В особенности в области наследственного права. Это, несмотря на недовольство, не позволяло большинству из них вцепится друг другу в глотки, хотя гадости благородные господа делали друг другу с завидным постоянством. Я же от этой повинности — женится и обзаводится наследниками в обязательном порядке, к величайшему моему счастью был освобожден! А вот Дэра мне было жаль. Его мать Хигиника за последние два года приняла в своем доме едва ли не половину дебютанток, надеясь на то, что хоть одна из них приглянется молодому протектру. Но когда план по женитьбе с треском провалился (Дэр сбежал в окно прямо с помолвки), Хигиника сменила тактику. Теперь Управляющему Кирчу приходилось справляться с многочисленными красотками из обедневших семей, которые были совсем не прочь за пожизненное содержание родить от протектра Ловаха незаконнорожденного ребенка. Они то может и были не против. А вот выражения лица Дэриана явно говорило о том, что молодой мужчина был совсем от этой идеи не в восторге. Дай ему волю, он бы с удовольствием оставил свой пост, сутками торчал в гараже и был бы счастлив. Но к сожалению, Дэр был единственным ребенком своего отца и внуком Ровиса Антэлло. Холод заставил нас поторопиться, и уже через полчаса мы стояли в знакомом холле, стряхивая с одежды налипший иней. В Ризнице ничего не изменилось. Все то же голубовато-зеленое освещение, столики в неприкрытых капсулах, отчего в зале стоял гул от голосов, улыбчивое широкое лицо Рнута — хозяина заведения. За эти годы он почти не изменился. Все такой же огромный и широкоплечий. Вот только седины в волосах стало больше. Мы прошли к дальней капсуле, которую облюбовали еще в молодости. К моему удивлению, она была не занята, несмотря на то, что многие сидели здесь компаниями и теснились куда в меньших капсулах. Неужели Рнут держал ее для нас все прошедшие 14 лет? Похоже на то. Даже неизменная веточка с сиреневыми цветами стояла в вазе на столе. Единственная капсула с цветами во всем зале. Следовало спросить, но я сдержался. Это было…. Неловко. — Протектор. Капитан. С возвращением. Что господа желают? — раздался голос позади меня. Я и забыл об этой странной привычке Рнута — обслуживать посетителей самолично. Никогда этого не понимал. Зачем ему тогда меню и на экране для дистанционных заказов? — Орах. Желательно покрепче и погорячее. — усмехнулся Дэр, усаживаясь на обитую мягкой тканью скамью. Он достал из вазы веточку, покрутил ее в руках и вдохнул едва уловимый цветочный аромат. Его лицо приобрело задумчивое выражение, будто он пытался решить непосильную для него, но невероятно важную задачу. Что вообще происходит? — Если сделаю погорячее, крепости не ждите. — И не надо. — пробормотал я. — Мы хотим согреться, а не опьянеть. — Говори за себя. Я вообще в последние дни не прочь напиться. Вот только мама с Кирчем не дают. Бдительно следят за моим моральным обликом. Как у тебя жизнь, Рнут? — неожиданно поинтересовался Дэр. — Спасибо, отлично. Я теперь дед. А дела все так же. Только вашего квартета не хватает. Я любил, когда вы выступали. — вновь улыбнулся Рнут. Ох! Кажется меланхолия заразна! — Не рассказывай никому. Это испортит нашу репутацию. В особенности этого типа. — указал на меня рукой Дэр, при этом хитро подмигнув хозяину заведения. — Эта тайна умрет со мной! — Рнут театрально приложил огромную ладонь к груди, явно выражая «серьезность» своих намерений. Я прыснул в кулак. Шутники! — Есть будете? — Пожалуй. — я пожал плечами. Выбор закусок много времени не занял. Это конечно не респектабельное заведение, но кормили тут всегда вкусно, сытно и недорого. Приняв заказ, Рнут скрылся за перегородкой.  — Что с тобой происходит, Дэр? — спросил я, удостоверившись, что мы действительно одни. О проблемах протектра, если они есть, конечно, лучше не распространяться. — Ты на себя не похож. Если честно, задавая этот вопрос, я был готов к тому, что правды мне не скажут. Спишет все на то, что мне либо показалось, либо это просто усталость. Дэр вообще не любил обсуждать свои проблемы, искренне полагая, что будет лучше, если он загнется, чем обременит близких ему людей своими тревогами. Но я ошибся.  — На себя самого я не похож вот уже несколько лет. — усмехнулся Дэр. — Просто…. может дело в погоде, может в годовщине смерти Рыжика, но меня не отпускает ощущение, будто чего-то не хватает. Это как когда тебе сниться удивительный сон, а проснувшись, ты никак не можешь его вспомнить. Но без него все не так.  — Тебе нужно жениться! Тогда меланхолия пройдет. Вряд ли молодая жена заставит тебя скучать.  — Да ну тебя! Лучше скажи, ты на этот раз на Энажеле надолго?  — Задержусь.  — Помоги мне кое-что провернуть.  — Что именно? — спросил я, с наслаждением отпивая Орах. Хорошо. Тепло. Разве нужно еще что-нибудь для счастья? Ну, может ужин, который скоро должны подать.  — Да погоди ты со своим Орахом! — к моему возмущению, Дэр выдернул из моих рук бокал и поставил его рядом.  — Отдай бокал!  — Ты мне сейчас нужен, трезвый и не сонный.  — Ну хорошо, хорошо. Не отстанешь ведь! — пробурчал я, покорно отставляя бокал. — Что тебе от меня надо?  — Каширтв собирается уходить на пенсию. От Энажела в Совет галактик выставлен Мафир. Его нужно будет доставить до места.  — И это должен сделать я? А никого другого не нашлось? Я только пару часов назад сдал корабль и отправил команду на заслуженный отдых. И тоже хочу отдохнуть.  — Понимаю. — Дэр замолчал, заметив Рнута с заказом. Дождавшись, пока хозяин разложит еду и удалиться, друг взял приборы и, покрутив в руке, продолжил. — У Карлотты Сенсарь есть для меня посылка. И получить мне ее нужно инкогнито. Я уже полгода думал, как это провернуть. Не может же протектор Ловаха просто так направиться в Совет галактик. А Карлотте нечего делать на Энажеле. Сам знаешь, на нашей планете ни одна религия своих церквей не имеет.  — Что за посылка?  — Кое-что о моем отце. О его жизни, после того, как он сбежал. Я же так даже и не узнал, где он похоронен. — А к чему вся эта таинственность? Ну получишь ты сведения о том, чем занимался твой отец после того, как сбежал с Энажела и от должности протектра. И где находился. Если только там нет чего-нибудь, что Протектриат знать не должен.  — В том то и дело, что я этого не знаю. Я задумчиво поковырял лопаткой запеченные овощи. Ехать желания не было. Но Дэр не так уж и часто просил меня о чем-нибудь.  — Я могу съездить, если это так уж и надо. Но… ты Протектриат знаешь. Даже наши корабли по прилету обыскивают, сканируют вайрофты у всей команды. Отдать тебе посылочку без их ведома не получиться.  — Это не проблема. Ты заедешь на Кандалон на обратном пути. Все идеально сходиться. Что я порекомендую Протектриату именно тебя, ни у кого вопросов не возникнет, мы же дружим с детства. И то, что ты по дороге домой остановишься на межгалактических гонках поболеть за друга — тоже. Последнюю фразу Дэр сказал как можно тише. О том, что Дэриан Антэлло и капитан спортивной команды «Лучья» Дэр Ладье — одно и то же лицо, знали лишь члены семьи и Протектриат. Еще в юности Дэр собрал команду для участия в соревнованиях в межгалактических гонках, проходившие раз в год на планете Кандалон, в которую вошли я, Рыжик и Дэр. Корабль принадлежал семье Дэра, поэтому мы и выбрали его капитаном, хотя в навигации он был не так талантлив, как в пилотировании. Но с тех пор прошло немало лет. Рыжик погиб, я устроился на службу в военное пилотирование, чтобы через несколько лет стать капитаном уже своего корабля. А вот Дэр наше когда-то общее увлечение не бросил и собрал новую команду. Но Протектру Лаваха не следует участвовать в межгалактических гонках, а уж быть капитаном команды и подавно. Вот и пришлось Дэру брать псевдоним.  — А что делать с вайрофтом?  — А данные на вайрофте мы немного…. подкорректируем. Всего-то заменить данные о посылке на молфо-кольцо Тува Вида. Это не опасно.  — Тут Вид? Серьезно? Протектриат будет смеяться над тобой месяц. Это же герой детских историй!  — Плевать. Главное — никаких вопросов. Я вздохнул. Вопросов точно никто задавать не станет. Все прекрасно знают — Дэриан Антэлло интриги не строит, а действует прямо и открыто. А потому во мне разгоралась жгучее любопытство — что я должен привести Дэру? — Ты мне потом расскажешь? — Да. Но только прежде сам прочту записи. Я кивнул в знак согласия. Селландин Антэлло — позор Энажела и своего отца. Гениальный юноша, подающий большие надежды, однако сбежавший со своей планеты, от своей семьи, от своих обязанностей перед народом. И даже от собственного сына, о существовании которого, правда, Селл тогда знать не мог. Энажелийцы не смогли простить того, что их будущий протектор променял их на другую, более счастливую в понимании Селла жизнь. О нем старались не говорить, его старались не вспоминать. Не будь Дэра, энажелийцы предпочли бы сделать вид, будто его и вовсе не существовало. И никому не было дела до того, что Селл улетал не навсегда. Что он лишь хотел увидеть другие миры, путешествовать. Найти себя и понять, на что он был способен сам. Без фамильного титула и папиного влияния. Селл не мог знать, что не вернется. А также о том, что своим уходом он причинил очень много боли тем, кто его любил. Дэр отца так и не увидел. Не удивительно, что сейчас он хватается за малейший шанс узнать о нем чуть больше. Старик Ровис больше рассказывал о том, каким достойным наследником протектора он был. Подмечал те же качества своего сына во внуке, постоянно делая на них акцент. Хигиника могла рассказать еще меньше. Они провели вместе лишь одну ночь, перед его побегом. А до этого виделись лишь пару раз, когда мать Дэра приносила овощи с фермы своего отца в дар Протектору Ровису. И вряд ли разговаривали. Пожалуй, нужно будет попросить Кирча, чтобы он достал из подвалов Антэллов что-нибудь покрепче Ораха. А то мало ли что. Из Ризницы мы выбрались уже поздним вечером. В дом Протектора мы решили не идти, а просто сразу телепортировались. У телепорта нас встретил Кирч. Оглядев нас мимолетным взглядом, он доложил, что капсулы настроены на дезинфекцию и сон. В детстве мне казалось, что Кирч — робот. Вот сейчас мы завалились домой, через телепорт, слегка навеселе, а он даже бровью не повел. Хотя…. Нет. Старик вроде облегченно вздохнул. Даже обидно. Времена бурной молодости прошли, мы давно уже повзрослели. Но кажется, что Кирч и Хигиника по привычке ждут от нас проказ. Дэр махнул мне на прощание рукой и отправился в свои покои. Управляющий вызвался проводить меня до гостевых покоев. Мое утверждение, что я и сам могу дойти, ибо знаю дом Протектора от подвала до чердака, что могу продемонстрировать прямо сейчас, проигнорировали. В волосах Кирча прибавилось непростительно много седины. Хотя стать осталась прежней. Все такой же высокий, непоколебимый, с неизменным учтивым выражением лица. И все же он стареет. Однажды придет день, когда управляющий решит уйти на покой. Нет. Не хотелось бы об этом думать. За размышлениями я не заметил, что мы уже пришли.  — Спокойной ночи капитан Дарбро. Двери покоев закрылись, скрывая от меня уходящего прочь управляющего. В одиночестве комната показалась мне пустой и холодной. Я поежился. Раньше здесь было более уютно. На полу был пушистый ковер, привезенный с Патролиса. По нему было очень приятно пройтись босыми ногами. Да что там! Кинешь пару подушек, притащишь вязаный плед и спать было очень даже удобно (намного удобнее, чем в сонной капсуле, спать в которой приходиться голым). И тут и там стояли свечи. И свет от клифовых ламп был не таким ярким, более теплым. А теперь моя комната в доме Дэра ничем не отличалась от комнаты уже в моем собственном доме или от каюты на палубе корабля. Функционально. Минималистично. Удобно. Роботы в прежней обстановке во время уборки часто зависали, и вопреки недовольству Дэра, Хигиника все же убрала из наших комнат все лишние и примитивные детали интерьера. Самим прибирать пыль нам теперь было не по чину. Смена обстановки в комнатах отражала и смену в нашей жизни. Из наполненной тепла и света юности к холодной и мрачной зрелости. В этот момент я вдруг понял, как все это ненавижу. Понял и меланхолию Дера. И то, как хочу вернуть, если не все, то хотя бы часть своей прежней жизни. На первом этаже в хранилище я обнаружил тот самый ковер. Взвалив его на плечи, а также подушки и плед, я, под недоумевающие взгляды прислуги, раздраженно протопал в свою комнату. Расстелив на полу свое допотопное ложе, я наведался на кухню, прихватив ораха и несколько сытных вкусняшек. А потом наведался в библиотеку старика Ровиса, деда Дэриана. Это была странная прихоть Ровиса — тратить немалые деньги на сохранение бумажных и пластиковых книг в век, когда любую книгу можно было просто сразу загрузить в мозг. И он же был одним из немногих протектров, которые не только сами умели читать, не считая это пустой тратой времени, но и учили этому свой народ. В библиотеку мог наведаться любой житель Ловаха, взять книгу, и прочитав ее, вернуть хозяину. Удивительно, но при стоимости каждого экземпляра, не пропал ни один. Правда теперь библиотека официально принадлежала Дэру. Забравшись под теплый плед, я с наслаждением открыл книгу. Почему бы и нет, в самом деле. Я имел право провести свой вечер, как хотелось бы только мне, наплевав на статус и недовольство Хигиники. Она вообще не плохая, но ее беда в том, что после того, как она забеременела Дэром, ее жизнь резко изменилась. Она вошла в высшие слои общества Энажела, вот только это самое общество считало, что им она не ровня. Всего лишь любовница Салантина, родившая от него бастарда, которой удалось подняться так высоко лишь потому, что у Салантина не было законных детей. Молодой женщине пришлось столкнуться с насмешками, критикой и порой демонстративным пренебрежением. Вот и пытаясь заслужить к себе хоть немного уважения, она ревностно оберегала традиции, столь почитаемые протекторами Энажела и их женами. Что, впрочем, совершенно не помогло заслужить даже их снисходительной улыбки. Незаметно меня стало клонить в сон. Завтра предстоял непростой день. Встреча с Протекторатом, подготовка корабля, знакомство с временной команды и отлет. И засыпая, я еще не представлял, что меня ждет впереди.