Кошмар

Рен ощущала привычное покалывание на своей коже, будто множество крошечных иголок слегка впивались в тело. От тёмно-фиолетового тумана веяло холодом. Её буквально вытолкнуло из портала также внезапно, как и затянуло в него. В нос ударил такой знакомый и родной затхлый воздух, наполнявший тёмное помещение. Юная злодейка очутилась в самом центре бара, где со всех сторон её окружали потрёпанные после атаки головорезы. Подняв тёмно-голубые, казавшиеся почти синими из-за освещения глаза, она увидела перед собой лидера Лиги Злодеев. Было ощущение, будто ярко-алые радужки его глаз светятся в полумраке, поблёскивая еле сдерживаемой злобой. Лицо мужчины уже не закрывала любимая маска, и девушка видела, как ярость исказила его сухие губы в страшном оскале. Костяшки пальцев были белыми, так сильно злодей сжимал кулаки. Сердце Рен быстро колотилось, а уставшие ноги предательски дрожали, но она все равно не отводила взгляда от налитых кровью глаз Шигараки, который будто испытывал младшую, пытаясь заглянуть в глубину её сознания. Он всё пытался понять, почему после всего, что он сделал, девчонка предала его. И почему, черт возьми, от этого так больно где-то в грудной клетке, как раз в том месте, где должно быть сердце. Именно там, в глубине, сидела ужасная обида на девушку и боль. Боль от осознания, что один из самых близких людей предал его. Конечно, в голове мужчины уже давно всплывали подозрения насчёт голубоглазой злодейки, но он до последнего надеялся, что это лишь его паранойя. Все эти чувства Томура спрятал глубоко внутри своей тёмной души, не давая выйти переживаниям наружу. Вместо этого по его жилам разливалась неистовым бурлящим потоком ярость, неудержимая ярость, смешанная с жаждой крови. Ему ужасно хотелось выместить всю злость, обиду и разочарование, скопившиеся в нём после неудачной атаки. И для этого отлично подходила стоявшая перед ним русоволосая девушка. Весь поток злости сейчас был направлен именно на неё, и Шигараки был уверен, что она заслужила его гнев. — А ведь я предупреждал тебя, Рен, — сощурившись, произнес Томура, разрезая воздух стальным голосом. Он медленно подошёл к девушке, заставляя её с опаской пятиться к стене. — Томура, ты все не так понял… — пыталась сказать злодейка, но лидер и слушать её не хотел. Его рука в кожаной перчатке с силой схватила русые волосы, оттягивая их назад, словно пытаясь вырвать с корнем. Девушка невольно зажмурила глаза и негромко вскрикнула. — Ты меня совсем за идиота держишь?! — на этот раз голос Шигараки был более злобно-раздражённым, чем в первый раз. Рен казалось, будто от старшего сейчас буквально веяло ненавистью. Не успела она ничего сказать, как Томура изо всех сил ударил девушку головой о кирпичную стену. Из разбитого носа неспешно потекла тёплая струйка алой жидкости, на губах появился знакомый металлический привкус. Щека Рен была крепко прижата к холодной стене, а над её ухом склонился взбешённый мужчина, ещё крепче, до неприятного скрипа сжимая мягкие волосы. — Как ты, мелкая тварь, вообще посмела останавливать меня?! — лидер уже практически орал. — Разве я не говорил, чтобы ты никогда не использовала на мне свою причуду?! — он ещё раз ударил девушку головой об стену, и кровь хлынула с большей силой, стекая по подбородку, и закапала на пол. Рен сморщилась от боли, судорожно сглатывая слюну, смешанную с кровью. Мужчина настолько сильно вжимал её в стену, что она дышала то с трудом, что уж говорить о возможности оправдаться перед Томурой. Он наконец ослабил хватку, давая Рен вдохнуть затхлый воздух, и с силой оттолкнул её в сторону. Девушка непременно бы упала, если бы её тут же не подхватили под руки шестёрки Шигараки и не усадили на стул. Злодейка, которая уже вполне понимала, что сейчас произойдёт, брыкалась и вырывалась изо всех оставшихся сил, но крепкие мужские руки, прижимавшие её к сиденью, не оставляли ей и шанса. Сердце в груди Рен колотилось, как сумасшедшее, а всё внутри сковывал медленно распространявшийся по телу страх. Ей даже показалось, что старые шрамы, оставленные лидером на память, вновь заныли. По бледному лбу медленно скатывались крупные капли холодного пота, её дыхание было хриплым и прерывистым. Томура запустил руку в карман штанов и достал оттуда длинный кусок чёрной ткани. Он подошёл к девушке и плотно завязал его на испуганных глазах, не оставляя ни единого просвета, чтобы она уж точно не могла воспользоваться причудой. — Чтобы ты больше не смогла мне помешать, — услышала Рен немного хриплый голос, наполненный нескрываемым отвращением. Перед глазами стояла чёрная стена, но девушка всё равно представляла злорадную ухмылку Томуры и блеск его красных глаз. Внезапно она почувствовала прикосновение ледяной стали к правой руке и вздрогнула, а по спине тут же поползли мурашки. Странное чувство дежавю, такое ощущение, что сейчас с лёгкими изменениями повторяется страшный урок двухлетней давности. — Теперь я займусь второй твоей рукой, — процедил сквозь зубы Шигараки, слегка надавливая на лезвие ножа. Нежная кожа легко поддалась, давая темно-бордовой крови выход наружу. Липкая и тёплая жидкость тут же закапала на пол, собираясь в небольшую лужицу. Всё помещение заполнил медный запах свежей крови, так хорошо знакомый всем злодеям. Рен дергала руку, пытаясь освободиться из железной хватки, но все было тщетно. Томура продолжал водить ножом по руке злодейки, надавливая всё сильнее и сильнее, и с лёгкостью вспарывал плоть, оголяя алые мышцы. С губ девушки срывался крик, поначалу хриплый и негромкий, но постепенно он превращался в страшные вопли отчаяния и боли. Она с ужасом ощущала, как острие ножа погружается настолько глубоко, что со скрипом упирается в кости. Вся рука уже была красной от крови, которая текла непрекращающимся потоком, заливая весь пол вокруг. Боль, невыносимая и всеобъемлющая, она буквально поглотила Рен с головой, вымещая собой все остальные мысли и ощущения. По бледным щекам скатывались горячие капли слёз, оставляя за собой мокрые дорожки. Казалось, что эта пытка длится уже целую вечность и продолжится ещё столько же, но почему-то юная злодейка уже не чувствовала резкой боли от разрезаемых ножом мышц. Тёмная жидкость по-прежнему продолжала вытекать из открытых ран, и девушка чувствовала, как понемногу слабеет. Её тело обмякло на стуле, конечности не слушались, и даже держать голову было ужасно сложно, поэтому она просто висела на плечах, как у сломанной куклы. Рен почувствовала, как сильные руки в кожаных перчатках грубо сжали ее щеки, поднимая голову наверх. Если бы не чёрная ткань на глазах, она бы увидела яростный взгляд лидера Лиги Злодеев, в котором едва заметно блестели огоньки хищного безумия. — Это ещё не всё, можешь не надеяться, — как будто выплюнул слова Шигараки. Стоило ему только разжать пальцы, как голова девушки вновь почти безжизненно повисла на плечах, а спутанные русые волосы налипли на влажное от пота и слёз лицо. Мужские руки, крепко сжимавшие Рен, неожиданно отпустили её, и обмякшее тело злодейки свалилось со стула прямо в лужу крови, темневшую на полу. Девушка попыталась подняться на левой руке, в надежде отползти в сторону, но по её груди тут же ударил чей-то ботинок. Новая волна боли прокатилась по телу, сдавливая грудную клетку. Дыхание сбилось ещё сильнее, и девушка, опрокинувшись на спину, судорожно глотала ртом воздух, как рыба, оказавшаяся на суше. Горло Рен сжималось от боли, из него вырывались глухие и хриплые стоны. — Томура, подойди на минутку, — девушка услышала голос Курогири и стук красных ботинок лидера о пол. Она слышала, что злодеи о чем-то разговаривают, но смысл пролетающих мимо ушей слов разобрать не могла, слишком сильна была боль, затуманившая разум. — Я должен отойти ненадолго, — послышался немного разочарованный голос Шигараки, обращённый не то к валявшейся на полу Рен, не то к стоявшим вокруг головорезам. — Но вы можете пока сами развлечься, — его ботинок слегка толкнул девушку в бок. Звук шаркающих шагов и щелчок двери, лидер покинул темный бар, оставив своих подчинённых разбираться с предательницей. Несколько головорезов обступили юную злодейку со всех сторон, о чем-то ехидно переговариваясь и усмехаясь. Глаза Рен всё ещё были завязаны, и она не знала, сколько их, не видела их лиц, она могла только слышать их приближающиеся шаги. Ещё одна попытка сдвинуться с места не увенчалась успехом, и по спине девушки кто-то с силой ударил ногой. Резкая боль отдалась в каждом позвонке и растеклась дальше по всему телу. Через секунду прилетел ещё один удар, на этот раз вновь по грудной клетке, и девушка вновь задыхалась, извиваясь на полу. Какой-то ублюдок додумался ударить её ногой прямо по лицу, разбив в хлам девичью губу. Следующий удар пришёлся прямо по животу, и к горлу девушки подступил мерзкий ком, казалось, что все внутренности вот-вот вырвутся наружу. Перед глазами Рен плавали цветные пятна, боль становилась уже менее ощутимой, сознание помутилось. Девушка уже не понимала, куда её бьют, она просто слышала хруст собственных костей, ощущала металлический вкус во рту, заполненном кровью. Она хрипло кашляла, выплевывая алую жидкость, и не могла даже свернуться калачиком, чтобы хоть как-то уменьшить боль. Юная злодейка не понимала, сколько уже вот так лежит на окровавленном полу под градом сильных ударов. Может всего десять минут, а может и целый час. Хотя, если б она лежала так час, то скорее всего уже давно отключилась бы, так что первый вариант казался более правдоподобным. Ужасное избиение закончилось так же резко, как и началось. В голове Рен блеснула надежда на то, что скоро вся эта пытка прекратится. Она всё ещё была в сознании, хоть и опьянённом от боли, когда почувствовала, как чьи-то грубые руки вдруг начали хватать её за бёдра. Чувство отвращения подступало к горлу, до боли сдавливая его. — Мы можем хорошенько позабавиться с тобой сегодня, — сквозь шум в ушах расслышала Рен мужской голос. Один из мужчин, беспощадно избивавших девушку, склонился над ней, с интересом разглядывая окровавленное тело. Одежда, которая совсем недавно была формой Юэй, была местами порвана и оголяла самые различные места юного тела. Головорез с торчащими изо лба чёрными рогами облизывал пересохшие губы в предвкушении, не убирая рук с окровавленных бёдер девушки. Сознание Рен пронзила чудовищная мысль, кажется, она осознала, что происходит. Она изо всех сил пыталась сдвинуться с места, хотя бы попробовать вырваться, но тело отказывалось слушаться. Всё, что ей удалось сделать, так это вытянуть левую руку, с надеждой хватая ей воздух, но тут рогатый с силой вогнал острый нож в её кисть, буквально приколачивая её к полу. Девушка вскрикнула от резкой пронзительной боли. — Мужик, ты что творишь? — послышались изумлённые голоса оставшихся злодеев. — По-моему, это уже перебор… Неожиданно дверь в бар распахнулась, и на пороге появился лидер Лиги Злодеев. Он медленно окинул взглядом представшую перед ним картину: какой-то отброс прижимался к теряющей сознание Рен, крепко сжимая сквозь порванную юбку ее бёдра, и даже не думал останавливаться. — Какого хера здесь происходит? — с ненавистью в голосе прошипел Шигараки. — Вы же сказали, что мы можем поразвлечься с этой девчонкой, вот я и… — рогатый мужчина не успел договорить, его горло крепко сжала рука лидера, но пока только четырьмя пальцами. — Держи своё хозяйство у себя в штанах, гребаный извращенец, — сквозь зубы процедил Томура, ещё сильнее сжимая шею подчинённого. — Я не позволю вытворять такое прямо в моем баре, ублюдок! — пятый палец коснулся грубой кожи, и мужчина начал постепенно рассыпаться на мелкие кусочки, превращаясь в прах. Ошарашенные злодеи с ужасом смотрели на всё происходящее, надеясь, что гнев лидера не коснётся их. Шигараки резко повернул голову в их сторону, а его ярко-алые глаза блеснули нехорошим огнём. — Это касается всех вас, отбросы, — с отвращением произнёс мужчина. — Даже не смейте думать о таком, если хотите прожить хоть чуточку дольше. А теперь лучше проваливайте отсюда, пока я не убил вас всех! Дважды просить не приходилось, напуганные до смерти головорезы быстро покинули затхлый бар, не желая превратиться в прах, как их бывший товарищ. Шигараки неспешно подошёл к валявшейся на полу, казалось, уже почти мёртвой, девушке. Красные кеды — любимая обувь злодея — стали ещё более тёмного и насыщенного цвета из-за крови. Мужчина присел на корточки рядом с неподвижным телом, пристально наблюдая, и наконец смог уловить едва заметное движение груди. Она жива, она всё ещё дышит. Но лишь до тех пор, пока он позволит. Слипшиеся от тёмно-бордовой жидкости волосы торчали в разные стороны, миловидное личико было сплошь покрыто синяками и ссадинами, а глаза скрывала толстая лента чёрной ткани. От одного взгляда на Рен глубоко в груди лидера что-то вновь неприятно кололо, но это было слишком глубоко, слишком далеко. На поверхности всё ещё плескалась злость, смешанная с обидой, но уже не такая безудержная и неукротимая, как поначалу. Лёгким и резким движением Шигараки выдернул нож, торчавший из кисти девушки, но та даже не вздрогнула. — Курогири, — обратился он к стоявшему позади мужчине, — перенеси её в камеру, — приказал лидер. — Конечно, босс, — спокойно ответил злодей, — но, Томура, почему ты даже не дал ей ничего сказать в свою защиту? — Я не собираюсь выслушивать пустые оправдания, я и сам знаю, что она сделала. — Но ты не знаешь её мотивов. — Мне без разницы, чем она руководствовалась, она помешала мне убить Всемогущего, а значит, предала, — раздраженно отрезал Томура, всем видом показывая, что не намерен продолжать эту дискуссию. Устало вздохнув, Курогири покрыл Рен своим прохладным туманом, перенося в тёмную камеру в подвале здания, а затем исчез и сам. Шигараки подошёл к барной стойке и небрежно плеснул крепкий напиток в свой стакан. Горькая жидкость медленно растекалась по внутренностям, обжигая горло изнутри, и будто бы смывала неприятные чувства, сжимавшие сердце злодея. И чем только думала эта идиотка, вставая на пути безжалостного лидера Лиги Злодеев? ——— Шинсо крепко сжимал в руках телефон и судорожно печатал уже, наверное, сотое сообщение, не попадая дрожащими пальцами по клавиатуре. Он уже третий час сидел в больничном коридоре, ожидая, когда из операционной выйдут врачи и наконец скажут ему, что с отцом всё хорошо. Ведь с ним всё будет хорошо, иначе просто не может быть, так ведь? Он не умрёт так просто, ни за что. В голове парня беспорядочно кружились мысли, а сердце билось чаще обычного из-за волнения. Как только парень узнал, что произошло в USJ, он, не раздумывая, бросился в больницу к отцу, надеясь расспросить у находившихся там учителей подробнее о происшествии. Ну, а если быть точнее, расспросить их о Рен. Здесь было много народу, суета и паника. Студенты 1-А класса, их родители, врачи и медсёстры — все перемешались в одну массу обеспокоенных людей. Отовсюду доносились встревоженные голоса, иногда крики и плач. Слишком много студентов получили серьёзные ранения и травмы, несколько из них лежали в реанимации в тяжелом состоянии. А Шинсо продолжал сидеть в коридоре, пустым взглядом наблюдая за пробегавшими мимо людьми. Рен не отвечала на его сообщения, не брала трубку телефона. И хоть ему сказали, что с ней всё в порядке и она пошла домой, парня не покидало нехорошее предчувствие, засевшее где-то внутри. Ему просто нужно было услышать ее мягкий голос, убедиться, что всё действительно хорошо, что злодеи не причинили ей вреда. Ему просто нужно было знать это. Растрёпанные фиолетовые волосы лезли в глаза, но Шинсо не обращал на них внимания, продолжая крепко сжимать в руках телефон. На экране светился открытый диалог с Андо, а напротив всех его сообщений горели жирные точки, показывающие, что девушка их не прочитала. Это было совсем на неё не похоже, раньше Рен всегда быстро отвечала на его сообщения, коротко и без лишних слов, но отвечала, а сейчас… Кто-то слегка коснулся его плеча, и парень вздрогнул от неожиданности. Высокий мужчина в белом халате, стоявший рядом, мягко смотрел на студента уставшими глазами. — Мы закончили операцию, твой отец ещё не пришёл в себя после наркоза, но с ним всё будет хорошо. Из груди фиолетововолосого парня невольно вырвался сдавленный вздох облегчения, а с плеч как будто упала тяжелая бетонная плита, давившая всё это время своим огромным весом. В фиолетовых глазах заблестела радость, а на губах появилось легкое подобие улыбки. — Спасибо вам огромное, доктор, — произнес парень, вставая со своего места. — Не за что, это моя работа. — Могу я увидеть его? — Да, но только не мешай ему спать, Сотриголова всё ещё очень слаб. — Конечно. Хитоши осторожно, стараясь не издавать лишних звуков, зашёл в больничную палату. В просторном помещении пахло медикаментами, а от стоявших вокруг кровати приборов доносилось ровное пиканье. Множество тонких трубочек и проводов тянулись к телу мужчины, который лежал в постели без сознания. Подойдя ближе, парень увидел, что всё тело, в том числе и лицо, Айзавы перемотано бинтами, и только у ноздрей были две небольшие прорези. Казалось, что мужчина не дышал, но медицинское оборудование убеждало об обратном. Парень тихо присел на стоявший рядом с кроватью стул и аккуратно коснулся руки отца. — Папа… — еле слышно произнёс он, тяжело выдыхая. Было больно смотреть на то, что сделали с его отцом эти ублюдки злодеи. В голове парня просто не укладывалось, как люди могли быть настолько жестокими. Его отец, Сотриголова, был героем, который спас бессчетное множество жизней, всегда помогал людям, был просто хорошим человеком, так чем же он заслужил такие страдания? Почему злодеи настолько сильно ненавидели героев? Наверное, парню, который вырос под крылом героя, никогда этого не понять. Да, Шинсо потерял настоящих родителей, но Айзава сделал всё, чтобы стать для него по-настоящему родным человеком. Он всегда поддерживал Шинсо во всех его начинаниях, особенно когда парень признался, что тоже хочет стать героем. Хитоши знал, что такое ненависть со стороны других людей, его до сих пор многие сторонились из-за «злодейской» причуды, но у него всегда был человек, который любил его, как родного, и принимал таким, какой он есть. Благодаря Шоте Айзаве студент не мог понять, почему некоторые люди могут быть настолько озлобленными и жестокими, почему ненавидят героев и хотят уничтожить весь существующий уклад общества. Шинсо просто не мог этого понять. Шинсо сидел рядом с отцом ещё очень долго, наверное, часа три, если не больше, и всё глубже погружался в свои мысли. Но тут еле слышно зашуршало одеяло, мужчина, лежавший в постели, слегка пошевелил онемевшими пальцами, а затем и всей рукой. Хитоши тут же встрепенулся, пододвигаясь ближе к кровати. — Хитоши… — с трудом произнёс герой хриплым голосом. — Это ты? — Да, пап, это я, — парень крепко сжал слабую ладонь отца. — Все хорошо, ты в больнице. Мужчина повернул перебинтованную голову на голос сына. Он не мог видеть его, но все равно ощущал присутствие родного человека, от чего на душе становилось куда легче. Шинсо был ужасно счастлив, что его отец наконец очнулся, внутри вдруг стало так тепло и спокойно, когда он услышал знакомый голос. — Что… — Сотриголова зашёлся глухим кашлем. — Что с моими учениками? Все живы? — его голос дрогнул на последнем вопросе. — Тише, пап, не напрягайся, — заботливо сказал парень. — Сейчас тебе просто нужно поспать, я потом тебе всё расскажу. Не мог же Хитоши прямо сейчас вывалить всё на отца. Не мог рассказать, что почти все студенты получили ужасные травмы, а несколько из них до сих пор в реанимации, и вообще не понятно, выживут ли они. Мужчина был ещё слишком слаб, чтобы знать всё это. Но он и сам в глубине души понимал, что наверняка без жертв не обошлось, что он не смог защитить всех ребят. Это было очевидно и так больно. — Сколько ты здесь уже сидишь? — спросил Шота. — Не знаю, я не засекал. — Иди домой, Хитоши, я тут и один справлюсь. — Но… — Без всяких но, тебе тоже нужен отдых, — отрезал герой. — Ладно… Парень нехотя поплёлся к двери, протирая слипающиеся глаза. За окном уже виднелась яркая луна, а на часах было полдвенадцатого ночи. Шинсо и правда нужно было поспать. Ну или выпить кофе. Много кофе. Он ненадолго задержался в дверях и обернулся в сторону кровати. Медицинские приборы продолжали ровно пикать, а одеяло, укрывающее Айзаву, слегка вздымалось. — Люблю тебя, пап, — сказал Хитоши, и вышел из палаты. В коридорах больницы, слабо освещённых тусклыми лампами, было очень тихо и спокойно, не сравнить с тем, что здесь творилось пару часов назад. Парень шёл в сторону автомата с кофе, изредка пересекаясь с уставшими медсёстрами или измотанными врачами. Этот день, плавно перетекающий в ночь, был тяжёлым для всех. Пока автомат громко дребезжал, пытаясь приготовить паршивый кофе, Хитоши опять достал телефон. Уже в который раз за этот день. Сердце предательски сжалось, когда парень увидел всё те же жирные точки напротив всех своих сообщений. Она так и не прочитала. Сколько уже времени прошло с тех пор, как он отправил самое первое смс? Явно достаточно, чтобы она могла посмотреть. — Черт, — сквозь зубы выругался парень, изо всех сил сжимая смартфон. — Что случилось, придурок? — послышался из-за спины знакомый голос. — Бакуго? — удивился Шинсо, увидев перед собой блондина. Сейчас он не выглядел таким же злобным и самодовольным, как обычно. Под красными глазами виднелись небольшие круги, на лице несколько ссадин, а одна рука перебинтована. Видимо, Бакуго был одним из тех, кому посчастливилось избежать серьёзных ран во время нападения. — Чего застыл на месте, отойди, дай я кофе куплю, — грубо сказал студент, угрюмо смотря на Хитоши. — Что ты тут делаешь так поздно, — спросил фиолетововолосый, освобождая проход к автомату. — Угадай с трёх раз, придурок, — огрызнулся Бакуго. — Ждал, пока эти несносные идиоты, Каминари и Серо, наконец проснутся. — С ними все в порядке? — Да, жить будут. Взгляд Бакуго зацепился за ярко горевший экран смартфона Шинсо, на котором был открыт какой-то диалог. Блондин заметил, что парень постоянно поглядывает туда и ужасно крепко сжимает гаджет трясущейся рукой. — Ты че такой нервный? — решил всё-таки поинтересоваться Кацуки. Шинсо удивлённо посмотрел на него, отлипнув от телефона. — Тебя это так волнует? — недоверчиво вскинул бровь Хитоши. — Ой, блять, не выделывайся, — начал злиться Бакуго. — Просто спросил, не хочешь, можешь не отвечать, мне всё равно, — впервые за долгое время он пытался быть более спокойным и вежливым, но этот ходячий мертвец как будто нарочно выводил его из себя — Ладно, ладно, извини, — виновато сказал Шинсо. — Просто Андо не отвечает на сообщения, мы с ней ни разу не виделись после нападения, вот и волнуюсь… — Она, вроде как, домой сразу ушла, — Бакуго достал свой телефон из кармана, и на экране показался диалог сообщений. Тоже с Рен. И опять ни одного прочитанного. Странно, что Бакуго вообще решил написать девушке после нападения на USJ. С чего вдруг, ведь они никогда близко не общались, всё время цапались по поводу и без, а в последнее время так вообще не выносили друг друга? Но всё же он написал ей, какой-то странный порыв сам заставил его пальцы набрать и отправить сообщение. Почему-то Бакуго беспокоился о ней, хотя и не признавался в этом, кажется, даже самому себе. Он же подозревал девушку, давно заметил, что с ней что-то не так. А после этого нападения, когда лидер Лиги практически прямым текстом сказал, что у него есть шпион в Юэй, подозрения должны были только усилиться, но из головы Бакуго не выходило кое-что странное. Он не мог понять, показалось ему или нет, но парень заметил, что Шигараки слишком резко остановился, прекратив бой с Всемогущим. Он буквально застыл в оцепенении. Прямо как будто под действием причуды Андо. И в этом была главная загвоздка. Если она и правда шпионка Лиги Злодеев, то зачем ей было останавливать своего босса, спасать Героя Номер Один? Вроде бы и незачем… Но тогда что с ней сейчас, почему она не отвечает на звонки и сообщения? Опять эта странная девушка не покидала мысли Кацуки, заставляя ломать голову. — Может, она просто уснула после тяжёлого дня? — предположил Бакуго. — Да, надеюсь, ты прав, — Шинсо допил кофе и выбросил стаканчик. Бодрее он себя чувствовать не стал, что не удивительно. Коротко кивнув Бакуго на прощание, Хитоши медленно поплёлся к выходу из больницы — всё же ему действительно необходимо было поспать. Но его план на отдых с крахом провалился: всю оставшуюся ночь его голова была забита мыслями о Рен. И что бы парень не пытался сделать, чтобы отвлечься от этих мыслей, как бы не пытался он убедить себя в том, что с Андо всё в порядке, нехорошее ощущение, даже предчувствие, никак не покидало его грудную клетку, пустив там свои цепкие корни.