На Третьей от Солнца

      Песнь первая. Свидание              Шел промозглый январь. Дождь сменялся снегом, снег – порывистым ветром, и снова дождем. Солнце, казалось, днями не показывалось из-за горизонта, зато ночи становились всё продолжительнее. Тор читал, что в этой части страны всегда так. Это в глубине материка, вдали от прибрежной линии, можно было ждать настоящих морозов и глубокого снега, а тут – сплошь сырость и мгла. Асгардцы держались стойко, хотя всё равно тосковали без тепла и света. Казалось, хандра вползала в дома через двери и окна.              Тор вознамерился осветить улицы как можно ярче, и уже почти неделю рабочие проводили освещение. Кутаясь в подбитую мехом куртку, он наблюдал, как земляне возятся с проводкой на столбах. Асгардцы подсвечивали им фонарями – ко второй половине дня уже совсем темнело. Тору не было никакой надобности тут находиться. Всё работало и двигалось без его участия, да и правил в этот день Локи, ему и надлежало распоряжаться, если что.              Но дома находиться Тор не мог. Столько времени потратил, бродя из угла в угол, что наверняка уже протоптал в полу желоб.              Он тоже чувствовал хандру, но вовсе не из-за погоды. Из-за брата.              Завтра предстоял важный день. Свидание. С Локи. Со смеху помереть...              ...Локи запер дверь, отступил от нее, обернулся и растянул губы в такой улыбке, которая красноречивее всяких слов сказала: «Мы же оба всё уже поняли, верно?». Вечерело, наползали сумерки, и Тор яростно соображал, что ответить. Он почему-то непривычно разволновался, в комнате стало вдруг как-то слишком темно, а присутствие Локи – слишком опасным. Тянуло включить свет, бросить что-то небрежное, стать прежним, обычным, потому что ситуация тревожила всё сильнее. Она вводила в ступор, делавший тело непослушным. Он не мог двинуться, даже пошевелить рукой. Всё было ненормально. В полумраке чудилось, что Локи смотрит по-другому, и присутствие брата тоже будит в нем какие-то странные мысли. Это могло быть только воображение, но почему-то хотелось видеть именно это. В голове царила каша из букв, мысли наслаивались друг на друга, и все они были до неприличия двусмысленными, как и висящее между ними молчание, которое надлежало разрядить как можно скорее...              Зато ухмылка Локи содержала целый спектр смыслов. Выражение его лица странно сочетало насмешку, печаль и жалость. И что-то еще. То самое. Тревожащее. Тор понятия не имел, что у Локи в голове, а то, что приходило на ум, в разы увеличивало количество двусмысленностей. Единственное, что Тор понимал – он сильно, до боли в животе, хотел, чтобы Локи, накрутив его до предела, ничего не портил, не вздумал засмеяться или сорвать напряжение какой-нибудь подлянкой. Хоть раз хотелось дотянуть его до конца, не ломая, и увидеть, что будет, когда оно лопнет.              Локи направился к нему, приблизился нарочито неспешно, будто задумал какую-то гнусь, и Тор схватил его рукой за шею, только чтобы остановить это тревожное приближение. Локи послушно замер. Всё было так странно, что в первую секунду Тор не знал, что делать дальше. У него под рукой колотился пульс, он чувствовал кожей, как часто бьется жилка у Локи на шее, но тот спокойно и выжидающе смотрел ему в зрачок и мягко усмехался: «И что же ты намерен делать дальше, Могучий Тор?». Не к месту припомнилось, как давно он не трогал Локи вот так... как раньше, и горло вдруг пережало. Его захлестывали эмоции, от этого было всё труднее дышать. Наверное, это всё был полумрак, или некстати накатившая память... или сказывалось то, что совсем недавно они целовались, и это вовсе не было ужасно...              Большим пальцем Тор провел по гладко выбритой щеке, слева направо; Локи повернул голову и ткнулся губами в его ладонь. Сердце грохнуло о ребра. Дурея, Тор очертил грубой подушечкой пальца изгиб его губ, и Локи прихватил палец ртом, затем прикусил. Тор резко втянул воздух сквозь зубы. Кровь начинала кипеть и шуметь в ушах, а во рту у Локи было горячо, возмутительно горячо для ледяного великана, и время слов прошло, он это уже понял, поэтому сделал шаг вперед, высвобождая палец, проводя им по тонким губам, изучая их упругость на ощупь. Чертов искуситель, как он только умудряется выглядеть так... так... Рой мыслей иссяк до одной, пугающе-притягательной, и Тор переместил руку на затылок Локи, слепо надеясь, что они оба хотят одного. В этот раз Локи не стал обманывать ожиданий.              Впервые было больно целовать кого-то – губы ныли от каждого прикосновения, всё тело покалывало и горело, поцелуи выходили беспорядочными и хаотичными. Тор почти потерял голову, когда его потянули куда-то, покорного, целиком охваченного этим новым чувством. Тягой.              Они как-то снова оказались на диване, глубоко и жадно целуясь с полным осознанием, кто они и что делают. Как и того, что им обоим безумно хочется это делать. Тем поцелуем, который и не поцелуй уже, а деликатное приглашение к более горизонтальным отношениям. Свитер с оленями уже валялся на полу, Локи оседлал его ноги, и Тор гладил брату спину, заводясь от ощущения голой кожи под ладонями. Всё было таким волнующим... пока Локи не переместился чуть вперед; пах вжался в пах, и от ливня иголок под кожей захотелось призывно застонать и податься вперед, еще теснее.              Но отрезвило Тора не это, а яркая вспышка понимания: «Да он же соблазняет меня!».              — Стой, — Тор завозился, разрывая поцелуй, и услышал громкий стон разочарования.              — Ну что еще?! – рыкнул Локи, не скрывая досады и нетерпения. Футболка Тора невесть как оказалась задрана до подмышек, оба дышали шумно и тяжело. Тор судорожно соображал.              — То, что уже начались эти, как их... преждевременные ласки.              — Предварительные, Тор.              — Да, именно. Мы же, считай, уже почти собрались лечь в постель!              Локи издал долгий свистящий выдох.              — То есть, ты только сейчас заметил, к чему всё идет? Нет, ты, конечно, тугодум, но чтобы настолько...              — Я заметил, к чему всё идет, и по-твоему — это нормально?!              Локи выглядел озадаченным.              — Ну... да. Возникло притяжение, мы поцеловались, понравилось, сделали это еще раз... Именно так всё и происходит. Или тебе популярно объяснить, чем занимаются взрослые под одеялом?              — Нет, я... я не могу так.              Локи смерил его долгим взглядом.              — Что ж... Я понял.              Он поднялся одним грациозным движением, чем немало удивил Тора, считавшего, что просто встать из такого положения должно быть проблематично и местами травмоопасно. Как только брат прекратил его касаться, кожа заныла, требуя вернуть его обратно. Тепло, вес, запах... Тор медленно перевел дыхание.              — Ничего ты не понял.              — Разве? – Локи хищно оскалился. – Ты же сказал, что не можешь. Всё честно, без обид.              Тор уже и сам встал на ноги, нервно одернул футболку.              — Да я же не... слушай, я не трус и не тугодум! И я бы не стал всё это делать, если бы не хотел... того, что делают взрослые под одеялом, — неловкость почти душила. – Но я не готов лечь с тобой в постель через минуту после того, как мы выяснили, что привлекаем друг друга!              На сей раз взгляд был еще дольше, будто Локи пытался заглянуть ему в голову.              — Похоже, про преждевременные ласки ты не напутал, — резюмировал он. – Всё слишком быстро?              — Да. Именно, — Тор аж выдохнул от облегчения. – Давай притормозим немного. Дай отдышаться и в себя прийти, а? У меня голова кругом идет! Ты и я... и это... Слишком много всего за один раз. Сбавим темп, хорошо?              — Считаешь, нам нужно проверить чувства? – В полумраке бледный, как привидение, Локи уже улыбался широко и вызывающе нахально. – Узнать друг друга получше? Сходить на свидание?              В его тоне уже сквозила издёвка. Он имел феноменальную способность со скоростью искры переходить от ярости к веселью.              — Хочешь пойти? – спросил Тор без улыбки, обдумывая эту идею. В тот момент она показалась ему весьма заманчивой.              — Нет.              — А если приглашу – пойдешь?              Локи недоверчиво поднял брови.              — Ты что, серьезно?! О нет, ты серьезно...              — Но ведь правда, — Тор нервно облизнул губы и хмыкнул. – Нам не помешает получше друг друга узнать. Особенно, что касается вот этого вот всего, - не в силах подобрать нужного слова, он поводил руками, указывая то на Локи, то на себя, обозначая нечто между ними. – Ну так... как? Пойдем?              Не спеша с ответом, Локи отошел и поднял свитер. Тор был почти уверен, что брат не рисовался, но всё равно невольно залюбовался им, ловя себя на мысли, как легко он начал смотреть на Локи оценивающе.              — Ладно, — хмыкнул Локи, будто сам не верил, что говорит это. – Я согласен.              Повисла странная тишина, пока оба соображали, что именно сейчас произошло. Они только что подписались на свидание друг с другом. Это тянуло на самую смешную шутку века, но смеяться почему-то не хотелось.              — Отлично. Я рад, - Тор неловко сунул руки в передние карманы джинсов. – И... когда пойдем?              Локи пожал голыми плечами – вышел на диво красивый жест.              — Откуда я знаю? Ты же приглашаешь, ты и должен думать. В пятницу. В пять. И лучше сам определись, куда ты меня зовешь, — он сверкнул хищной зубастой улыбкой. – Обожаю сюрпризы.              Тор даже растерялся. Сразу и не поймешь, сарказм это у него или нет...              — Ладно. Договорились...              — Вот и славно. А раз ничего не предвидится, — Локи натянул свитер, одним движением высвободив волосы, — будь другом, пригласи Корга обратно. По твоей милости придется заново уровень проходить.              Это было вежливое «выметайся», и Тор ушел. С колотящимся сердцем и полной смятения головой.              За прошедшие три дня он понял три вещи.              Первая – между ним и Локи действительно что-то... есть. А ведь он надеялся, что протрезвеет, едва только выйдет на свежий воздух, и осознание того, что они натворили, накроет его волной стыда... Но на воздухе лишь ощутил, как кожа горит. Перемалывал в голове эпизоды двух поцелуев, и с каждым разом память, казалось, выхватывала из сумрака всё новые детали. Он помнил, где лежали ладони Локи, где они касались его и как скользили, помнил вкус и запах, но больше всего – тяжесть у себя на ногах. Это был всё еще его брат, плут и мерзавец, но... уже не только.              Более того, Тор полагал, что и прежде замечал эту его... эротичность. В движениях, походке, повороте головы, даже в улыбках. Теперь же ошеломленный открытием мозг жаждал найти тому подтверждений. Тор боролся с навязчивым желанием ходить за братом по пятам. Не то чтобы Локи представлял собой усладу очей, но хотелось неотрывно наблюдать за ним. Раньше Тору казалось, что его тянет следить, чтоб брат не натворил чего... а оказалось, не поэтому.       Второе, что понял Тор – это что он понятия не имеет, каким должно быть свидание с братом, который не может покидать поселение. Мозг был пуст. Точнее, он то и дело подбрасывал варианты, которые осуществлять не стоило. Всё, о чем Тор мог думать – они целовались, и у них с Локи завтра свидание. У них с Локи! Это было бы смешно, если бы не было так серьезно. Потому что Тор хотел разобраться в этом до конца.              Третье, о чем он старался не думать лишний раз – это то, что ему определенно хочется большего.              В итоге ноги всё равно привели его к тому единственному дому, где не было надобности что-либо объяснять.              Хеймдалль открыл сразу, едва Тор занес кулак.              — Полагаю, ты не за мнением ко мне пришел, — мрачно сказал Страж.              — Я за советом, — смутился Тор. – А мнение, кажется, знаю и так.              Хеймдалль вздохнул и распахнул дверь пошире, впуская его в дом. Они говорили почти три часа, и Тор вышел от него окрыленным и полным энтузиазма. Предстояло много дел.              *       — И куда мы идем? – снова поинтересовался Локи, выбирая место, куда поставить ногу. Камни были скользкими, а спуск – довольно крутым. Тор поправил рюкзак на плечах.              — Придем – узнаешь.              Локи косился на рюкзак с подозрением, но поскольку его переполняло любопытство, он ничего не комментировал и послушно следовал за Тором, источая ауру этакой бесхитростной непринужденности. Еще бы, сам же заваривал эту кашу и теперь с большим интересом наблюдал, как она закипает.              Им понадобилось еще десять минут, чтобы добраться до места. Там, на узком каменистом берегу, окруженном стенами скал, обнаружились сваленные в кучу ветки, щепа и трут, вокруг которых из плавника было выложено большое кривоватое сердце. У этого импровизированного костра перевернутой буквой V покоились два больших бревна, за одним из которых Тор сбросил рюкзак.              Здесь почти не было ветра, но на том привлекательность места заканчивалась. Тора это нисколько не смущало, а вот Локи в первый момент застыл. Лицо его вытянулось, однако он тактично проглотил смешок и выдавил:              — Да ты романтик.              — Располагайся.              Тор занялся костром. Локи подошел к нему, и, держа руки за спиной, какое-то время с любопытством следил за его действиями.              — Может, тебе помочь? – наконец, подал он голос.              — Справлюсь, — Тор махнул в сторону бревен. – Падай куда-нибудь, свет загораживаешь.              Локи смиренно сел на бревно и стал ждать. Костер разгорался плохо, но Тор его одолел, после чего сел на другое бревно, достал из рюкзака пачку маршмеллоу и две длинные палочки. Одну протянул Локи, другую взял сам, поставил пакет между бревнами и нанизал сразу три штуки.              — Делай как я.              — Зачем это?              — Будем их жарить.              — А, — откликнулся Локи. – Ясно.              Некоторое время они сидели молча, покручивая зефир над пламенем и чувствуя себя на редкость глупо. Затем, Локи, подсев чуть поближе, таинственным шепотом спросил:              — А зачем его жарить?              — Понятия не имею, — признался Тор. – Так положено. Есть еще глинтвейн и ром.              — Ты, я смотрю, всё учел.              Локи еще пытался бороться с собой, но проигрывал – улыбка наползала на губы с неотвратимостью приливной волны. Улыбка была насмешливой и довольно обидной, но совсем не зловещей. Внезапно Тор осознал, что давно не замечал в поведении Локи уже почти привычного злорадства. Не было ни злобы, ни враждебности. Когда всё ушло? На Ковчеге? Позже?..              — Что? – Локи перехватил его взгляд. Он все еще смотрел со смесью искреннего любопытства и еле подавляемого смеха. Вместе с отблесками костра в его глазах плясали шальные искры.              — Ты не злорадствуешь.              — А с чего мне злорадствовать? – удивился Локи. – Нет, серьезно, сюрприз удался. Вместо того, чтобы сразить меня наповал чем-то донельзя банальным, вроде ужина при свечах, ты притащил меня в холодное, темное, мокрое...              — Лучше молчи, — оборвал его Тор. – Я создаю нам «кус».              — Что-что создаешь?              — Да разузнал тут, — признался Тор, глядя в костер. – В этой стране суровый климат – долгие зимы, холодные ночи, мало света и трудно согреться. «Кус» — это культ уюта у местных жителей. Что-то вроде создания идеального момента. Приятно провести время, делиться теплом, пить горячие напитки, есть вафли... Наслаждение жизнью. Вот это всё.              — И дома этим заниматься нельзя?              — Можно и нужно. Камин, свечи... но ценность тепло имеет там, где его немного. Поэтому мы сидим у костра.              Тор поднял взгляд на небо – их огонь выглядел крохотным лепестком сияния перед наползающей мглой. Темнело, шумело море, выл ветер – а они сидели в ореоле света. Хеймдалль, дружище, дал ему правильную подсказку.              «Кус» – это создавать покой, безопасность и счастье. То, что нужно в это время года. Длинные ночи и сырость нагоняли на Тора тоску по дому, и идея, заложенная в этом самом «кусе», отвечала его внутренней потребности.              Зефир оказался приторным и невкусным, но Тор мужественно дожевал его до конца.              — Ты же не любишь сладкое, — напомнил Локи.              — Это для настроения, — наставительно заметил Тор.              — Поверить не могу, — Локи покачал головой. Он к зефиру так и не притронулся, зато с удовольствием смотрел, как тот плавится и пузырится до черноты. Сжег уже шестой по счету. – Ты и впрямь готовился.              — А разве не стоило? У нас же свидание... как-никак.              — Далось тебе это свидание, — Локи отложил почти обугленную палочку и поднялся на ноги, принявшись ходить вокруг костра. – Серьезно, зачем? Это неловко, странно и отдает чем-то нездоровым.              — Чтобы сделать всё по правилам.              Локи взглянул на него, и взгляд пока еще был миролюбивым, но острым. Очень острым.              — Да? Тогда позволь узнать: кто эти правила писал, и почему это мы должны им следовать? Или ты просто хочешь, чтобы у нас было, как у тебя с твоей смертной?              — Ее сюда не приплетай, — предупредил Тор, но Локи уже завелся.              — А почему нет? Самый свежий пример. С ней-то, небось, всё было по правилам, как у настоящих влюбленных, и, тем не менее, она тебя кинула. Кстати, а из-за чего вы расстались? Хотя, дай угадаю, — наконец-то в голосе Локи прорезалась знакомая злая издевка. – Когда влюбленность отцвела, ты перестал быть в ее глазах совершенством, и оказалось, что могучий Тор – самый обычный мужлан, который разбрасывает по дому вещи, глушит галлонами пиво и храпит, как стадо бизонов, бегущих от камнепада. Она стала придирчивой и колючей, начала упрекать и критиковать самого тебя, и тут уже ты понял, что твоя суженая – фурия, а не принцесса, и быть домохозяйкой у тебя в услужении она не желает, слушать твое нытье не хочет, и ох-ах, какие мы разные, и как мы только сошлись...              — Эй! – возмутился Тор, выпрямляясь. – Она, между прочим…              — Она ни разу не появилась здесь, хотя знала, что мы потеряли дом, — отрубил Локи так резко, что Тор невольно вздрогнул. – А это может значить только то, что вы довели отношения до полной катастрофы и швыряния тяжелыми предметами.              — Предмет был всего один, и она промахнулась, – насупился Тор. – Зачем вспомнил о ней?              — Затем, что нам совершенно не нужно проходить тот же сценарий, — голос Локи потеплел, стал вкрадчивым. – Зачем эти правила? Мы, кажется, выяснили, что физически привлекаем друг друга. Мы не влюблены, не стремимся друг другу понравиться, нас просто тянет. Вот и всё! Пробежала искра, и только. К чему так усложнять?              — Может, ты для меня важнее, чем просто искра, — нехотя признался Тор.              — Ты и впрямь романтик, — Локи покачал головой и отвернулся. Тор достал из рюкзака шерстяной плед, развернул, набросил на плечи.              — Сюда иди.              — Зачем?              — Холодно.              — Вовсе нет. И вообще, я же наполовину...              — А если подумать?! – с нажимом перебил Тор, сердито сопя и стараясь взглядом передать: «Не разрушай настроения!».              Локи оценил обстановку и понимающе ухмыльнулся.              — Пожалуй, и впрямь похолодало.              Он подошел, Тор поднял руку с наброшенным пледом, и Локи, опустившись рядом, тут же оказался обнят и прижат к теплому боку. Они сидели так несколько минут, чувствуя себя странно и немного неловко, но потом Локи вздохнул и прильнул к нему теснее, расслабился. Пригрелся.              — У меня есть вафли, — признался Тор. Хотелось чем-то заполнить неловкую паузу.              — Очаровательно.              — И они в форме сердец. Это не я, это здесь их так пекут. Либо сердечком, либо квадратом. Будешь?              — Ты еще что-то говорил про глинтвейн?..              Какое-то время они жевали мягкие вафли с узором в ромбик. В форме сердечка. Запивали сперва горячим вином, передавая термос друг другу, затем ромом, которого оказалось всё равно маловато. После этого какое-то время просто сидели рядом под одним пледом и смотрели на огонь.              — Ты же не собираешься за мной ухаживать, — Локи повернул к нему голову.              — Еще чего, — подтвердил Тор.              — Дарить цветы, держаться за руки...              — Нет, конечно!              — Тогда к чему это всё?              — К тому, что братья друг друга взасос не целуют.              — Это крайне далекое от истины заблуждение.              — Ты понял, о чем я. Знаешь, как это непросто? Будь ты девой, я бы хоть знал, что делать, а так...              — Ты придумал зефирки и плед у костра. Может, тебе объяснить на пальцах?..              Для пущего эффекта он даже поднял руки. Пальцы у него были что надо, ими можно было целый том любовных поз проиллюстрировать...              — Не смешно, — буркнул Тор. — Вспомни, чему мать учила. Избранница должна быть особенной, и нужно дать ей это понять.              — И ты, конечно же, неукоснительно следовал этому наставлению. Особенно со служанками, которых охмурял, подчас не удосуживаясь не то, что запомнить, но и спросить имя.              — Бывало, — Тор хмыкнул. – Но с тобой по-другому.              — О, как мило. Не хочешь, чтобы я был как все. Воистину, всякий ценит правила, а любит исключения.              — Да ты всегда был и остаешься исключением из всех возможных правил.              Локи повернул к нему голову и взглянул испытующе.              — Тор, ты что, всерьез решил за мной приударить? У тебя и список есть, в котором ты вычеркиваешь пункты?              — Да не приударить, а... просто не хочу, чтобы всё свелось к тому, что делают взрослые под одеялом. Не хочу с тобой потрахушек без обязательств, будто мы с тобой какие-то малознакомые секс-друзья.              — То есть, для потрахушек я не гожусь?              Локи спросил об этом совершенно спокойно. Его, похоже, искренне забавляло происходящее, но сама мысль о том, что он допускал такую возможность...              — Ты годишься для большего, — отрезал Тор чуть резче, чем собирался. – Мы с тобой оба заслуживаем большего. Если уж что-то начинать, то давай сделаем всё, как надо, — он на пробу накрыл руку Локи своей, — чтобы ничего не испортить. Мы и так уже немало дров наломали, а сейчас рождается что-то новое, что легко погубить ошибкой. Не знаю, как ты смотришь на это... Но после потери Асгарда я немного не в себе, и меня утешает то, что я обрел тебя снова. Не хочу всё испортить из-за прихоти. Это хорошая возможность всё начать заново, ты здесь, и я хочу чувствовать к тебе то, что чувствую. Без гнева и сожалений. Мне впервые за долгое время с тобой так хорошо. Я хочу лучше понять, кто мы друг другу и кем еще мы можем друг другу быть.              — Вау, — отозвался тот. — Как проникновенно. И ты готов что-то со мной начать?              Это был уже серьезный вопрос, без смеха.              — Не знаю, — Тор не стал ему врать. — Мне просто по душе это чувство. Не хочу опошлять его потрахушками, когда может быть по-другому. Может быть лучше. Сам-то ты как?              Локи усмехнулся. Вытянул руку, дотронулся до плавника – и кривоватое сердце медленно разгорелось, окутав их запахом жженой древесины и теплым паром.              — Думаю, можно рискнуть. Хотя бы из любопытства — что из этого выйдет.              — А вот это?.. — Тор оглядывался по сторонам, глядя на пылающее сердце вокруг них.              — Холодно, — пояснил Локи с усмешкой. Тор усмехнулся в ответ и ничего не ответил.              На обратном пути Локи все-таки взял его за руку. Поиздеваться хотел или нет, но Тор ее сжал и не выпустил до порога, игнорируя все попытки освободиться. Сам виноват. Повезло, что стояла темень.              У дома Локи они остановились.              — Стоит признать, этот твой «кус» — занятная штука.              — Вечер удался?              — Можно сказать и так, — Локи лукаво улыбался. — Или есть еще идеи?              — Есть одна.              И Тор поцеловал его, не без напряжения преодолев барьер неловкости, давая себе возможность прочувствовать важность момента. Он впервые целовал брата сам, и ощущения всё еще до мурашек пробирали своей новизной. Поцелуй получился хорошим. Душевным. Таким, после которого надолго повисает тишина, пока двое смакуют приятное послевкусие. Сердце билось тяжело и быстро, знакомая тяга туманила голову, тянула ближе, но Локи ладонью остановил его.              — Тебе пора.              — Хорошие мальчики после первого свидания к себе не приглашают?              Был же такой хороший вечер... Да, он сам говорил, что твердо настроен на большее, чем сексуальная связь, но просто взять и расстаться прямо тут, сейчас... это была неслыханная глупость.              — Я очень плохой мальчик, Тор. Показал бы, насколько, да ты не готов.              — Я готов! – вспылил Тор, понимая, куда он клонит. – Я буду стараться!              Локи только оскалился со смешком.              — Лучше сегодня как следует подумай обо мне.              — Как? Представить тебя голым?              Локи потянулся к его уху и шепнул:              — Лучше представь меня на коленях, мой царь, — сухо чмокнул в скулу и исчез в доме. Хлопнула дверь.              И вместе с волной накатившего жара Тор почувствовал себя так, будто его обокрали.              Он вернулся к себе раздосадованный и злой, раздевался, расшвыривая одежду, бродил туда-сюда, сжимая и разжимая кулаки. Потом забрался в душ и долго стоял там, тяжело дыша и пытаясь взять себя в руки. Сам ведь заварил эту кашу, и сам же всё обрубил! Чтоб его! Не то чтобы Тор ожидал чего-то...              Враки. Ожидал, еще как. На коленях, значит... когда его улыбка оказывается прямо напротив... Тор закрыл глаз, и на изнанке века увидел, как Локи тянется к нему губами, как кусает ширинку и зубами тянет собачку молнии вниз, как целует сквозь тонкую ткань, оставляя на ней влажные следы, как... о, боги... стягивает с него всё, высвобождая... Тор коснулся себя и понял, что тверд, как камень. Он дышал ртом, чувствуя, как вода струится по лицу и телу, капает с губ. Тору нравились полные и мягкие губы, а Локи мог похвастаться лишь тонким жестким ртом, но сама мысль о том, что этот рот мог бы сжаться вокруг него посильнее, сомкнув губы тугим кольцом, усиливая давление...              Тор распахнул глаз и с огромным усилием убрал руку, отчего в паху запульсировало на грани боли.              Он должен был быть не здесь. Идиот.              Десять минут спустя Тор стоял на том же пороге, где они с Локи совсем недавно так нежно прощались, и колотил в дверь. У него лопались джинсы и сводило челюсти. На четвертом стуке дверь распахнулась, цепкие руки втащили его во мрак прихожей, опутали. Тор уже ничего не видел, не слышал щелчок замка – он целовал: губы, шею, ключицы над воротником, пытался расстегнуть Локи рубашку, но его толкнули спиной к стене. Локи опустился вниз, и, увидев наяву этот рот напротив собственного паха, Тор ощутил такой сильный спазм, что низ живота свело. Одежда липла к мокрому телу – он одевался наскоро, почти не вытираясь, но Локи в три движения сорвал с него джинсы с трусами почти до колен. Он опустил руку Локи на голову, погрузил пальцы в волосы, и когда Локи провел по нему языком, Тор со стоном изогнулся, понимая, что не продержится и пяти минут.              Брат вылизывал его, как леденец, твердо прихватывал губами. Тор видел, как у Локи блестят глаза, как он откровенно наслаждается процессом и его, Тора, откликом на этот разврат, как блестят его губы, когда он ведет ими по стволу, смоченному слюной, и чувствовал, как теплая тяжесть растет между ногами. Он шумно дышал, держа руку у Локи на затылке, стараясь не давить слишком сильно, не мешать ему двигаться так, как он хочет, сопротивляться отчаянному желанию втолкнуться поглубже и...              Локи заглотил его почти до основания и двинулся – назад и вперед, и еще раз. Тор содрогнулся.              Предупредить забыл. Забыл даже, что стоит это сделать. Он не выпускал затылок Локи, пока не иссяк.              Когда Тор снова вернулся в себя, то понял три вещи. Что он стоит в темном коридоре, наполовину раздетый, что Локи покрывает влажными поцелуями низ его живота и верх бедер, пока он гладит Локи по волосам, и только что между ним и братом был самый настоящий секс.              Что губы у Локи по-настоящему сногсшибательные. Даже больше, чем он представлял.              И еще он понял, что пропал. Тор не чувствовал никакого стыда. Только легкость и пока еще отдаленное желание пережить этот опыт еще раз. Локи поднялся и теперь стоял напротив, ухмыляясь и довольно облизываясь. Тор видел, как мерцают его глаза в темноте, и не мог найти слов. Локи решил за него. Вернув его одежду на место, он шепнул:              — Кажется, неплохое начало, да?              И, взяв Тора за безвольную руку, потянул его за собой.                     Песнь вторая. Провокация              Наступил февраль, столь же пасмурный и мрачный, с одной лишь разницей – асгардцы открыли «кус» и вовсю стремились проникнуться созданием уюта. Это становилось модным увлечением. Тор предполагал, чьих это рук дело, но совершенно не возражал.              Для самого Тора этот месяц не то чтобы стал медовым, но в их братской летописи это было воистину славное время. Земляне называли это «вместе». Они с Локи были вместе уже целый месяц, что бы это «вместе» в себя ни включало. Правда, вместе они не жили, посчитав, что слишком быстро друг от друга устанут, а то и дойдут до смертоубийства. И до поры не оставались ночевать друг у друга, не желая давать новую пищу слухам. Оба решили пока скрывать эту связь. Осознание запретности и общей тайны вселяло приятный легкий трепет, да и отношения были пока слишком хрупкими, чтобы привлекать внимание посторонних.              Но Локи оказался совершенно прав – им не нужны были свидания, держания за руки и цветы. Им не нужны были ухаживания друг за другом. Их связывало немыслимое количество дел, требующих совместного решения, и они не переставали спорить, задирать и изводить друг друга днем, неизменно по вечерам сжимая друг друга в объятьях, будто днем и ночью они были совершенно другими. Учились целоваться на прощание, начали подолгу гулять и, что самое невероятное, налаживать общение. Локи как будто расслабился. Поняв, что брат не собирается его убивать за присвоенный трон, он, похоже, вознамерился пересказать ему все годы разлуки в лицах. Локи хвастался, живописал свои подвиги и решения, и заткнуть его можно было подчас только одним способом. Тор даже полагал, что Локи провоцирует его нарочно, учитывая, как охотно он затыкался.              Но еще больше брат обожал слушать, как Тор без него страдал. Изверг. Локи засыпал вопросами, уточнениями, некоторые особо вкусные моменты просил повторить. Тор, пересиливая себя, рассказывал, как одно время он видел Локи повсюду, узнавал его походку, выхватывал из толпы силуэт – и был уверен, что это брат только что прошел мимо. Тор готов был спорить на собственную голову, что видел Локи на другой стороне улицы. Грезил им, бредил им, но скорее бы треснул себя собственным молотом, чем захотел излечиться. Где-то на этом моменте он обычно начинал злиться на эти расспросы, на Локи, который так подло обманул его своей смертью, на то, что все еще чувствует боль по этому поводу – и где-то в этот момент Локи начинал его целовать. Тор подозревал, что это тоже провокация, потому что злые поцелуи выходили гораздо вкуснее.              По вечерам вступали в силу маленькие традиции. Если был день правления Локи, Тор шел к нему вечером, стоял на пороге и скребся в дверь. Он мог бы попросить ключ – Локи был одним из тех, кто запирал свой дом – но был свой элемент игры в том, чтобы Локи впустил его сам. Они вместе проводили вечер: ели вафли, обсуждали дневные заботы, играли в видеоигры. Тор иной раз массировал Локи ступни.              Когда был день правления Тора, Локи ждал в его доме. Тор не запирал дверей, и была своя прелесть в том, чтобы стоять на пороге, вибрируя от волнения, что дом встретит его пустотой – и видеть брата, встающего из кресла ему навстречу. Иной раз Локи массировал Тору плечи, гоня волны иголок по спине и рукам. И оба как могли долго оттягивали момент близости, зная, что он непременно наступит. Чувствуя, как нарастает тяга.              Обычно кто-то из них бросал фразу вроде: «Ну и чем еще займемся?» или «Может, перейдем к чему-нибудь поинтереснее?». И пропадал аппетит, внизу живота тяжелело, они тянулись друг к другу. Ласки становились всё продолжительней, смелее, руками и ртами, они даже не раздевались толком. Будто это был всего лишь способ сделать друг другу приятное, небольшое пикантное дополнение к хорошему вечеру.              Лишь иногда, в особо темные дни, они начинали ласкаться еще в коридоре, пылко и без слов, как помутнение находило – чем больше трогали друг друга, тем больше хотелось.              Они изучали те стороны, которых прежде не знали. Тор запоминал, как Локи стонет, как дышит, когда ему хорошо, где ему больше всего хочется прикосновений. Локи оказался голодным, таким жадным и щедрым на ласки, так бессовестно тянулся к рукам, будто вне горячих ладоней брата боялся упасть. Тор прежде считал, что брату секс вообще не нужен, а теперь удивлялся тому, как Локи при своей сексуальности ухитрялся без него обходиться. Это были тайные знания, и каждое такое открытие вызывало восторг.              И не то чтобы Тор не думал о следующем шаге... но с ним было связано слишком много беспокойства, а они и половины этого потенциала еще не исчерпали. Им было, чем упиваться.              Тор встал на колени перед Локи в ответ только на четвертый раз. Нервничал и долго готовился к этому шагу. Ощупывая губами его форму, объем, облизал, потом заглотил. Ощутил вкус солоноватой кожи, и слегка повело голову от того, что это какой-то иной вид власти. И доверия. То, что наполняло его рот, было нежным, тем, что легко было повредить, и он заботился о Локи, двигался и вбирал, не выпуская до тех пор, пока брат не начал содрогаться. Его семя оказалось теплым, вязким и редкой гадостью на вкус, что еще раз поразило Тора до глубины души. Не то, чтобы он ожидал амброзии, но Локи вытягивал его до капли с таким лицом, будто и впрямь наслаждался этим. Поэтому Тор уже знал, что сделает это снова. Локи был так впечатлен, что это дорогого стоило. Ошарашенно глядя на него сверху вниз, Локи шепнул:              — Идем ко мне.              — Да мы же и так у тебя.              — Ты сегодня ночуешь у меня. И не спорь. Если ты сейчас засобираешься домой, клянусь, я тебя прирежу.              Тор усмехнулся. Он давно уже думал о том, что было бы неплохо видеть друг друга почаще.              — Мы же просто спать, да?              — Именно так.              Тор покорился. К тому моменту они были уже полностью поглощены друг другом, но впервые засыпали вместе, раздевшись и переплетясь. Даже просто спать в одной теплой постели, в обнимку, было блаженством, а когда, не до конца проснувшись, Тор ощутил, как Локи медленно лижет его, намереваясь вернуть должок, стало еще лучше.              Тем же вечером Локи превратился в первый раз.              Когда Тор после тяжелого дня пришел к нему в дом, дверь ему открыла незнакомая блондинка. Фигуристая, длинноволосая, с лукавой улыбкой. Тор остолбенел и невольно нахмурился. Это еще что? Что она делает в доме у Локи? Но не успела искра ревности сменить в его голове вопросительные знаки на восклицательные, как блондинка фыркнула:              — Расслабься, просто примерил новый облик, — и Локи стряхнул искры иллюзии. — Видел бы ты свое лицо.              — Обхохочешься, — хмуро буркнул Тор, входя в дом.              — Она тебе понравилась? — вдруг спросил Локи. Странно как-то спросил...              — Мне нравится вот этот вид, — отрезал Тор, и на тот момент разговор был исчерпан.              Но второй раз, в ночь на воскресенье, Тор остался у Локи, и проснулся утром в постели со смуглой брюнеткой. Сон как рукой сняло, он аж подскочил, отшатнулся и свалился с кровати.              — Что, разве не нравится? — лукаво поинтересовался Локи.              — Сам проснись с незнакомой голой женщиной, с которой не засыпал – посмотрю, как тебе это понравится! – проворчал Тор, поднимаясь с пола и потирая ушибленный копчик. — Заканчивай такие шутки.              Но шутки не прекратились.              В душ отправлялся Локи, сверкая поджарыми ягодицами, а выходила оттуда темнокожая красотка с капельками воды, блестящими на упругой груди. Или целуешь его – а через секунду уже какую-то рыжую пигалицу, всю в веснушках. Тору это категорически не нравилось, что, похоже, Локи только веселило. Смысла таких превращений Тор понять не мог, из-за чего сердился вдвойне. Это сбивало с толку, но он знал, с кем связался, и терпел.              Последней каплей стала... Локи.              — А как тебе такой вариант?              Тор нехотя обернулся на женский голос и... увидел Локи. Это был его брат, как если бы Локи решил сменить пол и сделал это успешно. Мягкие черты лица, нежные, округлые формы... Это было до того жутко, что Тор отвернулся.              — Заканчивай!              — Почему? Тебе не нравится?              Хеймдалль свидетель, он терпел, сколько мог...              — Почему? – Тор подошел к девчонке и схватил ее за плечи – не слишком крепко, как раз настолько, чтобы с Локи слетела иллюзия. — Ты еще спрашиваешь? А почему мне должно это нравиться?! Что ты делаешь?!              — Просто пытаюсь понять, какие женщины тебя привлекают, — послушно ответил Локи, не пытаясь вырваться.              — Зачем?              — Потому что тебя не привлекают мужчины.              — Верно, не привлекают. Другие мужчины мне и даром не сдались! – признал Тор. — Но я же сплю с тобой, для чего тебе превращаться?!              — Потому что ты не спишь со мной, — мягко возразил Локи. Тор уставился на него.              — Ты... то есть... что? — не понял он. Локи коротко вздохнул.              — У нас может быть секс. Даже такой балбес, как ты, знает, как это происходит. А когда продолжения не следует... напрашиваются вполне определенные выводы.              Он говорил об этом игриво, без драматизма, но Тор давно научился его читать – Локи сердился.              — А длинный язык тебе на что, только врать? Мог бы просто сказать мне!              — То есть, предложить тебе себя? Ну уж нет.              — Ты не понял! Ты же мужчина. А секс между мужчинами не равнозначный, — сказал Тор сурово, чувствуя, что краска заливает лицо и шею. – Один отдает, другой получает. Такое предложение уже само по себе может быть оскорбительно! Это же деликатный момент, он не решается с наскоку. Если ты этого хочешь, это будет, сколько угодно. Я же и так с тобой делаю такие вещи, которых ни с кем другим бы не делал... Просто ждал удачного момента, чтобы тему хотя бы затронуть. Или намека, что ты не против.              Локи поднял брови, одним взглядом выразив: «смешной и трогательный дурак».              — Ты и в самом деле думал, что это меня оскорбит?              — А то я не знаю, насколько ты гордый, и насколько легко эту гордость задеть.              — И потому делал только то, что может быть равнозначным?              — Слушай, я же стараюсь! И если я чего-то не делаю, то это не потому, что я тебя не хочу, а потому что с тобой всегда приходится каждый шаг просчитывать дважды! Так что просто говори со мной, если тебя что-то беспокоит, и хватит превращений и провокаций, этим ты ничего не добьешься, — и как только он это сказал, пришло осознание, что превращениями Локи вовсе не пытался его соблазнить. Наоборот, небось, устраивал проверку на вшивость, и если бы Тор клюнул хоть на одну... ему бы не было пощады. Это подтолкнуло его сказать: – Если хочешь меня соблазнить, то превратись в того гада, который всадил жало мне в бок в Нью-Йорке!              Сперва Локи не понял, удивленно нахмурился. Затем его глаза расширились.              — Ты это что, серьезно?..              — Увидишь.              И Локи сменил облик прямо у него в руках. Даже ссадины не забыл. Тор все еще держал его за плечи и невольно вздрогнул, увидев перед собой знакомое одеяние, волосы эти и глаза, полные испуга, вызова... и ожидания. Знакомого, злого, он уже видел это... бессчетное количество раз это видел... И ощутил поднимающуюся из глубин волну давнего, давно уснувшего гнева, боли старой раны, так и не зажившей до конца.              Он впился Локи в губы. Такая дикость вдруг нашла, такая страсть... Тогда, в пылу гнева и драки, ему являлись разные мысли, и в их потоке Тор ловил странные, пугающие проблески того, что хочет сделать с братом за предательство, за нападение, за бойню... Это был не первый раз, когда его посещали такие желания.              Они повалились на кровать клубком переплетенных тел, покатились, пока Тор не прижал Локи всем весом к постели. Он был полон дикой, яростной страсти. Она почти пугала. На Локи было столько одежды, что на одно раздевание ушел бы целый час, но одежда таяла под его ладонями, рассыпалась ошметками чар – и под руками уже была только кожа. Неистовство не отпускало его, когда он опускался вниз и заглатывал Локи почти до основания, вбирал и выпускал в таком резком ритме, что Локи стонал и бился под ним. Неистовство вело, когда Тор выпустил его заведенным до края, не давая последней малости, чтобы кончить; когда добавлял к пальцам Локи, смоченным скользкой смазкой, свои. Локи кусал его за уши, за шею, скреб ногтями спину, стягивая одежду... это было почти помешательство. Локи, которого он видел перед собой, Локи, который причинил ему столько душевной и физической боли, разметался под ним. Фантом, ставший явью. Тор его догнал. Поймал. И собирался воздать ему сполна.              Тор и не думал, что это так долго в нем зрело...              Только когда он направил себя рукой, погружаясь, неистовство как отсекло. Ушла вся дикость, и навалилось глубинное сосущее чувство, будто все их прошлые игры не стоили ничего, были всего лишь прологом для одного этого момента. Тор склонился над братом, разглядывая влажные пряди волос на лбу, лихорадочно блестящие глаза, приоткрытые губы – Локи дышал под ним, не решаясь, кажется, сделать вдох полными легкими. Порозовел слегка, но был почти таким же, как раньше. И в то же время они оба понимали, что ничего уже не будет как раньше. Не отрывая взгляда, соизмеряя силу, Тор плавно вошел, вдавился почти до конца и замер, и Локи замер тоже, жмурясь, морщась и мыча вполголоса сквозь сомкнутые зубы. Он был тесный, такой тесный, и такой непривычно покладистый, что это наводило на мысли, которых Тор никак не мог ухватить. Они были слиты, и ему уже совсем не хотелось спешки. Хотелось подольше остаться вот так, просто чувствуя его.              Локи выглядел необычайно уязвимым в этот момент. Тор убрал прядь волос с его лица, попробовал было поцеловать, но они только обменялись горячими дыханиями. Оба вслушивались в эти новые ощущения, привыкали друг к другу. Они были – одно, с одним пульсом на пару, будто срослись кровотоком.              — Ты в порядке? – спросил Тор тихо и хрипло. Глупый вопрос, но он не мог не спросить.              — Да. Тебе хорошо?              Голос – не громче дыхания.              — Очень, — выдохнул Тор.              — Тогда давай уже, — Локи крепче обвил руками, с его губ сорвался дрожащий смешок, — сделай меня.              Тора не нужно было просить дважды. По правде говоря, даже один раз было не обязательно. Он подался назад и вперед, длинным движением, и Локи издал прерывистый выдох – это не было ни словом, ни стоном, но это был потрясающий звук, который, казалось, вместил всё желание, которое только можно услышать от любовника. Тор зарычал и толкнулся еще раз. Внутри было так туго, так сладко...              Они потерялись в ритме, в тепле и запахе, они занимались любовью, и до чего потрясающе выходило двигаться вместе. Они закрывали страницу прошлого, такую больную, что до сих пор кололо. Он подхватил Локи под колени, впиваясь пальцами в плечи, двигаясь глубоко, сильно, чувствуя, как ладони Локи скользят по спине, по плечам и затылку, но вел себя Локи почти беззвучно, только дышал шумно, на грани полустона. Тор чувствовал кожей его горячее дыхание, на губах – соленый вкус его пота, и вжимал в постель, теряя всякую осторожность, снова, и снова, и снова... И он едва успел вспомнить о главном, отпустив бедро Локи, сжал его член в кулаке, начал двигать рукой такт в такт, и было жизненно важно видеть, как Локи закусывает нижнюю губу, как выгибается, сдерживая рвущийся стон, как подрагивает от напряжения его живот. Было безумно важно, чтобы они кончили одновременно. И когда на грудь и шею брызнуло теплым, и Локи задохнулся, окатив мутью глаз, Тор через два толчка упал за грань.              Да... Всё вышло именно так, как надо.              Локи превратился обратно – во время оргазма он потерял контроль над чарами. Это тоже было почти победой.              — Надо же... и без подсказок разобрался... – все еще мокрый от пота, Локи уже острил.              — Было бы в чем разбираться... – в тон откликнулся Тор. – Дело-то нехитрое... да и выбора там особо...              Локи хрипло расхохотался.              — Мой романтик! – растрепанный, зацелованный, он то и дело облизывал пересохшие губы, улыбался сыто, и Тор подумал, что, если бы еще оставались силы, взял бы его еще разок, вот такого. Локи перестал улыбаться, встретив его взгляд. – Что?..              — Ты не против повторить?              Они говорили вполголоса, хотя их никто не мог слышать, но темнота вокруг будто глушила звуки.              — Прямо сейчас?              — Ну, не прямо сейчас... – сознался Тор. – Минуты через три-четыре.              Ухмылка стала дерзкой и довольной донельзя.              — Звучит заманчиво.              — Только давай в этот раз без превращений. Только мы с тобой. Как сейчас.              — Ну вот как тебе отказать?..              Локи томно улыбнулся. Вот что с ним поделать... Всего несколько минут назад хотелось растерзать его так, чтобы кровать дымилась, а теперь тянуло перебирать его волосы, целовать пальцы, обнимать за плечи и делать другие нежные глупости. Хорошо было лежать с ним рядом, чувствовать его бедрами, слышать глубокое дыхание в темноте. Тора качало на волнах то самое состояние, когда тело — пустое и звонкое, а каждое слово весомо и наполнено значением. На него нахлынуло вдруг такое сильное чувство, которое не вмещалось ни в какие слова, кроме как...              — Я люблю тебя, — сказал он. И сразу же пожалел об этом. Локи удивленно уставился на него, затем усмехнулся, одновременно польщенно и грустно, и произнес одно только слово:              — Бедняга.              Тор не успел как следует огорчиться, потому что Локи медленно поднялся и, перекинув ногу, оседлал его бедра. Волосы рассыпались по его плечам кольцами черных локонов, и весь вид его вместе с порочной улыбкой вымел из головы все мысли, кроме одной: как же отчаянно не хватает второго глаза, чтобы видеть его всего. Он гладил Локи ладонями, от ног до улыбки, и когда Локи медленно опустился на него, закусив губу и опираясь на согнутые колени брата, стало почти плевать на то, что признание не удалось.              Почти.                     Песнь третья. Свидетель              Быть всевидящим Стражем Асгарда – та еще работенка. Невольно начинаешь философски относиться к жизни и всем ее проявлениям. В Асгарде давным-давно укоренилась присказка «Хеймдалль свидетель!», за коей следовали самые разные продолжения: «Хеймдалль свидетель, он первый начал!», «Хеймдалль свидетель, ты меня спровоцировал!», «Хеймдалль свидетель, я этого не хотел!», «Хеймдалль свидетель, я отбивалась!»...              Асгард знал, что Хеймдалль никогда не спит, но часто забывал о том, что он еще и никогда не моргает.              Он действительно был свидетелем всего происходящего. Но если в том, Большом Асгарде, Хеймдалль смотрел на девять миров и за их пределы, оставляя частную жизнь граждан им самим, то здесь, в Малом Асгарде, к нему всё чаще обращались за советом и помощью, но в особенности – за решающим словом. Хеймдалль был для асгардцев судом высшей инстанции. Он решал споры и бытовые конфликты. Его побаивались и уважали.              Близость к народу Хеймдаллю нравилась. Больше не было одиночества, наблюдения приносили реальную пользу, и с растущим удивлением он сознавал, что привлекает женщин. Некоторые даже выказывали ему знаки внимания. Это казалось удивительным, и Страж был искренне рад тому, что жизнь еще способна так его удивлять.              Но основным источником поразительных открытий оставались эти двое.              Вот как сейчас. Старший Одинсон бродил из угла в угол по его гостиной в полном отчаянии.              — И вот что мне с ним делать?! – спрашивал Тор. – Он думает, что я это не всерьез! Даже после того, как мы... ну, — он вдруг смутился, — ты видел.              Оседлав стул, Страж наблюдал за ним. Конечно, видел, и увиденное всё еще продолжало немало его забавлять.              — А разве ты это всерьез? – поинтересовался он глубокомысленно. Сраженный вопросом, Тор посмурнел, моргнул оставшимся глазом, подумал.              — Понятия не имею, — признался честно. – Но ты же знаешь, как это обычно бывает, — Тора вдруг чрезвычайно заинтересовал замок на куртке, — сперва очаровываешься, потом разочаровываешься, тут всё и кончается. А у нас же не так. Друг друга с пеленок знаем, какое уж тут очарование... Но мне хорошо с ним. Очень. Представляешь?              Тому, кто видит, представлять нужды не было, но Хеймдалль кивнул из дружеской солидарности. То, что эти двое когда-нибудь сойдутся, всегда было более вероятно, чем то, что они друг друга поубивают.              Беглый взгляд на мир сразу подсказал решение.              — Скоро день влюбленных, — заметил Хеймдалль и добавил, — для части землян.              Тор кивнул. Он прожил достаточно времени с той частью землян, которая его отмечала с размахом.              — С ним-то такое точно не сработает. Это же Локи! Цветами и конфетами тут не отделаешься. Чтобы его впечатлить, нужно что-то безумное... – Тор замер и задумался. – А это мысль...              И сбежал воевать за любовь.              Хеймдалль проследил за тем, как Тор советуется с Валькирией и Коргом, и, уловив его замысел, решил, что следует предпринять кое-какие меры безопасности.              *       У асгардцев не было специального праздника, посвященного влюбленным, да и местные жители приютившей страны относились к нему неоднозначно. Сам Хеймдалль считал праздник не более чем распродажей всего, хоть сколько-нибудь напоминающего сердце, а также цветов, сладостей и прочих атрибутов любви в понимании местного населения. Некоторые асгардцы, однако, уже успели ознакомиться с традицией и с утра воскресенья донимали власть имущих. Не с тем, чтобы вникнуть в тонкости, а больше затем, чтобы выяснить, будет ли попойка. Праздник же. В это темное время года лишний повод хорошо погулять асгардцы постарше упускать не хотели. Только молодежь, дети и сладкие парочки робко надеялись на какой-то романтический флёр.              Валькирия, разумеется, гулянку решительно одобрила и пообещала, хотя к своему правлению она всегда, на взгляд Хеймдалля, относилась довольно легкомысленно. Те же, кто рисковал обращаться к Локи, не скрывавшего своего отношения к празднику как к сопливой ерунде на почве массовой любовной истерии, были невежливо посланы к Тору, знатоку местных традиций и глупостей. Однако Тора с утра нигде не было видно.              В этой стране День Валентина не был традиционным и отмечался каждое второе воскресенье февраля всеми, кто хотел приобщиться. Никакой подчеркнутой романтики ни в приготовлениях к ночному кутежу, ни в общем настроении асгардцев не было. По крайней мере, до тех пор, пока необычно ясное для февраля небо не привлекло всеобщее внимание. Асгардцы удивленно восклицали, тыкали пальцами вверх и уже бежали к поляне перед поселением. Там, куда совсем недавно являлся сам могучий Тор, бог грома, теперь приземлялся монгольфьер. Шар был из красно-малиновых вертикальных полос. В форме сердца.              Тор стоял в кабине возле газовой горелки, широко улыбался, одной рукой стравливая газ, а другой держась за какой-то рычаг. Горелка была только для вида и наполнения шара. Двигался шар за счет прикрепленных к корзине снизу четырех репульсоров, которые поворачивались в зависимости от направления движения. Еще восемь горели на самом шаре, но работали только четыре, благодаря чему монгольфьер двигался против воздушных потоков.              Старк, похоже, что угодно мог заставить перемещаться в нужном направлении.              Когда шар приземлился, его тут же окружила толпа.              Тор вышел из кабины, продолжая улыбаться, и напоролся прямо на встречную улыбку Локи.              — Это что? – спросил тот так нежно, что от этого голоса все ожившие мертвецы попрятались бы обратно в могилы.              — Да вот, решил подарить тебе воздушный шарик на День Влюбленных, — небрежно бросил Тор.              — И что, с размером не угадал?              — Как раз наоборот.              И Тор поцеловал Локи в губы. По толпе пронесся шумный вздох. Тор полюбовался растерянным братом, в кои-то веки лишенным дара речи, и возвысил голос.              — Слушайте все!              — Не вздумай! – предупредил Локи. Толпа настороженно притихла. Тор огляделся и набрал в грудь воздуха.              — Хочу вам сказать... Это Локи, вы все его знаете, тот еще паскудник, а еще мой брат... И я люблю его! Я люблю этого пакостника! Хотя он тот еще прохвост, хитрый, пронырливый, и верить ему нельзя, да вы все это знаете, он же бог хитрости! – он нервно улыбался, обводя толпу взглядом. – Но, когда это нужно, он умеет быть добрым и великодушным. Когда это нужно, он всегда прикроет и придет на помощь! И это вы тоже знаете. Хоть он и скрывает это, у него большое сердце, — Тор махнул рукой на шар. – Вот, почти такое же. И ведь... на самом же деле он замечательный. Он может быть замечательным, когда добивается тех высот, которых хочет достичь. И когда получает по заслугам. И когда знает, что его любят. Так вот, я люблю его. Я люблю этого паршивца и не боюсь об этом сказать! Локи... – он сделал шаг к брату. – Ты, конечно, не подарок, и столько всего у нас с тобой было... но я уверен, что мы еще можем сделать друг друга счастливыми. Будешь со мной встречаться?              Раздался ропот, смех и одобрительный свист. Откуда-то донеслось старушечье: «Скажи ДА!». Им хлопали, явно поддерживая речь. Локи в народе в последнее время крепко любили.              Сам Локи улыбался так, словно собирался четвертовать брата прямо тут, при свидетелях. Но вместо этого он сказал:              — Я подумаю.              Тор шагнул еще ближе.              — Это ведь не отказ?              — Уверяю, отказ ты бы сразу узнал, — и Локи, обогнув его, направился к шару. – Значит, эта махина теперь моя?              — Да, и если хочешь, мы можем...              — Ну нет. Раз уж ты принародно воспел мое великодушие, — он обернулся к толпе: — Кто хочет прокатиться? Ну же, вперед! Разбейтесь по парам и залезайте! – он обернулся к Тору с широкой улыбкой и понизил голос. – А ты катаешь восторженную публику. Сегодня же праздник. Стоит быть щедрым и поработать на благо народа.              — Это что, наказание?..              — Именно. И ты даже не представляешь, что будет дальше.              Хеймдалль уже предвидел, что будет дальше, поэтому ушел заранее, чтобы успеть поставить чайник.              Час спустя младший Одинсон мерил шагами его обиталище.              — Нет, ты видел? Это Валькирия его надоумила? Вот негодница... надо бы с ней разобраться. И Старк! Его же рук дело, сразу видно! Когда он успел стать таким идиотом?! Тор, а не Старк, конечно, но можешь не отвечать. Вот что мне с ним делать?!              — С подаренным шаром?              Локи сердито махнул рукой.              — Да боги с ним, с этим шаром! Он же подарил мне вовсе не шар! Кто бы мог подумать... Мой брат, который так трясся из-за слухов, взял и подарил мне огласку! Проорал, что любит меня, на весь Асгард!              — То есть, озвучил то, что все и так уже знали.              — Догадываться и знать наверняка – разные вещи.              Хеймдалль кивнул из солидарности. Конечно, Локи и прежде принародно целовал брата в губы, но по реакции Тора всем было очевидно, что между этими двумя ничего нет. А тут – Тор поцеловал брата на публику, и все всё поняли. Даже пылкое признание вкупе с шаром не произвело такого эффекта. Это событие забудут нескоро.              — И ты этому совсем не рад, — добавил он, но Локи не заметил издевку.              — Ты хоть понимаешь, чем это кончится? Когда цветы завянут, мы тут все испепелим!              — Мне приятно, что ты думаешь о благополучии поселения, Локи. Но ты пытаешься заглянуть туда, куда даже мой взгляд не проникает. Не берись предсказывать, что между вами произойдет.              Локи устало провел ладонями по лицу. Редко его можно было увидеть в таком состоянии.              — Думаешь, из этого что-то выйдет? – спросил он серьезно и без улыбки. – Интрижка – это весело, но он начинает заигрываться. Верит, что у нас всё всерьёз.              — А разве у тебя не всерьёз?              Ответом ему был долгий тяжелый взгляд.              — Иногда так и тянет укоротить тебе язык.              — Взаимно, — кивнул Хеймдалль. – В ваши дела я не лезу, но скажу так – я наблюдаю за вами с рождения и такими счастливыми вас обоих давно не видел.              Локи медленно улыбнулся, будто пробовал эту мысль на вкус.              — Знаешь, насколько ты мил?              Хеймдалль закатил золотые глаза.              — Предпочитаю не знать.              Тор пришел к Локи глубокой ночью, насквозь продрогший. Свет был выключен, зато на всех поверхностях горели свечи. Сотни свечей. Локи он нашел в ванне с пеной. В плане любви к водным процедурам Локи был близок к амфибии, и когда проектировали его дом, он настоял на этаком бассейне – ванна располагалась ниже уровня пола, в ней можно было уместиться впятером, и сейчас ее полукругом окружала целая корона из свечей.              Перекатив голову по бортику, Локи взглянул на застывшего в дверях остолбеневшего брата.              — Со всеми управился?              — Нет. Корга проинструктировал. Но стемнело уже, желающих стало меньше. Завтра продолжат, — Тор отмер и прошел в ванную медленным шагом. Оглядевшись, небрежно спросил: — А где лента?              — Какая лента?              — Ну, лента с бантиком. Должна быть у тебя на шее.              Улыбка растянула тонкие губы.              — То есть ты решил, что всё это для тебя?              — А разве нет?              Локи томно отмахнулся.              — Разумеется, нет. Это мой личный «кус». Создаю себе уют и покой после того, как мой неугомонный братец подарил мне гигантское розовое сердце!              — Малиновое, — поправил Тор, давя улыбку. – Подарил бы свое, да грязновато бы вышло.              Возникла короткая пауза. Оба многозначительно смотрели друг на друга. Оба одинаково улыбались.              — Ты, похоже, здорово замерз, — заметил Локи, как бы между делом.              — Пустишь погреться?              — Если хорошо попросишь.              Чуть позже оба согласились, что получился настоящий «кус».              Конечно, возможность чуток притопить брата в ванной Локи не упустил, но способы ухаживания, на взгляд Хеймдалля, у младшего Одинсона всегда были странноватыми.                     Песнь четвертая. На равных              Наступил март. И хотя погода оставалась такой же неприветливо-суровой, асгардцы начали вспоминать о том, что жизнь не сводится к ведению домашнего хозяйства и рыбалке. Разгорелось пламя в горнах, раздулись мехи, повсюду застучали молоты, молотки и молоточки. В поселении ожили все четыре кузни, в двух из которых работали мужчины, выковывая элементы доспехов и оружие, в двух других женщины ковали украшения и элементы гардероба. Портнихи взялись за иглы.              Готовилась большая весенняя ярмарка.              Идею высказала Валькирия после того, как поселение посетила очередная группа туристов. Вэл подняла вопрос на общем собрании и спросила прямо и кратко: «Может, замутим для землян распродажу?». Они даже сошлись в этом вопросе с Локи, что было весьма неожиданно, но при любви Вэл к деньгам, а Локи – к искусству обмана простаков, между этими двумя возникло полное коммерческое взаимопонимание. Тор одобрил идею ярмарки. Его народ занимался делом, налаживался культурный обмен, и само желание показать себя во всей красе говорило о том, что лихая пора постепенно сменяется крепкой оседлой жизнью.              Беглые гладиаторы готовились дать представление на публику, устраивая показательные бои. Корг тренировал их вместе с эйнхериями на поле возле монгольфьера. На это, в свою очередь, приезжали поглазеть другие туристы – Тор еще поражался, как они обо всем узнают? Еще туристы проплывали мимо них на лодках, совершая рейды по фьордам, и Локи уже задумался о том, чтобы организовать для них остановку в поселении. Он планировал даже открыть гостиницу и несколько кафе, утверждая, что асгардская кухня может прийтись землянам по душе. Локи вообще в последнее время горел неуемным энтузиазмом.              Пожалуй, страшнее Локи, увлеченного очередным коварным планом, был только Локи, увлеченный чем-нибудь еще.              На ярмарке тоже планировалась еда. Продукты доставлялись целыми фурами, и поселение кипело жизнью. Но Тор искал определенного человека. Пока Хеймдалль был занят с Локи, а Вэл – на тренировках показательных боев, в которых хотела принять участие и сама, оставался только один друг, который мог его выслушать.              — Тор, я занят, — буркнул Беннер из-за стола с ноутбуком. В его обиталище пахло травами, спиртом и неопознаваемой химией. Лечить асгардцев Брюс не был обучен – они не болели земными болезнями, но все равно регулярно получали травмы, и само наличие лекаря в поселении успокаивало народ.              — Да ладно, ты же не был занят еще пять минут назад.              — Тогда скажу иначе – я занят для любых разговоров об отношениях. Тор, я не лучший советчик в этом вопросе.              — Ну что ты так сразу, — Тор даже немного смутился. – У самого-то, между прочим, тоже...              — Нет, Тор. У меня не «тоже».              Тор кивнул. Он не знал тонкостей их отношений с Валькирией, знал только, что Беннер был не из тех мужчин, которые ее привлекали. Но она с ним общалась, видимо, решив получше узнать другую сторону Халка. Она почти не скрывала, что предпочла бы иметь дело с зеленым гигантом, и скучала по Халку громко и вслух, но была вынуждена признать право Брюса на собственное тело.              В общем, его друзья оказались втянуты в настолько замысловатый любовный треугольник, в котором даже Локи заплутает без подробной карты.              — Я думал, вы с ним неплохо ладите, — неохотно заметил Брюс из вежливости, чтобы поддержать разговор.              Тор глубоко вздохнул.              — В том-то и дело, что ладим...              У них с Локи действительно все было хорошо, включая долгие разговоры в постели, даже на болезненные темы, и подшучивания друг над другом. Они вообще часто смеялись. Прежде Тор думал, что отношения с мужчиной будут даваться трудно, но ему было удивительно легко – Локи не стеснялся наготы и вел себя так естественно, что рядом с ним почти невозможно было испытывать неловкость. Но Тор не мог найти себе места, маялся, будто круглосуточно носил неудобный колючий костюм. Он даже представить не мог, что его будет так тяготить отсутствие всего одной маленькой детали. Слов «и я тебя тоже». Удивлялся тому, как такая мелочь гнетет, давит и жжет его, вызывая мучительную неопределенность, болезненное сомнение.              Оказывается, влюбленным это очень надо – слышать подтверждение даже в шутку, даже формально. Чтобы обрести душевный покой. А так даже ласки порой выходили какими-то... колючими.              Эта тяжесть проливала свет на то, чего он долгое время не замечал – насколько серьезно всё у них закрутилось. Потому что признание было искренним. Тор и сам удивлялся, как много души и сердца вложил в эти слова.              Его снедала постоянная неудовлетворенность. Кажется, другие тоже замечали, что он не так бодр, как раньше. И уже второй раз Тор пытался поговорить об этом с Брюсом, невзирая на все попытки от этого уклониться.              — Почему он так со мной? – в очередной раз спрашивал Тор. – Просто потому, что я сказал это преждевременно?              — Тор, этот вопрос надо задавать не мне.              — Да ладно. Ты же умный. Сколько у тебя, семь или восемь докторских степеней?..              — Я не доктор психологии, хотя тебе сейчас даже он не поможет, — Беннер оторвался от ноутбука и ущипнул себя за переносицу. – Какого совета ты ждешь? У тебя проблемы с Локи. Это же хрестоматия!              Тор на всякий случай нахмурился.              — Не знаю, что ты там имеешь в виду, но мы ничего такого не делаем.              — Я говорю, что Локи – это и есть проблемы, — пояснил Брюс. – Он же персонификация самой идеи проблемы со времен изобретения проблем. Тор, он лавина преступности в одном человеке. Скандинавская мифология – вот твой лучший настольный труд по поводу отношений с ним.              — Нет, он, конечно, тот еще паскудник, но он далеко не всегда такой...              — Правильно ли я тебя понял? – Беннер сложил ладони вместе и с бесконечным терпением посмотрел Тору в глаз. – Мы сейчас говорим о твоем брате, редком мерзавце, который тебя уже не раз предавал, подставлял и втыкал в тебя ножи в буквальном смысле? У тебя с ним роман или что-то в этом роде, и тебя в этом раскладе смущает только то, что он не признался тебе в любви в ответ?              — Ну... да.              Брюс застонал.              — Тор, да с чего ты вообще взял, что между вами что-то есть? Откуда ты знаешь, что он тебя не разводит?              Тор даже вздрогнул. Не то, чтобы он сам об этом не думал, но услышать вот так прямо...              — Знаю, потому что он ничего не хочет. Обычно, если он разводит, ему всегда что-то нужно, – «Разве что со скуки» — подумал он вдруг, и совсем пал духом. – Думаешь, такое тоже возможно?              — Думаю, это первая мысль, которая должна была прийти тебе в голову, — отрезал Брюс. – Ему не обязательно иметь какие-то планы. Мало ли, может, со скуки решил поразвлечься.              Это упоминание скуки отдалось неожиданно больно.              — Но он изменился, — Тор повысил голос. – За всё это время он ничего... – и осекся, вспомнив про Халка, — ну, почти ничего не натворил.              Упоминать Халка вслух не стоило, не то с Брюса станется решить, что всему поселению громила нужнее врача.              — А завтра он встанет не с той ноги и всех нас тут поубивает, — заметил Беннер хмуро. – Твой брат – бог лжи, склонный к опасным авантюрам. Сейчас он, может, и в настроении делать с тобой то, что вы там делаете, но кто знает, какое настроение у него будет завтра?              — Да что мы, впервой, что ли? – Тор неискренне фыркнул. – Он знаешь, сколько раз...              — Неважно, сколько раз он подставлял тебя раньше. Сейчас-то у вас любовь или что-то вроде. Ты же сам говоришь, что втрескался в него по уши. Дело твое, но если он какой-нибудь выходкой разобьет тебе сердце, я не буду удивлен и обязательно напомню, что предупреждал.              Даже допускать такую мысль не хотелось, но...              Но ведь Локи сам сказал, что это развлечение. Может, он так коротает время со скуки, пока ожидает освобождения? Они-то ничего друг другу не обещали.              «Со скуки»...              Эта мысль настолько глубоко засела в голове, что мир утратил краски. Тор шел на поляну, когда его встретил Корг, крайне смущенно переминаясь с ноги на ногу.              — Тор, ты только не злись, ладно?..              — Ну? – угрожающе подстегнул Тор, понимая, что ничего хорошего не услышит.              — Шар... мы его зацепили. Случайно! Клянусь, мы все исправим! Будет, как новенький!              За его спиной Тор увидел устилающее землю малиновое полотнище, вспомнил, что так ни разу и не заманил Локи покататься... и понял, что это была последняя капля. Ничего не сказав, чтобы не сорваться на Корга, бормочущего оправдания и извинения, он отправился дальше, за ветряки, на пустоши, где призвал секиру в руки. Три часа спустя у него болели ладони, земля почернела от молний и слабо шипела, источая клубы пара. Было далеко за полночь, и в это время он давно должен был быть у Локи, но в этот день в нем проснулась черная непокорность, яростный бунт.              Только выкричавшись до дна, он вернулся в поселение – притихшее, затаившееся по углам.              Тор вошел в свой дом в полном облачении, включил свет – Локи сидел в кресле, закинув ногу на ногу.              — Я превращу его обратно в Халка, как только услышу, что он тебе наплел.              — Давно сидишь? – угрюмо осведомился Тор, поставив секиру в угол.              — Неважно. Что сказал тебе Брюс?              — Откуда знаешь, что я говорил с ним?              — Я не раскрываю свои источники.              — Хеймдалль проболтался?              — Он переживает за нас, ты знал? Выкладывай! Что, всё? Расходимся?              — Обязательно так грубо? Просто пошел тренироваться и... немного подумать.              — Это всегда полезно, только у тебя последнюю неделю такое выражение лица, будто ты чуешь вонь, но слишком вежлив, чтобы об этом сказать. Что я опять сделал не так?              Локи был серьезен и, что удивило Тора даже больше, почти не скрывал, что взволнован. Тор вздохнул.              И что ему сказать?.. «Ты меня не любишь»?..              — Ничего ты не сделал. Только… скажи честно – у тебя интрижка со мной?              Локи, казалось, хотел было вызывающе сказать «да» или «разумеется, разве нет?», но посмотрел в темное лицо брата и прикусил язык.              — С чего такие вопросы? – он поднялся на ноги. – Что на тебя нашло?              — У меня сейчас не тот период, чтобы заводить интрижки, — сказал Тор угрюмо. – Если ты со мной просто потрахаться захотел, то скажи об этом прямо, и разойдемся, пока это не зашло слишком далеко.              Локи побледнел, нахмурился и сам так потемнел лицом, что Тор с удивлением понял – Локи это глубоко задело. Тор уже пожалел, что выбрал такие резкие слова, но было поздно.              — То есть, по-твоему, я с тобой так развлекаюсь? – голос Локи зазвенел. – Думаешь, я коротаю время и от скуки, как ты выразился, захотел с тобой потрахаться?!              Опять эта «скука»... Все трое думали об одном и том же, или Хеймдалль ему выдал?..              — А что еще мне думать? Ты же сходу заявил, что придумал игру, которая поможет скоротать время! Ты сам это начал! Не хочешь признавать, что между нами творится что-то серьезное, не дал мне ответа... Я слишком поздно вспомнил, что ты не так безвреден, как мне казалось в последнее время. Нужно было быть настороже, а я сглупил.              На долгое время повисла тишина. Каждый смотрел в свою сторону. Наконец, Локи разомкнул губы:              — Я-то думал, у нас будет легкий, приятный роман... но ты, похоже, не можешь без драмы.              — А ты – без комедии! – тут же откликнулся Тор. – Нравится надо мной смеяться?              — Думаешь, я смеюсь?              — Да откуда мне знать?! Ты же спишь со мной, но не любишь меня!              Когда слова прозвучали, ему стало больно и стыдно. Локи резко повернулся к нему.              — Так, значит, всё дело в этом? Ты меня любишь? Как романтично.              — Хватит иронии! Знаю, выбрал неподходящий момент, и ты, небось, решил, что я ляпнул случайно, но это не так!              — Да ты просто решил, что влюбился. Влияние момента...              — Решил?! – взорвался Тор. – Думаешь, это решение?! Я просто... знаю, что ты мне нужен! Сегодня, и завтра, и через год. Я просыпаюсь, чтобы тебя увидеть, ищу тебя, лишь бы услышать твой голос. Я не сошел с ума, и знаю, что ты мой брат и обманщик, и что я никогда не привыкну к твоим выходкам, но само то, что ты есть в моей жизни, придает ей смысл! Особенно сейчас, когда столько всего потеряно. Я нечасто говорю подобное, но мне мало слов «ты мне нравишься»! Они не вмещают того, что я чувствую! Что еще я должен знать? Я знаю, что буду тебя раздражать, ты будешь злиться, устраивать мне подлянки, и уже я буду злиться... я знаю, что будет непросто! Но еще я знаю, что безумно счастлив с тобой, и я хочу сделать тебя счастливым. Только понятия не имею, как. Я хочу, чтобы ты любил меня. И, знаю, ты хочешь, чтобы я любил тебя. Но ты молчишь, поэтому я думаю... всякое. И меня пугают мысли, что... меня используют, а не любят. Поэтому я хочу знать, что между нами творится. Правду.              Лицо Локи выразило почти страдание, но затем он улыбнулся.              — Хочешь сделать меня счастливым? – его глаза блестели ярко и зло. – А ты разве пробовал?              — Ты это о чем?              — Тор, ты не заметил, что наши с тобой отношения несколько... неравнозначны? Хоть раз ты спросил, чего хочу я? Подумал, что мне тоже что-нибудь нужно? Или тебе просто было так хорошо, что ты решил, будто любишь меня? А то ты так громко выдаешь отношения с тобой за развлечения, как будто это сплошь веселье и глумеж. Ты ведь даже не заметил, сколько усилий мне приходится вкладывать в это.              Он почти слово в слово повторил слова Джейн на пороге разрыва. Тора аж затрясло.              — Каких усилий? Прощать мне храп?              — Для начала, мы оба мужчины, Тор, и оба правители. И я высоко ценю свою гордость, — Локи сказал это так, что сразу стало ясно – под «гордостью» он подразумевал иное. – Но, как ты верно заметил, секс между мужчинами не бывает равнозначным, и до сих пор я отдавал, а ты получал. Мне не жалко, я щедрый и даже великодушный, как ты уже успел заметить и объявить во всеуслышание, но это не честно. Я тоже хочу получить свое. Поэтому, братец, до громких и пышных признаний нам бы сперва сравняться.              — И... чего ты хочешь?              — Тебя.              — То есть... – нутро у Тора смерзлось. В томном, потяжелевшем взгляде Локи было больше скрытых смыслов, чем в целом руководстве по криптографии, но основную мысль он понял.              — Именно. Говорю же, мы оба мужчины. И если ты вдруг решил, что для отношений это не главное, то позволь тебе напомнить, в какой именно момент ты столь пылко признался мне в любви. О, вижу, вспомнил. Думаю, это всё и решит, для нас обоих. Отдашься мне – и там станет ясно, любишь ты или нет, — он изогнул губы в тонкой улыбке. – Любовь – не безусловность, Тор. Это тяжелый труд. Уступки, щедрость, прощение недостатков, готовность идти на жертвы и компромиссы. Но если ты не готов...              — Я готов, — хрипнул Тор. – Назначь любой день, и сам увидишь!              Локи улыбнулся шире и злее.              — Не терпится посмотреть. Но в ожидании есть своя прелесть. В субботу. В восемь.              — Хорошо, — Тор сглотнул. – Суббота, восемь. Как скажешь.              Это был первый вечер, когда Локи покинул его дом. Они не прикасались друг к другу, и, чувствуя ломоту во всем теле, Тор лежал и думал об этом разговоре, о том, что выложил сам, и что предъявили ему. Он впервые осознал, как далеко они зашли по этому канату.              Локи хотел его. Эта мысль уже приходила Тору в голову. Она приходила еще с той ночи, когда они стали любовниками. И хотя брат прямо никогда этого не заявлял, Тор допускал возможность, что однажды Локи спросит об этом – и придется ему отвечать.              Локи мужчина. Тор не задавался вопросом, нравится ли Локи спать с ним, но считал, что брат не делал бы этого, если бы ему не хотелось. А потом вспомнил терпкий вкус во рту, который оказался далеко не амброзией. Тор всегда старался в постели, он любил доставлять наслаждение. И Локи об этом знал. А еще Локи умел выражать удовольствие и очень убедительно показывать, что ему хорошо и всё нравится. И при этом он ни разу не предлагал поменяться. Кольнуло уязвленное самолюбие – мог бы и сказать, а не дотягивать до ссоры. Но потом Тор подумал, что было бы странно, если бы Локи тоже не захотелось...              Но еще Локи был его братом, обманщиком и притворщиком, и недавние сомнения представляли происходящее в ином, куда более мрачном свете. Будто Локи затягивал петлю у него на горле, подчинял себе его целиком: сердце, душу, разум. Теперь он потребовал тело, последний бастион, и Тор не знал, что будет, когда Локи установит над ним полную власть.              Тор уже не был уверен, что сделает это. Уязвленное самолюбие было против. Весь день он готовился поговорить с Локи на эту тему, подбирая слова, чтобы не выглядеть трусом...              Но тем вечером, в его день правления, Локи впервые к нему не пришел.              Это выбило Тора из колеи сильнее, чем он мог подумать. Это стало традицией. Правителю полагаются ласки, и не потому, что он правитель, а потому, что у него был трудный день, который нуждался в приятном завершении.              Тор мерил шагами комнату. Ждал. Как-то тревожно было. Серьезнее, чем он мог подумать.              Любовь – это щедрость. Локи в постели был ласковым, отзывчивым, таким... щедрым на поцелуи, прикосновения. Он доставлял удовольствие, не дожидаясь от Тора каких-либо действий, но и действия встречал охотно, даже поощрял. И почти никогда ничего не просил. Не говорил, чего хочет, наверное, поэтому Тор был уверен, что его всё устраивает. Но чтобы развивать близкие отношения, необходимо знать желания друг друга. Если он утверждает, что любит, он и впрямь должен знать, чего хочет другой.              С Джейн он тоже наступал на эти грабли.              После долгой борьбы с собой Тор заперся в душе.              Используя крем для рук, он стыдливо пытался себя потрогать, стараясь найти положение, в котором это было бы хотя бы удобно. Наконец, измаявшись, он громко рыкнул в воздух: «Не смотри!», и лег на спину, закинув ноги на кресло. Попробовал потрогать. Щекотно, туго, стыдно... На пробу он пошевелил пальцем туда-сюда, не получил никакого удовольствия, затем представил Локи, и со страху добавил второй палец. Поморщился. Локи был оснащен, может, и не настолько большим калибром в ширину, но в длину они могли посоперничать. Он постарался представить, как Локи делает это с ним. Как надавливает, призывая расслабиться, и посмеивается, когда Тор стыдливо отворачивает лицо. Представлял, как Локи его берет... Как толкается внутри, как имеет над ним, уязвимым, раскрытым – полную власть... Хотелось бы видеть его лицо, когда он будет вбиваться на грани оргазма, дрожа и пылая, с затянутыми пеленой глазами...              Тор добавил третий палец, закусил губу. В конце концов, он может и потерпеть. Если будут меняться не слишком часто, он вполне это выдержит. Может, и сам получит какое-то удовольствие. Или убедит себя, что его получил. Зато Локи будет счастлив. Почему-то это поставило точку в споре с самим собой. Он ведь сам сказал, что хочет сделать Локи счастливым, и ни разу не покривил душой.              Да, оно того стоило.              Наступила суббота.              Тор пришел в назначенное время, вибрируя от волнения, но застал совсем не то, что ожидал увидеть. Локи в костюме и галстуке читал пачку документов, еще какие-то листы вылезали из коробки на подоконнике, где стоял ноутбук. И когда он там появился?..              — Они хотят, чтобы мы были в национальных костюмах, представляешь? – Локи взмахнул листами. – То есть, не в наших, а в костюмах викингов. Рога, шерсть, металл, кожа...              — Ты отлично впишешься, — сказал Тор, чтобы что-то сказать. – И кто это «они»?              — Попечительский совет благотворительного фонда.              — Какого фонда?..              — Тор, а за счет чего, по-твоему, мы живем? Ты в курсе, что нас содержат четыре благотворительных фонда?              — Старк...              — Учредил всего один, — Локи еще раз просмотрел бумаги. – Но он хотя бы не требует разгрызать щиты и рвать на себе кольчуги. Ах да, еще к нам рвутся волонтеры, и тебе нужно будет с ними побеседовать на предмет благонадежности. Отсей всех, кого сочтешь неподходящими, бесполезные бездельники нам не нужны.              У Локи в голове царила грядущая ярмарка. Тор даже немного расстроился.              — Я думал, ты больше любишь командовать.              — Командовать ими буду я, но лучше всё же теми, кого ты оставишь. Все они рвутся сюда из-за тебя, могучий мститель, так что пора бы и тебе вносить свою лепту. А у меня еще четыреста дел, которые не будут ждать до вторника, — Локи, наконец, взглянул на него. – Ты чего такой кислый?              — Четверть девятого, — напомнил Тор. Несколько секунд висела тишина.              — Ты... только не говори, что ты воспринял это всерьез, — Локи даже улыбнулся от неожиданности.              — Ты вчера не пришел...              — Извини. У меня были дела, — отложив бумаги, Локи приблизился и подарил ему мягкий поцелуй. – Вчерашний вечер я тебе возмещу. Расслабься, герой, я пошутил. Покушаться на твою невинность я не стану.              Тор от облегчения едва не покачнулся.              — Разве ты не этого хотел? – спросил он с сомнением.              — Унижать тебя подобным образом? Нет. Но за готовность сделать это спасибо. Меня это тронуло.              Ситуация казалась Тору абсурдом. Локи точно этого хотел, Локи поставил ему условие... а теперь Тор должен его еще и уговаривать? Дурость какая! Ну не упрашивать же его!..              А потом он подумал, что, возможно, именно это от него и требуется. Не упрашивать, нет... предложить.              — А если я этого хочу? – Тор приобнял его сзади, и шепнул тихо на ухо. – Сделаешь это для меня?              Локи медленно развернулся к нему лицом и довольно улыбнулся, как будто Тор сдал сложный экзамен на вшивость. Похоже, это была необходимая часть ритуала.              — Ну, если ты хочешь сам... как тебе отказать?              Локи взял его лицо в ладони. Взял так крепко, что подушечки пальцев впились в кожу. И поцеловал. Глубоко, от души. У Тора завибрировали поджилки, столько огня было в этом поцелуе, и двигаться ему не давали.              Локи уже брал над ним верх.              — Только ты полегче, ладно? – взмолился он тихо, когда Локи его отпустил.              — Страшно, брат?              — Не то слово, — сказал – и сразу полегчало. Все-таки Локи зря так вцепился в обман. Говорить правду было гораздо приятней.              ...Локи уложил его на спину. Хотел, чтобы Тор видел его, наблюдал, что он собирается делать. Как неторопливо размазывает крем, лаская себя и глядя с отчетливым вызовом. Это тревожило, но куда сильнее тревоги было страстное желание, чтобы всё поскорее случилось. Локи взирал на него, как довольный землевладелец на акры своих владений. Взгляд был таким соблазнительным, что Тор себе пообещал – если Локи и дальше будет медлить и не возьмет его прямо сейчас, он сам засадит братцу так, что мало не покажется.              Но Локи медлить не стал. Было больно, и так странно, так ново, Тору было мучительно стыдно смотреть на Локи в этот момент, но не смотреть на него было уже невозможно, это была физическая потребность, поэтому он подглядывал сквозь ресницы. Локи склонился над ним.              — Боги, какой ты тесный!.. Просто изумительно.              И ошалело улыбнулся – так радостно, так торжествующе, что в груди запекло. Это была его власть, его триумф – то, чего он давно жаждал, и, наконец, получил. И Тор подумал – плевать на боль. Любовь – это щедрость. Тор протянул руку к его лицу, и Локи прижался щекой, укусил за кончик большого пальца – вид у него при этом был донельзя довольный, и это было хорошо, очень хорошо...              Следующий толчок заполнил Тора целиком, вырвав судорожный выдох, а после пятого он перестал считать. Локи взял глубокий, мощный ритм и забился внутри, как сердце.              Он не торопился, откровенно наслаждаясь, возвышался, обнаженный и совершенный, смотрел темной мутью из-под ресниц. Хотел, чтобы Тор видел всё: как он движется вперед-назад между разведенных ног, как неспешно ласкает рукой в такт, дразня, но не давая разрядки. Тор пытался ощутить Локи в себе, старался сосредоточиться на мерных ударах внутри себя, ощутить длину, объем, но чувствовал только ритм, с которым Локи двигался в нем, и то усилие, едва заметное напряжение, которое ему приходилось прикладывать, чтобы совершить толчок вперед. Чувствовать его между ног было... ни на что не похоже.              Это было лучше и хуже, чем он представлял. Хуже – потому что это было очень стыдное, тянущее ощущение, которое далеко не сразу стало хотя бы отдаленно приятным. Лучше – потому что такого Локи он прежде не видел. Тот смотрел так, словно готов был сожрать Тора живьем. Словно только этой картины ему не хватало, чтобы всё стало именно так, как надо. Тор знал это чувство – «как надо»...              У Локи был свой сценарий того, как это должно случиться, а Тор только принимал его, охал и не мешал.              И когда Локи сжал его, торопливо лаская, прижав к своему животу, Тор пошел вслед за лаской и содрогнулся, кончая первым. Локи позволил это, чтобы несколькими резкими толчками пробиться через его оргазм в свой собственный, усиливая и продлевая наслаждение брата... Они кричали вместе. Тор ощутил, как его наполнило теплой влагой, и тоже ощутил триумф. Он сделал это. Действительно сделал...              Странное дело. Секс не был особенно приятен, но когда Локи выскользнул из него, с трудом разлепляя клубок теплых тел обратно на две половины, Тор ощутил укол глубокой печали, странной, сосущей нутро пустоты. И подумал, что не против и повторить. В голове стучали барабаны, Локи смотрел на него сверху вниз, уже оценивая результат своих стараний, и этот взгляд Тор расшифровать не мог. Ему просто было хорошо.              Локи наклонился к нему и лизнул в живот. Сперва Тор не понял, но потом мутный взгляд выхватил капли. Локи вылизывал его, будь он проклят... Это нашло в нем, казалось бы, выжатом до конца, новый отклик, и Локи заметил это. Потянулся было погладить, но Тор остановил его.              — Не надо. Иначе не остановимся.              Если бы не опустошенность, он бы за эту выходку отымел братца пару раз подряд, но Локи поднял взгляд – странный взгляд, и послушно отстранился.              В душе, под струями теплой воды, они обнимались. Тор гладил спину Локи, а тот притих, будто глубоко задумался или огорчился чем-то. Тор даже разволновался. С чего это он такой...              — Ну, чего ты? Всё отлично получилось. Мне даже понравилось... кое-что, — не стал он врать. Но Локи, казалось, его не слышал. Тор коснулся его уха губами. – Я тебя люблю, — сказал – и на сердце снова потяжелело. – Я это не для того... Просто хочу, чтобы ты это знал.              — А я ведь мечтал о тебе, — невпопад сказал Локи. – Еще с юности, — и вдруг неожиданно разъярился, повышая голос: — Знаешь, как злит, когда не можешь получить желаемое?! О, это почти смертельная рана – такая цель, и не моя! Говоришь себе – она будет моей!.. А взять не можешь. И что бы ты ни делал, всё напрасно, потому что не таким уродился. Это больно. До того, что начинаешь искать в объекте жажды любые изъяны, накручивать себя, настраивать против того, что любишь, чтобы только освободиться! Начинаешь ненавидеть то, чем не можешь обладать. Особенно когда этим у тебя на глазах обладают другие, — Тор слушал и не мешал ему говорить. Даже его руки на спине Локи замерли. Брат смотрел в сторону, не поднимая глаз. – Ты же никогда не вожделел мужчин! Я знаю. Я знал всех, с кем ты спал, – Тор даже вздрогнул, до того неожиданным было признание. – Если бы был хоть один!.. – голос Локи задребезжал сорванной струной. – Если бы ты хоть с кем-то... я бы знал, что у меня хотя бы есть шанс...              Его губы дрогнули. Раз, другой. Сердце потяжелело. Он был так серьезен...              Тор прижал его к груди.              — Ты меня любишь, — выдохнул пораженно. Локи уронил голову ему на плечо.              — Лучше молчи.              Тор прижал его крепче.              Он был прав. От правды всегда становится легче. Кажется, Локи до этой истины тоже дорос.              Тору и прежде казалось, что отношения нужно выдерживать, как хорошее вино. Локи, похоже, выдерживал его даже дольше, чем нужно, и это вино горчило, но это был самый потрясающий вкус.              — Я освободил тебе полку, — признался Тор. – Вчера, когда ты не пришел... было время. Сделай так же. Давай хоть ночевать друг с другом каждый день, а то что, как не родные...              Кожа его плеча ощутила насмешливый изгиб улыбки. Ну вот, уже лучше... Другое дело.              Когда утром Тор восстал на громкий стук в дверь, Коргу даже хватило такта сделать два шага назад.              — Сегодня воскресенье! – возвестил Тор, одним этим рыком давая понять, что ни один из них двоих не может быть поднят в такую рань в выходной, особенно после того, как они почти до утра кувыркались в постели. Идея ночевать вместе имела один очевидный изъян – уснуть теперь не было почти никакой возможности.              — О, прости, я только хотел сказать – мы починили шар!              Тор, щурясь единственным глазом, поднял взгляд вверх. День был ясным. Светило солнце. В небе над ними парило заплатанное малиновое сердце.              Тор улыбнулся и тут же от души зевнул.              — Вот и славно, — резюмировал он и убрел обратно к Локи под теплый бок, валяться и досыпать.                     Песнь пятая. Вместе              Ярмарка на диво удалась. Слетелось много прессы, зевак, волонтеров в зеленых футболках поверх теплых курток, полицейских, туристов, и, естественно, денег. Тор понятия не имел, что там Локи и Вэл намудрили с налогами, но Хеймдалль его заверил, что проблем не будет. Так убедительно заверил, будто тоже был в доле.              Совсем без эксцессов, конечно, не обошлось, однако бывшие гладиаторы во главе с Коргом и Миком произвели настоящий фурор. Их звали выступать на телешоу. Нечасто в Мидгарде объявлялись пришельцы в том облике, в котором землянам хотелось их видеть. По сути, пришельцами были они все, но гуманоиды не так будоражат умы, как миролюбивые представители иных галактических рас.              За Локи телевизионщики тоже гонялись, но дал он всего два интервью, да и те – в награду за смелость.              Ярмарка вдохнула в асгардцев новые силы вместе с ощущением весны. Они вовсю налаживали быт, взялись украшать дома и творить архитектуру, делились планами на новую ярмарку...              И в тот момент, когда Тор почти уверился, что он по-настоящему счастлив, прозвенел первый звоночек.              Пока еще еле слышный.              Друзья начали умолкать, едва Тор входил в комнату, хотя до этого живо что-то обсуждали. Вэл, Беннер, Корг и даже Мик начинали смотреть в стороны, пристально изучать свою обувь или торопиться куда-то по делам. На вопросы вроде: «Что это с вами?» следовал удивленный ответ: «Ничего», но Тор был уверен, что ему не мерещится. В итоге он сумел подловить Валькирию и спросить ее напрямую. Вэл, не любившая увиливать, чуть скривила губы и вызывающе сказала:              — Ладно, хорошо. Мы делаем ставки.              — Ставки на что?              — Останется тут Локи или нет после того, как с него спадут чары. Ты тоже можешь поучаствовать. Пока что три к одному, что он тут не задержится.              Тор внезапно осознал, что уже апрель. В мае Локи будет совершенно свободен.              — И с чего такой прогноз?! – возмутился он. – Локи же правитель!              Вэл окинула его безжалостным взглядом.              — Ясно. Пожалуй, я поставлю за тебя.              Удивленный Тор отправился к Хеймдаллю, где получил второй, уже более тревожный звонок.              — Ты знал об этом? – с порога спросил он.              — Она еще неделю назад начала принимать ставки, — кивнул Страж. – Этого следовало ожидать.              — С чего вдруг?              Хеймдалль замялся, будто о чем-то очень не хотел говорить.              — Локи ей обмолвился.              У Тора упало сердце.              — Обмолвился? О чем обмолвился?              Хеймдалль посмотрел ему в лицо грустными золотыми глазами.              — «Неужели ты веришь, что я здесь задержусь?».              Страж явно процитировал брата, и переспрашивать, уверен ли он, не было смысла. Тор вышел со звенящей головой, но потом отмахнулся. Решил — мало ли, что там Локи сказал Валькирии. Мог и приврать для хохмы, или же ведет свою игру. Может, сам же и был тем самым одним против трех.              Тор заставил себя отмахнуться. Но звоночки на этом не кончились.              Следующим, донельзя буквальным, стал звонок от Старка.              — Слушай, раз у тебя теперь есть телефон, мог бы и сам хоть разок позвонить. А то и прилететь, посидели бы по высшему классу, а то от тебя никаких вестей.              — А что, есть враг? – с надеждой спросил Тор. – Нужна моя помощь?              — Пока никто не нападает, если ты об этом, — бодрость голоса Тони казалась фальшивой. – Но как знать, что будет, когда твой братишка откинется из импровизированной тюрьмы. У тебя есть план на этот случай?              Тор сразу напрягся. Это ему уже совсем не нравилось.              — Локи никого захватывать не станет, Старк!              — Твоя уверенность внушает оптимизм. А как же отпраздновать свое освобождение? Он парень ушлый, всё делает с размахом.              — Ты же сам приезжал и говорил с ним! – в отчаяньи напомнил Тор, вскакивая и начиная бродить по комнате. – По-твоему, он все еще террорист?              — Что ты, твой брат просто душка. С ним даже можно делать бизнес. Но он бог хитрости и кидалова по своей сути, и если он такой шелковый, я бы поставил крупную сумму на то, что он что-то замышляет, — Тор ничего не ответил, и после паузы Старк сказал: — Присматривай за ним там, ладно? Столкновения нам ни к чему. Надеюсь, ему тоже.              Разговор оставил неприятное послевкусие. Он не рискнул поднять эту тему с Локи – это бы значило, что Тор и сам поддался общей панике. Да и что ему скажет брат? Заверит, что все в порядке, ясное дело. Еще неделю назад Тор бы поверил ему. Теперь же сомнение слегка поколебало его доверие.              Не сильно, так... рябь на воде.              Следующим неприятным сюрпризом стал визит команды Стива. Они прилетели на джете в гости. Видели сюжеты про ярмарку и решили посмотреть, как у поселенцев идут дела. Их встретил Брюс Беннер, не без неловкости. Это была его первая встреча с Наташей в своем облике, и им явно было, что обсудить. К ним даже Локи явился: был его день правления, и Локи не терпелось потрясти полномочиями перед гостями. Он вовсю ворковал с Вандой Максимофф, когда Стив Роджерс, бородатый и суровый, отвел Тора в сторонку. Тот чуть шею себе не свернул, глядя на тех двоих.              — Что? – переспросил он, понимая, что пропустил какой-то вопрос.              — Вы с ним правда вместе? – напрямик спросил Стив. У Тора упала челюсть. Кто проболтался?..              — Откуда ты знаешь?              — Читал его твиттер. По правде говоря, мы все читаем.              Тор опешил. Нет, конечно, он знал, что Локи обзавелся смартфоном, и если Тор к своему почти не притрагивался, то Локи болтал часами, это был его способ вести дела, но...              — Не знал, что у него есть твиттер, — протянул он, умолчав, что у него даже нет номера Локи.              Почему-то эта деталь его уколола.              — Любопытно, о чем еще он тебе не сказал, — осторожно заметил Стив.              — То есть, всё человечество в курсе, что мы с ним?.. – до него начало доходить.              — Тор, — прервал его Стив. – Что будет, когда Локи выберется?              Тор немедленно вспылил.              — Да ничего не будет, что вы так разнервничались?!              — Мы? – Стив сдвинул брови. – Тони тоже?              — Звонил на днях, — Тор взлохматил волосы. Только от друзей такой подлянки не хватало. Впрочем, они знали Локи только по Нью-Йорку, а это три дня из полутора тысяч лет. Паршивые, конечно, были дни, но как же все остальные?.. – Послушай, он уже успокоился, трона нет, и доказывать ему нечего.              — Только Стрэндж его запер здесь на долгий срок, — напомнил Стив. – Думаешь, он не захочет отыграться?              Что ж, похоже, Стив не знал главного – кто чародея об этом просил. Но у Локи и раньше был на Стрэнджа зуб...              — Если и захочет, то ему же будет хуже, — расплывчато сказал Тор, имея в виду не то силы Стрэнджа, не то себя.              Стив кивнул, хотя по его виду было ясно – не убедил.              — Будь осторожен, ладно? Не хотелось бы сталкиваться.              Вот это был уже серьезный звонок. Почти сирена. Они оба сказали одно и то же слово. Столкновение. Оно Тору не нравилось.              Но настоящей сиреной прозвучал визит самого Стивена Стрэнджа. Он вышел из кольца портала прямо в кухню Тора. Был день правления Локи, и Тор коротал часы, изучая годную к употреблению норвежскую еду. Он вздрогнул, когда пол засыпали искры, но мага встретил уже хмуро и стоя.              — Давай сразу к делу, — холодно попросил Тор. Стрэндж немного удивился.              — Так неприветливо?              — Просто не хочу выслушивать вопросы, как у нас тут дела, и прочие предисловия. Ты здесь из-за Локи, так?              Стрэндж кивком согласился не юлить.              — Срок приближается, — начал он, — и Тора сорвало с резьбы:              — А от меня ты чего хочешь?! На пожизненное его тут запереть?! Локи ничего не сделал, чтобы так поступать с ним, и нельзя его наказывать за преступления, которых он еще не совершил! Я с ним сам разберусь, если он что-то устроит.              — Вот как? – голос мага был холоден и тверд. – И ты сумеешь выступить против него? Даже сейчас?              Тор смерил его тяжелым взглядом.              — Что, тоже его твиттер читал?              Стрэндж слегка усмехнулся.              — Любопытное чтиво. За тот короткий срок, что он был заточен здесь, Локи проделал большую работу. Заручился поддержкой поселения, переманил на свою сторону тебя...              — Да никуда он меня не переманивал...              — Не ври себе и мне, — Стрэндж вздохнул. – Нравится тебе или нет, сейчас ты – его союзник. Ты будешь на его стороне, если что-то случится, а значит, в решающий момент ты и сам можешь выступить против Земли.              — Я никогда не подниму оружие против Мидгарда.              — Надеюсь, ты простишь мне отсутствие оптимизма на этот счет.              Только тогда он понял. Столкновение. Они все говорили об одном и том же... о столкновении с ним.              Тор с трудом перевел дух.              — Слушай, можешь думать, что хочешь, насчет нас с ним – твое право. Мне все равно. Но рассуди справедливо. Локи спас свой народ, он бился за нас против Хелы, а до того четыре года правил Асгардом – и ни разу не выступил против Земли, несмотря на личные счеты. Так что вздумал взвешивать его поступки – взвешивай по существу! Нью-Мексико и Нью-Йорк были давно, тогда у него был серьезный срыв. Сейчас такого и близко нет.              Стрэндж долго молчал, обдумывая его слова.              — Пожалуй, он и впрямь заслуживает шанса. Но я буду приглядывать за ним. И за тобой тоже.              — Да сколько угодно! Мне нечего скрывать.              Еще долго после его ухода Тор обдумывал то, что узнал.              Друзья полагали, что он будет на стороне брата. Или вступится за Локи, если тот что-то натворит. Тор был бы готов смеяться над абсурдностью таких предположений, если бы... если бы это не было вполне в духе Локи. Сейчас, когда у них всё уже так закрутилось, Локи имел на брата больше влияния, чем брат на него. Тор не рисковал давить на Локи, шел ему на уступки, и это казалось залогом хороших отношений. Но... Что, если Локи намерен использовать его в своих целях? Переманил, завлек на свою сторону, чтобы Тору был мучителен сам выбор между долгом и любовью. Это и прежде было тяжело, но теперь он не был уверен, что выбор у него вообще есть.              Если Локи во что-то влипнет, что ему делать?              А если Локи захочет во что-то влипнуть?.. Они обречены.              Поднять топор против брата, как и против Мидгарда, Тор не сумеет, как и остаться в стороне, если что-то произойдет. Но может быть еще хуже...              «Думаешь, я здесь задержусь?»...              Если Локи просто уйдет куда-то с этой планеты.              И Тора накрыла тревога. Удушливая и липкая, страшное чувство, от которого некуда деться.              Едва дождавшись вечера, он почти выбил дверь Локи с ноги.              — Выходи за меня!              Локи удивленно поднял голову от экрана.              — Крепко же тебя приложило...              — Я серьезно!              Локи смотрел ему в лицо, ничего не понимая.              — И я говорю, что приложило серьезно. Тебе надо к Беннеру, пусть уколет что-нибудь отрезвляющее.              — Ты не понял... – Тор в отчаяньи подошел к нему, взял за руку. – Выходи за меня. На этой планете есть места, где нас могут сое...              — Не говори ерунды, — отрубил его брат и впился Тору в губы. Обнял, увлек за собой.              Тревога отступила, но не ушла.              Тор начал повторять свою просьбу. Казалось, он нашел правильный выход, вот только Локи был против.              Хотелось верить, что пока.              Сперва на его предложения Локи откровенно веселился, затем веселье сменилось недоумением, а после все это стало его всерьез раздражать. А когда Тор попробовал прибегнуть к шантажу: «Я соглашусь, если ты за меня выйдешь», Локи взорвался так, что они впервые за последнее время крепко поссорились.              Два дня спустя Тор тихо вошел в дом Локи, прошел на запах кофе и, когда Локи, обернувшись, смерил его подозрительным взглядом, поставил на стол небольшую коробочку. Он сильно нервничал и, заметив по глазам Локи, что сейчас эта коробочка полетит ему в лицо, сказал:              — Здесь кольца. Они не обручальные, просто парные.              Локи приподнял бровь.              — То есть, муляж обручального кольца, — перевел он. – Хорошо, что не чучело.              — Я бы хотел, чтобы ты взял одно. Не настаиваю, чтобы ты его носил... но просто храни его, ладно?              — Нет, — сказал Локи. – Пока внятно не объяснишь, что с тобой происходит.              — Срок на исходе, — эти слова дались мучительно тяжело.              — Я знаю. Дальше.              Тор сглотнул и заставил себя произнести:              — Ты же не останешься здесь, когда освободишься.              — Ты прав, не останусь. Как и ты, между прочим.              Не поняв, о чем речь, Тор поднял удивленный взгляд.              — О чем ты?              Локи издал долгий вздох.              — Тор. Мы Асгард. Да, мы потеряли дом, но мы нашли новое место, осели тут и укрепимся через пару лет. Ты все еще могучий Тор, я – хитроумный Локи, и мы все еще Асгард. У нас есть обязанности, о которых в силу некоторых обстоятельств мы не вспоминали, но нас никто от них не освобождал. Смею тебе напомнить, что весть о нашей кончине уже прогремела на все миры. Догадываешься, что там сейчас творится?              — Хаос, — выдохнул Тор. Он так сосредоточился на поселении, что совершенно забыл о жизни вне Мидгарда.              — Именно. А это в свою очередь означает?..              — Что у нас много работы, — закончил он.              — Безумно много. Так что это не оседлая жизнь. Это вынужденный отпуск, — Локи подошел, взял коробочку со стола, небрежно открыл, вытащил одно кольцо. – Когда закончу второй защитный контур, соберем отряд, возьмем с собой громилу, может, даже Вэл, и выдвинемся в путь. Хеймдалля можем оставить за главного, а Мост у тебя при себе. И начнем наводить порядок.              Совершенно механическим движением, болтая, Локи надел кольцо на средний палец левой руки.              — Что ты сказал?.. – Тор почти не слушал, больше следя за его действиями.              — Я сказал, что в мирах надо навести порядок.              — Отомстители рвутся в бой? – попробовал он пошутить. Тревога стала значительно тише.              — Название я бы сменил. И потом, рано или поздно здесь тоже начнутся битвы, и твои друзья придут за помощью, то есть сидеть без дела нам даже тут не придется.              — Нам? Никак тоже на подвиги собрался?              — Не буду же я отсиживаться дома, пока с тобой творится что-то интересное. И всё равно они все у меня в друзьях.              — Надо бы почитать твой твиттер.              — Я пропал, — Локи приблизился. Он уже почти улыбался.              — Значит, ты и я? Как в старые добрые времена?              — Как в добрые новые времена, смею надеяться.              — Какой еще защитный контур? – его мозг выхватил еще одну важную деталь.              — Охранные чары. Один я уже закончил, но лучше два, для подстраховки.              — Хеймдалль знает?              — Конечно, он помогал. Ему же активировать руны, если начнется атака.              — А мне сказать забыл?!              — А ты не одобрил стену. Вдруг в тебе и тут проснулось бы ненужное миролюбие.              — Локи!..              — Ну что? Я лишь учитываю реалии. Стараюсь, вкладываю в это силы... Ты бы мог хоть немного доверять мне. Не словам, так действиям. Разве я не доказал, что мне не всё равно?              — Да просто... Это было бы вполне в твоем духе. От тебя уже поневоле ждешь подставы, столько раз проходили...              — И ты из-за этого так распереживался?              — Я вовсе не...              — Ты даже кольца купил. Не отнекивайся. Что у тебя за навязчивая идея с браком?              Это был второй повод для тревоги. Тор понял, что отвертеться не выйдет, и сказал как есть:              — Просто хочу, чтобы мы были действительно кем-то друг другу. А то мы с тобой почти братья, почти любовники, а по факту ведь ничего определенного. Хочу, чтобы мы действительно были семьей. По-настоящему.              Локи хищно склонил голову набок.              — Или ты просто надеешься, что кольцо меня удержит? Заклеймит, как твою собственность…              — Не надо так! – перебил Тор. – Я ведь с ума схожу от страха, что проснусь однажды, а тебя нет. Последние дни сам не свой, вдруг ты только и ждешь, когда чары спадут, и...              — Боишься, что я тебя брошу?              Он долго выдохнул.              — Конечно.              Локи глухо рассмеялся, но в его смехе слышалась печаль.              — Что ж, раз так... Это взаимно.              — Ты о чем?              Локи вытащил из коробочки второе кольцо, отошел, вертя его в пальцах.              — Ты – мой приз. Ценнее Тессеракта, даже трона. После стольких лет ожидания я тебя получил, — он взглянул Тору в лицо. – Думаешь, мне не страшно? Вдруг наваждение развеется, и ты решишь, что это была ошибка, или что отношения с мужчиной тебе не по нраву, или просто увяжешься за очередной юбкой? Думаешь, мне легко быть с тобой, не имея возможности тебя удержать?! – он вдруг усмехнулся. – Я бы тебя приворожил, да только это уже не будет настоящим. Я не рискую верить в серьезность отношений и не знаю, как долго это продлится, но сейчас ты мой безо всяких колец, и я не собираюсь тебя терять. Не говоря уже о том, чтобы отказаться от тебя добровольно.              Тор стоял, потрясенный, онемевший.              Припомнилось, как Локи форсировал события, как стремился к физической близости, даже на спонтанный секс разводил... стало быть, спешил воспользоваться шансом, пока брата помешательство не отпустило? Пока не осознал Тор, что и с кем он творит? Сердце сжалось от любви и боли, когда он подумал, что Локи всё время ждал этого момента. Не подпускал его близко, не подавал вида, что между ними всё всерьез... чтобы быть готовым к разрыву, когда он случится? Боялся, что влюбится слишком сильно, и будет больно, когда всё закончится?..              Боги... Они оба не доверяли друг другу.              Тор вдруг ощутил ту же беспомощность что-либо доказать, которую, похоже, чувствовал и Локи, говоря: «Верь мне» в те редкие разы, когда действительно ничего не замышлял. Хоть сотню признаний выскажи – не поверит. Что ж... пусть не сразу, но хоть полторы тысячи лет спустя они стали лучше понимать друг друга.              Он медленно подошел, взял брата за шею, поднял его лицо. Увидел глаза, полные слез.              — Ты тоже мой, ты же знаешь?              — Досадные издержки, что поделать, — Локи усмехнулся. Взял Тора за руку, опустил к своей груди, и... сердце пропустило удар, когда кольцо скользнуло на палец. – Мне это не нужно. Но у меня тоже есть кое-что для тебя. Думал отдать после того, как спадут чары, но раз мы так мило болтаем... – он отошел, оставив Тора таращиться на кольцо, пошелестел чем-то, вернулся и бросил что-то круглое. – Лови!              Тор едва успел поймать, как ему показалось, мячик. Только когда мячик уставился на него черным зрачком в ореоле карей радужки, он осознал, что держит в руке глаз.              — Откуда это у тебя?              — Перекупил у одного прохвоста с неделю назад. Он уверял, что зрячий. Будешь смотреть за мной в оба. Примерь же, ну! Давай. А то эта накладка меня уже здорово нервирует.              Тор вставил глаз на место, постучал себя ладонью по виску, проморгался. Зрение вдруг обрело фокус и объем. Локи перед ним довольно оскалился.              — Другое дело. Ну как? Видишь?              — Да, я... Вижу. Погоди... он ведь не из Мидгарда.              Локи сразу как-то замялся, что Тор мигом почуял неладное.              — Локи!              — Да, он не из Мидгарда.              — Выкладывай!              — Да что мне выкладывать? Ну да, в скалах неподалеку обнаружилась червоточина, и я...              — И ты выходил за пределы Земли?! Как удачно она там нашлась!              Тор начал наступать на него, что и прежде частенько развязывало Локи язык. Тот быстро поднял руки.              — Ладно, хорошо, я создал червоточину, но ведь никто не пострадал!              — Ты хочешь сказать, что разорвал ткань реальности внутри поселения?!              — Нет, что ты! Я же не идиот! Я сделал это чуть к западу, в скалах, там безлюдно и...              — Локи!              — Поэтому я и ждал, пока чары спадут, чтобы ты так не горячился! Брось, ну не думал же ты, что какой-то мидгардский выскочка меня здесь удержит? Мне недели хватило, чтобы найти способ смыться отсюда, понимаешь? Ну, мог бы уже и прочесть между строк! Я мог уйти отсюда в любой момент – вот, что главное! А я все еще здесь.              Тор обхватил его руками и прижал к себе.              — Послали же боги братца!..              — Злишься? – Локи в его хватке сразу обмяк, сжал в ответ.              — Конечно, злюсь! Я же за тебя поручился! А рвать реальность...              — У меня был повод. Ты теперь зрячий.              — Отмазка это, а не повод!              Локи возмущенно фыркнул:              — Ты еще чем-то недоволен?!              — Да я тебя обожаю! – Тор прижал его крепче к себе. – Но проделывать дыры в реальности больше не смей. И не бойся ничего, — он накрыл Локи затылок горячей ладонью. – Я не такой ветреный, чтобы менять свой выбор. А мне нужен ты. Может, всё же выйдешь за меня?              Локи отстранился ровно настолько, чтобы взглянуть ему в лицо.              — Ни за что. Супруги творят друг с другом страшные вещи, развод обойдется дорого, клятвы провоцируют стать клятвопреступником, и сам институт брака мне не по душе. Уймись уже с этим! – Локи пылко поцеловал его в губы. – Но я согласен с тобой встречаться.              Тор расплылся в широкой улыбке.              — То есть, мы теперь официально вместе?              — Вместе что?              — Так здесь говорят. Просто вместе. Как пара.              — Вроде того, — Локи ответил ему ласковым взглядом. – Надумаешь бросить меня – и я тебя убью.              — Согласен.              Это было нисколько не хуже слов «Пока смерть не разлучит нас». В сущности, одно и то же.