Petite soeur

Ди вытаскивает наушники из ушей, собираясь спать, когда слышит вдруг в соседней комнате хныканье. Хэви плачет. Хэви плачет? Да быть такого не может! Она всегда такая улыбчивая-позитивная-солнечная, она никогда не расстраивается по пустякам и велит ей, Ди, делать то же самое. Неужели случилось что-то серьезное? Мама и папа живы, Чес, этот дурак Чес, — тоже. Все здоровы, ни у кого нет проблем с законом. Почему же она плачет? Ди стучится в дверь, которую Хэви обклеила в детстве стикерами с обеих сторон. Никто наклейки так и не содрал. Здесь черепашки-ниндзя, которые Хэви в то время нравились, а еще какие-то нелепые смайлики и щенята. Она не отвечает, но затихает, как будто почуяла угрозу. Ди толкает дверь и подходит к столу, чтобы включить лампу, как из лого Pixar. Хэви жмурится от света. Глаза на мокром месте, щеки красные. — Что случилось? — спрашивает Ди, садясь на постель. Хэви заслоняется от нее руками, как будто она — чужой человек. Но на самом деле они самые близкие люди друг у друга. — Расскажи мне все. Тебя кто-то обидел? — Ох, Ди… Ди берет ее за руки, убирает их от лица, чтобы заглянуть глаза. Они ведь зеркало души, так говорят? — Кто обидел мою любимую сестренку? Хэви улыбается сквозь слезы, губы у нее в трещинках. — Меня никто не обидел. Я влюбилась. А он не обращает на меня внимания. Ди усмехается. Ситуация ей знакома. Совсем недавно она была влюблена в Чеса и выплакала не один литр слез. Да, она отлично знает ее боль. — Я принесу тебе мороженое, и ты мне все расскажешь, — говорит она и выбегает из комнаты — и на кухню, быстро схватить початое ведерко шоколадного мороженого и две ложки, а потом вернуться в комнату Хэви. Она утирает лицо носовым платком, дышит тяжело, еще не успокоилась. Ди ставит на постель ведерко и протягивает ложку. — Так что случилось? — Да ничего такого. — Хэви пожимает плечами и отправляет в рот ложку мороженого. — Мне нравится один парень. Зовут Фил, ты его не знаешь. Я сегодня на лестнице засмотрелась на него и врезалась в какую-то девчонку. Он помог ей собрать учебники и улыбнулся, а мне — нет. — Это твоя первая любовь? — Н-наверное. — Когда я впервые любила… — Говоришь, как старуха. Ди делает вид, что бьет Хэви по лбу ложкой. Разумеется, она останавливается, так и не стукнув ее. Хэви снова улыбается, маленькая Мисс Позитив. — Так что, Ди? Расскажи мне. Она осознает, что не может сказать ни слова. Она не может признаться, что была влюблена в Чеса. — Я хотела сказать, что понимаю тебя. Понимаю, когда в груди пламя, и будто выворачивает. Я понимаю твое горе, правда. — И как ты с этим справлялась? — Я не справлялась. Я рыдала, и ела тонны шоколада, и курила… — Ты куришь? — Не говори родителям. — Конечно. — Но это все не помогало, если честно. Потом я поняла, что надо как-то взять себя в руки. И ты будь сильной, сестренка, потому что такова жизнь, и она — довольно дерьмовая штука, знаешь. — А из более практичных советов? Мне всегда казалось, что практичные советы — по твоей части. — Эй, я тут распинаюсь, а ей не нравится! — Мне все нравится. Но сказать «будь сильной» мне могла и мама. Ди фыркает. — Ладно, вот тебе практичный совет: не кури. Появляется одышка и родители могут спалить. — Приму к сведению. — И не пей, раз уж на то пошло. — Ты пила? Ди закатывает глаза. — Немного. Она рассказала Хэви сегодня столько компромата, что она может ее шантажировать до самого восемнадцатилетия. — А как же «возьми себя в руки»? Мне кажется, пить и курить — это «быть слабой». — Ты права. Но я надеюсь, что ты не повторишь моих ошибок… Хэви, ты классная. И ты найдешь себе такого же крутого парня, и вы будете счастливы. А Фила ты скоро забудешь. Первая любовь очень недолговечна. — Может, ты и права. — Хэви соскребает со стенок остатки мороженого, а потом отставляет ведерко на прикроватную тумбочку и тянется к Ди. Они обнимаются, две сестренки, самые близкие люди на всем белом свете. — Все будет хорошо. — Конечно. — Она снова улыбается, маленькая Мисс Позитив. Укрывается одеялом под самый подбородок, а Ди выключает лампу на столе и идет в свою спальню. Она ложится под одеяло, сунув руку под подушку, и думает о том, что вообще-то наврала Хэви. Первая любовь не обязательно недолговечна. Она на самом деле до сих пор любит Чеса. Любит теперь спокойно, без надрыва, не рыдая по ночам и не запивая безответные чувства дешевой слабоалкоголкой. Но все равно… Эта любовь — как небольшая температура, тридцать семь и два, вроде ерунда, но чувствуешь себя едва живой. Ди надеется, что когда-нибудь, ну хоть когда-нибудь, она выздоровеет и у нее снова будет тридцать шесть и шесть.