Мол. Дарт Мол

      Когда в палату вошёл доктор, я понял всё. По глазам понял. Он не стал врать или юлить. Знал, что это лишь оскорбит меня. Нам даже не потребовались слова. Док кивнул. Молча. Вот и закончилась моя многолетняя борьба.       — В хоспис, — констатировал очевидное.       — Да, Виктор, в хоспис, — вздохнул док.       — Значит судьба, — сумел усмехнуться в ответ.       — Мне жаль, — сказал док. Искренне сказал. Не дежурно.       — Ничего, Михаил Юрьевич, ничего, — пробормотал, прикрыв глаза. Тело подрагивало, но это так, просто страх неизбежного. В каком-то месте даже привычный. Человек тварь такая, ко всему привыкает, даже к вечной боли и мысли о смерти.       — Может быть чем-то могу помочь? — спросил док.       — Пива хочу и орешков. Устрою киномарафон. Напоследок.       — Но… — пытался было возразить, а потом махнул рукой, — хорошо.       Меня перевезли в хоспис. Устроили в отдельную палату, а док принес пива с очищенными фисташками. Посмотрел на них и подумал — вот она, смерть моя.       Проклятый рак кишечника убивал меня долго. Очень долго. Девять лет он сводил меня в могилу. Операции, химиотерапия, облучение и всё прочее не помогало. Год за годом из меня вырезали куски плоти, лечили, а он возвращался. И, в конце концов, доконал. От пищеварительного тракта и прочей требухи остались ошмётки, а метастазы пошли дальше. Сердце, лёгкие, гортань. Что ж, пиво с фисташками добьют меня быстро и болезненно. Сегодня же и уйду в мир иной. Да и ладно. Чего зря место занимать, так и родному детдому побольше достанется и врачам прибавка покрупнее выйдет.       Истерзанный организм смирился и решил не экономить остатки сил. Вот и правильно, нечего их беречь. Итак, чего бы мне посмотреть? Что-то новенькое? Нет, не хочу. Значит классику. Комедию? Нет, слишком больно смеяться. Боевичок? Глупо как-то под него помирать. Драмы с мелодрамами настроение испортят. О, точно, посмотрю сказку. Те же «Звездные Войны» вполне сойдут. Интересно, хотя бы первые три части продержусь? Да какая разница!       На экране планшета бежала заставка первого эпизода классической саги. Закадровый голос вещал о Торговой Федерации, холодное пиво полилось в рот. «Хорошо-то как», — подумал, закусывая соленым орешком. Как же хорошо.       Оби-Ван разрубил мечом забрака, ситх вытаращил глаза, приоткрыл рот и полетел в шахту, распадаясь в процессе на две половины. «Мы с ним в чём-то похожи», — усмехнулся, вспомнив собственное изрезанное брюхо, и тут меня скрутило. В общем-то, ожидаемо, но знали бы вы, как же это больно. Хорошо, что почти сразу сознание потерял, да так больше и не пришёл в себя. Вернее…       «Жить, как же хочется жить», — билось в голове, а живот крутило и рвало на части. Жгло и замораживало одновременно. Боль не проходила. Она лишь исчезала на секунды забытья, словно кто-то вынимал меня из неё, а потом вновь окунал. Сразу. Резко. С головой. Сознание возвращалось лишь для того, чтобы вновь ощутить её, породить мысль о желании жить и угаснуть на краткий миг.       Не знаю, как долго длилась вечность из сменяющих друг друга циклов забытья и боли, но в какой-то момент пришло осознание — всё закончилось. Нет, боль не ушла, но стала терпимой. Уже привык к ней. Далеко не сразу этот странный факт проник в моё сознание и оказался осмыслен. «Я умер?» — спросил самого себя, но не смог дать ответа. «Только бы не предсмертное просветление», — взмолился мысленно, трясясь от ужаса перед возвращением боли.       Как-то внезапно вернулся слух. Наверно, он никуда не пропадал, просто теперь я обратил на него внимание. Звук странный, необычный, какое-то шуршание и, кажется, лязганье. Не больничный звук. Совершенно не больничный. Уж в чём, а в этом я разбираюсь. Тут к делу подключилось обоняние, а следом и осязание вернулось. Лежу на чём-то твёрдом и угловатом. Вроде бы какие-то железяки. Что-то типа батареи отопления под правой лопаткой и головой. Пахнет помесью свалки с гаражом и ещё чем-то. Не могу разобрать.       Открыл глаза и увидел потолок. Стальной. Грязный. С ржавым пятном на петле откинутой крышки. «Наверно я в каком-то контейнере», — подумал и покосил глаза на раздавшееся рядом шуршание. Огромная треугольная голова на змеином теле и с глазами на стебельках. Зубы. Острые зубы в приоткрытой пасти. Это настолько поразило и удивило, что, забыв боли, напряг шею и повернул голову.       — Ш-шивое мяш-шо, — прошипела змея и скривила рот, наверное это было что-то вроде улыбки. Во всяком случае радость в ней ощущалась отчётливо.       — А! — заорал я, наконец-то проявив нормальную реакцию на ситуацию.       — Ш-шумное мяш-шо, — приблизилась змея, и перед моим носом мелькнул сдвоенный язык.       Удивительно, но именно это как-то даже успокоило, а может меня банально переклинило. Тот свет или этот, но становиться обедом не хотелось. Слишком уж смерть позорная. Не просто злящая, а дико бесящая. То ли инстинкты сработали, то ли рефлексы, но рука сама вперёд метнулась и змеиную «шею» ухватила, а дальше…       Мне стало хорошо. Тело налилось силой. Боль из терпимой стала едва ощущаемой. Я и забыл, что можно ощущать себя настолько великолепно. Мысли ускорили бег. Разум сбросил вечную пелену дурмана, сотканного медпрепаратами и болью. Тут-то меня и накрыло волной воспоминаний. Подхватило, закружило в водовороте образов и утянуло в пучину чужого и чуждого разума. Слава Силе, пустого.       От предыдущего владельца тела осталось лишь голое знание, сохраненное не успевшим разрушиться мозгом. Души, сознания, разума или чего-то подобного, в теле Дарта Мола не осталось. Всё это заменила новая сущность. Моя сущность.       «Обалдеть. Я попал в Мола. Дарта, мать его датомирскую ведьму, Мола!», — с этой мыслью ушёл на дно чужой памяти, с ней же вернулся в реальный мир. «Судя по звёздам, сейчас ночь», — подумал и вырубился. Словно кто-то выключателем щелкнул и отключил разум, будто обычную лампочку. Щёлк — темнота.       Щёлк — приходиться щуриться от яркого света. На самом деле не такого уж и яркого, но спросонья и приглушённый ночник по глазам бьёт, а тут через откинутую крышку контейнера в лицо лупит огромная белая звезда. Впрочем не до местного солнышка мне. Есть более насущные дела. К примеру, трясущаяся в углу пятиметровая змея.       Вовремя она под руку попалась. Не подкормись я её жизненной силой, мог и помереть. Так, для начала требуется разузнать обстановку. Увы, но Дарт Мол никогда не входил в число интересных мне персонажей. Разумеется, кое-что про него знал и немного читал, но давно и вскользь. Впрочем, раз он, точнее я, в безногом состоянии пребываю, значит впереди лет десять относительного покоя. Канонный Мол, если память не изменят, только в Войну Клонов с какой-то свалки выбрался. Да и то не сам. Кажется, его брат вытащил? Не помню точно. Ладно, это позже.       — Эй, ты, ползи сюда, — приказал змею, и тот подчинился, хоть и трясло его так, что мусор под ним скрипел и звякал.       — Г-господин, — заикаясь, но без всякого шипения выдохнул он.       — Кто такой и где мы?       — Я Морли. Мы на Лото-Минор. Планете-свалке, — ответил анакондианец.       — В угол, — указал змею-переростку на покинутое им место и тот поспешно выполнил приказ.       Его слова и всплывшее само собой название вида запустили цепочку ассоциаций, которая стала подобием подводного толчка, породившего новое информационное цунами. Хотя нет, скорее это было что-то вроде шторма с ураганом. Такой себе способ перемешать принесённое мной знание с оставшейся в разуме реципиента информацией. Чувствую, ещё не раз придётся пережить нечто вроде этого, пока духовное не выровняется с физическим.       По крайней мере на этот раз не отключился, и смог на чужую память как бы со стороны взглянуть. Нет, не совсем верно, скорее осознанно её оценить. Вроде как вспоминаешь давно забытое и обдумываешь иные варианты. Да, это пожалуй больше соответствует произошедшему. Однако голова моя от подобного изрядно так заболела. В затылке и висках ломило так, что аж слёзы выступили. Но мы с оригинальным Молом оказались привычны к физическим страданиям. Так что, в некотором роде, можно говорить о вполне привычных ощущениях.       «Так и до мазохизма недалеко», — проскрипел зубами, косясь на Морли. Идея подозвать его и подлечиться за счёт жизненной силы казалась весьма соблазнительной, но тут в контейнер спрыгнула пара мусорщиков. Местные обитатели живо напомнили мне джав. Мелкие, где-то метра полтора ростом, в каком-то тряпье типа балахонов, или, скорее, нечто вроде сари из половой тряпки на верхней половине тела и кожаных шортах-юбах до колен механических ног. Основное отличие от тех же джав — пояс с множеством подсумков и цилиндрический рюкзак с разным хламом за спиной.       Мусорщики сходу пальнули в Морли из бластера. Судя по сине-голубому оттенку выстрела, били парализующим разрядом. «Э нет, братцы, так дело не пойдет», — подумал, когда ближайший мусорщик стал на меня свою «пукалку» наводить. Тело оказалось быстрее разума, рука как-то сама рефлекторно поднялась, и раздалось два глухих «шмяк-бум». Мусорщиков отшвырнуло в стену контейнера и от удара оба лишились сознания.       Интересные ощущения, однако. Что ж, могу себя поздравить — я форсюзер. Сила со мной, во мне и… «Вообще-то, недавно из змеюки жизненную энергию тянул», — пришла мысль. Впрочем, тогда это все как-то спонтанно и неосознанно получилось. Не успел ничего прочувствовать, а вот сейчас очень даже ощутил Силу. Хотя не ощутил, а прочувствовал. Теперь-то понятно, что ощущал её всё это время, а вот как воспользовался, так и понял — она. Или лучше «оно»? Да в бездну, не до мелочей.       Увы, попытка сформулировать для себя описания Силы потерпело крах. Это как рука или нога, пока есть и не болит, или там не чешется, короче пока исправно работает, как-то и не задумываешься. Хм, нет, наверно всё же лучше с сердцем сравнивать. Да, так точнее будет. Его ведь совсем не ощущаешь, стучит себе и стучит, но если сосредоточиться или пульс нащупать, так сразу и чувствуешь его. Опять же после стометровки оно очень даже начинает о себе напоминать. Вместе с лёгкими. Вот, кстати, после применения телекинеза у меня нечто вроде этого наблюдается. Такой себе шум в ушах и слабость. Так, с этим надо бороться, жизнь в мусорщиках ощущается, а голова болеть не перестала.       — Морли, тащи этих сюда, кончай шлангом прикидываться, — приказал змеюке, прекрасно ощущая его эмоции и притворство.       — Д-да, г-господин.       Грузчик из Морли оказался паршивый, он хоть и длинный, метров под пять будет, но тощий и хилый. Впрочем, проблемы змей шерифа не волнуют — перефразировал известную присказку и положил ладонь на первого доставленного. Тут-то и начались проблемы. Вот не получалось из него жизненную энергию вытащить и всё. Мало знать, надо ещё уметь. Техники Силы вообще никогда не были сильной стороной Мола. Знал он их довольно много, но реально применял мизерную часть. Тот же телекинез отточил до блеска, а с остальным — получилось раз-другой, учителю показал и всё, можно забывать.       Его вообще весьма специфически готовили. Высококвалифицированный убийца и шпион, правда, в силу обстоятельств, предшественник всё больше штурмовика изображал. Что, к моему большому огорчению, наложило малоприятный отпечаток на рефлекторные возможности тела.       В силу подготовки и некоторых особенностей личности, Мол имел оригинальный набор знаний и навыков. Пожалуй, единственное, в чём он полноценно разбирался — техника. Смешно, но это стало следствием его полнейшего кретинизма в ней же. Попытка научить его взламывать и обходить защитные системы выявила проблему, которую Дарт Сидиус просто и бесхитростно обошёл — он вручил Молу голокрон с наставлениями по «Меху-Деру».       Это была довольно редкая и специфическая техника Силы, позволяющая творить, даже не знаю, наверно, самое подходящее слово — магия. Любое техническое изделие или система становилась для практика меху-деру пластилином, достаточно просто пропитать его силой и можешь делать что угодно. Хочешь информацию извлекай, хочешь схемы и структуру изучай, а хочешь, так преобразовывай или с живой плотью совмещай. Практически безграничные возможности. Чем больше «железа» таким образом изучил, тем больше знаешь и можешь. Зато теперь стало понятно, как Мол умудрился из «говна и палок» соорудить протез. Меху-деру и не такое позволяла. Опять же, у Мола имелись довольно обширные познаний в биологии, медицине и прочей химии с физикой.       Правда тоже довольно специфические. Так сказать, направленные по основному профилю, то есть он знал как убивать, пытать, ломать волю и всё такое прочее. Логично, разумных видов в галактике полно, есть и вовсе полуэнергетические формы жизни. Вот Молу и оказалось проще освоить общедоступные методы, чем долго и нудно оттачивать ментальные техники Силы. Знать-то он их знал, но только при подавлении восстания на Набу и потренировал. В основном на пробег по воспоминаниям и поглощение знаний налегал. Впрочем делал он это спустя рукава и чуть ли не по прямому приказу Сидиуса. Может во время обучения не хватало подопытного материала, вот и не стали развивать в Моле соответствующие навыки? Или Дарт Плэгас приказал, Сидиус ведь в то время сам в учениках числился? Вряд ли узнаю ответ в ближайшее время. Да и не до того.       Попытка использовать на мусорщике поглощение жизненной силы в очередной раз провалилась, и раздражение как-то само собой трансформировалось в злость. Тут же прошла головная боль и тело налилось Силой.       Блин-блинский, это что же, мне теперь психопатом, теряющим голову от всего на свете становиться?! Да с таким раскладом — в бездну эту Силу! Жить в состоянии вечно… «Так, стоп, включаем голову», — сказал самому себе, успокаиваясь и делая дыхательные упражнения.       Итак, что мы знаем? Ситхи используют негативные эмоции. Прекрасно, вот только злость, ярость и ненависть — это не моё. Зато с болью мы на короткой ноге. Уж чего-чего, а её у меня на целый океан хватит, а с тем, что из памяти Мола получил, так и вовсе водный мир образуется. «Будем пробовать», — подумал, перекладывая руку на второго мусорщика.       Когда годами испытываешь боль, страдаешь и мучаешься, у тебя всегда найдется масса воспоминаний об особо выдающихся моментах. Стоило вспомнить предсмертный приступ, как новая память тут же подкинула ощущения от разрезающего тело светового меча, в итоге от второго мусорщика одна иссушенная мумия осталась.       «Перестарался», — поморщился и потёр висок, помимо жизненной силы ещё и часть памяти жертвы прихватил. Видимо вмешались воспоминания о творимом Молом на Набу. Ладно, это всё проходящее. Куда важнее попробовать остальные техники Силы и заняться созданием ног.       — Хозяин, — подал голос Морли, о котором, признаться, забыл, — можно мне их съесть? — спросил он.       — Ты что, каннибал? — удивлённо посмотрел на змея, ощутив лёгкий приступ тошноты.       — Они же другой вид, — искренне не понял меня Морли.       — Они разумны, — хмыкнул, несколько озадаченный ответом.       — Ну и ш-што? — удивленно захлопал глазами на стебельках Морли.       — Э… — только и смог выдать в ответ, да рукой махнул, не желая ломать голову над подобными нюансами.       Змеюка поняла меня по-своему. Прошипела слова благодарности и потащила тела мусорщиков в уголок, где и принялась выколупывать из этих киборгов живые части. Вернее биологические компоненты. «Бездна с ним, он может пригодиться, а этим всё равно», — решил не отвлекаться и вернулся к намеченным планами.       С телекинезом проблем не возникло. Он давался легко и просто, причём не требовал даже минимальных усилий. Мол им часто пользовался, вот и мне это по наследству от него досталось. Куда сложнее оказалось с другими техниками. Воспоминания о боли оказались хорошим подспорьем, из них оказалось легко и просто черпать Силу, но навыков катастрофически не хватало. Сам себе напоминал человека, севшего на велосипед после десятилетнего перерыва. Вроде и помнишь всё, едешь тихонько, даже не падаешь, но спускаться с горы по ухабам не рискуешь.       Впрочем, последнее не мой случай. С источником Силы в виде океана боли за плечами и без риска убиться, я очень даже пробовал «кататься по ухабам», беда в том, что и раньше этого толком не умел, а из подопытных имелся один Морли. Понятное дело, проверил далеко не все, без тех же ног ни побегать, ни попрыгать, а метать молнии в контейнере не рискнул. Зато прощупал останки мусорщиков с помощью меху-деру. Результатом стал кратковременный шторм воспоминаний, вызванный информационной перегрузкой, и беспамятство.       — Это что? — спросил, очнувшись и обнаружив рядом Морли, держащего надо мной лист жести.       — Кислотный дош-шть, хозяин, — ответил змей.       Только после его слов обратил внимание на звук капель и едва уловимое шипение, а следом и вонь почуял. Вообще-то смрадный запах тут и без этого витал, но… принюхался как-то, а теперь вот надо же, ощутил.       — Молодец, — похвалил Морли и телекинезом захлопнул крышку контейнера. Удивительно легко получилось, словно собственной рукой её взял и закрыл.       — Это мой долг, хош-шяин, — ответил змей, польщенный и довольный похвалой.       «Что-то раньше за Молом эмпатии не наблюдалось, а я вот очень даже эмоции ощущаю», — подумал мимолётно, но решил не напрягаться. Двойная порция жизненной силы, полученные знания о кибернетических частях мусорщиков и кислотный дождь не оставлял выбора и, честно говоря, изрядно поднимал настроение. Точнее обеспечивал боевым настроем.       — Так, Морли, отползи подальше и не мешайся, — скомандовал змеюке и потёр ладони.       Просить дважды не пришлось. Впрочем, сомневаюсь, что стал бы. Пусть, по ощущениям, остаюсь собой, но, чисто логически и… Да по той же вспышке ярости, память Мола на меня повлияла. Подозреваю, что останься в теле его разум или дух, он меня бы поглотил, или, в лучшем случае, всё бы закончилось сумасшествием. Хм, а может он потому и свихнулся в каноне? Тьфу, в бездну такие мысли. Кроме озноба они ничего не вызывают, а страх хоть и негативная эмоция, но Силу он не восполняет. Его в ненависть переправлять надо. Кажется именно так Йода говорил, а он в этом кое что понимает. «Всё, довольно тянуть», — скомандовал самому себе и потянулся Силой к телам мусорщиков.       «Мало мочь, надо ещё уметь и знать», — вздохнул, смотря на комок ингредиентов. Пожалуй, это самое подходящее слово к тому, во что превратились кибернетические части мусорщиков. Увы, но Сила оказалась не способна компенсировать отсутствие знаний и навыков. Молу как-то не приходилось совмещать живое с мёртвым. Более того, подозреваю, что при использовании меху-деру для протезирования требуются ещё и знания. Вероятно, они используются на подсознательном уровне, во всяком случае — это неплохо объясняет провал. Ноги-то с тазом сформировал легко, но при попытке приделать их к себе они стали тем самым комком ингредиентов. Хорошо так пропитанным Силой комком.       «Ладно, зайдём с другой стороны», — сказал себе и принялся формировать новые конечности. На этот раз не стал усложнять, всё равно собирался управлять ими напрямую при помощи Силы. Первым делом сформировал сбрую, обхватывающую тело в районе груди, затем что-то вроде стакана, закрывающего нижнюю часть, а уже к ней приладил этакие ходули. Получилось невесть что, но лучше, чем обрубком оставаться. Сейчас главное выбраться отсюда, а уж потом про красоту подумаю.       — Морли, ползи сюда, — приказал змею, трясущемуся в углу от страха.       — Х-х-хозяин, — выдал он, приближаясь боком. Смотрелось это довольно забавно, но как-то не до того было.       — Помоги мне подняться, ты на подстраховке, если упаду, подлечусь за твой счёт. Понял?       — Д-д-да, х-х-хозяин, — пролепетал он.       С помощью Морли удалось подняться, а потом, опираясь на него и расчистив немного места телекинезом, начал учиться ходить. Сам себе командовал «левой-правой разворот» и доходился до того, что поймал нечто вроде состояния транса. Правда как только вошёл в него, как только «ноги» почувствовал, так и упал. Морли честно попытался удержать, но не смог. Впрочем, он геройски и весьма проворно изобразил из себя подушку.       — Х-х-х-х… — затрясся он, и, кажется, ужался на добрый метр.       — Будь внимательней, помоги встать, — заткнул этот заевший патефон змеиной наружности.       Второй раз к своеобразному единению с протезами оказался готов. Хоть и повело меня, но устоял. «Левой-правой, раз-два», — принялся командовать ногами, и, надо же, они стали слушаться. Кое-как, но процесс пошёл. Вспомнилось, как осваивал слепой десятипальцевый метод печати. Вначале тоже казалось — это невозможно, постоянно ошибался, но постепенно наловчился и через пару недель уже вполне сносно печатал, а через месяц и вовсе обнаружил — если закрыть глаза, так и вовсе хорошо. Перестал страдать от ощущения песка под веками к концу рабочего дня. Кажется, это было где-то за год или два до обнаружения у меня рака.       Последняя мысль выбила из состояния своеобразной медитации и привела к новой попытке упасть, но Морли оказался начеку и удержал. «Молодец», — буркнул змею и отогнал воспоминания. Подпитывать Силой и без того насыщенные ей конечности не требовалось, а значит — побоку негативные эмоции. Контроль и ещё раз контроль. Точнее самоконтроль. Пора вспомнить медитации и прочие практики, к которым обратился на четвёртый год болезни. Спасти они не спасли, но держаться помогали. «Ха, да я так из ситха в джедаи переквалифицируюсь», — усмехнулся, но не стал отвлекаться. Хоть в чёрта лысого, главное, чтобы был толк.