***
…Ротем стояла перед воротами КПП, готовясь уйти на дембель. На ней была ее немного потрепанная армейская форма, а за плечами висел такой же потрепанный вещмешок. Вчера ребята устроили девушке отходную, и так напились, что сегодня никто из них не смог встать с постели, чтобы проводить Полак до ворот. Что ж, сегодня им всем влетит за нарушение устава. Девушке было немного жаль своих друзей, которые, несмотря ни на что, помогали ей, веселили и любили, но она была даже рада, что уходит одна и в тишине. Для этого она специально даже встала очень рано, и выскользнула из комнаты, не разбудив спавшую крепким сном Лию. Лишь осторожно поцеловала ее в лоб, шепнув, что сожалеет, что доставила той столько неудобвств. Ворота открылись, и Ротем медленно вышла за границу части. Она остановилась, и повернулась к воротам лицом, чтобы еще разок взглянуть на место, где служила. Вот караульные. Вот бараки. А вот змея с крыльями – знак десантного батальона… Девушка слабо улыбнулась. Здесь ей было очень хорошо. Она встретила хороших друзей, встретила любовь… которая чуть не сломала ее. Но все равно, здесь было не так плохо. На память даже вот шрам на шее от осколка остался… Пока Ротем обо всем этом думала, она смотрела на то, как медленно закрываются ворота. Она сняла с плеча вещмешок, чтобы достать из него деньги на автобус. Что ж, эта часть ее жизни закончилась. И впереди ее ждали будни «гражданки». Вчера Бен-Лулу предлагал подвезти ее до дому на машине скорой, которую водил. Но Полак вежливо отказалась. Боялась, что расплачется. Друг ее возлюбленного был с ней очень добр, и она даже немного к нему привязалась. На память о нем в голове у девушки навсегда засела песня, с которой тот просто разорвал все радиостанции – «Все включено». Все включено, кроме любви. Так пел Бен-Лулу. И как же он был прав! Девушка глубоко вздохнула, намереваясь развернуться и направиться к автобусной остановке, чтобы поехать домой, но в этот момент ее вдруг окликнули: - Ротем… Сердце Полак будто перестало биться. Это был его голос. Голос Даниэля. Девушка обернулась и увидела того, кого так безответно любила весь этот год. Она уронила вещмешок, который держала в руках, и принялась жадно рассматривать Амарильо. Он стоял, опершись на мотоцикл, в синих потертых джинсах и косухе. Парень словно стал еще красивее, чем был. Эти длинные ресницы, брови дугами, тонкие губы… Его смоляные волосы были по обыкновению взъерошены. Черные впалые глаза с гусиными лапками, казалось, были наполнены слезами. А губы растянулись в широкой улыбке, обнажив ровные белые зубы. Он нервно кивнул ей в знак приветствия несколько раз, не зная, что сказать. Полак замерла, боясь сдвинуться с места. Ей показалось, будто она видит мираж. - Ротем, - снова повторил Даниэль, видя, что девушка оцепенела. Парень сам был на грани. Увидев ее, такую маленькую, такую хрупкую, но одновременно такую сильную в этой потрепанной армейской форме, он почувствовал, что задыхается от переизбытка эмоций. Все те чувства, которые он целый год пытался заглушить – алкоголем, медитацией, острыми ощущениями, даже другими девушками, - все эти чувства вдруг снова вернулись и навалились на него, словно лавина. Парень не смог забыть ее. Ничего не помогло. Поэтому он вернулся. Слезы покатились по щекам Даниэля. Он неожиданно громко всхлипнул, и проговорил: - Ротем, прости… Полак почувствовала себя так, словно за спиной у нее вдруг выросли крылья. В считанные секунды девушка подбежала к парню и обвила его шею руками. Девушка ощутила, как он дрожит. А может, это она дрожала… А может, это они оба дрожали. - Ротем… Прости, - он снова всхлипнул. – Я читал… слушал… все твои сообщения, - отрывисто проговорил Даниэль, пока девушка гладила и хаотично покрывала поцелуями его лицо. – Я просто… я… прости… Полак приложила палец к его губам и кивнула. Ей уже были не нужны все эти объяснения. Она простила, потому что любила. Потому что сходила сума по нему, потому что рядом с ним у нее вырастали крылья. Ротем вытерла с лица Даниэля слезы, и пристально посмотрела ему в глаза. От всех нахлынувших на нее эмоции девушке сложно было разговаривать. Да собственно ей всегда легче было показывать чувства, чем говорить о них. - Я узнал у Захави, когда у тебя дембель, - он улыбнулся, - я хотел тебя увидеть… - Ты пришел, - прошептала Полак, - мне больше ничего не надо… Она опустила веки и чуть поднялась на носочках, чтобы дотянуться до его губ. - Я так сильно люблю тебя, - его шепот заставил девушку открыть глаза. Эти слова… Это все, что она хотела услышать. Его любовь, казалось, подняла ее высоко-высоко над землей. Словно гелий. Ротем коснулась своими губами губ Даниэля, от чего дыхание у молодых людей совсем сбилось. Теперь оно у них было одно на двоих. Как и биение сердец. Страстный, немного нервный, даже жадный поцелуй закончился тем, что парень уткнулся лицом в шею девушки, а его руки обвили ее крепко и бережно одновременно. А она закрыла глаза, вдыхая его запах, по которому так скучала. Улыбаясь тому, как приятно щекочут шею его длинные ресницы… Она закрыла глаза, потому что уже не боялась, что если откроет, то он исчезнет. Ротем знала, Даниэль больше не исчезнет. Ведь парень так крепко прижал девушку к своему телу, что она могла чувствовать все, что чувствует он. Потому что Даниэль прижал ее такую маленькую, такую хрупкую, и одновременно такую сильную к себе, чтобы больше никогда не отпускать. И это подняло их обоих высоко-высоко. Словно гелий…Часть 1
1 июля 2020 г. в 20:42
…После того, как Даниэль загадочно исчез со службы безо всяких объяснений, Ротем целый год пыталась собрать себя воедино, чтобы хоть как-то дожить до дембеля. Шрам от осколка на ее шее зажил отлично, а вот шрам, оставленный Даниэлем на сердце девушки, все никак не хотел затягиваться. Ее попытки узнать о парне хоть что-то терпели фиаско. Ни Бен-Лулу, ни Польчак, ни Лия, ни даже Захави ничего не могли рассказать девушке о дальнейшей судьбе того, кто был ей так дорог. Комбат, правда, как-то обмолвился, что Амарильо улетел в Коста-Рику. Так потом ему пришлось чуть ли не прятаться от Полак, потому что та засыпала мужчину вопросами, на которые у него не было ответов.
День сменялся днем. Неделя неделей. Месяц месяцем. Днем Ротем пыталась смеяться над шутками друзей, честно выполняла свои обязанности, притворялась живой. А ночью… Ночью она писала или наговаривала Даниэлю сообщения в ватсаппе, в надежде, что он все-таки ответит. Миллионы раз переслушивала его старое сообщение, которое парень записал ей, когда они расстались после того, как девушка соврала ему, что не любит его. Переслушивала и плакала. Постоянно плакала в подушку.
Лия по началу пыталась ее утешить, говорила, что нужно забыть парня, который так наплевательски отнесся к ее чувствам, и жить дальше. Но Ротем не могла этого сделать. Она не верила, что он просто так взял и разлюбил. Были какие-то причины. Может, он испугался, что из-за него девушка чуть не погибла, и попытался дистанцироваться. Может… Может… И куча таких может. В конце концов, Карни сдалась. Она собственно и так почти каждую ночь уходила на свидания к Ориян, теперь же по большей степени девушка стала сбегать, чтобы не слушать как ее подруга страдает.
Ротем честно изо всех сил старалась забыть, разлюбить. Бедняжка никогда не думала, что будет настолько сильно в ком-то нуждаться, настолько сильно любить. Она боролась собой. Но каждый день ей все больше казалось, что она проваливается в какую-то бездну. И девушке так отчаянно хотелось, чтобы Даниэль вытащил ее оттуда. Потому что даже самым сильным женщинам иногда так нужно мужское плечо.
Но Даниэль все никак не объявлялся. У Ротем опустились руки, ухудшилось самочувствие. Ей даже поставили диагноз - кардиомиопатия такоцубо, или «синдром разбитого сердца». Из-за чего даже чуть не демобилизовали. Но она упросила Захави позволить ей дослужить, потому что другого заработка у нее не было. Непутевый братец хоть и завязал с наркотиками, продолжал сидеть у нее на шее.
Так прошел год…