Enrage me. Kiss me. Bite me

      Снова он дурачится. Да, Фрэнки, это ведь так забавно — закидать собственного парня подушками? Особенно смешно упасть на меня мёртвым грузом. После этого мне показалось, что я смогу выплюнуть все свои мёртвые внутренности словно мокроту. Почему мёртвые? Эта довольно длинная и наверняка, печальная история может уместиться в одно утверждение: я вампир.       Я убийца, который не милует даже младенцев. Я маньяк, который радостно усмехается из-за того, что чувствует чужой страх. Я кровопийца и чудовище. Бесчувственная тварь и отброс.       Таков я для всех, кроме Фрэнки. Фрэнк, он… особенный.       Классно постоянно щеголять передо мной в одном лишь нижнем белье, зная, что я без ума от его тела. Его кожа мягкая словно бархат, нежная; она постоянно пахнет миндалём и мной. Он проводит так много времени со мной, что уже перенял мой запах. Я не знаю, чем я пахну, но уверен, что я больше не ужасен. Фрэнк не может пахнуть чем-то ужасным. Он пахнет созвездиями, спрятанными за чёрными тучами; он пахнет каплями дождя, что изливают те же массивные тучи; от него исходит запах свежескошенной травы. Мой мальчик пахнет первым снегом, грозой, вафлями, любовью, заботой, теплом…       Фрэнки буквально излучает его. Тепло, оно такое приятное, душевное; я могу его ощущать и поглощать в нужном количестве. Он как аккумулятор с бесконечным сроком действия.       Иногда я удивляюсь тому, что этот чистейший лучик ненавистного солнца достался именно мне. Он не достался такой же солнечной девушке, такому же солнечному парню. Он не достался человеку. Его заполучила тварь. Я.       Мои размышления о наших отношениях и жизни оборвались ровно в тот момент, когда Фрэнк снова швырнул в меня подушку. Выразив липовое недовольство с помощью шипения, я отложил подушку и хмуро глянул на Фрэнка.       — Детка, ты опять?       Он лишь засмеялся и лёг мне на грудь. Пара его карих глаз, которые так сильно напоминают мне самый дорогой и горький кофе, уставились на меня, выражая чистую наивность и доброту. Я запустил свои бледные пальцы в его волосы. Они всегда блестят. Шелковистые и послушные. Каштановые пряди завиваются на концах, из-за чего Фрэнк отдалённо напоминает мне ягнёнка, что, конечно же, отрицает. Перебирая каждый локон, я мимо воли улыбнулся, а если бы мог, то и покраснел бы.       — Джи... — позвал он меня.       — М-м-м? — тут же отозвался я. Он не перестаёт меня очаровывать.       Фрэнки так и не задал никакого вопроса. Я пожал плечами, предположив, что он просто хотел моего внимания. Трепетно погладив его по щеке, словно старинный артефакт, я тут же заметил отдачу: румяные щеки законтрастировали с молочным лицом. Уже через пару минут он снова назвал моё имя:       — Джи.       — Что?       — Джерард?       Кажется, я уже понял, что он задумал. Кое-кто снова решил поиграться. Ты совсем не взрослеешь, Фрэнки. Хмыкнув, я театрально закатил глаза и снова переспросил:       — Ну что случилось?       — Ничего.

***

      Пять минут спустя.       — Джерард.       — Да?       Десять минут спустя.       — Джеральд.       — Ты же знаешь, что меня зовут не так.       Двадцать пять минут спустя.       — Джи-мэн!       — Господи, да что с тобой такое?       Сорок минут спустя.       Он уже проел мне мозг. Чёртов Фрэнк Айеро, какой же ты противный и милый.       — Дже...       — ДА Я СЕЙЧАС ТЕБЕ ЛИЦО ОТКУШУ, АЙЕРО! — оскалился на него я.       Схватив моего бедного мальчика за футболку, я тут же поднялся и прижал через мгновение его тушу к стене. Я почувствовал, как бурлит его горячая кровь, как она двигается по венам и артериям. Я почувствовал её отчетливый дух — запах металла. Мои глаза тут же вспыхнули диким пламенем, а Фрэнк лишь смотрит на меня и... улыбается? Он, черт возьми, улыбается, зная, что я могу натворить. Я начал чувствовать себя оконфуженным.       Его руки осторожно сцепились кольцом на моей шее. Торс прижался к торсу. Я почувствовал насколько он тёплый. Фрэнк привстал на цыпочки, и я, уже зная, что нас ждёт, наклонился. Наши губы тут же слились в поцелуе. Диком, идиотском, животном, но одновременно таком насыщенном и любовном. Мне показалось, если я перестану себя сдерживать — растерзаю это нежное тельце как драного щенка. Я прижал пальцы к его талии, тем самым не давая ему возможности сбежать от моих ласк. Мои губы через мгновение уже блуждали на его подбородке. Я лишь нежно засасываю его кожу и оставляю мокрые поцелуи.       Я боюсь заходить дальше.       Я чувствую его тёплое дыхание, вижу как он закидывает голову назад и тихо стонет. Мне не нужно читать его мысли, чтобы удостовериться в явном факте — ему сейчас чертовски хорошо. Это только подбодряет: я облизываю красные пятна, которые сам же и оставил, зная, что сейчас произойдёт Армагеддон. Он шумно выдыхает воздух. Я слышу то, ради чего все это и начал: жалкое, но такое сладкое «Джерард...».       Фрэнк тает словно мороженое. Он и есть как этот десерт: он шоколадный, фруктовый, сладкий, нежный, клубничный...       Я отрываюсь от него и смотрю в глаза. Они медовые, кофейные, ореховые, удивительные, но совсем не карие, не такие, как у всех. Приложив ладошку к его румяной щеке, я ухмыльнулся.       — Больше не играйся так со мной...       — Джерард...       — Да?       — Укуси меня.