***
Ругаться определенно не стоило. Ругань не только не могла помочь делу, а даже хуже — она все окончательно и бесповоротно испортила бы и лишила последнего и так уже весьма призрачного шанса на успех его предприятия. Геральт это прекрасно знал и понимал. Но, увы, он никогда не отличался покладистым и терпеливым характером, а уж после стольких лет отсутствия нормального общения с нормальными же людьми и вовсе подрастерял оставшиеся крупицы дипломатии. Да еще маслица в огонь подливал его собеседник, что словно робот выдавал одни и те же слова, глядя куда-то за плечо Геральта и даже не пытаясь выслушать аргументы просителя. Так что Геральт, конечно, не сдержался. — Инспектор, послушайте! — он перебил в очередной раз повторяющего высокомерным и равнодушным тоном свод правил представителя регистрационной палаты весьма невежливым громогласным рыком, делая шаг вперед. — Неужели вы не понимаете: я не мальчик, что пришел просить исполнить какие-то свои хотелки. Я боевой офицер, я охотник на враждебные разумные и неразумные расы. И моя задача — ни звезды с места на место переставлять, ни цветочками заселять Венеры и всякие там Ванты-Фанты. Я — защитник мироустройства в наших пяти вселенных. И если я что-то требую, то… — Он не договорил, лишь оперся кулаками о край стола, что угрожающе покачнулся, нахмурил брови. Инспектор, заплывшими масляными глазками и похожей на начищенный старинный котелок без ручки абсолютно круглой красной гладковыбритой мордой напоминавший представителя туповатой, но злобной и совершенно несговорчивой расы хрорриев, которую Геральт совсем недавно загонял за самый край вселенной Пятого задверья, в очередной раз всплеснул пухлыми ручками и, премерзко улыбаясь, указал на проекцию за своей спиной. Геральт мог бы поклясться, что ему доставляет неземное удовольствие вот это издевательство над посетителем. — Офицер! Новые требования должны соблюдать все без исключения. Я уже говорил вам... Ни ваше офицерство, ни ваши подвиги никак не могут повлиять на мое решение. Не ведите себя как дикарь! Вы что же, разучились разговаривать как подобает? Похоже, вы сами уже превращаетесь в представителя низшего космоса, с которыми боретесь… — Я знаешь, куда, могу их засунуть?! — за спиной инспектора закачалась проекция свода тех самых правил, которые Геральт сейчас требовал проигнорировать, когда он со всей дури ударил по краю инспекторского стола, не сдержавшись. Если разговоры о правилах и необходимости их соблюдения просто немного злили его, то вот это замечание о «дикарстве», что было не так уж ложно, и этот насмешливый взгляд, и брезгливый тон вывели его из себя окончательно. — И что с ними, и с тобой сделать?! По-дикарски! Это было ошибкой. Потому что инспектор не мог не отреагировать на грубость и угрозу прямо прописанным в уставе образом, даже если бы и захотел. И он и не стал. Выпрямился, подобрался как-то, взгляд из насмешливого превратился в строгий, а тон уже не предполагал никаких возражений: — Прекратите дебош! И покиньте зал регистрации немедленно, офицер! Иначе я... Я вынужден буду вызвать охрану! Геральт, едва сдерживающийся от того, чтобы ударить кулаком еще пару разочков — один он бы с удовольствием сделал по лицу инспектора, — тут же осекся, словно из него выпустили воздух, сделал машинально шаг назад, облизал нервно губы. Он признал свою ошибку мгновенно и попытался извиниться: — Инспектор... Я... Но увы, ее было уже не исправить. — Покиньте зал! Время приема вышло! — инспектор поднялся, а между ним и стоящим все еще на месте Геральтом опустился непрозрачный энергетический барьер, показывающий, что разговор закончен. Геральту ничего не оставалось, кроме как тяжко вздохнуть, и, укоряя себя на все лады, покинуть зал регистрации. Это было поражение по всем фронтам... Он устроился в коридоре на старинной когда-то хромированной, но теперь уже давно облупившейся с продавленным дерматиновым сиденьем лавке, оперся спиной на стену и разочарованно зарычал. Винить в случившемся инспектора, как бы ни хотелось, было нельзя. Он лишь соблюдал свой дурацкий регламент. А виноват во всем он сам, Геральт, что не сдержался. Может быть, если бы он сунул взятку — от жемчуга Амфитрии или минералов Кроноса никто бы не отказался — ему бы и пошли навстречу. А теперь... — А теперь сиди тут, как дурак! — рыкнул Геральт сам на себя и ударил кулаком по лавке, что недовольно тут же скрипнула и угрожающе зашаталась. Геральт тут же замер. Если он ее развалит, провести ночь придется на голом полу... На полу, потому что уходить отсюда он не собирался. Да и некуда ему было. Он мог только улететь с Земли на новеньком внедорожнике. Но, увы, без номеров его не выпустят даже на взлетную полосу космодрома. И даже если он переступит через свои принципы и все же согласится на номера, а не на привычное имя для своей машины, то в любом случае, до завтра никто ему регистрацию не произведет. Рабочий день всех инспекторов уже кончился... — Зар-раза! — пробурчал Геральт себе под нос и потер занывший затылок. — Эх, Плотвичка-пятая… И как же ты так быстро выработала свой ресурс? Еще бы нам с тобой полетать хотя бы пару лет. А там, глядишь, правила бы опять поменялись… И была бы у меня новая Плотва, а не какой-то там Ка пятьсот сорок три А один РАСЬ дробь ноль восемь. Тьфу! Геральт поморщился. «Плотва» была не просто набором букв, не просто смешным словом. Имя будто бы делало корабль живым. Не средством передвижения, а партнером. Имя же было и талисманом. Еще с тех пор, когда девятнадцатилетний Геральт «оседлал» свой первый еще ближневселенный катерок. И отказываться от традиции, которой было уже тридцать с лишним лет, из-за каких-то идиотских правил... — С ума посходили, честное слово! Одна бюрократия. А еще говорят, что у крыссов бюрократия процветает. Да нет, она вся тут, на Земле... — Геральт шумно выдохнул и закрыл глаза. Ну ничего, подремлет тут, а с утра совершит еще одну попытку. Вдруг ему повезет. В любом случае, у него не было других вариантов. Хлопок двери вывел его из размышлений. Смешной паренек, закованный в темно-синюю форму личного помощника, что заставляла его высоко поднимать подбородок и шагать, как будто он проглотил палку, почти выбежал из кабинета с надписью «Глава департамента регистрации межвселенных средств перемещения» и так же быстро направился в зал регистрации, метнув на Геральта любопытствующий взгляд, а потом столь же стремительно вернулся обратно. Дверь вновь стукнула, и в коридоре воцарилась тишина. Геральт опять зажмурился, но долго побыть в одиночестве не вышло. Потому что послышались шаги, и над самым его ухом раздался голос, который он силился уже давно, но безуспешно забыть: — Здравствуй, Геральт... Сердце замерло. А он-то думал, что после охотничьей модификации оно уже ничего не должно чувствовать. Геральт медленно открыл глаза. Воспоминания нахлынули горячей, сметающей все волной, словно он попал в самый жуткий метеоритный шторм… Ясные с искорками счастья глаза. Чуть вьющиеся мягкие под рукой волосы. Улыбка. Открытая, теплая. Смех, похожий на переливы колокольчиков. И голос. Приятный, мелодичный, хоть им и орали какую-то дикую рок-балладу. И теплые руки, что только что перебирали струны старинной деревянной гитары, а теперь касаются его плеч, сжимают их осторожно… Одна на двоих парта. И первая разделенная по-братски банка космического пива. И разговоры по ночам до самого утра. И завтрак на общей кухне. И споры, кто выносит мусор. И ругань насчет нестираного белья... И поле, покрытое настоящей, а не модифицированной для жизни в безвоздушном пространстве ярко-зеленой свежей травой. И маленькие желтые, похожие на миниатюрные солнышки цветочки. Один из которых вложили только что ему в волосы. И горячий шепот на ухо: «ты пойдешь на свидание со мной?» И страх. И отказ. И его побег. Глупый, трусливый, недостойный хорошего друга и взрослого человека. И имя... — Лютик… — Геральт выдохнул его почти беззвучно, глядя на стоящего перед ним мужчину в строгом костюме с нашивкой главы департамента на рукаве. Немного пополневшего, раздавшегося в плечах, но все еще молодого и широко улыбающегося. Сердце вновь забилось. Но теперь уже с каким-то противным нытьем, словно в один из «цилиндров» «мотора» попал звездный песок. — Да, это я… — Лютик улыбнулся еще шире, но Геральт сразу понял, будто и не было этих тридцати с лишним лет, что он не видел бывшего друга, что тот нервничал. Геральт поднялся, сделал шаг навстречу на негнущихся ногах — его и самого всего колотило. Хотелось обнять, чтобы убедиться, что это правда Лютик, тот самый, но после прошлого вряд ли он мог бы сделать это. И он лишь протянул руку для приветствия: — А это я… Лютик сжал ее своей, все такой же, как и прежде мягкой и немного женственно нежной, а потом потянул Геральта на себя и заключил в крепкие объятия, вышибая шумный выдох. — Чертов ты гад! Я же так скучал!.. Где ты валандался тридцать лет?! Геральт стиснул друга в ответ так, что затрещал на нем форменный пиджак, и зажмурился, не давая предательским слезам брызнуть из глаз. Он тоже скучал… Ужасно! Несколько минут прошли в молчании и без движения. Лишь хриплое дыхание обоих и крепкие, судорожные объятия. Но все же они разорвали их. Лютик вновь заговорил первым: — Значит, точно ты тут устраивал дебош. Я так и подумал, когда мне доложили, что один из просителей недоволен сотрудниками департамента… Геральт насупился и дернул плечом. Говорить о его провале ему хотелось меньше всего. Но раз уж начальник все равно в курсе… Да и о чем вообще они могут говорить после того, что между ними случилось, он даже не мог сообразить сейчас вот так сходу. Мысли путались, эмоции бились в грудную клетку, требуя выпустить их на волю. Потому уж лучше... — Да, недоволен. Но не сотрудниками, а правилами! С каких-таких пор нельзя давать кораблю имя?! А лишь какой-то чертов номер! Я всегда летал на Плотве, все вселенные на Плотве прошел, а теперь, — он вновь начал заводиться, но мягкая рука, коснувшаяся плеча, так же быстро погасила вспышку. Как когда-то давно. И вновь сумбур в сознании. И кончики пальцев похолодели. — Ну… уже года два как нельзя. Чтобы не одушевлять технику, как в правилах говорится. Но... — Лютик как-то хитро прищурился, отчего у Геральта нехорошо заныло в кишках, — я могу устроить тебе регистрацию по старым правилам… Как давнему другу. Геральт напрягся еще больше. Даже от старого товарища не следует ждать благотворительности. С Лютиком же они друзьями уже давно не были. По его, Геральта, вине… Он сглотнул, выпрямил спину, чуть прищурился, ловя насмешливый и такой до боли знакомый взгляд. — И чем же я должен буду тебе за это отплатить? — в принципе, он на многое готов. Та же взятка, что он хотел дать инспектору. Почему бы и нет. Или поспособствовать в чем-то. Хотя, в чем он мог? Лютик вот уже глава важнейшего земного департамента, а сам Геральт все бегает по вселенным, как подстегнутый. Ни дома, ни семьи, ни положения… — Свидание. Ты сходишь со мной на свидание. Помнишь, ты тогда... отказался и сбежал. Сейчас же ты сходишь со мной на него. Если, конечно, хочешь себе свою Плотву... Геральт медленно сжал руки в кулаки и непроизвольно отшагнул назад. Такого он точно не ожидал. Такого удара. Первой реакцией на слова Лютика было опять покрыть его ругательствами и вновь сбежать. Как тогда. Так же трусливо и невежливо. Ведь он очень хорошо помнил, почему поступил так в тот раз. И все еще считал, что это было верным решением. Несмотря на… Но это все же был шанс получить желаемое. И не призрачный, как если он даст взятку инспектору, а более реальный... И к тому же… — Я… — слова согласия не шли на язык. Но он уже готов был согласиться. — Брось, Геральт! Я же шучу! — удар по плечу заставил присесть. Да, силушки у бывшего изнеженного аристократа-лоботряса музыканта прибавилось, не только статуса. — Мы просто сходим куда-нибудь. Посидим, выпьем. Вспомним старые времена. Да и ты мне расскажешь о своих приключениях. Ведь у тебя, наверное, было столько их за эти годы… Я слышал кое-что, но теперь хочу узнать из первых уст, — Лютик всегда умел убеждать. Кроме того вот раза, когда пытался уговорить Геральта на свидание. И сейчас не получилось отказать ему. Геральт медленно кивнул. Вскоре они уже устраивались за столиком в баре на территории регистрационной зоны, поближе к краю защитного купола и подальше от людей. Увы, полноценно сойти на планету Геральт не мог, он не получил разрешение на посещение ее, потому пришлось оставаться на пограничной территории. Но все же это была Земля. И Геральт наслаждался ею. Давно покинутой ради постоянных дальних перелетов и тяжелой работы родиной. И вернувшим его в его юность разговором со старым товарищем. Они с Лютиком удобно расположились на диванчике, заказали по бокалу обычного человеческого пива, какие-то хрустящие закуски, и теперь вели беседу, перескакивая с воспоминаний об их общем детстве и юности, когда они были друзьями и соседями, на произошедшее с ними после их разрыва... После пятой кружки Геральт понял, что уже опьянел. И что хочет обнять Лютика. Как раньше. Почувствовать его тепло, его запах. Но, едва он потянулся к плечу друга, как у того завибрировал коммуникатор на руке, и Геральт тут же шарахнулся в сторону. Лютик не говорил о своей семье, хотя Геральт спросил у него, как его отец, и рассказал, что сам так и не обзавелся ни женой, ни детьми. Так что это могла бы быть жена Юлиана. Или... муж. Лютик нажал на «ответ», и голограмма симпатичного молодого мужчины развернулась прямо перед ними. — Привет… — приятный голос. Такие же веселые, как у Лютика глаза, сверкнувшие ярко, когда позвонивший тряхнул головой, чтобы отбросить упавшую на лицо челку. — Ты где пропал? Лютик повел плечом, потом чуть пошевелил рукой, видимо, чтобы показать, где находится: — Я в баре. Встретил друга. Вернусь поздно… — А… — собеседник потер переносицу, немного нахмурился, но тут же вновь улыбнулся. — Ну ладно. Тогда к ужину тебя не жду... Люблю тебя! Пока! — Он махнул рукой и тут же отключился. Лютик спрятал коммуникатор опять под рукав пиджака, а Геральт запил рвущийся наружу вопрос глотком пива. Если Лютик захочет — расскажет сам. Но тот промолчал… Лишь заговорил повышенно бодрым тоном опять о прошлом, со смехом напоминая Геральту одно из их совместных приключений: как они пытались попасть в рок-группу. И как прошел туда, конечно, Лютик, что умел играть на гитаре и клавишах. И как злился Геральт. И как они поцапались из-за этого, а потом Геральт не давал другу репетировать дома — тогда они снимали вместе одну на двоих квартирку, потому что Лютика отец выставил из дома… А потом хлопал до горящих ладоней и срывал голос на отчетном концерте друга. И гордился им. А потом… — Не хочешь на воздух? — Лютик опять вырвал Геральта из воспоминаний, грохнув пустой кружкой о стол и дотронувшись до плеча осторожно. Геральт посмотрел на чуть дрожащие пальцы друга, кивнул. Шатаясь немного, поднялся. — Да, с удовольствием… Им и правда не помешало бы проветриться. И не только от алкоголя, но и от мыслей, что, Геральт был уверен, поглотили их обоих. От воспоминаний о прошлом. И сожалений о неслучившемся… Они медленно двинулись по галерее, опоясывающей снаружи светящийся голубым ночным дежурным светом купол зоны регистрации. Вся смотровая площадка была покрыта свежим белоснежным пушистым снегом, и снежинки все еще падали, медленно кружась в свете бледных фонарей. На удивление, не было холодно, хотя нетронутый ничьими ногами еще снег немного поскрипывал под их ботинками. Геральт машинально протянул ладонь, почувствовал давно забытый уже холодок — по пути встречались сотни ледяных планет, но вот снег шел только на Земле. А на Земле он не был уже так долго... Лютик остановился, оперся на парапет. Перед ними вдалеке светился город. Обычный, старинный земной город. Прочно стоящий на земле, а не болтающийся где-то в воздухе. Из стекла, бетона и асфальта. С обычной, пусть и загазованной, атмосферой. И обычными людьми. Геральт тихо выдохнул. Он только сейчас начал понимать, как соскучился по всему этому... — А помнишь, как мы с тобой как-то решили устроить марафон по барам? Перед самым новым годом. Тогда шел снег, прямо как сейчас, — Лютик тоже протянул ладонь, и снег, что валил уже уже огромными хлопьями, влажными и тяжелыми, тут же покрыл ее почти полностью. Геральт медленно кивнул. — Да, помню, — такое не забывается. Ведь тогда он впервые испугался того, что внезапно почувствовал к Лютику. И что — он пытался не думать об этом, но тщетно — чувствовал до сих пор. — … И мы шли с тобой по дороге из не знаю какого по счету бара. И я сказал, что хочу поделать снежных ангелов. Ты сказал, что я глупый, ведь ангелов не существует. А то, что я хотел сделать, больше походит на раздавленного аркарианца. А я сказал, что мне плевать. Что я хочу делать ангелов и буду — именно ангелов. Как в древности. И всю дорогу я тогда прикладывался в сугробы на обочине. А ты сначала злился, ругал меня. А потом... засмеялся. И завалился рядом. Сколько нам тогда было? Кажется, девятнадцать? Взрослые, но ты был прав, такие глупые… И потом. Я был таким… самонадеянным, когда предложил это свидание. Я был уверен, что нравлюсь тебе. И что ты почтешь за честь… Геральт вновь кивнул, покосился на руки Лютика на парапете, а потом осторожно положил свою поверх. Лютик замолк, замер, лишь шумно выдохнул. Геральт тоже молчал. А потом заговорил. Тихо, хрипло, глухо. Не глядя на бывшего друга: — Я тогда просто струсил. И поэтому отказал тебе в свидании и… улетел. А не потому что… ты не нравился мне, — говорить это было непросто. — Хотя тебе, конечно, это уже совершенно не важно. Столько лет прошло и… — Важно. Иначе бы я… — Лютик перебил его, метнул быстрый взгляд, облизал нервно губы. Геральт залип на нем и теперь смотрел ему прямо в глаза: — Ты нравился мне. Очень. Но я… Я просто не мог представить себе, как вдруг так мы из друзей, из приятелей… перейдем во что-то иное. Ведь мы уже привыкли быть просто соседями и… Как будем обустраивать свою жизнь по-новому. Выдержим ли мы. Ведь я должен был улететь на практику, а ты — остаться. Я не знал, как это вообще — вступить с кем-то в отношения, довериться кому-то, нести за кого-то ответственность и... Я не был готов к этому. И не считал, что я... достоин того, что ты мне предложил. Потому и сбежал. Прости. Хотя, это к лучшему, наверное. Без меня у тебя… все хорошо… Он не договорил, не зная, как сказать насчет звонившего. Он мог бы сойти за сына, на вид юноше было вряд ли больше двадцати. Но после модификации сам Геральт выглядел едва ли на сорок, хотя ему уже было за пятьдесят. А его ровесник Лютик, несмотря на его строгий вид и небольшой животик, мог сойти и за ровесника того парня, так что внешний вид — не показатель… — Это мой сын. Луциан… Геральт медленно убрал руку. Сын. Значит, есть и жена. Хотя, возможно, муж… Ведь детей можно сделать самыми разными способами в их развитом мире. — Я усыновил его по программе помощи брошенным детям. Ему было три… И нет, я не женат. И не был… — он горько улыбнулся. Геральт медленно отвел взгляд. Он уже знал, что сейчас услышит. — Потому что все еще не могу забыть одного отказавшего мне... Голова закружилась, и он вцепился в поручень, чтобы не упасть. Во рту не пойми откуда появилась какая-то горечь. Словно сказанное растворилось в воздухе, что так жадно схватил задыхающийся Геральт…***
— Джармо! — улыбающийся Лютик стремительно вошел в приемную, покосился на угол… — Доброе… — Вчера перед тем, как им отправиться в бар, Геральт оставил там на сохранение свою сумку с вещами и мечи. И должен был сегодня зайти за ними. И за подписанным еще накануне разрешением. Только вот ни сумки, ни ножен там не было. И фразу закончил Лютик уже не так весело, как начал: — утро... Джармо поднялся навстречу начальнику, повел как-то словно извиняясь плечом: — Он уже был тут. Едва мы открылись. Все забрал и ушел. Не то чтобы Лютик думал, что после вчерашнего разговора что-то изменится, нет. Все же столько лет прошло. И Геральт ни слова не сказал о своих нынешних чувствах. Лишь о прошлом. И все могло — да и явно так и было — давно уже измениться. Но что он даже не поблагодарил. И не попрощался… — Сделай мне кофе. С молоком, — Лютик вздернул подбородок и, чеканя шаг, скрылся за дверью кабинета. Он и не думал, что переживать очередной даже не отказ, а простое пренебрежение будет так больно…***
— А это вот называется — Солнечный колодец... — Почему «колодец», если это башня? — Потому что с другой стороны он смотрится как колодец... — А почему «солнечный»? Это даже другая система. И Солнце вообще в другой стороне! — Слушай! Я думал, ты повзрослел и изменился. Но нет, ты все такой же доставучий болтун... Я не знаю, почему это строение так называется! Потому что так придумано. Вот откопай древнего листянина — и спроси у него! — Ну не злись… Я просто… Ты же знаешь, что рядом с тобой я… несу всякую чушь. — Знаю. А еще я знаю отличный способ тебя заткнуть. Иди-ка сюда!.. Слава модификации, что они могли и на чужой планете обходиться без специальных костюмов. Геральт властно прихватил Лютика за талию, притянул к себе и, не дожидаясь очередного глупого вопроса, закрыл ему рот поцелуем. Губы его были сладкими от покрывающей все окружающее пыльцы желтых мелких местных цветов. Древняя Листа, давно покинутая жителями, но сохранившая свою необычную архитектуру и приятную атмосферу, была неплохим местом для свидания. Хоть и давно просроченного…