Tessa Thompson – Grip.
В клубах Нью-Йорка обожают неоновые огни, дополняя эту атмосферу сочетанием хип-хопа и женского рэпа. Эрик, как завороженный, наблюдал за исполнительницей на сцене, которая аккуратно переключалась с одной песни на другую, плавно двигаясь в такт, спускаясь к слушателям и будто бы взаимодействуя с ними. Её голос расслаблял, расходясь по напряженным мышцам, снимая дискомфорт и позволяя отпустить всю тяжесть прошедшего дня. Люди на танцполе поддерживали этот настрой, немного лениво двигаясь нарастающей и практически сразу же затихающей музыке; кто-то вовсе забывался настолько, что начинал целоваться прямо в толпе, абсолютно забивая на всё и всех. Это не было чем-то удивительным, скорее, в пределах нормы, клуб тематический, здесь ты можешь не только отдаться в поцелуе, но и найти «особенного». Или «особенную». Т'Чалла исчез около получаса назад и Стивенс, понимая, что ждать кузена бесполезная идея, спускается на первый этаж, ближе к танцполу. Делать на втором совершенно нечего, там большинство старались держаться анонимно, выбирая себе партнёра на ночь среди танцовщиков и танцовщиц. Слишком занятые, с затянутым галстуком посильнее и Эрик внезапно подмечает, что ему до дури надоели эти деловые костюмы. В офисе все ходили под копирку, абсолютно ничего интересного или вызывающего. По крайней мере, работники отлично скрывали то, что другие видеть не должны. На его плечо неожиданно падает изящная, женская рука и он оборачивается с взглядом явно выражающее «какого хрена?». Она смеётся, точнее, Эрик видит это, потому что музыка гораздо громче и он позволяет себе разглядывать её пару секунд. У женщины белые, длинные косички, в них вплетены какие-то золотые украшения, а на ухе красуется огромная серьга-молния. Её тело в обтягивающем, красном платье, которое сверкает под неоновым светом и Стивенс даже восхищается от того, насколько она идеально выглядит. Женщина наклоняется к уху и у него мурашки по спине пробегают от тембра голоса: – Не против, если выпьем вместе? – она кивает в сторону бара, а на губах играет лёгкая улыбка. – А что насчёт для начала назвать своё имя? – Стивенс копирует движение, чтобы она могла его услышать тоже. Он не беспокоится о том, что может звучать грубо: встречи здесь, в основном, проходят на одну ночь и беспокоиться, какое впечатление оставишь у человека, мужчина считает лишней тратой нервов. – Ороро, – её будто не задело, абсолютно спокойная (или, точнее, никакая?) реакция. Ороро мягко толкает ладонью в нужную сторону, направляя мужчину; делает заказ напитка и снова оборачивается к Стивенсу. – А тебя? – Эрик, – мужчина не скрывает удивления и от того интерес начинает постепенно возрастать. «У неё чистые голубые глаза», замечает Эрик, так же делая заказ. – Ты не местная, не видел тебя здесь раньше. – А ты, значит, запоминаешь здесь каждого? – голос звучит с издёвкой. Бокалы уже в их руках и Ороро слегка приподнимает свой. – За твою память и хорошую ночь, – женщина снова смеётся, а Стивенса будто бы постепенно вводят в транс. Он не знает, сколько часов проболтал с Ороро, но понимает, что она рассказала о себе ровно ничего. Эрик задаёт вопросы, уже стараясь быть более тактичным, но получал только уклончивые ответы, без какой-либо ясности. Он уже и забыл о собственной политике про «знакомство на одну ночь». – И давно ты в Теме? – очередной бокал пустеет, а мужчина уже просто не знает, что спросить, чтобы в голове осталось что-то помимо её имени и смеха. Она смотрит куда-то в сторону, слегка хмурясь, будто бы стараясь вспомнить какую-то очень древнюю вещь. Эрик приподнимает брови, мол, скажи ещё, что ты динозавров видела. – С лет... девятнадцати? – Ороро ведёт плечами, слегка наклоняя голову, давая понять, что не совсем уверена в цифре. Глаза нового знакомого круглеют, а с её стороны снова раздаётся звонкий смех. – Что ты смотришь на меня так? Будто ты недавно начал. – Не недавно, конечно, около восьми лет как хожу в этот клуб, но узнал и втянулся в более сознательном возрасте. – Просто я не забиваю себе голову ненужными предрассудками и стараюсь брать то, что мне интересно, – ему кажется, что женщина начинает его дразнить (или это опьяненный мозг искажает перед ним картину?). Она мельком облизывает пересохшие губы и Эрик зависает, представляя меж них классический, красный кляп, впору этому платью. По ушам бьёт музыка, забираясь под самую кожу, кости, поднимаясь выше и впечатывая воспоминания об этой ночи ещё надолго. Свет в комнате приглушен, нет таких ярких вспышек как в зале, здесь господствует уединение и интимность, спокойствие; здесь ты не чувствуешь давления от количества людей, оценивающих взглядов, не стоишь на выставке как кукла, которую могут выбрать. Или его как раз-таки выбрали, а он даже заметить этого не успел? Наивно полагая, что это она сейчас в его цепях, под его влиянием и что в этой комнате главный он. Она так позволяет думать, разрешает делать то, что мужчине вздумается. Она пробует его, наблюдая, читая, кто именно перед ней сейчас находится. – Хорошо. И в какой ты позиции? – конечно, Эрик прекрасно видит идеально выпрямленную спину, как весь её вид кричит о том, что если захочешь упасть перед ней на колени прямо здесь и сейчас - это нормально. Но почему-то он сомневался, Ороро была... простой? Она почти не отвечала на вопросы про Тему, уходила от этого разговора, да и выглядела слишком хрупкой; обычно, женщины отсюда сразу давали понять, чего хотят и как хотят. Ему было проще признать то, что Ороро по обычному гетеросексуальному сексу, а сюда зашла по чистой случайности, так, на пробу. – Какие пошли типичные вопросы. Хочешь уединиться со мной? Ладонь Эрика идеально ложится на её шею; прислушивается, как с губ срывается хриплый выдох. В чистых голубых глазах давно бушует шторм, иногда мелькали яркие, белые вспышки, будто бы раскаты грома. Эрик любовался женщиной, жадно ловя каждое короткое движение: губы послушно раскрывались, а колени разъезжались в стороны. Её тело слегка потряхивало, то ли от ожидания, то ли от получаемого наслаждения. Эрик восхищается тем, как она послушно откидывает руки над собой, когда мужчина показывает толстые, кожаные наручи; создавшийся контраст на обманчиво тонких и нежных запястьях перекрывает дыхание, но мужчина держится, не показывая слабины. – Простой человеческий интерес. Где мы, по-твоему, находимся? – «Простой человеческий интерес» - это когда у девушки спрашивают, нравится ли ей анал. Вот это по-простому. По-будничному даже сказать можно, – она забавно морщит нос, отмахиваясь. По её спине приходится очередной удар «кошкой» и она прогибается под ним, глухо выстанывая в кляп, зажмуривая глаза. Для них это только разминка. Подготовка к чему-то большему, более серьёзному. Девять твёрдых наконечников обманчиво-ласково задевают шею, оглаживают спину, бока от чего просыпается табун мурашек и Ороро невольно вздрагивает всем телом. Эрик наблюдал за ней жадно, впитывая, запоминая каждый всхлип, каждую ярко-розовую полоску на теле. – И всё же... – Верхняя, – фантазии Эрика с треском разбиваются, от чего он резко выдыхает, стараясь тут же натянуть усмешку. – Что такое? Разочаровался? – Нет, просто неожиданно, – он ведёт ладонью по собранным дредам и понимает, что будь поблизости Т'Чалла, то тот бы его выдал своим «и по какой причине ты снова нервничаешь?». Но того поблизости не видать, и, возможно, кузены не увидятся до самого конца выходных. Радует ли это Эрика сейчас? Безусловно. – По тебе так сразу и не скажешь, — бессовестно врёт, не желая признавать, что в голове мелькнуло что-то нехорошее, что он даже рад этому факту. – Ты просто не видел меня в костюме. – Скажи, пожалуйста, что ты про что-то латексное, а не про скучные, строгие костюмы, – Эрик ворчит, подхватывая пиджак и внимательно смотря на то, как женщина красноречиво молчит, забавно поджав губы. И всё же, Стивенс пытается представить. Вместо косичек - собран идеальный, высокий хвост, а костюм облегающий, подчеркивающий фигуру (подчеркивать было что, Эрик бесстыдно думает об этом весь их разговор), спина всё так же идеально выпрямлена и, господи, да, на ней это выглядит гораздо иначе. При таком виде женщины, качели универсальности медленно, да верно склоняются к позиции саба. Стивенс мгновенно одёргивает себя, что-то ворча под нос и снова обращается к Ороро: – Будешь ещё сюда заходить? – Возможно, – снова ответ без какой-либо определённости. Эрик прикусывает губу, раздумывая сейчас над вариантами следующего вопроса, будто в какой-то интерактивной игре. Задать неправильный вопрос означает потерять линию с персонажем. – Есть смысл спрашивать номер телефона? – в ответ лишь пожимание плечами. «К чёрту. Я ей не интересен, иначе бы вела себя по-другому, она ведь сама так сказала, верно?», в голове рой мыслей, по большей части смешанные с разочарованием и неудовлетворенностью (не чего-то сексуального, скорее... будто упустил что-то важное в самый ответственный момент). Стивенс покидает заведение, всё ещё под голос той самой певицы, а перед глазами стоит образ, который так идеально накладывается на музыку.***
Рабочая неделя начинается крайне паршиво: неожиданно, улицы Нью-Йорка оказались завалены снегом, что было огромной редкостью и самым отвратительным подарком со стороны матушки-судьбы. Машина выглядела как очередной огромный сугроб и Стивенс минуты три думал, посвятить час на очистку четырехколесного коня, опоздав на прилично так, или проще будет дойти пешком и опоздать на минут десять максимум. Выбор, всё-таки, падает на второе, когда слышит по радио сводку пробок и аварий. Рад ли он этому? Абсолютно нет. Снег на половину смешан с грязью, от чего обувь и края пальто были уже скоро, мягко говоря, обосраны. К воодушевляющей прогулке до здания «Ваканда Индастриз» добавился юмор со стороны прослушиваемого радио: – И следующая композиция от чарующей исполнительницы - Тессы Томпсон, с песней «Grip»! – весело заявляет ведущий, а Эрик думает, что с радостью бы зарядил этому хмырю по челюсти. Ну, слишком он счастливый для утра понедельника, исправить ситуацию было бы не так плохо? Он слышит уже знакомые ноты, на самом деле, чарующий голос певицы и... Эрик видит её. Белокурые волны поддаются ветру, мягко расходясь в стороны; походка женщины такая же лёгкая, ровная, будто под ногами нет мерзкой слякоти и вообще вокруг царит лето и яркое солнце, нет всех этих уставших и замученных людей, которые лениво идут в сторону работы. Ороро смеётся, разговаривая с кем-то по телефону и поправляя сумку, которая так и намеревается сползти вниз по руке. Стивенс хочет ускорить шаг, догнать женщину, воспользоваться возможностью помозолить ей глаза ещё немного. Но. Всегда есть чёртово «но». Его кто-то с силой толкает из толпы, вырывая наушники и всё, что успевает сделать Эрик это раздраженно рыкнуть «эй!» на незнакомца, от которого и след простыл. Как и от самой женщины. Стивенс оглядывает толпу, слегка подпрыгивая, но Ороро пропала, будто только что развеяли мираж. Конечно же, в офис Эрик заходит крайне недовольный жизнью. Конечно же, его встречают не с «доброе утро, мистер Стивенс», а с не самыми хорошими новостями. Во-первых, одна из компаний расторгла с ними договор без объяснения причин. Во-вторых, из-за этого встают поставки. То есть, их вообще нет. В-третьих, они теряют, опять-таки, из-за этого, нехреновую часть бюджета. В-четвёртых, где им, чёрт возьми, найти дюжину запчастей для грёбанных тренажеров?! И это проблемы только на участке самого Эрика. Т'Чалла ругается о чём-то рабочем с Эвереттом: их голоса слышат офисники по всему этажу, просто потому что кто-то забыл закрыть дверь в кабинет директора и по всему залу кромешная, внимательная тишина, даже стук клавиш не слышен. Кажется, за всё время их работы в компании сотрудники ни разу не слышали и не видели выбитого лидера из колеи. Шури, проходящая мимо, прикрывает эту злополучную дверь. – Чего замерли? Работаем, девочки, работаем, – хлопает та в ладони и быстро удаляется к лифтам, чтобы спуститься в отдел аналитики и уже раздать нагоняев своим ребятам. Хаос продолжается, примерно, месяц. Кто-то не выдержал этого короткого, но жутко выматывающего периода и уволился, от чего работы прибавилось и в отделе кадров. Но те, кто более или менее давно работает на «Ваканда Индастриз», прекрасно понимал, что так долго не будет продолжаться, а терять кресло с хорошей зарплатой желания было, буквально, ноль. Эрик смог договориться и подписать договор с известной компанией Тони Старка, что было просто неописуемым счастьем и удачей для фирмы Удаку. Они будто бы праздновали второе Рождество, когда до первого ещё было полтора месяца. А после, они нашли ещё одну компанию, которая согласилась с ними работать и менее выгодным этот договор не оказался. Наконец-то, наступили спокойствие и размеренность в работе и все хором выдыхают. Больше никаких сюрпризов не предвиделось, оставались типичные задачи перед выходом на рождественские праздники. Директор и его семейство тоже вошли в своё русло, никаких раздраженных вздохов со стороны мистера Удаку, подколы Шури вернулись, а Эрик с удовольствием посвящает себя проектировке новых тренажеров. В его кабинете давно играют песни Тессы и по-идеи, они должны были его отвлекать. Но он нашёл в них что-то своё, что позволяло уходить в работу с головой. Правда, раз на раз не приходится: стоит ему на минуту поднять взгляд от планшета или холста, как он слышит смех Ороро, следит за тем, как она берёт бокал, красиво изгибая кисть руки, какие у неё мягкие и сладковатые губы; женщина водит кончиками пальцев по напряженным плечам Стивенса и резко разворачивая кресло, садится к нему на колени, прижимаясь... Или лучше то, как она сжимает его шею, держа в миллиметре от собственных губ, дразня, приказывая встать на четвереньки, выгнув спину... Эрик рычит глухое «блять», подрываясь с места и достаточно быстро удаляется в туалет (потому что в кабинете никакого личного пространства, как минимум от семьи), наскоро надрачивая себе в кулак, продолжая представлять слишком реалистичные картинки. Это уже какое-то помешательство. Да ещё и нездоровое. Однако, это его не останавливает, чтобы попытаться найти женщину в соц.сетях и либо Эрик хреновый сталкер, либо Ороро в интернете попросту нет, что звучит более бредово. – Не помешаю? – Т'Чалла заходит без стука (говорил же, никакого личного пространства) в кабинет. Стивенс смотрит за монитор, на брата, глазами полными усталости и разочарования, от чего Удаку не весело усмехается, хмуря брови. – Что-то случилось? «Да, случилось. Случилась. Охренительная дом, которая не выходит из моей головы хуеву тучу времени, даже под грузом ебучей работы. А ещё я представляю, как она трахает меня до потери сознания. Представь, а? В моих фантазиях то, как меня берёт женщина. Когда-то ты был на её месте.» – Не, братец, просто устал, – отмахивается Стивенс и от вопроса, и от того, что происходит в его голове. – Отлично, я как раз хотел позвать тебя с нами, Шури и Эвереттом, в кафе. Что скажешь? – А почему бы и нет, – пожимает плечами мужчина, закрывая вкладки и выключая компьютер. Рабочий день официально объявляется оконченным, а простой человеческий конец дня провести в кругу близких кажется идеальной идеей. По крайней мере, так думал Стивенс сначала. Пока, встретившись все вместе, сестрёнка и Росс не начали обеспокоенно на него смотреть, и пока Шури сдавшись, не спросила: – В кого-то влюбился, Эрик? – вопрос вырывает из заключения царства мыслей и Стивенс поднимает удивлённый взгляд с легким «чё?». – О, да ладно, не пытайся снова на себя напялить маску одинокого волчары. Ты прекрасно знаешь, о чём я говорю. – Я не умею влюбляться, ты знаешь об этом и не смей мне делать мозг по этому поводу, – раздражённо отвечает мужчина, закидывая в рот несколько картошек-фри. – Не хватает «ауф!» в конце. – Что? – Что? Казалось бы, в этом семействе пора перестать удивляться вообще чему-либо. Особенно Шури, которая с одной стороны пытается начать серьёзный разговор и в ту же секунду переводит всё на свой язык «мемов», который ни один мужчина среди них не понимает. Они просто сбрасывали это на юный возраст сестрёнки, которая делая серьёзную и важную работу, успевает что-то писать в Твиттер и искать нужную картинку к твиту, выражающую её эмоции на тему. А ещё, Шури знает о влюблённости Эрика в Т’Чаллу и как его размотало эмоционально, когда у второго появился «такой хороший и послушный саб, с которым хочется не только проводить сессии». Младшая долгое время закупалась алкоголем и заставляла Эрика ночевать у неё, чтобы мужчина не сделал ничего с собой ненароком, не переживал это тяжёлое время в одиночку, да и чтобы элементарно доходил до работы. Удаку, буквально, ставила кузена на ноги долгие месяцы, количество которых знать никто не хочет. Потому она и интересуется, смог ли Эрик переключиться на кого-то другого. Но судя по его угрюмому лицу, выражающую вселенскую ненависть к этой самой вселенной, то сделал мужчина это весьма неудачно, если не хуже. Ладно, вытащит это из него, когда останутся наедине. – Кстати, Стивенс, может всё-таки расскажешь, как ты уломал самого Энтони Старка на подписание договора с нами? Мы столько лет пытались его обработать и безуспешно, – Росс щелкает пальцами, будто привлекая внимание к новой теме разговора. Эрик лишь пожимает плечами, громко сюрпая газировкой. – Просто у меня есть харизма, а у вас, – он указывает на каждого очередной картошкой-фри и этот жест сопровождается закатыванием глаз или усмешкой со стороны ребят. – ею и не пахнет. А ещё у него оказались удачные обстоятельства. Он больше не работает с оружием, решил уйти ближе к благу человечества, а тут я со своим спортивным оборудованием и здоровым образом жизни. – И только? – реакция Эверетта непонятная: то ли он рад за напарника, то ли расстроен, что не ему улыбнулась фортуна в своё время. – Да ты настоящий счастливчик! Поделись своей удачей со всеми нами, пожалуйста?***
Прошлой ночью Эрик решился снова зайти в тематический клуб, мол, мало ли, вдруг удача ему улыбнётся и здесь. В этот раз Т’Чалла с кузеном не пошёл по причине «отношения с М’Баку наладились», о чем Эрик слушать отказался и поспешно отключил телефон, предупредив только сестрёнку о том, где он находится и на какое время рассчитывает. Надеялся Стивенс зря: про Ороро никто из работников не слышал, по описанию её внешности говорили только о той ночи, когда мужчина и сам с ней познакомился. Единственное, что в этот раз сжалилось над ним, так это сменившийся плейлист в клубе и Эрик мог хотя бы выпить спокойно, осознавая, что снова чувствует саднящую и неприятную пустоту внутри. В голове крутится уже другой, но не менее мерзкий день. Когда братец притаскивает своего «парня» и знакомит со всей семьёй. Семейство Удаку странное не только из-за Шури. Да, никто не знает о том, что двое сыновей пустились в танцы с БДСМ-тематикой, но это не главная загвоздка, да и всем, на деле, плевать. Что у Т’Чаллы, что у Эрика одно время были проблемы с сексуальностью: то они идеальные представители гетеросексуальной жизни, то у них постоянно в партнёрах мужчины. Рамонда, однажды, неиронично спросила у этих двоих, знают ли они про такую вещь, как бисексуальность и вот тогда проблемы с ярлыками закончились. И все это спокойно приняли. Заходил ли разговор о «наследниках»? Естественно, но он довольно быстро закрылся, когда все пришли к тому, что можно усыновить или удочерить ребёнка. Стивенс переворачивается на другой бок, чтобы отключить будильник и громко выдохнув, трёт ладонями лицо. Он не хотел вставать, собираться на работу, случайно приходить в то же время, что и Т’Чалла с М’Баку, видеть, как эти двое желают друг другу хорошего дня и расходятся по разные стороны, сияя от любви и избытка тёплых чувств. Или снова видеть галлюцинации о белокурой женщине. Он бы серьёзно думал, что она ему приснилась, если бы не вчерашний опрос всех, кого только можно. Долго ему смотреть в потолок не приходится, вместо будильника начинает звонить Шури, которая явно на расстоянии чувствует, что с её братом что-то не так. – Проснись и пой, золотце, – голос сестрёнки до безобразия бодрый и Эрик чувствует укол несправедливости. – Помнишь вторую компанию, с которой мы заключили договор? – Ну? – лениво отвечает Стивенс, присаживаясь на край кровати. – У нас с ними совещание через полчаса. Курировать будет сама директриса, пока! – Удаку-младшая сбрасывает трубку, а мужчина что-то мычит себе под нос, срываясь с места. Какой чёрт вообще придумал делать собрания подобного рода с утра пораньше? Наверняка инициатива этой самой директрисы, свои люди такую подставу бы не устроили. Пока Эрик материт всё, на чем стоит белый и не белый свет, заходя в здание его встречает секретарь с коротким докладом о том, кто и в каком количестве прибыл, что мистер Стивенс опоздал на двадцать минут, компания называется «Кения Индастриз», за опоздание мистер Удаку обещал выговор, компания отвечать будет за международное общение и ещё-что-то-там, Стивенс перестал слушать, когда поднялся на этаж. Он заходит в конференц-зал и бросив тихое «прошу прощения за задержку», замирает на месте, внимательно смотря на женщину, стоящую у презентации. – Всем спасибо за встречу, надеюсь, наше сотрудничество будет долгим, – она поднимает взгляд и улыбается той-самой-улыбкой Эрику, а тембр голоса заставляет встать по струнке. – Вас поставят в курс дела позже, мистер Стивенс. Надеюсь, в следующий раз Вы будете более пунктуальным.