Птичье перо.

Эйджи жил просто и беззаботно, пока не повстречал юношу со множеством неприятней в огромных Штатах, полных опасностей и преступности, с которой прежде Окумура не встречался. Пожалуй, всё, что его беспокоило, было бессилие, которым он упивался, глядя на длинный шест, глядя на высокие препятствия, которые, быть может, с лёгкостью бы перемахнул. Эш — совсем другой. Всегда напряжён, готов к атаке, всегда готов ударить, выстрелить. Его мир полон убийств, крови и несправедливости. Его мир Эйджи никогда не понять, как бы ни пытался он тому противиться. Сколько бы не говорил обратное, не брал в руки пистолет — японцу никогда не стать таким, каким нужно, чтобы выжить в этом кошмаре. Он всегда будет полагаться лишь на своего товарища, который будет раз за разом выручать его, рискуя собственной жизнью. И Окумуре невероятно стыдно от этой мысли. Он всегда будет обузой для дорогого ему человека, всегда будет главной его слабостью, которая может привести к погибели. Горечь растекается по всему языку, заставляя морщиться. — Эйджи? - Аслан отвлекается от банки с газировкой, купленной в ближайшем автомате, - Ты что? Юноша качает головой, сбрасывая оковы дурных мыслей. — Ничего. Прости. Калленриз вздыхает, после, заканчивая напиток, с громким треском сминает банку в руке и выбрасывает в ближестоящую урну. Они ещё молоды и полны сил, ещё способны убегать от проблем, пожалуй. Даже если вместе с ними были два старика, да китаец с неоценимым чувством юмора. Проходит время. Кажется, совсем немного, но событий было столько, что кружилась голова. С того дня они успели доехать до родного дома Эша, нарваться на несколько врагов, потерять Эйджи, даже встретиться с одним из создателей чёртового наркотика, который был ненавистен Эшу до глубины души. Время неумолимо спешит, не давая и дня передышки. Столкновения, перестрелки, интриги — Окумура хочет, чтобы это всё скорее прекратилось. Он слишком ребёнок, чтобы копаться в столь глобальных проблемах. Он слишком обычный для этого. И, в конце концов, он безумно боится за Линкса. Они встречаются после не слишком удачного побега. Аслан почти ничего не видит, Эйджи протягивает кружку, поддерживая её с краёв. — Я рад, что ты жив, - в его голосе слышно, как он улыбается. Улыбается, слегка приподняв уголки губ, с удивительной нежностью глядя на дорогого друга. Калленриз сонно кивает. Окумуре кажется, что американцу лучше поспать на кожаных сиденьях поезда, потому поворачивается спиной, после чего делает знак. — Ты хочешь, чтобы я на тебя залез? - сквозь горький смех интересуется Эш, качая головой, - За нами, должно быть, охотится шайка Артура, да люди Гольцине, а ты об этом? — Не упрямься, - фырчит Эйджи, - иначе неряшливый японец пустит в ход свои чудесные навыки врача и просто свяжет тебя бинтом. — Ох, этого точно не надо. Японец поднимает того с холодного пола. Внезапно по его лицу пробегает странная судорога. Донеся Линкса до нужного места, Окумура оставляет его там, а после возвращается, чтобы затушить дымящийся костёр. — Ты почему так помрачнел? - Син касается его плеча. Замечая сверкающую влагу и вовсе напрягается, - Эйджи? — Он такой лёгкий. — Ты о чём вообще? Японец, как завороженный, смотрит в пол, на поднимая глаз ни на собеседника, ни на стену. — Он должен быть таким тяжёлым, чтобы я изо всех сил старался нести его. Китаец вздрагивает и отходит на пару шагов назад. Растерянный Окумура пугал его. Заставлял покрыться мурашками, прятать глаза. — Лёгкий, как пёрышко, - бормочет под нос японец и присаживается у костра, утыкаясь лицом в колени. Не в силах наблюдать за тем, Син просто уходит, оставляя юношу в одиночестве. Спустя несколько лет, вспоминая те слова, он может лишь согласиться. Ведь этот проклятый американец также легко испарился, взмыл в воздух и потерялся в вечной череде облаков, как птичье перо.