Дрим скучает по брату. Любой его кошмар связан с криками боли и отчаяния Найтмера во время его перевоплощения.
А Дарьяну выводит из себя каждое упоминание этого скелета. Она желает мести, желает его уничтожить. Она считает это своей целью – убить Найтмера без шанса его возрождения. Дрим боится даже случайно произнести имя собственного брата при своём страже, что уж говорить о том, что бы рассказать то, что у него на душе. Он уже пытался, надеялся на понимание и утешение, но получил яростные крики Дарьяны. Его истерика чисто случайно завела его в комнату сестры собственного стража. Дива прекрасно помнит наполненные слезами широкие глазницы в которых скелетик пытался погасить огонь страха. Девушка помнит тот вечер будто он был не несколько лет, а может месяц или неделю назад. В доме было на удивление спокойно, пусть и шумно. Дива, сидя на кровати и включив настольную лампу читала, её сестра ушла в ночную смену, а Дилан сидел внизу и слушал музыку через музыкальные колонки стоящие рядом с телевизором. Девушке это действительно никак не мешало, тем более играла её любимая песня. Прекрасная обстановка что бы успокоиться после недавней ссоры с Дарьяной основанной на банальном бардаке в комнате старшей сестры. Ну…не недавней. Она была часа два или три назад, но Лу́на этого и не замечает, читая. Дива выдыхает и переворачивает страницу книги со скукой читая надоевший рассказ. Она любит сестру, но вспыльчивость по любым мелочам раздражала. Она как бомба замедленного действия – никогда не знаешь когда она подорвётся основательно. Поэтому Дива всегда старается подбирать слова (не правда) ну или хотя бы действовать и шутить менее оскорбительно или неприлично. На часах уже далеко за полночь, Дилан не собирается ложиться спать (сдал всё-таки экзамен) и начал подыгрывать песне и её мелодии на стаканах, ударяя в них ложками. И Дива уже решает лечь спать, расстилает кровать и уже мечтает о приятной и ласковой темноте небытия, собирается выключить лампу, как в её комнате обнаруживается нежданный и совершенно нежеланный персонаж. — Блять, Дрим! — Лу́на недовольно вскрикивает и непроизвольно дёргается от неожиданности. Она, не получая ответа и в потёмках комнаты почти не видя скелета, начинает раздражённо постукивать по выключателю тускло светящей лампы. Готовая начать гневную тираду, она всё же дожидается рваного и дрожащего ответа. — Прости…прости, пожалуйста, я случайно. Я…уйду…— Дрим неловко потирает плечи и тут же оказывается ослеплён пусть и тусклой, но резко повёрнутой в его сторону лампой. Дрожь его тела уже не скрывается темнотой так же, как не скрываются крупные слезинки которые он так упорно сдерживает, так же как не потухший страх и отчаяние в глазницах. Щека слегка отливает золотистой магией и он её потирает. Неловко, смущённо…стыдливо. Дарьяна взорвалась, а часики обратного отсчёта начали тикать внутри Дивы. Лу́на в два широких шага преодолевает расстояние между Дримом и собой заставляя того испуганно шарахнуться. — Ну и чего ты шарахаешься! — девушка недовольно хмурится и вскрикивает, пугая Дрима ещё больше. Он шарахается в сторону ещё раз, когда рука девушки приближается к его щеке. Он боится того, что она ударит. Но убирая его руку с отливающей желтизной такой по-детски мягкой (магия рода скелетов) щечки, Дива касается её пальцами. Мягкий холод вечно ледяных пальцев снимает жгучую боль, притупляет, а Дрим рвано вздыхает и жмурится, позволяя двум крупным слезинкам скатиться вниз и застыть на подбородке. Дрим чувствует закипающую злость стоящей перед ним девушки и внутренне сжимается. Но ничего не происходит. Дива быстро успокаивается, притупляет зародившуюся из злости ярость и задаёт вопрос на который так сложно будет ответить итак стоящему на краю утёса эмоций Дриму. — За что она так? — знает, насколько сильные у сестры пощёчины и даже не понимает, за что она так с беднягой. Хранитель застывает, чувствуя как его притягивают к груди, кладут руку на черепушку и мягко начинают поглаживать. Материнский жест полный сострадания и сожаления. Его привычная и беззаботная улыбка которую он держал до этого момента, пропадает. На её место приходит гримаса боли и страдания, ужаса и страха. Он хватается за ткань рубахи Дивы и едва сдерживая себя что бы не зайтись в приступе бесконечных рыданий, утирает глазницы о плечо девушки и тихо-тихо начинает говорить. — Я…сказал что моему брату…что ему понравилась бы библиотека в одной из АУ…она такая большая, там так много книг его любимого жанра…сказал что скучаю по…по Найтмеру…— бедный скелет хрипит от подходящего к горлу кома. Сглатывая, он продолжает. — я просто ляпнул не подумав…и…я так виноват… — Заткнись! Как ты можешь быть виноватым за то, что скучаешь по брату? За то…за то что не предотвратил неизбежное? Ты не мог успеть, понимаешь? А она…просто всей душой его ненавидит. Ты же знаешь её…она как бомба с обратным отсчётом…но ты не виноват. — Дива не знает что ещё сказать. Она ужасно утешает, а Дрим начинает заходиться в рыданиях. Он подрагивает всем телом, а девушка просто стоит и помыкивает колыбельную. Она не годна на роль того, кто может утешить словами. Она слушатель, а не советчик в таких ситуациях. — Я так…так хочу вернуть всё назад…я бы не отходил от Найтмера ни на шаг! Я бы…сидел рядом…втроём обсуждали бы книги и рассказывали друг-другу что-то интересное из жизни. Яблочко бы обучила самозащите и я бы мог защищать брата…я дурак, понимаешь? — Дрим оседает и обхватывает шею Лу́ны руками. — Мы втроём посетили бы рынок и братик поел бы свежеприготовленных яблок в карамели или яблочного пирога…— истерика длилась кажется совсем не долго, но выжала все силы из хранителя. Он постепенно успокаивается и одновременно с этим начинает засыпать. Оказываясь на руках девушки он уже не чувствует холода пальцев. Теперь они едва-ли не горячие. Нет, она не пользуется магией, просто зла. Настолько сильно, что кровь закипает кажется в буквальном смысле. Укладывая уже дремлющего Дрима на кровать, Лу́на потирает руками лицо что бы успокоиться. Но не долго думая, она исчезает в портале. Та ночь была первой когда девушка не огрызалась, не саркастически шутила в сторону хранителя, а была его опорой. Выполняла роль которую должна была выполнять её сестра – роль защитника. В ту ночь Дива подралась с собственной сестрой не просто потому что ей захотелось или она давно не бывала в клубах на мордобое, а за то, что она не выполнила своей обязанности. За то, что чёрт возьми ударила Дрима. Пусть Дива после той ночи тоже не один и не два раза била хранителя (не пощёчина, а полноценный удар кулаком), но уже за то, что он просто её бесил своими глупыми поступками. Да, он потом сидел в одиночестве и потирая место удара тихо пускал слёзы, но доверия не терял. Он понимал что бесит девушку своей аурой и наивностью. Но всегда после таких инцидентов получал сухие, но кажется искренние слова о прощении.Дарьяна же никогда не извинялась
Даже если она была не права, девушка ни разу не извинилась. Ни за ту несдержанность, ни за последующие порывы. Дрим же прощал, но до сих пор таит глубокую обиду пусть и хорошо, почти отлично скрытую. Иногда Дива задаётся вопросом: а почему? Почему именно Дарьяна, такая гордая и желающая мести, такая не подходящая Дриму…является его стражем? Почему не Найтмеру? Может теперь его очередь страдать? Наверно, но кажется бедняга этого не заслуживает. Да, Найтмер страдал, да Дрим почти не проводил с ним время, а бегал по ярмаркам или находился в группах. Но потерять брата, получать от него серьезные раны куда хуже обычных побоев горожан. Да, Дива не имеет права судить, но ей кажется что Дрим, будучи младшим, не заслуживает такой судьбы. Никто не заслуживает! Ни Найтмер, ни Мечтатель. Им же обоим больно, пусть Негатив этого и не признаёт. Диве хочется в это верить. Верить в то, что внутри него есть зачатки эмпатии, любви и сострадания. Это святая вера, слепая и фанатичная заставляет разрываться сердце и душу на маленькие кусочки когда она встречается со старшим хранителем. Ничерта в нём не было. От этого хотелось взвыть, но как только она сбегала, забывала этот леденящий душу взгляд единственного зрачка, надежда возвращалась. Дрим и Дива были двое против всего мультиверса – защищали хранителя негатива. Дива, изучающая историю (и историк по образованию. Странно что она не нашла подходящую ей работу) пусть и не всегда, но старалась доказать сестре, брату что он не хочет такого исхода событий, просто его разум затуманен силой, властью и негативом, а просто идиотам, возомнивших себя знающими чуть ли не всё и вся, что Найтмер был не легкодоступной сукой. Этот миф оброс вокруг него из-за учебников истории в которых говорилось самое разное. В одном что он лёг под мужчину и после этого поглотил яблоки, в другом что его изнасиловали, в следующем что он продавал своё тело в обмен на мимолётное чувство любви которое он не получал в полной мере. И если Дрим, в силу своей репутации невинного хранителя и сделать ничего не мог, то девушка срывалась с цепи. Как дикая псина которую морили голодом, она бросалась на оскорбляющего как на кусок мяса. Рвала, метала, била и ломала кости. За это не раз сидела в обезьяннике. Слава богу что дело было в других АУ иначе она давно не видела ни одной работы у себя. Дива ненавидела когда с ней спорят. Ненавидела тех, у кого точка зрения колоссально расходится с её. И если эта точка зрения у спорящего не изменится, то сломанный нос как минимум гарантирован. Она могла терпимо относиться к тем, кто обоснованно доказывал своё мнение, тем, кто точно знал о чём говорил и приводил доводы. Тогда она принимала поражение или находила компромисс. — Дива, ты уже как час зависаешь…— Дэйв решает подать голос и делает это неуверенно. — М? Да-да…хорошо…— Дива, явно его не слушающая вяло отвечает и получает в ответ глубокий вдох. Парень даёт ей лёгкую пощёчину и аргументирует это так: «Не задумывался о неприятном. Это тебя разрушает» и переводит тему. — Танцуешь? — Ага, — девушка отвечает с сарказмом — конечно танцую. Каждый день. — А если серьезно? Балет? Свинг? Вальс? Танго? — А ты? — отвечает вопросом на вопрос девушка и подпирает подбородок рукой начиная вырисовывать кружочки пальцем. Ей интересна эта тема и это видно по мимике. Дэйв не возникает и кладя руки с локтями на стол отвечает. — Балет не моё, но мой уровень хореографии мне это позволяет. Но мне не нравится это…смотреть да, но не танцевать. Свинг…смотря какой, но однозначно да. Вальс могу, но часто сбиваюсь с ритма. А, нет, это танго. Танго сбиваюсь, а вальс тоже смотря какой. Медляки и моё и не моё одновременно. В крайнем случае. — Я даже не знаю…я не разбираюсь в жанрах танцев, но знаешь…такие подвижные и вроде что-то схожее с вальсом. Как японские. Сложно объяснить…— Дива задумывается. — Вальс я почти не танцую. Ну там платья, а я во фраке, куда мне? Девушка с девушкой не танцуют обычно, а парней в платьях на таких серьезных мероприятиях нет…Вальс точно нет. Хореография да, балет – ни-за-что. Танго совершенно точно да. Я ради него даже платья надеваю! — девушка широко улыбается. — Хотя нет, назвиздела о хореографии. Моя растяжка далеко не хорошая, на шпагат я не сяду, по сцене прыгать – пол проломлю. Я кобылка хоть куда. — Мышцы тебе не шутка.…ладно, а музыкальные инструменты? — Давно не занималась музыкой. В гараже вроде барабанная установка…но ей лет эдак двадцать хотя не суть важно. На гитаре не умею. Я только на ударных и играю сколько себя помню. На духовых пыталась, но быстро забросила. Точного ответа не могу дать…— Девушка вздыхает, чувствуя как её никчёмность в собственных глазах возросла. Она настойчиво смотрит на Дэйва ожидая его ответа. — Хм. Я играю на скрипке, могу на ударных, но ритм не задаю, просто от балды. Флейта только в крайних случаях, а гитара только на песни у костра. Чёрт, теперь хочется в поход…или просто сыграть на скрипке посреди поля боя…— Парень с воодушевлением складывает руки на груди и начинает рассказывать как однажды сыграл на скрипке посреди горы трупов, ходя по лужам босиком, весь оборванный и защищающий своих сослуживцев. Что бы они успели сбежать. Служба в армии была для него пыткой, но как только их, новобранцев, вывезли в горячую точку где и развился конфликт между государствами, он будто оказался в своей тарелке. Как рыба в воде. Держать автомат, носить берцы и идти в бой под градом пуль, этот адреналин…чёрт, это чертовски ему нравилось! Танцы со смертью, азартная игра со жнецом…это заводило, разжигало внутренний костёр…кажется, он не погас до сих пор, но держится под контролем. Правда теперь Дэйв не может носить с собой, в своих руках никакое огнестрельное оружие. Он не то что бы не хотел, просто конфликт есть конфликт, а приказ есть приказ. Страдали не только военные, полководцы…мирные горожане в числе которых были и дети. От малых до взрослых. Это гложет, разрушает, а Дива лишь может сочувствующе поджать губы, прокачать головой и похлопать его по плечу. — Мне очень жаль что тебе пришлось это сделать…и пережить Дэйв спустя какое-то время подрывается с места, смотря на часы. — Чёрт бы меня побрал! У меня ж ночная смена! — Парень смотрит на книги и подхватывает их магией. — А я даже ещё не спал! Это его последние слова перед тем как исчезнуть в портале, оставив испуганную таким резким возгласом Диву, одну. Она произносит тихое "оу" и по привычке смотрит в окно вновь углубляясь в рассуждения. И опять о Дарьяне. Она любит свою младшую сестру. Всей душой, честно! Но ведь у каждого, даже самого любимого родственника есть огромные недостатки с которыми приходится мириться. Дива знает, что Дарьяна тоже её любит, пусть и по-своему. Да, она точно не сахарок, но всё же у них одна мать, одно воспитание и у каждого от этого воспитания остались некие травмы и шрамы. Дива просто прикрывает свою сестру Да, пусть это и тяжело принять, но она как Дрим для Найтмера – пытается оправдать младшую сестру. "Потому что я её люблю" – один и тот же ответ звучит со стороны Дивы. — Ну Господи…— девушка потирает лицо руками и разваливается на стуле. Она просто ненавидит разбираться в своих отношениях и взаимоотношениях с сестрой. Честно, если глубоко копать…Вообще-то, Дарьяна хорошая. Очень! Она могла бы быть наравне с Дримом, если бы не старые обиды, переломные моменты…копаться в этом не хотелось, а её нелюбовь ко всем мужчинам после сорока пяти имеет своё начало. Именно все факторы позволяют ей…быть немного стервой. "Точнее той самой родственницей которую терпят" — мелькает мысль у Лу́ны. Девушка засыпает прямо на кухне, подпирая щёку рукой и иногда вздрагивая, что бы не грохнуться лицом о стол. В кои то веки ей снился просто прекрасный сон! Луна, красивая музыка и круговорот…танцы…вальс…она танцевала и танго. Такое прекрасное ощущение свободы! Без этого отвратительного стеснения надеть платье, без чёртовых загонов по поводу некоторых шрамов и растяжек. Просто прекрасные танцы, под такую же прекрасную музыку. Она чувствовала себя женственной и это ей нравилось. Настолько, что было даже странно. Потому что ей никогда не хотелось быть такой, как её сестра. То есть женственной. Она хотела быть сильной и независимой…драться и без зазрения совести ругаться матом, носить удобную и качественную мужскую одежду. Быть брутальной. Так прекрасно…но танцу эти мысли не мешают. Неизвестный не проронил и слова, не полез под платье, а просто танцевал, заставляя Диву забыться и полностью отдаться темпу, движениям и музыке.