Обречённые на провал

Малия слабо потянулась, смотря на время. Поняв, что не опоздала, повернулась на бок. Коснувшись глаз, она поняла, что они налились свинцом. Вставать совсем не хотелось. Возможно, это ещё потому, что она чувствовала невыносимую боль в висках, которая продолжалась несколько дней, а потом резко прерывалась, а на следующий день появлялась с новой силой. Боль была настолько жгучей, что Малия даже не могла встать с постели. Её знобило, сердце бешено стучалось и отдавалось гулким звуком в ушах. Капельки пота стекали по лбу, плавно капая на её шею, и они смешивались с горькими от безысходности слезами. Малия в который раз проглатывает от ужаса образовавшийся ком, и жадно хватает ртом воздух. Она в который раз задумывается о приближающей смерти, что щупальцами душит её, оставляя мерзкие отметины на шее. Малия понимает, что в скором времени умрёт рядом со своей подушкой, и уже в который раз готовит прощальные письма для своих друзей. Малия вяло направляется в ванную, смотря на своё отражение, в котором не видит себя. Она лишь видит девушку, которая на волоске от смерти. Об этом говорят синяки под её глазами, которые она даже не старается спрятать под тоником (чтобы показать, что она обречена?), на удивление растрёпанные коричневые волосы (она до сих пор не понимает, почему не поседела от ужаса), отметины на шее, искусанные до крови губы, бледное лицо, дрожащие руки. Малии противно от одного своего вида. Она уже не помнит, когда видела себя живой. Три длительных года она просыпалась вся в поту и боли в висках, а с каждым месяцем боль становилась всё мучительней. Пару недель назад она проснулась, когда почувствовала подступающую тошноту, и её вырвало алой кровью. Она боялась кашлянуть, ведь знала, что тогда снова увидит на своих ладонях кровь. Малия была на шаг ближе к смерти. Тошнота с кровью — это предпоследняя стадия. Она не знала, какая последняя, и очень нервничала, но со временем ей стало безразлично. И почему она так ждала своей смерти? Малия уже проклинала своего соулмейта, хотя даже не видела его в лицо. Она понимала, что если в ближайшее время не встретит свою родственную душу, — то умрёт. Но в него ещё надо было влюбиться! Тейт много раз представляла своего соулмейта, и ей почему-то казалось, что он будет самоуверенным, хитрым, злым, бесящим, и упёртым бараном… И она осознавала, что это будет непросто. Малия наслышалась разных историй о родственных душах. Милым, добрым, правильным доставались самоуверенные, эгоистичные, пошлые, и порой даже агрессивные соулмейты. И она не хотела, чтобы её будущая половинка была её противоположностью. Не хотела, чтобы он бесил её. Малия, например, не любит самоуверенных тупоголовых людей, бесящих и приставучих, эгоистичных и меркантильных, и она предпочла бы умереть, чем встречаться с таким. Но ей даже не предоставили возможности встретить свою родственную душу. Хотя бы посмотреть ему в глаза, сказать хоть какое-то бессмысленное слово. Она знала многих людей, которые нашли своего соулмейта, и не нашла человека, который умер в одиночестве. Но, возможно, Малия претендовала на это место. Судьба решила распорядиться иначе. Она сыграла с ней несмешную шутку. Малия не удостоилась чести встретиться взглядом с «тем самым», и ей решили сделать «сюрприз», когда оставили умирать в одиночестве. И самое ужасное было то, — что она не могла ничего с этим поделать. Каждый день она чувствовала невыносимую боль, постепенно умирая, и, наверно, единственное, что не давало покончить с собой, так это друзья, которые страдали бы. Ведь едва видимые порезы на запястьях — не считается? Малия переводит пустой взгляд на лезвие от бритвы, и уже автоматически берёт её, готовясь нанести себе вред снова.

***

Учитель объяснял свой предмет, старательно вырисовывая что-то на доске. Он снова обернулся к ученикам и заговорил. Скотт наблюдал за Эллисон, которая мило разговаривала с каким-то парнем, и на его лице заиграли желваки. Заметив это, Малия наклонилась и заговорщически спросила: — Ревнуешь? Это было сказано с насмешкой, но и сочувствием одновременно. Она не знала, какого это ревновать. Возможно, не к кому было. Но Малия знала, что её другу нравилась Эллисон, и видеть, как она мило болтает с кем-то другим, наверно, больно. — С чего ты взяла? — Потому что ты уже десять минут прожигаешь Джейсона взглядом. Скотт обернулся, смотря на подругу. Да, это было неприятно. — Тебе показалось. — Правда? — Усмехнулась она, — но ты ведь говорил, что втайне надеешься, что Эллисон — твой соулмейт… Скотт недовольно пробурчал, и снова отвернулся. — А что, если она — и есть твой соулмейт? — осторожно спрашивает Малия, закусив губу. — С чего ты взяла? — он снова оборачивается к ней. — Как твоя рана? — он непонимающе посмотрел, — Роза… процесс замедляется, если ты тесно общаешься со своей родственной душой. — Малия слегка отодвинула рукав толстовки. Узор доходил до запястья. Она грустно опустила его, вспоминая, что её узор был чуть выше локтя, и чем выше поднимался рисунок, тем больнее ей было. — Это может быть кто-то из одноклассников или знакомых. — И ты с ними часто общаешься? Скотт вздохнул, пожимая плечами. — Ты ведь знаешь, что в своего соулмейта нужно ещё влюбиться? И если твоя родственная душа не будет испытывать того же, что и ты, то… — Ты умрёшь. Малия прекрасно это понимала. Это была ужасная и невыносимая правда, которая болью раздавалась в сердце. Она давно потеряла надежду, и уже готовилась к своей смерти. — Но я был бы рад, если бы это была она… Малия слабо улыбнулась. Скотт был оборотнем, а она — охотилась на них. Между ними была химия, и, как говорится, противоположностей притягивают. Она не до конца была уверена, что они были соулмейтами, и поэтому ничего не говорила, не делая поспешных выводов. Из раздумий её вывел голос учителя, который вошёл в класс. Он стоял с каким-то парнем с блондинистыми волосами и хитрой ухмылкой. Малия перевела на них взгляд. — Знакомьтесь, Теодор Рэйкен. Он будет учиться в вашем классе. С этого её мир и перевернулся.