Кто успел

Лео всегда слыл человеком, который не умел проигрывать. Совершенно не умел, если по-чесноку, и совсем ничего не мог с этим поделать. А он бы и рад. В свое время это бы здорово помогло пережить славную детскую пору. Когда он был маленький, другие дети особо не горели желанием с ним играть, оно и ясно: себе дороже, когда невинная игра в фишки в любой момент может кончиться истерикой. Исключением была Линда, конечно же. Боже, благослови ее, хотя Лео и до сих пор не выкупал, какой ей был смысл тогда возиться с таким нюней. Жалко, правда, что Линда не всегда оказывалась рядом, чтобы за него поболеть. С одной стороны, ужасно обидно, что ей не доводилось посмотреть, как он разносит долбоебов вдвое больше себя как настоящая машина для убийств, на силе чистой ярости и чуть-чуть на силе мысли о том, что она бы от такого зрелища потекла. Ну, а с другой, может, оно и к лучшему, что она не лицезрела того, как какой-то ебучий банкир уделывает его на силовых тренажёрах. Чем они вообще там в банках своих занимаются, что такие бицухи себе отращивают? — Недурно, по-моему. Винсент отряхнул руки, затем положив ладони себе на бедра. Жест получился не то, чтобы какой-то выебистый, а скорее старческий, как деды делают. Лео это развеселило, но не так, чтобы перестать дуться. — Ага, да, — он бы ни за что не сознался, что дуется. Винсенту, по ходу, это было и не надо, потому что в уголках его глаз уже сформировалась некая улыбочка. Заметил, значит. — Да те повезло, что я не в форме сегодня. — Ах ты не в форме, значит? — У меня от местной тюремной жрачки такой понос, хоть жопу пробкой затыкай. А ты не смейся, подожди пару деньков — и до тебя дойдет. — Ну, в таком случае, лучше выбираться отсюда пооперативней. — Да уж, как представлю, как ты б вонял — хоть святых выноси. Шутки про говно никогда Лео не подводили.

***

А вот его прицел ещё как да. — Ты хочешь сказать, никогда подковы не бросал? — Че я по твоему, в хлеву родился? Взгляд, брошенный в ответ, был не особо-то убедительным. А может, Моретти просто сощурился от полуденного солнца. Так или иначе, разобраться в выражении его лица, как и обычно, Лео не удалось, но он все равно заранее обиделся — на всякий случай. Он ждал тычка. — По крайней мере, ты в поле попал. Ну, пару раз, — мирно отозвался Винсент, оглядывая кучку подков, раскиданных по сараю. Снисхождение Лео чуял как акула — каплю крови. — Да иди ты в пизду, не сдались мне твои подачки! Реванш хочешь? — Ну-ну, приятель, ты не заводись. Я бы с радостью, да только лучше уже бы нам отсюда валить. — Ну да, да, успокаивай себя, деревенщина.

***

В баскетболе Винсент тоже оказался чертовски хорош, и это уже Лео начинало не на шутку бесить. Уебок раза три закинул мяч, пафосно так, сверху и с размаху, прежде чем опомниться, что играет против десятилетки и все-таки сделать ему пас. Ну и перед кем выебывался, перед пятиклашкой? Выебоны на Алекса подействовали, и вот это было уже как-то обидно. Винсент слегка улыбаясь пронаблюдал за тем, как он безрезультатно пытается повторить успех старшего товарища. — Подсадить? Ну вот это уже было просто чересчур. — Так, мужик, отвались; своего сына себе заведи и хоть обподсаживай. Ну-ка, мелкий! Они оба проследили за тем, как довольный Алекс закинул свой мяч, и затем обменялись двусмысленным взглядом. Ну, точнее, это у Лео он вышел двусмысленный: своеобразная смесь «видал, каков он у меня?» и «сосни, мудила», а взгляд Винсента выражал, ну, вот это все че он у него там обычно выражает. — Ты просто молодчина. — Правда? Вы думаете? — живо отозвался Алекс, а Лео слегка закусил губу. Хер знает с чего он взял, что это к нему обращаются. Как бы там ни было, возможность хоть разок нормально поболтать с Линдой показалась ему привлекательнее, чем разбираться во всем этом говне, так что об этом Лео быстро позабыл.

***

О чем он не забыл, так это о реванше, и он стоил того, чтобы ненадолго отложить всю эту канитель с Рэем. Ясен-хуясен, армрестлинг — это тебе не в сарае дурку валять, тут нужно чтобы и мускулы были, и концентрация, и чтоб, блин, руки не потели. У Лео вот от природы руки были крайне непотные. Чего нельзя было сказать о Винсенте. Никто не жаловался, конечно: за последнее время эти потные ладошки не один раз его спасали, но хоть ты тресни, а сегодня они Винсента погубят. Лео чуял, что сегодня ему повезет. Он был прям-таки взбудоражен. Обычно такой эффект достигался любым махычем, а так силой помериться — это максимум, что можно ожидать от мужика, который в своем характере настолько стабилен, что аж зевать охота. Что-то Лео подсказывало, что Винсент не был большим любителем дружеской потасовки. Жаль. Несмотря на эти здоровенные очень неклерковские бицепсы, сегодня очевидно не был день Моретти. Он уже весь вспотел, и не только в области рук, пыхтя и отдуваясь, как старая псина, у которой начинается одышка после пятиминутной прогулки. Лео уже чуял вкус победы. В этот раз победа на вкус была как строительная пыль с нотками песка, но он не был большим привередой. Он сжал ладонь Винсента посильней (забавно, что к этому моменту сам жест стал уже органичным), наклоняя ее к импровизированному столу из катушки для кабеля. — Умничка. Лео сглотнул, и вся его хватка куда-то делась. Не успел он и моргнуть, как его ладонь вдавили в деревянную столешницу, а кто-то из наблюдателей зашелся победным ревом. Некоторые парни разочарованно вздохнули. Ну, и на том спасибо. Лео сглотнул горький комок в горле, теребя пальцами покрасневшую мочку уха. Есть такая штука, называется «эмоциональный интеллект». Редко когда Лео мог назвать себя человеком высокого интеллекта, но тут — вполне. Он даже гордился тем, что с удовольствием вдавался в чувства окружающих и легко определял свои. В этот раз, правда, он попросту сознательно решил этого не делать — Почти получилось. Но ты меня не недооценивай. — Ай, да тебе повезло, рука соскользнула просто! И это, в общем-то, даже было правдой.

***

— Эй, Винсент, глянь, че тут есть! «Четыре в ряд»! — У тебя с головой проблемы? Они встали в проходе, два дебила посреди роддома. — Да ну я подумал просто, может, ты захочешь сыграть! — Нет, серьезно, ты мне лучше сейчас скажи. Вдруг это заразно, не хочу, чтобы дочка подхватила идиотию. — Ладно, ладно, понял! Напомни, чтобы я тебе вообще больше никогда ничего интересного не предлагал.

***

— Эй, Винсент, зацени, че нашел! Моретти подошёл, снова весь похожий на пожилого пса. Была у него такая походка, когда он не был особо уверен в том, что то, ради чего зовут, стоит его внимания, но все равно подходил, потому что был он, сука, любопытной заразой. — Супер, а что это? — Это аркадный автомат, пристраивайся, щас научу. Ты только не обижайся, если я тебе сейчас жопу надеру. — Ну попробуй. Лео и попробовал. Если честно, то вот такие автоматы были не совсем его профилем, был бы в этом ангаре, скажем, пинбол, ух он показал бы Винсенту че почем. А эта аркада была из новеньких, и к ним Лео еще не успел вполне приноровиться. — Есть, — сказал Винсент, забив очко. Че ваще на экране за хуита творилась, вот эта штука в форме буквы Н, которой они управляли, например, это что должно быть? Лео об этом крепко призадумался, и пропустил еще один гол. — Бля, скользит. — Как и всегда, да? Эту очевидную отсылку на инцидент с армрестлингом Лео благополучно пропустил мимо ушей, вложив всего себя в то, чтобы изо всех сил дергать джойстик. — Бля, да я просто бомба, мужик! — Все так и есть. Начать выигрывать — это, конечно, приятно, а получить честное подтверждение тому от соперника — и того приятней. Честно, много что про Винсента можно было сказать, но вот проигрывать он умел, ни отбавить, ни прибавить. Поговаривают, что умение принять поражение с достоинством это признак зрелого человека, ну, а Лео считал, что таким просто боевого духа не хватает. И вообще, второе место — для первого из проигравших, так тоже поговаривают. Винсент, очевидно, был другого мнения. Странная позиция, вот и все. Иногда казалось, что если бы он совсем считал Лео за полного кретина, то играл бы с ним в поддавки. Он так глубоко задумался, что пропустил очередной гол.

***

Когда он первым дотянулся до ствола, тупая мысль пришла к нему в голову. «Кто успел, тот и съел, » — подумал он, и прицелился. С его стороны не прошло и доли секунды, на самом же деле между ними повисло долгое молчание. Лео целился Винсенту в грудь, Винсент просто тихо стоял, преклонив одно колено. Выстрел тоже был негромкий. Может, Лео просто контузило. Они поменялись. Теперь Лео стоял, а Винсент пошатнулся, шагнул назад и медленно сполз на землю. Должно быть, пуля попала в лёгкое, потому и был слышен этот хрипящий звук. Жуткий. Лео зажмурился. Лицо Винсента же вообще особо не изменилось. Все то же болезненное выражение, что было на нем последние пару часов. Раньше Лео эту боль отрицал, потому что ему самому было слишком хуево, но теперь-то какой смысл. — Передай письмо Кэрол, — сказал Винсент, и с каждым его словом был слышен тихий свист, и было понятно, что почти все свои силы он растратил на то, чтобы все это сказать. Остаток же сил он вложил в то, чтобы поднять свою дрожащую руку. Не просто передать письмо. А, ну. Само это движение. Лео взял его за руку. Она была теплая и липкая, и между их ладонями был зажат этот клочок бумаги. Прислушался, всё-таки. Лео был уверен, что письмо бы реально помогло. Может, даже больше поможет сейчас. Брехня. Ничего уже не поможет, когда твой муж мертв. И все равно, Лео цеплялся за это письмо, и за руку Винсента Они долго смотрели друг другу в глаза, и перед тем, как Винсент отпустил его ладонь, а взгляд его поплыл, Лео в нем кое-что разглядел. Какую-то теплоту, что ли.