Kurtulusum sensin (Ты мое спасение)

       Пол ночи будущие супруги Куртулуш провели в беседке, укрываясь пледом и согреваясь объятиями друг друга. Рассказывали друг другу смешные истории. И, когда Караджа в очередной раз прижалась к груди своего жениха, обнимая за шею, произнесла то, что давно хотела, но не решалась сказать: — Я люблю тебя. — Что? Азер не поверил своим ушам. Он, конечно, знал, но услышать это, было большой наградой. Всего три слова, а сколько эмоций и чувств могут вызвать в любящем сердце. Караджа смущённо улыбаясь, запрокидывает голову к нему на плечо, смотря на его мужественный подбородок и скулы. Гладит, чем снова удивляет Азера, а потом и вовсе целует, вызывая в нем мурашки и жуткое желание зацеловать ее в ответ, пока она не начнет кричать, прося остановиться. — Караджа, не делай так. — Не делать, что? — Опасная зона. Тебе лучше остановиться. Не останавливаясь, спускается маленькими поцелуями к шее и ключицам, что так удобно находятся рядом, в открытом футболкой доступе. Ей нравится чувствовать, как он дрожит, нравится понимать, что он сейчас в ее власти и еле сдерживается. Караджа пытается отыграться за все те моменты, когда он заставлял ее также старательно держать себя в руках. Они ведь так и не закончили свою игру. Что ж, теперь она, кажется, собирается ее продолжить. — Прошу, прекрати. — Прекратить, что? — Не играй с огнем, девочка. Я ведь не железный. Девушку забавляет его поведение. Она хочет довести его до кипения, чтобы не гореть в одиночку. Ловко, раскрыв плед она перебирается к нему на колени, все также обнимая, и пристально изучает его глаза. А глаза его блестят, в них плещется весь огонь его души, его пламенное сердце, принадлежавшее только ей. — Не железный? Я бы так не сказала, ты только посмотри на свои мышцы. Каменные! Трогает его сильные руки, спускается ручками к прессу, заставляя мужчину ёрзать. — Ты это специально, да? Издеваешься надо мной? Нужно ограничить твое общение с моим братом, он плохо на тебя влияет. Караджа не сдерживается и смеётся от того, что имеет столько власти над таким грозным мужчиной и он, словно маленький ребенок, тает под ее прикосновениями. — Я тебе уже говорил, что ты играешь с огнем. Правда, Караджа, остановись. Иначе. — Иначе, что? — Не надо так говорить. Не пытайся бросить мне вызов. — Иначе, что, Азер? — Иначе я пожалею, что не женился на тебе сегодня же. Ее лицо слишком близко. Дыхание щекочет его щеки, губы. Она точно пытается свести его с ума. Обвивает его шею своими прохладными ладонями, даря небольшое наслаждение, остужая его пламя. Но и этого ему уже не достаточно. — Ты видимо плохо расслышал, что я сказала. Как под гипнозом, Азер не отрываясь смотрит на ее губы, мысленно умоляя себя не накинуться на них прямо сейчас. Нельзя, пока она сама не сделает. Нельзя спугнуть, чтобы не подумала неправильно. — Так ты повтори. Воздух покидает его лёгкие и он начинает задыхаться от переизбытка огня. Такая хрупкая, но такая храбрая, его маленькая девочка, доставляет ему столько удовольствия от того, что дразнит и держит между ними это электрическое напряжение. — Караджа, повтори. Голос низкий, слегка дрожащий, с хрипотцой, как если бы он выкурил дюжину сигарет за один раз. Перемещает свои теплые руки к ее талии, обнимая и удерживая так, чтобы она не смогла отодвинуться. Назад пути у нее уже нет. Пожара не миновать. — Я лучше покажу. Наконец лиса даёт волю своим чувствам и отдается во власть любви. Обрушивается на его губы, словно лава, обжигая все вокруг и сгорая сама. Терзает его, мучает, не заходя дальше положенного, а Азер старается все также держать себя в узде, чтобы не спугнуть этот момент. Караджа полностью потерялась во времени, не понимая, где реальность, а где сон. Весь мир замер для них двоих, так, словно кроме них больше никого не осталось на планете. На улице вдруг резко поднялся ветер, ударяясь о волосы девушки и заставляя их щекотать лицо мужчины, что с таким упоением поглощал страсть и любовь с губ своей суженой. Первой пришла в себя Караджа. Отстраняясь, и затуманенными глазами смотря в его глаза, дарит ему тепло одной лишь своей милой улыбкой. — Караджа, нам лучше пойти спать. — Да. — И ещё кое-что. Ты не против, если имам придет завтра и мы поженимся? Просто, не хочу больше тянуть, но, одно твое слово и. — Я уже сказала тебе «да», дорогой жених. — Как прекрасно сказала! — Да, я не против на счёт завтра. Тоже не хочу больше, чтобы на нашем пути что-то стояло. — А где бы ты хотела провести сам праздник? Церемония, гости, стол и все такое. — Какая церемония в нашей ситуации? — Я не хочу оставлять свою невесту без белого платья… Что ещё нужно для счастья? Не смотря на всё, что случилось с ней за последние несколько дней, она не упала духом и продолжала твердо стоять на ногах. Она ведь не одна. — Тогда подальше отсюда, чтобы никто не посмел нарушить наш день. — Если хочешь, отвезу тебя в мои родные края. В Адану. Тебе там понравится. Может быть даже настолько, что захочешь провести свадьбу там. — Я буду очень рада посмотреть на дом, где ты вырос. Этой ночью оба уснули с полным ощущениеи того, что наконец могут спокойно вдохнуть полной грудью и не думать, что что-либо помешает им быть вместе. Утром, после завтрака Фадик сообщает Карадже, что ей нужно одеться соответственно, так как имам будет с минуты на минуту. Фадик дала невестке дала белое длинное закрытое платье и накинула платок на голову, скрывая ее волосы. — Я купила это несколько лет назад для будущей невестки, но не знала, какой из сыновей подарит ее мне раньше. И вот, оно наконец нашло свою хозяйку. Тебе очень идёт, дочка. — А у меня даже нет приданого. Девушка грустно опустила глаза на свои руки, рассматривая узоры на рукавах платья. — Не волнуйся ни о чем, ладно? Просто будь счастлива. Целует в лоб и обнимает, проронив пару слезинок так, чтобы Караджа не заметила. Прикрыв платком половину ее лица и взяв под руку, спускаются вниз, где их уже ждали остальные. — Караджа? Дочка? Не ожидавшая услышать такой родной голос, Караджа приподнимает платок и видит перед собой Султан, Саадет с малышом и Айше. Султан стоит с подарками, с цветами, чуть ли не плача, как и остальные. — Бабушка? Вы пришли! — Как мы могли пропустить никях* нашей девочки? — А Дамла? — Присматривает за Джумали и Ямачем. Ну, дай же нам тебя поздравить! Фадик подталкивает невестку, и она идёт навстречу своей семье. По очереди все ее обнимают, а Айше просит минутку, чтобы поговорить наедине. Они идут на кухню, пока Фадик приветствует пришедших и приглашает присесть, принеся им чаю. — Караджа, я не смогла быть тебе хорошей матерью, не смогла сберечь и быть опорой, когда это было нужно, но даже не смотря на это, ты выросла прекрасной девушкой. Прости меня. Я люблю тебя, хоть и не смогла этого показать. Караджа, какой бы не была ее семья, любит их и конечно же принимает объятия мамы и они обе рыдают от осознания, что потеряли много времени на то, что не имеет смысла. — Твой отец здесь, поговори с ним. Он во дворе. — Что?! Нет, мама, не надо портить наш день! — Просто дай ему шанс. Иди. Караджа выходит к беседке, где ждут отец и Салих. Селим вскакивает с места, когда видит свою дочь. Она медленно подходит к мужчинам, вызывая восхищение в их глазах. — Папа? Дядя? — Роза моя, как же ты прекрасна! Дай мне тебя обнять, иди сюда. Селим все ещё не может прийти в себя и принять тот факт, что его дочь уже не ребенок и прямо сейчас обретёт свою новую семью. Салих радостно обнимает племянницу, гладя ее голову и шепча поздравления так, что слышала только она. — Я рад, что ты нашла того, кто будет беречь тебя лучше нас. — Дядя, не заставляй меня снова плакать! — Все, все. Иди к отцу, а то он сейчас лопнет от ревности. Караджа покидает объятия дяди и поворачивается к Селиму, который также еле сдерживается, чтобы не пустить скупую мужскую слезу. — Папа? Не пытаясь даже и слова сказать, мужчина просто обнимает свою дочь, крепко. Плечи Караджи вздымаются, выдавая ее рыдания, а Селим чувствует, как его рубашка на плече намокает. Отпрянув, он смотрит в глаза и вытирает большим пальцем слезы на ее щеках, целует в лоб и произносит всего одно, но такое значимое для нее слово: — Благословляю. *** После церемонии никяха*, когда все наконец разошлись и дома остались лишь семья Куртулуш, когда они сидели за столом все вместе и ужинали, Караджа решила задать главный вопрос вечера: — Откуда они узнали? — Салих утром звонил мне и снова угрожал расправой, если я тебя обижу, тогда то я и сообщил ему, что собираюсь сделать тебя своей женой, а мама рассказала твоей бабушке. Караджа улыбнулась и погладила его руку, поблагодарив за то, что он не воспротивился присутствию ее семьи. — Спасибо вам всем. Правда. Это очень много значит для меня. — Твое счастье важно для нас, дочка. Ты теперь полностью вверена нам. Йылмаз, жуя и запивая все чаем, тоже решает сказать пару слов: — Да, мама права. Ну, добро пожаловать в семью, сестра! Свадьбу, как и предполагал Азер, Караджа таки захотела провести в его родной Адане. Все прошло даже лучше, чем она ожидала. Присутвовали большое количество родственников семьи Куртулуш и половина семьи Кочовалы. Азер всем своим родным рассказывал, как Караджа его спасала из лап смерти и, что теперь в нем течет кровь некогда вражеской семьи. Селим смог принять тот факт, что его дочь полюбила врага, но хороших отношений у зятя с тестем так и не сложилось. Ямач и Джумали не смирились с выбором племянницы. Джумали охотно поддерживал идею отправить Караджу учится за границу, и она таки отучилась. Только после свадьбы и благодаря своим силам и, конечно же, мужу. Они вместе с Йылмазом готовились к вступительным экзаменам. Он, как и его невестка, оказывается давно мечтал получить образование и вот, наконец, они с Азером закончив все свои незаконные дела, взялись за легальный бизнес и решили заняться строительством. Йылмазу нравилось это направление и именно поэтому он решил поступать в архитектурный, а Караджа выучилась на филолога. Элиф, кстати говоря, помогла вновь свести свою племянницу и младшего Куртулуша. Не без помощи Азера и Караджи, конечно. Азра очень долго сопротивлялась, и, когда Йылмаз подумал, что, если он какое-то время не будет мелькать в ее жизни, она сама к нему придет, так и случилось! Они поженились почти сразу после Азера и Караджи. Родители Азры чувствовали себя сильно виноватыми, что не позволили им в свое время быть вместе и без согласия выдали за другого. Азра смогла простить их, но прежних отношений так и не сложилось. С ней всегда была ее тетя Элиф, и ей этого было достаточно. Через год и сама Элиф нашла свое счастье. После свадьбы, племянница естественно перебралась в Адану в свою новую семью и Элиф последовала за ней. В Стамбуле ее ничего не держало. Там то она и познакомилась со своим мужем. Это был сосед семьи Куртулуш, который заметил девушку на свадьбе и сразу же попросил ее руки у Фадик, так как других родственников у Элиф не было, а женщина приняла ее как ещё одну дочь. До своей свадьбы она какое-то время жила в их большом доме, а потом переехала в дом напротив к Мехмету — мужу и отцу их дочери Миры. У Азера и Караджи тоже родилась прекрасная, с такими же как у матери кудряшками и черными глазами, дочь. Не раздумывая, родители назвали ее Сейхан, в честь погибшей младшей сестренки Азера. А сейчас госпожа Куртулуш была в ожидании их наследника. Характером малышка Сейхан пошла в дядю Йылмаза. Такая же шкодница и любительница поставить всех в неловкое положение одной своей нелепой шуткой. Караджа пыталась поговорить с ней, что некрасиво вести себя подобным образом, но на ее защиту всегда вставал виновник такого поведения: все тот же любимый дядюшка Йылмаз. У Йылмаза и Азры родились близнецы. Оба были копией Фадик, така же теплая улыбка и спокойный нрав. Их также решили назвать в честь погибших членов их семьи: Кадира и Саваша. Госпожа Фадик не могла нарадоваться большой семье. Все свое внимание дарила внукам, которые души нечаяли в ней и все время искали поддержки, когда родители ругали их за провинности. А их бывало не мало. Маленькая Сейхан чаще всего была зачинщицей очередной шалости, подбивая младших братьев делать тоже самое, чем заставляла маму грозно смотреть на нее и ругаться, что та останется без своих любимых сладких колечек на десерт. Семья Караджи также частенько приезжала навестить дочь и внучку, особенно по ним скучал подросший Идрис, который характером пошел в старшую сестру. Такой же храбрый, но при этом очень добрый и понимающий. Теперь уже он делился своими маленькими секретами и переживаниями с Караджой. Ямач, все также будучи обозленным на мать и остальных, принявших в семью Азера, как своего зятя, не смог больше оставаться в Чукуре и решил вернуться в Париж. Там он встретил прекрасную даму, которая смогла вылечить все душевные раны и стала его поддержкой. Через два года, он отправил семье очередные фотографии, где он и его уже жена, светловолосая англичанка Элен, стояли на фоне Эйфелевой башни, держа на руках маленькую девочку, чье имя было в честь погибшей первой любви Ямача — Сена. Но Элен, конечно, же об этом не знает. Джумали и Дамла построили свой отдельный дом и съехали от матери. Они были счастливы побыть наконец вдвоём и дарить все свое время и внимание лишь друг другу. Кажется, они также были в ожидании второго ребенка. В один из прекрасных дней, когда прошел большой праздник в честь шестого дня рождения близнецов Кадира и Саваша, все устав, разошлись по своим комнатам и легли спать. Лишь Караджа и Азра, которые убирали оставшиеся игрушки детей, остались в гостиной, делясь впечатленими от прошедшего дня и просто говоря обо всем на свете. — Караджа, когда ты рассказала вашу историю с братом Азером, я, по правде говоря, была очень удивлена и в полном в восторге от тебя. — Ого! А, почему? — Ну, ты такая миниатюрная, милая девушка, а столько смогла вынести и добилась своего. И брат Азер очень любит тебя, все время смотрит так, будто вы только вчера поженились, хотя вы уже почти дважды родители. — В нем просто течет моя кровь вот уже много лет, поэтому он так себя ведёт. Я его часто спасала, не сосчитать сколько. За ним большой должок. Караджа не слышит, как в этом время открывается входная дверь и входят братья Куртулуш. Азер услышав ее последние слова, мигом оказывается за ее спиной и обнимает за уже достаточно заметно округлившийся живот. — Я разве не отплатил тебе, жёнушка? Терпеть твое упрямство все эти годы, тоже было не сладко! — Ты напугал меня! Наглец! Ещё и жалуется! Азра и Йылмаз смеясь наблюдают за этой прекрасной картиной, попивая чай, который он только что принес. — Прошу меня извинить, маленькая госпожа, виноват. — То то же. Не делай больше так. — Ничего не могу обещать! Люблю, когда ты злишься. — Уйди, пока я тебя не съела. Аппетит беременной женщины страшнее войны, знаешь ли, дорогой муж! — Я тоже тебя очень люблю, дорогая жена. — Не сработало, я все ещё злюсь. — Порция кебаба, сладкие кольца на десерт и ты снова, как шелковая. Я же знаю тебя не первый год. Йылмаз, допив чай, решил помочь жене с уборкой и принялся собирать самые мелкие игрушки. — Брат, я бы не был так самонадеян, она ведь расскажет маме и тебе прилетит уже от двоих. — От троих, дорогой братец, с нами ещё его дочь. — Ах, да! Ещё ведь госпожа Сейхан. Азра даёт мужу лёгкий толчок в живот локтем и говорит: — Я, вообще-то тоже могу помочь, любимый. Женская солидарность, все такое. — Оо, ну все, начинается! Брат, пойдем, нам тут кажется уже не рады. — Ох уж эти женщины! Смеясь братья вышли во двор, прихватив с собой нарды. Караджа решив не оставаться в долгу, вышла вслед за ними, и увидев, как они повернулись к ней, озадаченно смотря и ожидая, чего она скажет, махнула волосами и хмыкнув сказала: — Мужчины! Развернулась и вошла обратно в дом, ворча о чем-то свояченице, приговаривая, как Азер ее раздражает. Азер услышав это засмеялся, а Йылмаз не понимающе спросил: — Что это с ней? — Гормоны! Мне кажется, пока она родит нашего сына, я стану полностью седым. С Сейхан она такой не была. — Кстати, вы уже придумали имя? — Нет, ещё пока рано. — Знаешь, брат, мы назвали наших детей в честь погибших братьев и сестры. В надежде, что они вырастут такими же добрыми, любящими и уважающими свою семью. Но одного я бы точно не хотел. — Чего же? — Чтобы они повторили их судьбу…