Таких больше не делают

Прямо за стеной что-то взорвалось. Ноги дернулись бежать, но он боком повалился на комковатый диван. Чьи-то руки снова усадили его, надежно удерживая на месте. – Спокойно, спокойно, – утешил знакомый голос. – Все нормально. Открывай глаза. Когда взгляд сфокусировался, перед глазами зависло острие иглы. Агент ударной группы (имя? Брок Рамлоу) потряс шприцем. – Ну привет, киллер. Пустить в ход эту штуковину или будешь хорошо себя вести? В плену. «Гидра». Конспиративная квартира. Спокойно. Знакомый. Все нормально. Пульс частил. Мир слегка клонился, а потом вдруг разом встал на место. Приземление. – А то мне еще придется ткнуть тебя шокером пару раз для отчетности, – добавил Рамлоу. Они были наедине. В волосах Рамлоу пробивалась седина. – Ну так что? Баки откашлял мокроту и только потом сумел заговорить: – Если будешь и дальше сидеть на столе, он сломается. Собственные акцент и интонация звучали чужеродно. – Ты мой хороший, – Рамлоу взъерошил ему волосы, как гордый папаша. Шприц отправился на место. Рамлоу упал рядом с Баки и снова запустил игру на экране телевизора. Что-то с автомобилями и порчей имущества. Бум. По запотевшим бокам предметов на журнальном столике стекали капли: бонг, пустая жестянка из-под пива «Гиннесс» и еще одна, недопитая, – с чем-то под названием «Монстр». На столе оставались мокрые круги. Бум. Бум. Пальцы на свободной руке сжались в кулак. – Этот другой. Рамлоу сообразил не сразу, но потом фыркнул. – «Ред Булл» превратился в дерьмо. Время идет, ничто не остается прежним. – Все прочее осталось, – съязвил Баки, коротко кивнув на металлическую руку. Та была отключена, и, несмотря на слинг, двадцать с лишним килограммов мертвым грузом оттягивали шею и настоящее плечо. – Кажется, временное решение стало вполне пригодным постоянным решением, как говорит секретарь Совета мировой безопасности. Что есть умное выражение для «Работает – не…» Бля! Машина в игре разбилась, и заиграла очень тревожная музыка. Рамлоу взглянул на него совершенно не вовремя – как раз в тот момент, когда он снова напрягся в ответ на чересчур неожиданный и сильный раздражитель – и отложил джойстик. – Ладно тебе, это ведь даже не самая худшая традиция «Гидры». Не Синко де Майо, – он уронил ладонь Баки на колено. Бум. На выдохе Баки подавил рефлекс. На вдохе – процедил: – Просто включи этого Марио Лопеса по ящику. – Он в этом году не ведет шоу. А все исполнители – полная фигня. – Хоть что-нибудь можешь включить? Голову мотнуло в сторону: Рамлоу ударил его наотмашь вполсилы. Крови нет, ущерб минимальный. Рамлоу теперь нависал над ним, и Баки сердито взглянул на него снизу вверх. – Пожалуйста. – Хорош ныть. – Мы же не в первый раз… Ты ведь понимаешь, – в отчаянии выпалил Баки. – Пожалуйста, выруби меня. Рамлоу встал. Баки откинул голову на спинку дивана и попытался отстраниться от происходящего. Вернувшись, Рамлоу сунул ему в руку холодную банку. – Твое здоровье, – последовали щелчок ушка и приятное шипение. Вскрыв для него банку, Рамлоу скрутил крышечку с «Ин-лин» и осушил бутылку на треть одним глотком. – Я не это имел в виду. – Не всё сразу, – Рамлоу присел на корточки перед телевизором. Баки настороженно посмотрел на бело-красно-синюю банку. – Заставишь меня платить? Рамлоу рассмеялся, лениво крутя в пальцах золотистую крышечку. – Не волнуйся, это не Вьентьян. Первая бесплатно. Из колонок полились грустные гитарные аккорды. Песня не заглушила происходящее, но отвлекла и смягчила мысли. К мелодии присоединился мужской голос. – Достаточно громко? Баки едва заметно кивнул. – Отлично. Пей свое паршивое хипстерское пиво, солдат, – Рамлоу, уже слегка опьяневший, снова устроился на диване и поставил бутылку в ряд с остальными, этикеткой к себе. – «Radiohead» исполняет. Хорошая песня, да? Мое место не здесь… – Мне не полагается иметь собственное мнение, – бездумно отозвался Баки. К нему потянулась рука, нырнула под футболку, большой палец потер тазовую косточку. – То, что случается на Новый год… – начал Рамлоу. Баки отвел взгляд и сделал большой глоток пива. Оно пролилось на язык нектаром, но послевкусие отдавало кровью и бензином. «Раньше его выпускали в бутылках», – подумал Баки. Потому что алюминий… Рука двинулась ниже, за пояс штанов, и он стиснул зубы. – Я знаю. В голове прояснилось. Я помню проблему Y2K, – пальцы скользнули по внутренней стороне бедра. – Ты постарел. Он замер и уперся ногами в ковер, когда Рамлоу обернул пальцы вокруг его члена. Мне нужен контроль… – Бьюсь об заклад, когда нянькой подрабатываю не я, ты по мне скучаешь. Движение по члену вверх – и алюминиевая банка смялась в руке. Рамлоу снова рассмеялся. Назвал его неряхой. – Музыку Джек подбирал? – выдавил Баки, пытаясь не ерзать, пока Рамлоу забавлялся с головкой. Что тут скажешь, было приятно. Спокойно и не больно. Спустя мгновение Рамлоу ответил: – Агент Роллинз собирал выпивку. Музыка от меня. – Разве не он должен был присматривать за мной в этом году? Рамлоу помедлил. – Ага. Он вытащил руку из штанов Баки, и тот подавил порыв свести колени. Рамлоу вытер об него пальцы и взял бонг, потом кашлянул. – Он на свидании. Она учит чертовых второклашек, прикинь. Рамлоу прилег, выдувая дым. Казалось, что он разговаривает скорее с потолочным вентилятором. – Она занимается благотворительностью, вяжет и увлекается прочей добренькой сладенькой херней. Какого черта она вообще в нем увидела? Он спустил с Баки штаны, снова положил ладонь ему на член и принялся дрочить по-настоящему. – Роллинз – быдло и нищеброд. Он жестокий, слишком много пьет и ни хрена не умеет готовить. Он не покосит газон и не отлижет бабе даже под угрозой отрезанных яиц. Эй, почему у тебя не стоит? – раздраженно закончил он. Рамлоу смотрел на Баки, будто в самом деле ожидал отклика, будто в самом деле подбивал его признаться, что ощущения переполняют, но совершенно не там. Что под прикосновениями он чувствует тошноту, головокружение и голод. Но едва Баки открыл рот, как послышался бой часов. – Ну что, золотце, с новым, блядь, годом, – сказал Рамлоу, заглушая мелодичные звуки. Он оседлал Баки и поцеловал его – нежно и сладко. Застонав в поцелуй, Баки начал возбуждаться. Он сам был не рад, но ничего не мог поделать: Рамлоу был таким теплым у него на коленях, целовал его и притирался всем телом. Баки невольно подкинул бедра, желая большего. Так нечестно. Никто никогда не был с ним нежен, никто не делал ничего подобного, не причиняя сильнейшей боли. Пирс едва не задушил его в первый раз. А однажды его трахали, одновременно срезая кожу на ноге. Банка вывалилась из руки, когда Баки потянулся и схватил Рамлоу за задницу. Тот похвалил его, не прекращая толкаться навстречу. Внимание отвлекли церковные песнопения. – Стой, стой, – пробормотал Баки, оттолкнув Рамлоу. – Я знаю эту песню. Я знаю, что будет дальше. – Господи, умеешь ты сбивать настроение, – вздохнул Рамлоу и свободной рукой поправил член в штанах. – Ну да. Это же «Queen». Классика. Баки отвернулся. – Я помню ее. – Она старая, но не настолько. – Нет. Ты уже ставил для меня эту песню. Только не на диске. Я просто должен выбраться из этой тюрьмы. Когда-нибудь я стану свободным… – Вот, как раз эта часть. В такой же день, много лет назад. Когда мы были вдвоем. На какое-то мгновение ты подумывал… Баки подскочил, когда Рамлоу вжал ноготь в кожу на члене. На губы лег палец. – Послушай, – Рамлоу согнулся над ним, чтобы шептать на ухо. – Я был молод. Даже не мечтай. – Почему ты передумал? – рискнул спросить Баки. Рамлоу отвел взгляд. Вместо ответа он прошелся поцелуями по линии челюсти Баки, прикусил губы, лизнул в рот, оставив привкус дыма и патоки. Кто-нибудь, найдите мне… – Может, выпьем еще? «Хейнекен»? – предложил Рамлоу, отстранившись. – О чем ты молчишь? Я знаю, когда ты становишься таким. Любовь, любовь, любовь, любовь… – Ну и? – Когда безнаказанно делаешь подлянку, – отозвался Баки, хотя здравый смысл подсказывал не трогать больные места. Рамлоу с прохладцей окинул его взглядом. – Мне за это что-то будет? Баки всухую сглотнул и кивнул. Единственным предупреждением стали дрогнувшие кверху уголки рта. Рамлоу схватил его за горло и толкнул на спину на диван. Баки попытался вскочить, но вес металлической руки и настоящая рука, свисающая через край, не позволили найти опору. В мозгу вспыхнула последовательность движений: захват ногами из полуподъема, скинуть Рамлоу, стиснуть бедрами (он делал так миллион раз, он сам их учил…). Он не сделал ничего подобного, а просто лежал, слушая, как вжикает молния и шуршит снимаемая одежда. Он терпеливо ждал, пока Рамлоу взгромоздится на него и развернется так, чтобы его зад и мошонка оказались над лицом Баки. Я даже вполовину не тот, каким был раньше… Рамлоу объездил его лицо, наглаживая член и подбадривая Баки грязными словечками. Баки ему позволил. Наконец, Рамлоу спустил, скатился на пол и вытерся об его рубашку. Потом, натянув штаны и белье, устроился на ковре. – Теперь расскажешь? – спросил Баки, тщательно вытирая шею. – Эта фигня из Красной Комнаты накрепко к тебе прилипла, а? – заметил Рамлоу, отдышавшись. Он вытащил две сигареты из черной пачки в кармане, одну зажег, а вторую сунул за ухо. – Они нашли его, – сказал он. – Даже проверили запись зубной формулы, чтобы убедиться, что это точно он. Хотя костюмчик выдает с потрохами. Баки напустил на себя некое подобие равнодушного вида. – ЩИТ нашел обломки на дне Атлантического океана пару месяцев назад. Вычислили, что он провел с рыбами приметно столько же времени, сколько ты с нами. Я так скучаю по прошлому… – Что ты мне еще скажешь? Что Иисус по-прежнему расхаживает по проселочным дорогам, а Джонни Яблочное Семечко – его двоюродный брат? – Я говорю правду, – возразил Рамлоу, стряхнув пепел в пустую пивную банку. – Разумеется. – Да ладно, мне нет резона тебе врать. Вообще. Это было бы принуждением, а я не такой. Баки фыркнул. – Ну и ладно, не верь. Не то чтобы меня допустили к фоткам трупа. – В сорок шестом мне сказали, что его поймали русские. В пятьдесят втором – что американское правительство избавилось от него. А в шестьдесят третьем мне втирали, что он отправился на задание в космос да там и застрял. С инопланетянами. – Если хочешь подставить зад, только попроси. – Не буду, – храбро сказал Баки. – Потому что знаю, что «Гидра» до него не добралась. Эта мысль меня, блядь, по ночам греет. Он расправился с вами, продолжил жить дальше и заполучил свой чертов счастливый финал. И никто из вас, фашистских ублюдков, не в силах ничего с этим поделать. Неважно, правда это или нет… – Я же сказал тебе: его нашли на дне океана несколько месяцев назад. – И ты можешь это доказать? – Ага, – Рамлоу крутанул крышечку бутылки на столе. – Потому что я отлично умею соединять точечки. – Нельзя просто брать факты с потолка. – Не думай о нас так плохо. Команда много чего умеет. Ты знал, что один из наших может пожарить офигительные веганские бургеры? Что касается меня, моя фишка не металлическая рука, но… – Ты не такой особенный, как думаешь, Рамлоу. Я могу читать тебя, как воскресную газету. – Ну тогда вот тебе заголовок, приятель. Капитан Америка, самолет, на котором он пошел ко дну, и его личные вещи. Жетоны. Стальные монетки. Компас. Он поднял со стола крышечку. Золотистая сторона. Серая сторона. На одной было написано «Самое старое в Америке» и нарисован орел. На другой было пусто. – Если откроешь компас, на тебя посмотрит симпатичная мордашка Картер. Но вот в чем штука, края сильно истрепались, будто кто-то постоянно переворачивал фотку. Надевать красное платье, красное платье… – Что же такое на другой стороне он так часто разглядывал? Золотистая сторона. Серая сторона. Баки вздрогнул. – Знаешь, все вспоминали, как хорошо Роджерс рисовал, – продолжал Рамлоу. – Старк-старший. Дедуля-азиат. В общем, они не ошибались. Но глаза, глаза… Стиви они не очень удались. Он нарисовал такой яростный взгляд, а твой на самом деле довольно тусклый. Мир стянулся в точку. Столик отлетел, едва не расколотив телевизор. Баки сделал два шага, прежде чем подломились колени. Он согнулся пополам: желчь, поднявшаяся по пищеводу, грозила выплеснуться на ковер. – Успокойся. Успокойся! – Отъебись, – выдавил Баки. Глаза наполнились влагой. Ничто не брало его многие годы. А сейчас все стало слишком реальным, и он не смог уйти в себя (неисправность, не готов подчиняться). Он возвел вокруг себя прочные стены и был способен снести практически любую жестокость. Но смерть Стива… Это как найти гигантскую яму на месте родного дома. – Эй, чувак, я просто хотел помочь тебе отпустить прошлое, – Рамлоу гладил его по спине между напряженными вздрагивающими лопатками. Я не собираюсь делить тебя с другим парнем… – Ты ждешь слишком долго. Это нездорово. Ребята хотели и дальше морочить тебе голову, но как-то это неправильно. Можешь не благодарить. Думаю, ему нашлось местечко на Арлингтонском кладбище, – Рамлоу сунул окурок в стоящую на полу банку. – Там… – в мыслях возникло зеленое поле со свежим участком перекопанной земли. Он бы бросился туда и позволил земле поглотить себя целиком. – Я слыхал, там красиво. Я рад, что он вернулся домой. Рамлоу запустил пальцы ему в волосы, и Баки невольно подался навстречу ласке. Позволил куратору на несколько спокойных минут взять на себя часть веса с его плеч. – Повезло тебе. Он был не в том виде, чтобы растаскивать на сувениры, – Рамлоу гладил его по голове. – А ведь можно было взять образцы суперсолдатского глазного яблока или мозгового вещества. Ради науки, естественно. Хайль Гидра. – Иди на хуй, – пробормотал Баки, но вышло без огонька. – Ага, над постельными разговорами мне надо поработать, – Рамлоу притянул его к себе. Неужели боль перевешивает гордость… – Просто… Просто помолчи. – Ты мне нравишься. Ты гораздо забавнее, когда в себе. Может, попросить, чтобы тебя оставили таким к следующему междусобойчику? Баки отшатнулся. – Я вам яйца поотгрызаю. – Не-а, ты ж дрессированный. Но такой прикольный, когда думаешь иначе. Ладно, мы тебя накачаем чем-нибудь в следующий раз, когда решим позабавиться. Обещаю. Перестань сопротивляться… – Разве ты не понимаешь, что от этого не лучше? – По крайней мере, когда ты изображаешь вареную макаронину, целых костей в тебе остается на пару десятков больше, – дернул плечами Рамлоу. – Неважно, размахиваю ли я кулаками, сосу член или пускаю слюни, потому что вы, болваны, накачали меня препаратами так, что я вообще нихера не соображаю. Внутри я все еще борюсь, изо всех сил, вот что важно. Даже если я совершенно од… – Нет смысла в том, чтобы получать больше колотушек, чем положено, тупица. Учись рассчитывать свои чертовы силы. – Да кого ты, блядь, пытаешься надурить? – Баки сорвался на крик. – Я знаю, что тебе плевать и что у тебя просто все в голове перепуталось! Я сам, бывало, звал на танцы Шейлу, хотя облизывался на Барри. – Я не педик, я прагматик. – Ага, чья бы корова мычала, командир. – Блин, я не гей. Не сохну ни по тебе, ни по ком-то еще. Я просто показываю, кто тут главный. Побеждаю Зимнего Солдата на уровне инстинктов. Полностью. Каждый год. Заряжаю своего мишку Баки и возвращаю готовеньким для следующего раза. Как эльф на полке. Я бы то же Роллинзу устроил, если бы он на меня посмотрел не так. Черт, будь здесь твой Капитан, я бы и его своей сучкой сделал. Ну или просто заставил бы смотреть. Ощетинившись, Баки подобрал под себя ноги. Рамлоу поднялся, отпихнув мусор. – Ого, тебя весело дразнить, приятель, – хищно ухмыльнулся он и встал в боевую стойку. – Давай, подъем, попытай удачи. Я-то думал, Пирс окончательно выколотил у тебя из глаз это выражение. Достань меня, черт побери. Первая попытка бесплатно. Баки так обозлился, что в самом деле бросился на него, хотя понимал, что игра нечестная. Ладно бы предстояло сражаться одной рукой, но пытаясь драться в слинге, предназначенном для того, чтобы помешать держать равновесие, он был обречен на поражение при любом раскладе. Увернувшись, Рамлоу попытался ударить его коленом в незащищенную печень. Баки решил продолжить бой на полу и, падая, заломил Рамлоу руку. Внезапно в протезе полыхнули искусственные нервы. Баки схватился за сустав, будто тот мог вот-вот отвалиться, и выгнулся на ковре: тело пронзила острая боль. Когда она схлынула, оказалось, что Рамлоу сидит на диване и роется в телефоне. Музыка больше не играла. – Ты в любом случае ничего бы этим не добился, Баки. Вот почему, – тихо сказал Рамлоу. – Порядок через боль. Нужно крутиться, чтобы выжить, – он бросил телефон в сторону, затянулся и закрыл глаза. – Я не шутил, когда советовал не сопротивляться. Попробуй. Авось на следующий день сможешь ссать стоя. Перестань, блин, все для себя усложнять. – Но именно так поступил бы он, – возразил Баки непреклонно и с любовью. Осторожно поднявшись на ноги, он достал из холодильника «Хейнекен». Даже если позже придется расплачиваться, оно того стоит. Баки снова включил музыку и сел рядом с Рамлоу. Заканчивалась песня «Green Day». Большим пальцем Баки поглаживал крышечку бутылки – свою звезду на щите Стива. Ты и я…

КОНЕЦ