Я боюсь Вас потерять

Мисселина ощутила острую боль возле виска. Она трясущейся ладонью прикоснулась к голове и увидела кровь. Но никакая физическая боль не могла сейчас сравниться с болью душевной. Ангел доверяла отцу своего любимого: женщина настолько сильно привязалась к нему, что теперь казалось, будто по её сердцу прошлись тупым клинком. Мисселина попыталась встать, но из-за ранения боль разверзлась по всему телу, а струя алой крови текла по лицу. Ангел отыскала глазами Бонта: мальчик отчаянно пытался вырваться из капкана, в который его заманили обманом, но у него никак не получалось хоть на мгновение приблизиться к свободе. Мисселина чувствовала себя виноватой, ведь её наивность и доверчивость погубили их всех. — Как же вы могли… — сдерживая поток слёз прошептала Мисселина. Она до сих пор не могла поверить в то, что человек, которому хотелось доверить все свои тайны и переживания, на самом деле и есть тот таинственный кукловод. Он всегда был в тени, пока на сцене разыгрывали мелкие партии. И теперь демон вышел на сцену, как триумфатор, взявший в руки смертоносное оружие. Всё это время Лука был рядом с ними, зная каждый их шаг. Они сами делились с ним тем, что тревожит. И слепое доверие привело к неизбежной трагедии. Мисселина не знала, что чувствовать. В начале войны всё казалось таким простым, но сейчас вскрывались все язвы, что были тщательно сокрыты от посторонних глаз. Женщина сопоставляла факты в своей голове и не могла понять ничего из всего, что увидела. Лука посмотрел на неё с сожалением и уверенностью. Старик выглядел готовым к чему-то, что явно задумал давно. А ангел пыталась отыскать в его взгляде ту доброту, ту красоту души, за которую так полюбила старика. Этот демон стал ей вторым отцом: он с такой нежностью держал в руках портрет её матери, с таким трепетом вспоминал о ней. Неужели всё это меркнет теперь на фоне какой-то мелочной жажды власти? Женщина не могла предположить, с какой целью отец Геральда хотел заполучить печать и кулон в свои руки, как намерен воспользоваться ими. Чего теперь им всем ждать от старика, который стал ей таким родным. Шепфа, как это несправедливо! Как больно, доверившись, осознавать, что всё было обманом. Мисселина, борясь с собственной слабостью после падения, поднялась на ноги и цепко взглянула на Луку. Демон стоял с закрытыми глазами и словно вкушал собственную победу, пробовал её на вкус. — Много лет назад, если бы мне сказали, что мой путь приведёт меня к этому, я бы не поверил. Но после того, что мне пришлось пережить, после того, как я осознал всю суть этого гнилого мира… Мне стало понятно, что все вокруг безумны. Они готовы идти по головам. И не готовы бороться за свои идеалы, за то, чтобы любовь была вне закона, — с предыханием и одновременно пугающим спокойствием резюмировал Лука. Старик покрутил в руках кулон и горько усмехнулся. — Ты глубоко заблуждаешься, спрашивая меня о том, как я мог так поступить. Скорее, не мог иначе. Посмотри на них, дитя: они готовы прирезать друг друга, подобно скоту, только чтобы получить эти две безделушки. Все века истории, из тысячелетие в тысячелетие одно и тоже. Мисселина почувствовала, как в её горле образуется ком. Ей было трудно дышать. Сердце отказывалось принимать такую правду. Бонт почти потерял сознание, отчаянно продолжал хвататься за кокон, в который его заточил Лука. — Вы обрекли нас всех на страдания, на войну. Я вам верила! — воскликнула ангел, сжимая платье в кулак. На мраморный пол капнула кровь, текущая с её виска. — Не я обрёк всех на войну. Ты заблуждаешься, Мисселина, как и все, — со снисхождением протороторил старик, присаживаясь на выступ. Демон осмотрелся по сторонам: он выглядел совершенно спокойным, словно не было вокруг ужасов войны и животного, неконтролируемого страха. Ангел взглянула на Луку иначе, но не могла найти в его глазах ни капли жестокости и ненависти. Так странно, но даже сейчас старик был сосредоточением мудрости. Той самой мудрости, что наизнанку, без сказок и прикрас. Но это не отменяло того, что поступок его был отвратителен. — Прости старика, Мисселина, за эту боль, но она была вынужденной, — кивнув на рану ангела, тихо сказал демон. — В этом мире иначе быть не может. Я привязался к тебе, признаться откровенно. И мне невыносимо от одной только мысли, что ты считаешь меня врагом. Это не так, милая Мисселина. Я расскажу тебе кое-что, а ты уж сама решай. Возможно, мой рассказ перевернёт твоё представление о мире, в котором ты живёшь. Старик видел в глазах женщины недоверие и осуждение. Он был готов к подобной реакции, потому с пониманием относился к этому. — Я говорил тебе, что был при Шепфа много лет назад. Он делился со мной тайными знаниями, посвящал в то, что другим было недоступно. Наш мир существует уже без малого шесть тысяч лет. И все эти тысячелетия на небесах ангелы и демоны воевали между собой. Всё началось с первого совета цитадели, во главе которого стоял ныне покойный Серафим Иисус. Он был демоном и однажды возжелал власти равной божественной. Но чтобы получить такую власть, Серафиму нужно было пушечное мясо, готовое воевать против ангелов и Шепфа. Чтобы навести смуту и раздор между ангелами и демонами, которые изначально жили рука об руку, Серафим от лица Шепфа убедил всех в том, что союз ангела и демона опасен, а дети от такого союза умирают. На самом деле каждого такого ребёнка убивали в этой самой цитадели, а иных убежали в том, что детям причиняет вред сам Бог. Иисус считал, что рабы, лишённые возможности любить, это послушные рабы. И эти рабы в будущем захотят пойти против Бога, который отнимает у них право на эту любовь. Это сейчас, спустя тысячелетия, правду деформировали, и цитадель со всеми вокруг искренне верят в то, что такой союз опасен. Изначально нет. Правда заключается только в том, что дети от таких союзов будут ангелами. Никакого Мальбонте. Его придумали сами ангелы и демоны, погрязшие в войнах, крови и отчаянье. Им хотелось верить в то, что где-то есть существо с двумя ипостасями, готовое решить все их проблемы. Но это далеко не так. Жизнь сурова и несправедлива по сути своей… Иисус, желая ослабить Шепфа, спустился на землю к людям, и они поверили в него, как в Бога. И до сих пор, спустя столько веков, люди искренне верят в Иисуса Христа, в бога ложного. Шепфа не стал препятствовать этому только потому что это — испытание людям. Ведь Шепфа всё знает наперёд. Прошло первое тысяелетие, полное войн и лишений. Лжеучения последовали из одного тысячелетия в следующее. Даже первые люди по преданиям — Адам и Ева — никогда не были в Раю. Да, Еву искусил Асмодей, но тогда он был в ипостаси змея. Чуть позже переродился в демона, но правды тех времён уже и не вспомнит. История циклична, и во втором тысячелетии из лжи и коварства родились новые проблемы. По сути, те же. Только теперь появились слухи о неких реликвиях, дарующих неслыханную власть. В цитадели на сей раз прочно засели ангелы, они начали давить демонов, ведь из первого тысячелетия эти идиоты извлекли только один урок: за власть нужно прочно держаться. А чтобы её удержать, нужно бить всех. Амбициозные, они хотели этой власти. На фоне их мелочности и тотальной усталости ангелов и демонов от несправедливости и запретов родилась новая война. И вновь реки крови и боли. Затем последовало третье тысячелетие: появилась школа ангелов и демонов. За соблюдением запрета стали следить жёстче. В практику вошли казни и лишения титулов. Если вина была доказана, то смерть неминуема. Если перехода за черту не было, то наказание было мягче. Но никому и в голову не приходило, что Бог никогда не вводил подобного запрета. Страх застилал глаза демонам и ангелам. Детей отнимали и убивали. Всё ради власти. Там, наверху, серафимы боролись за реликвии, виртуозно стравливая стороны. И все века истории так было и будет. Беда в том, что ангелы и демоны быстро забывают свою историю, многого не знают. И из тысячелетие в тысячелетие боятся не за правду, а за власть. Им дана жизнь гораздо более длинная, чем людям, но они сами сокращают её. Мне не нужны эти безделушки, мне нужно, чтобы люди знали правду. Я первый, кто привёл к войне не ради власти, а ради того, чтобы открыть всем глаза, привести их в чувства. Мисселина слушала демона и не могла сосредоточиться. В памяти её возник образ старца и золотой ладьи. Видение или сон… «А что впереди? — наивно поинтересовалась Мисселина, чувствуя, как вода становится теплее. — Искушения, милое дитя. Из тысячелетие в тысячелетие я испытываю своих созданий, дарую им тайные знания. Как они ими воспользуются и воспользуются ли — зависит только от них самих. Я не вмешиваюсь, но помогаю или гублю тех, чья судьба должна повлиять на судьбы сотен тысяч или миллионов, — голос Шепфа лился, словно самый чистый ручеёк. Малышка едва понимала старца, но слушала его с благоговением. — Шепфа, а почему души людей не попадают к нам? Где они? Зачем ты создал нас всех? — продолжала засыпать вопросами светловолосая девчушка. — Нет души, — невозмутимо ответил создатель. Мисселина приоткрыла рот в удивлении. — Мы состоим только из плоти, крови и своих поступков. Люди лежат в своих могилах. Настанет час, когда я воззову их, и да наступит судный день. Все ответят по делам своим. Я создал для людей новый Иерусалим. Он вне этой вселенной. Туда со мной войдёт народ Божий, вольный народ. — А мы? — со страхом спросила малышка. — Нет. Ангелам и демонам там не место. Все тысячелетия вы были рождены только для одной цели — направлять свободных людей. Вы не предстанете перед страшным судом. Я не могу судить вас за вашу суть. Но тем ангелам и демонам, что докажут свою веру и любовь, я дарую высшее благо.» Женщина слышала этот дивный голос и понимала, что имел ввиду Создатель. Они, ангелы и демоны, были рождены только для свободных людей. Бог всегда знал это наперёд: он не мог не знать о том, что будут войны и обман. И в конце концов они все дойдут до того, что перережут друг друга. Им не войти в царство Божие, не спастись. Такой шанс дан только людям, которые страдают от катаклизмов и войн на земле. Но у людей есть выбор: они не рождаются кем-то определённым, у них нет ярлыка на шее. Их судьбы — чистый лист, на котором будут написаны истории: плохие или хорошие. Ангелы и демоны были созданы господом для служения людям, что восстанут в судный день из своих могил. Они войдут с Богом в новый Иерусалим и станут его народом. Мисселина сильно-сильно зажмурилась, пытаясь вдавить слёзы обратно. Но они предательски стекали по щекам. — Я любил Изиду, но не смог быть с ней вместе. И это разрывало меня все эти годы. Если бы я пошёл против цитадели в открытую, давно был бы мёртв. И я решил играть изящнее: тайно начал пускать слухи о Мальбонте, о реликвиях и о том, как несправедлив запрет. Медленно, но верно, общество стало раскалываться. Я понимал, что в будущем войны не избежать: в этом натура ангелов и демонов. Я помог Асмодею совершить переворот в Аду. Мне нужен был тот Сатана, что пойдёт против цитадели в открытую. Всё это время я помогал ему, давая сведения. А в школе мне помогала Лилу. Мисселина печально усмехнулась. Та девочка… Разве мог кто-то подумать на неё всерьёз? — Эта война должна открыть им всем глаза. Сейчас Асмодей возьмёт цитадель, попытается получить эти реликвии. Но не получит. В них нет ничего ценного. Дураки верят в то, что за вратами что-то есть. Это — ложь, придуманная первыми серафимами. И да каждому воздастся по заслугам их. Пазлы в голове Мисселины начали складываться в единое целое. " — Сюда. Старик целыми днями в саду, тут безопаснее всего говорить, — мужской голос звучал твёрдо, но вместе с тем опасливо. Кто-то зашёл вместе с ним в комнату. — Ты сказала, что ангелы прячут печать не в цитадели, а в школе. Где именно? — Не знаю. Я слежу за каждым шагом Ребекки, она выведет меня на печать, — доложил тоненький девичий голосок. — Что? Её уже освободили? Он похлопотал? — Да. Казнь Адмирона теперь дело времени. Если совет цитадели так решит, она и слова не скажет. — Плевать на этого Адмирона, нужна лишь его казнь. Он подтолкнет к решению в цитадели, но нам нужен кулон. Без него врата не открыть. Пока мы стравливаем две стороны, пока эти идиоты воюют и убивают друг друга, остаётся лишь усугубить. Как только Адмирона казнят, демоны ещё больше разозлятся. Плебеи воюют, а патриции играют шахматную партию. — Пусть верят в красивые легенды, это их удел, — подытожил слащавый девичий голосок.» Мисселина поняла, что это были Лука и Лилу. — Почему она согласилась помочь вам? — Потому что с детства была очарована той идеологией, что я преподносил. В целях осторожности мы встречались в моей комнате, но даже там я акцентировал внимание на том, что меня нет в разговоре. Мера предосторожности. Здесь, в цитадели мне помогал архангел Варахиил — преданный друг твоего братца. Именно он убедил Гавриил в необходимости устроить бойню на острове и казни адмирона Винчесто. При том, чтобы Ребекка осталась жива. Гавриил устроил проверку после того, как ты сказала о предателе. Одного не учёл: нужно было проверить и своего помощника заодно. Он не в совете цитадели, но бывает здесь частенько. " — Архангел Гавриил уже провёл служебную проверку с помощью проникновения в сознание и не обнаружил ни у кого предательских мыслей, — в беседу вступил архангел Варахиил. — Посему, ваши слова не имеют под собой никаких оснований. Я лично осуществлял проверку. Если бы в цитадели был враг, он бы попался. " Ангел разрывалась от мыслей. Такой поток информации было сложно принимать сразу и с полным сознанием дела. — Вы говорили, не может быть священно добрым тот всесоздатель, что сотворил человека и демона, — проговорила ангел. — Но смотря на то, как спокойно вы говорите о том, что сейчас все друг друга поубивают, верить вам хочется всё меньше. Ваша идеология изначально построена на том, чтобы пролить кровь. А как же Геральд? Вы подставили его! Лука печально улыбнулся. — Мне пришлось. Кулон был у сына, а на трон нужно было посадить Асмодея. И получить вторую реликвию. " — Они написали письмо Сатане, в котором назвали Геральда предателем и сообщили, что мой сын хочет использовать кулон в своих целях. Сатана разозлился и прибыл сюда с демоном Мамоном. Асмодей и ещё несколько демонов убили их…» Мисселина поражалась такому цинизму. Ни одна правда не стоит стольких смертей. — Я убедил Геральда в необходимости прилететь в цитадель… " Нам нужно в цитадель, — наконец, решившись, резюмировал старик. Геральд удивлённо воззрился на него. — Там предатель. Возможно, не один. И действует он заодно с Асмодеем. Мы не можем так рисковать, — возразил демон, потирая переносицу. — Скрываться тоже не дело. От цитадели можно получить реальную помощь. Там есть ангелы, которые могут закончить войну и надавить на ад. — Я не могу понять только одного. Почему раньше никто не говорил о печати и кулоне? — Потому что не знали о ценности этих реликвий. Много веков назад за них тоже бились, но ни одна из сторон так и не получила обе сразу. — А сейчас могут получить. Цитадель потребует от нас кулон. И кто знает, что дальше будет? — Геральд искренне недоумевал. Он помнил тот день, когда Сатана поручил ему хранение сей вещи. Погибший властитель Ада не верил ни в какую власть за воротами Шепфа, но чтобы позлить ангелов спрятал кулон. Сейчас бы он иронично посмеялся. — В этом есть смысл. Ничто не уходит в никуда и не появляется из пустоты. Это закон природы, — препарировал старик, хлопая Геральда по плечу. — Нам в бегах долго не прожить. К тому же, это шанс помириться с цитаделью. И вернуться к Мисселине.» — Теперь обе реликвии здесь. Впервые за все века истории. Если бы окружающие перестали верить в легенды и поняли, что ими играют, словно пешками те, кому власть дороже всего, то всё было бы иначе. Но даже сейчас половина из них ждёт неведомого Мальбонте, а другая половина — власти за вратами. Так пусть наконец увидят, что за мнимой стенкой нет ничего, и всё, что они боятся — ложь! Пусть создатель увидит, что мы — ангелы и демоны — тоже достойны войти в его царство Божие! Что мы не бездушная материя, которая уничтожит друг друга, а такие же живые существа, способные любить. Если ради этого нужно пролить кровь и столкнуть лбами стороны, то пусть так и будет. Зато сегодня всё разрешится. Всё, что тысячелетиями строилось на обмане и коварстве, станет явью. — Никакая правда не стоит такого количества смертей. Вы не понимаете, что мы сами себя сейчас губим! И дело не только в этом! Создатель ждёт, что мы придём к тому, чтобы отказаться от оружия, отказаться от насилия! Правду можно открыть иными путями. Лука схватил ангела за плечи и яростно встряхнул. — Наивная дурочка! За правду нужно бороться! За свои идеалы нужно бороться! Если хочешь рассказать секрет небес, будь готов к тому, чтобы пролить кровь. Иначе нельзя. Мисселина ощутила острую боль, но стерпела. Лишь оттолкнула демона от себя. — Зачем вам это всё? Асмодей на троне, война, смута в цитадели, смерти, врата? Неужели только ради правды? — кричала ангел, сжимая ладони. — Правда, и ничего, кроме правды, — отчеканил старик и посмотрел на Бонта. — Даже этот мальчик стал разменной монетой в чужой игре. Он рождённый ангел, но в цитадели однажды решили, что в нём заключена печать. Пусть сегодня проверят это. Бонт погибнет, но все убедятся в том, что были подвержены лжи. — Нет! — вскрикнула Мисселина, с мольбой смотря на Луку. — В каждом тысячелетии был такой странник, вроде меня, который пытался достучаться до ангелов и демонов. И в каждом тысячелетии этого странника убивали и продолжали жить во лжи. Не знаю, предначертана ли у Господа была моя судьба, моя любовь, но я знаю, что сейчас всё получится. Ты, как никто другой, должна понять меня, милая. Ведь ты сама влюблена в демона. Я разорву этот порочный круг обмана, иерархию, даже если придётся сжечь дотла весь Рай! *** За воротами началась жестокая схватка ангелов и демонов. Геральд едва успевал уворачиваться от мечей предателей. Он сражался вместе с войнами цитадели и всё же что-то очень сильно смущало его. Бог не наделил своих детей предвиденьем, но наградил предчувствием. И Геральд не мог откреститься от паршивого ощущения. Неожиданно для всех золотые ворота цитадели начали открываться. Гавриил с ужасом посмотрел в небо и увидел своего помощника — архангела Варахиила. Демоны не медля ломанулись в ту сторону. — Вот, почему их так мало. Чтобы успели пробраться, — зло процедил Геральд. Демон понял, что нужно спасать тех, кто находится в цитадели. Детей, Мисселину, отца. Мужчина, попутно сражаясь, влетел в массивное здание. Но не успел он сделать и двух шагов, как к нему подлетел советник Рондент. Он принял весьма враждебную позу, готовясь напасть. — Не думал, старина, что мы будем биться друг против друга, — заметил Геральд, готовясь отражать удары. — Они убили моего сына на том острове. Я в любом случае против них. Их мечи скрестились. — Очнись. Нас всех обводят за нос. Кто-то очень хотел стравить две стороны. Рондент сделал выпад вперёд. Геральд молниеносно отреагировал и увернулся. — Это не остановит меня от мести. Рондент неожиданно перестал сражаться и улетел в другую сторону. В замке началась страшная резня. Коридоры утопали в страшных мученических криках. Где-то там сражались Дино и все остальные. Геральд пролетел вдоль коридора и увидел два маленьких тельца. Это был тот самый худенький мальчик в обнимку с маленькой девочкой. Мужчина остановился и подлетел к ним. Он ещё верил, что они живы. Геральд взял их обоих на руки и прижал к себе. Такие маленькие, невинные, чистые существа… Геральд не мог поверить, что у кого-то поднялась на них рука. Демон осторожно уложил их и накрыл своим плащом. Кажется, эти два детских лица навсегда отпечатаются в его сознании. *** Асмодей уверенно влетел в мраморный зал и увидел Луку с Мисселиной. Сатана едва сдержал смешок. — Надо же. Так вот, кто стоит за этим всем, — иронично подтрунил демон. — И ты правда отдашь мне эти реликвии, старик? Безвозмездно? — Отдам, — спокойно ответил Лука и с помощью телекинеза направил кулон в сторону Асмодея. В зал вбежали Ребекка и Кроули. Следом за ними Геральд, Дино и Мими. Демон посмотрел на своего отца недоуменно, не осознавая всей правды. Асмодей вихрем подлетел к Бонту, предвкушая сладкий вкус власти. Он надел кулон на шею ангела и прикоснулся к его груди. Бонт забился в агонии, ему стало невыносимо больно. Мисселина сорвалась со своего места. Её попытался остановить Лука, но женщина оттолкнула его и побежала к Асмодею. Она силой оттолкнула Сатану от Бонта. Юноша упал на колени, и Мисселина взяла его голову в свои руки, успокаивая. Геральд хотел подбежать к ангелу, но вокруг них с Бонтом и Асмодея образовался купол. Теперь демон лично желал расквитаться с Мисселиной. — Отдай мне его по-хорошему, или умрёшь, — прошипел Асмодей, хватая женщину за волосы. — Если в тебе есть хоть капля совести, оставь мальчика. За этими вратами нет ничего, — отчеканила женщина, но демон небрежно отбросил её в сторону. Мисселина потеряла сознание. *** Золотая ладья приближалась к горизонту. Багровый диск солнца садился за верхушки высоких сосен. Вода становилась всё холоднее и холоднее. Мисселина проснулась от ощущения прохлады и увидела, как Шепфа всё ещё гребет, помогая ладье двигаться вперёд. — Шепфа, а как понять, что перед тобой искушение? — спросила малышка и вновь запустила ладонь в воду. — Любое искушение — испытание. Всё, что происходит вокруг, испытание. Важно найти свет внутри себя. *** Геральд бил руками по куполу, но сбить его оказалось фактически нереально. Соединив энергии, они все вместе смогли уничтожить чары. Геральд взял Мисселину на руки и посмотрел на Асмодея с презрением. — Как и обещал, — демон направил смертельную волну на Луку. Геральд не успел ничего сделать: его отец упал с улыбкой на лице. — Ну, а теперь пора открыть врата.