just a love spell...?

Прошла уже неделя с того инцидента в классе зелий, но Куроо ни разу так и не увидел больше Цукишиму Кея. По неизвестным причинам в последнее время брюнет постоянно думал о язвительном блондинистом слизеринце. Хотя, конкретно в данный момент его мысли заняты рассуждениями о свидании Акааши и Бокуто, которое тайно устроил последний. Поэтому сейчас он сидит в таверне и прячется, периодически поглядывая, как идут дела у его бро. — Прости за вопрос, но какое животное ты обожаешь больше всего? — неожиданно для всех Акааши задал вопрос, впервые за последние несколько часов подав голос. Обычно он отвечал только кратким «ага» на эмоциональную тираду Бо, который сейчас замер в растерянности и начал искать поддержку у Куроо на лице. И тот не растерялся и начал жестами показывать всякие фигуры, совсем забывая о палочке, с помощью которой можно было просто наколдовать иллюзию, но он не искал лёгких путей, поэтому в результате Бокуто очень тихо пробормотал что-то вроде: — Самки комаров очень красивы в брачный период дельфинов… — Что, прости?! Акааши был настолько шокированным, что даже рот приоткрыл, с удивлением смотря на смущённого и красного как рак Котаро. Где-то в углу послышался тихий шлепок Куроо по лицу, а сразу после этого тихий ржач, что было не самым приятным аккомпанементом для свидания, ведь своим звучанием он, то бишь ржач, напоминал скорее гиену, но никак не человека. Бокуто обиженно засопел и, посмотрев на всё ещё не пришедшего в себя Акааши, тихо, но уже более внятно пробормотал: — Совы. Я обожаю сов. И всё. Вот теперь темноволосого слизеринца вынесло окончательно, поэтому он некоторое время просто сидел, выпучив глаза и, вот это да, слегка покраснел. Ему понадобилось несколько минут, чтобы осмыслить ситуацию и прийти в себя, после чего он не очень тихо, но на тон ниже, чем обычно, озвучил: — Я тоже. Ну, то есть, мне, так же как и тебе, очень сильно нравятся совы… И после этого случилось то, чего не ожидал буквально никто. Акааши улыбнулся. Нет, не так. Акааши. Улыбнулся. И пускай улыбка эта была очень быстрой, слабой и незаметной, что Куроо было уже подумал, что ему привиделось, но факт остаётся фактом. Вот только теперь вынесло Бокуто, у которого, судя по всему, случился микроинсульт, инфаркт и остальные известные человечеству сердечными болезнями, в перечне которых любовь уже давно стоит на первом месте. Но уже спустя пару секунд Бо широко и лучезарно улыбнулся, возобновляя свои речи, и Акааши, который, похоже, решил сегодня превысить дневной лимит новых познаний, уже отвечал целыми фразами, а поддакивал. Куроо, понаблюдав за ними ещё с часик и поняв, что всё идёт хорошо, и его бро отлично справляется, вышел из таверны и отправился в свою башню факультета, по дороге о многом размышляя. Например, что он очень рад за своего лучшего друга, и в то же время, что он ему немного, самую малость, завидует. Он тоже хочет, чтобы у него был человек, которому он сможет открыться полностью и вот так сидеть часами, разговаривать с ним ни о чём, а потом точно так же сидеть и молчать, рассматривая свою вторую половинку сквозь отблески огня. Почему — Куроо сам не понимал, но он всегда представлял себя со своей любовью именно возле камина, который ассоциируется у него с уютом и семейным теплом. Иногда он всё же задавался вопросом, почему только огонь в его сознании является чем-то приятным и комфортным, но точного ответа так и не находил. Хотя была догадка, что это из-за воспоминаний детства, в которых они всей семьёй садились полукругом перед камином, и пока родители читали сказку, он тихо засыпал, ощущая нежные объятья матери и тёплые, даже горячие, ладони отца, которыми он легонько трепал сына по голове, желая таким образом спокойной ночи со сладкими снами. Вот только Куроо никогда не любил ночь. Нет, не то, чтобы он её ненавидел или испытывал неприязнь, просто она казалась такой холодной и чужой, что у брюнета возникало чувство одиночества, которое он ненавидел. И вообще, кто будет всерьёз любить ночь? Тёмная, тихая, холодная и недружелюбная, кому она может понравиться? Разве что такому же, как и она сама… На ум Куроо приходил только один человек, который идеально подходил под это описание. Правда, было и некоторое различие, что скорее дополняло идиллию. Цукишима Кей не был тёмным, даже наоборот. Он был ярким, но спокойным, не привлекающим к себе внимание, а если его всё-таки замечали, то он становился холодным и отстранённым. Прямо как все ночи, которые Куроо так ненавидел. Он почти дошел до нужного ему места, но неожиданно свернул в другую сторону и направился в закрытую в это время, что впрочем ему совершенно никак не мешало, астрономическую башню. Он медленно поднимался наверх, не понимая, почему он это делает, но всё равно продолжая идти. Когда он оказался наверху, то увидел её. Яркая, красивая и невероятно успокаивающая луна, которая своим ровным серебристым светом освещала вокруг всё, но не слепя глаза как солнце, а приглушая свою собственную ослепительность. И сейчас, смотря на это прекрасное творение богов, Куроо впервые подумал, что вот так сидеть в тишине, смотря на звёздную ночь, очень приятно, уютно и чарующе. И, пожалуй, гриффиндорец хотел бы сидеть здесь с одним конкретным язвительным и ехидным блондинистом слизеринцем. Он бы хотел быть сейчас с Цукишимой Кеем, который в этот момент показался Куроо невероятно сильно похожим на луну. Брюнет хмыкнул, понимая, что даже в имени этого парня есть сокращение, означающее ночное серебряное светило — Цукки. Очень милый и язвительный Цукки. Он задорно улыбнулся, думая, что это больше похоже на имя котёнка и… Увидев сверху, что Бокуто с Акааши походят к главному входу, Куроо с тихим вздохом поднялся с места и поспешил уйти прочь, желая поскорее оказаться в своей постели.

° ° °

Спокойствие, только спокойствие. Он должен оставаться спокойным и хладнокровным. Спокойным и… — Бокуто, хитрый ты кальмар! Как ты умудрился вообще?! — Ну бро, ну ради тебя же стараюсь! Какое тут может быть спокойствие, когда предательство пришло оттуда, откуда его ну никак не ждали. — Бро, ты должен был бороться со злом, а не примкнуть к нему! — Ох, чувак, ты серьёзно использовал фразу из «Звёздных войн»? Похоже, что ты реально зол… — Интересно, из-за кого?! — Ну Куроо, бро, прости меня! Брюнет тяжело вздохнул, на самом деле ни капельки не злясь, ведь Бокуто действительно волновался за него в последнее время, потому что его бро и Акааши наконец-то начали встречаться спустя два месяца после их первого свидания в таверне. Поэтому естественно, что в последнее время Бо большинство свободного времени проводил с Акааши, но Котаро не был бы собой, если бы не начал чувствовать себя виноватым перед Куроо. Последний ещё раз тихо вздохнул, не понимая, как он вообще попался на уловку такого болтливого и энергичного шалопая Бокуто. Не сказать, чтобы он был очень зол или раздражён, но неприятный осадочек от секретного заговора его лучшего друга со своим парнем остался. И если бы это было ещё чем-то нормальным, но нет. Как, ну вот как им пришла в голову идея с двойным свиданием, которое обожают устраивать маглы? И ладно Бо, но от кого, а от Акааши он такого не ожидал. И вот сейчас Куроо сидел во всё той же таверне и ждал Акааши, который должен был привести какого-то своего знакомого. Он молился, чтобы это не был очередной слизеринец, иначе в их компании будет слишком много язвы, а гриффиндорец в последнее время очень нервный, может и рука случайно соскользнуть на шею ещё неизвестному, но уже немного раздражающего знакомого Акааши. И вот, Куроо уже успел придумать план по случайному (честно!) убийству незнакомца, как… Прозвенел колокольчик, и послышалось радостное ухканье Бокуто, которое тот начал слишком часто издавать при виде Акааши, узнав, что тот тоже любит сов, которых его бро обожал ещё с детства. А вот Куроо больше предпочитал наземных животных. Точнее, конкретно котов с кошками. Кстати об Акааши… Тецуро поднял голову, посмотрел на вошедших и замер, во все глаза рассматривая блондинистого юношу, которого он не видел чуть больше двух месяцев, но при этом всё равно думал о нём почти каждый день. Сегодня Цукишима был одет в популярные у маглов белую толстовку с принтом динозавра и чёрные, облегающие его длинные ноги, джинсы. Куроо с жадностью впитывал образ такого повседневного и неофициального очкарика, отпечатывая эту картинку в голове, но слегка промахиваясь и попадая прямым ударом в сердце, заставляя то биться быстрее. Он ещё раз осмотрел блондина, останавливая взгляд дольше положенного на ногах в джинсах и сглотнул слюну, ставшую внезапно вязкой. Он повернулся к Бокуто, дабы высказать свои сомнения насчёт успешности сего мероприятия, но увидев взгляд, которым бро его одарил с радостной и довольной улыбкой, передумал. Куроо про себя ухмыльнулся, мысленно принимая условия их молчаливого пари и уже более спокойно смотря на подошедших к ним слизеринцев. Брюнет прекрасно видел, как и без того хмурое лицо при его виде скривилось, показывая крайнюю степень неудовольствия от всей этой затеи. И, не зная почему, Куроо посчитал это таким очаровательно-милым, что сердце наполнилось щемящей нежностью, и захотелось встать и обнять эту хмурую моську ладонями и поцеловать в кончик носа, смотря на бледное лицо. Эта мысль была настолько неожиданной, что Куроо завис на несколько минут и погруз в раздумьях, пока новоприбывшие рассаживались по местам. Хм, нет, Куроо был определённо против своей идеи, поэтому списав всё на усталость, он принялся за первый пункт своего плана по завоеванию наглого блондинчика и заодно утрению носа своему бро. — О-хо-хо, привет Цукки! А ты ни капли не изменился! Кей от неожиданности вздрогнул и уставившись на брюнета, прошипел аки змея: — Я Цукишима! — Я тебя и в первый раз прекрасно понял, Цукки~ Парень оскалился, но спустя несколько секунд расслабился и, сложив руки на груди, с язвительной улыбочкой протянул: — Ну что же, пожалуй, здесь ничего не поделаешь… Куроо и Бокуто вопросительно посмотрели на него, а Акааши лишь с лёгким интересом наблюдал за разворачивающейся перед его глазами сценой, словно он в кино, и сейчас покажут что-то захватывающее. Цукишима же тем временем театрально вздохнул и покачал головой, а потом, немного приподняв голову и жутко ухмыльнувшись, сочувственно объяснил: — Человека нельзя винить за отсутствие мыслительной деятельности, при поражении лобных долей и агенезии мозолистого тела. Два гриффиндорца нахмурились, анализируя сказанное и пытаясь понять что же оно означало, а Акааши слегка улыбнулся и, смотря на страдающих от незнания парней, тихо пояснил обоим, при этом смотря исключительно на Бокуто, который теперь восторженно смотрел на своего парня, хотя тот ещё ничего не сказал: — Первое связано с нарушением мышления, а второе — с пороками развития. Теперь все перевели взгляд на Цукишиму, который за время напряжённого мозгового штурма уже успел усесться возле Акааши и Куроо за неимением других свободных мест. Котаро издал какой-то возмущенный звук в ответ на объяснения своего парня, а Тецуро лишь хитро улыбнулся и слишком наигранно покачал головой. — Ох, у тебя голова не болит от всех этих умных слов? Смотри, а то лопнет ещё, и будешь потом безголовый ходить, как рожицы свои корчить тогда будешь? Кей поднял одну бровь, всё так же безразлично глядя на Куроо, и пожал плечами. Бокуто лишь удивлённо посмотрел на него и с недовольством добавил: — Как-то мелко и по-детски для тебя, бро. — Я только начал, бро. Вот теперь в глазах очкарика вспыхнула искра, и он с сомнением протянул: — Да ну? Мне кажется, что в самый раз для Вас, всё равно на большее Вы не способны. И всё. Вот тогда Куроо, который и так был не очень-то рад всему происходящему, а после взбешён слишком жестокой желчностью этого слизеринца и последним замечанием в его адрес, понесло. Конкретно так понесло. — Ах, какие мы умные и смелые! Нет, а если серьёзно, то если так и будешь дальше продолжать все эти свои насмешки, то друзей у тебя не останется, кроме Акааши, хотя, о чём я? У тебя и сейчас их наверняка нет, — он видел, как блондин вздрогнул, как с его лица слетела ухмылка, как поза с расслабленной стала напряжённой, видел, но не остановился и продолжил, — но с твоим характером от тебя не то, что Кейджи уйдёт, а все окружающие в принципе, семья в том числе. Наверняка, они бы хотели чтобы их сын был подобрее. О-хо-хо, как я мог забыть! Ты ведь всё-таки пришёл сюда, а значит, ты всё-таки гей! И боюсь тебя разочаровывать, но с твоей внешностью у тебя нет и шанса, а если к этому добавить характер, то ты всю жизнь будешь одинок. Нет, ну вот кому понравиться такая двухметровая, слишком бледная и худая дылда с вечно перекошенным недовольством рожей? Да ты больше на дементора похож, который жизнь высасывает и вообще… — Бро… — начал было Бокуто, но не успел. —… ты отвратителен. По логике мира, все для чего-то нужны, но я никак не пойму, для чего нужен ты. Только настроение всем портишь, пользы от тебя никакой, кроме разве что твоих знаний. И знаешь что? Думаю, если бы тебя не было, мир бы стал намного лучше! — Бро! Куроо развернулся к Бокуто и, увидев осуждающий взгляд, понял, что перегнул. Он хотел извиниться, но испуганный и встревоженный взгляд Акааши, который стал чуть ли не бледнее очкарика, заставил его насторожиться. Он обернулся к Цукишиме и застыл, в шоке смотря на блондина. Голова безвольно прижата к левому плечу, руки опущены вдоль тела, а лицо имеет по-прежнему безразличное выражение лица, но… Вот это самое маленькое большое «но». Блондин имел отсутствующий и потерянный взгляд, а из глаза стекла слеза. Всего одна маленькая слеза, а сколько боли в ней видел Куроо. — Цукки, я… Кей вздрогнул, поднял взгляд на присутствующих, а потом поднялся сам и отправился к выходу, но остановился. — Спасибо за приглашение, Акааши, но я, пожалуй, пойду, — он перевел взгляд на Бокуто и Куроо, — я прошу прощения за своё поведение и свои слова. Я постараюсь больше не причинять вам неудобств. И он ушёл. А Куроо смотрел на закрывшуюся дверь и думал, почему он такой придурок, успокаивался, а потом вспоминал одинокую слезинку, стекавшую по бледной фарфоровой щеке, и взгляд, полный отчаяния и боли, когда он просил прощения, и Куроо опять хотелось себя ударить. — Умеете же вы надавить на больное… Котаро, я должен уйти, Кею нельзя оставаться в таком состоянии одному, поэтому повеселитесь тут без меня. Акааши встал, поцеловал Бокуто в щёку и, кинув тяжёлый взгляд на Тецуро, ушёл. А последний перевёл взгляд на своего бро, который лишь покачал головой. — Я тебя не виню, бро, но ты реально перегнул палку. Куроо чертыхнулся и снова почувствовал себя полной мразью…

° ° °

Уже ночью лёжа на кровати, Куроо понял, что не давало ему покоя во всей этой ситуации. Он солгал сам себе. Ведь несмотря на свои слова, Цукишима его привлекал как раз таки своим ехидством, высоким ростом и бледной кожей, поэтому он обрадовался, когда увидел, что блондин пришёл на свидание, ведь это означало, что у него есть шанс. Не то, чтобы раньше ориентация других ему мешала, но в этот раз всё хотелось сделать с предельной аккуратностью. И да, Куроо осознал, что его привлекает этот очкарик, но не только в сексуальном плане, а как человек в принципе. Он хотел бы проводить с ним выходные и праздники, поздравляя друг друга, дарить лёгкие поцелуи перед началом занятий, от которых Цукки, Куроо почему-то был в этом уверен, краснел и смущался бы, называя его идиотом. Тецуро хотел обнимать Кея, сжимать в объятьях и вдыхать его запах, никогда никуда не выпуская. Он хотел увидеть его улыбку, когда он подарит ему какую-то мелочь на день рождения. Куроо Тецуро хотел. Хотел всего Цукишиму Кея, и от этого становилось ещё более противно от самого себя и своих лживых слов, которые он сказал на эмоциях. Куроо обречённо вздохнул не зная, что ему дальше делать, ведь он окончательно влюбился в Цукишиму Кея. Решив завтра найти очкарика и извиниться за свои слова, Куроо отложил все мысли и тревоги на завтра и уснул…

° ° °

Той ночью он не видел снов, лишь высокого блондина в очках и со слезами в глазах, который почему-то пах летним бризом, солнцем и совсем немного жаренной солёной скумбрией…