На Драконьем Камне

      Королева Висенья Таргариен не могла поверить в услышанное. — Скажи еще раз. Она что? — Королева Алис Харровей беременна, — невозмутимо повторил Мигель Селтигар, ее старый друг и соратник в Королевской Гавани. — Его Милость приказал палить из пушек, звонить в колокола, оповестить лордов Великих и малых Домов и много чего еще. И он приглашает вас, моя королева, прибыть в Королевскую Гавань и разделить его радость. — Он приглашает? — Висенья выделила первое слово. — Король и его королевы, — она разочарованно потерла переносицу, вздохнула и, поблагодарив Селтигара за верную службу и получив в ответ неизменное «Всегда рад услужить вам, моя королева», отпустила его.       Висенья, наверное, была бы счастлива, если бы о беременности от Мейгора сообщила Сериса, какая-нибудь фрейлина, дворцовая кухарка на худой конец. Но Сериса была здесь, на Драконьем Камне, отвергнутая и мужем, и родней, а змеюка Харровей, которую Висенья собиралась отравить, теперь была неприкосновенна. Она носила дракона. Ее внука. Седьмое пекло.       Сама по себе Алис не была опасна. Младшая дочь древнего, но не очень богатого рода, в которую без памяти влюбился принц-дракон, готовый выполнить любое ее желание. Ее история начиналась как сказка. Любила ли Алис Мейгора? Висенья с уверенностью могла сказать, что нет. Она любила пентошийскую ведьму. Тианна была совсем другого полета птичка. Хитрая, опасная, и ум в ее красивой головке был, но его начисто перекрывали непомерные амбиции и властолюбие. Ее слушала Алис, а Алис слушал Мейгор.       Ах, Мейгор, ее милый сын с телом воина и разумом капризного ребенка. Не должна она была отпускать его в Эссос, не должна была отдавать змеям-женам, ловко притворявшимся невинными овечками. Сам того не желая, Мейгор установил порядок наследования по старшинству, и если Алис родит сына, то он будет в лучшем случае третьим в очереди, если не считать девочек. Как только родится ребенок, она захочет уговорить Мейгора уничтожить всю линию Эйниса. Захочет, но не посмеет, пока жива Висенья. Значит — первой попытаются устранить ее. Висенья не боялась смерти. Она прожила долгую жизнь, несла смерть врагам и принимала, когда Неведомый приходил за ее родными. Она боялась оставить свое наследие — государство, в которое, видят Боги, она вложила неменьше сил, чем ее брат и сестра, — недалеким и алчным невесткам. Она похоронила Эйниса, которого любила, как сына, и почти потеряла Мейгора. Внуков королева не отдаст.       От размышлений ее отвлекла сдавленное шипение и проклятья за дверью. Алисса Веларион, вдова Эйниса, трясла несопротивлявшегося Мигеля, до побелевших костяшек вцепившись в его дублет. Маленькая и хрупкая, она едва доставала рыцарю до плеча. — Мой Визерис, — требовала она, — что он с ним сделал? Да говори же ты, божье наказание!       Висенья кашлянула. Алисса повернулась к ней, замерла, вступив в секундную схватку взглядами, а потом медленно отступила, выпуская Мигеля. Старая королева вопросительно подняла бровь, ожидая объяснений. Алисса метнула полный неприязни взгляд на Селтигара и, не дождавшись ни слова, заговорила сама. Ее голос звенел от возмущения: — Он не хочет отвечать на мои вопросы, Ваша Милость. — Остынь, — ледяным тоном приказала Висенья и повернулась к рыцарю. — Скажи, как чувствует себя принц Визерис? — Принц в полном здравии и делает большие успехи в обучении наукам, — отчитался он и быстро ушел, не оборачиваясь. — Алисса, — обратилась старая королева к притихнувшей невестке, — не сходи с ума. Визерис в столице, у всех на виду. Пока ему ничего не угрожает. Сейчас ты должна быть благоразумна как никогда. Время пришло. Приведи детей к логову. Нашему внуку пора сесть на дракона, — Алисса открыла рот, и она подняла руку, призывая помолчать. — Будем надеяться на лучшее, но может быть такое, что в скором времени ему придется защищать свою жизнь. — Но он еще ребенок. Его защитит имя отца. Мои дети — дети короля, их никто не посмеет тронуть. — Имя отца уже защитило Эйгона. Сколько сыновей тебе нужно потерять, чтобы понять, что Таргариена Таргариеном делают не наследственные права, не фиалковые глазки и не красивые волосы, а дракон? Джейхейрису десять, в его годы мы уже давно летали.       Алисса недовольно поджала тонкие губы и кивнула.       Она не предает Мейгора, напомнила себе Висенья, стуча тростью по каменным плитам ступеней, ведущих к гигантской, прорубленной в скале пещере, служившей логовом для многих поколений драконов. Она просто хочет помешать своему так и не повзрослевшему мальчику совершить еще одну ошибку.       У Алисанны уже был свой дракон — шестилетняя самка с простым именем Среброкрылая, вылупившаяся из подложенного девочке в колыбельку яйца. Висенья не одобряла эту традицию.       После гибели Валирии были утеряны многие тайные знания, в том числе о связи, возникающей между двумя драконами: ящером и человеком. Все, что Висенья знала о ней, она узнала от отца: не каждый Таргариен может заключить связь с каждым драконом. Должна быть предрасположенность — лорд Эйрион говорил, что это обусловлено кровью. Драконьими всадниками становились в сознательном возрасте, таким образом выбор делал не только человек, но и дракон. Все, что мог сделать дракончик, попавший к неподходящему человеку — не появиться на свет вовсе или родиться больным и погибнуть. Доказательство было у Висеньи перед глазами: яйцо Алисанны проклюнулось, когда девочке было всего два года, а у двух ее старших братьев — нет.       Было время, когда огромная пещера логова казалась тесной — столько драконов в ней было. Закрыв глаза, Висенья представляла совсем молоденькую, размером со взрослого слона Вхагар и играюче хватающего ее за крыло Мераксеса; вспоминала рев исполинского Эссовиуса, старейшего из валирийских драконов, — Эйгон когда-то хотел летать на нем, но дракон умер раньше, чем он осуществил свою идею. Оно и к лучшему.       Призрак, молодой серебристо-серый дракон, зашипел на королеву, угрожающе расправив крылья, но огня не выпустил.       Вермитора, немного неуклюжего, с отливающей бронзой чешуей, она выбрала за размер. Ему было не более полутора десятков лет, но он был настолько крупным и сильным, что вполне мог бы увезти и двух всадников.       Три молодых дракона выползли из логова, лениво щурясь на солнце и разминая крылья на просторной каменной площадке. Убедившись, что они не собираются улетать, Висенья вернулась в пещеру. Вхагар весело фыркнула и выдохнула две струйки красноватого дыма, увидев хозяйку, и королева провела ладонью по шипастой голове, выпуская ее из стойла. Если молодые драконы будут агрессивными и попытаются напасть на детей, Вхагар отгонит их. У Висеньи нет запасных внуков, чтобы рисковать Джейхейрисом и Алисанной.       Драконица приветственно заворчала, качнув головой в сторону замявшихся у кованых ворот детей. Восьмилетняя Алисанна теребила подол голубого платья и то и дело поправляла светлые медовые волосы, выбивавшиеся из-под маловатого ей обруча. Заметив пристальный взгляд огромных яшмово-красных глаз, Джейхейрис сжал ладошку сестры и попытался заслонить ее собой. Когда-то Висенья была так же дружна со своими братом и сестрой. — Идите сюда, — Висенья, изобразив ласковую улыбку, поманила детей, — не надо бояться. — Среброкрылая, — звонко и радостно воскликнула Алисанна, и, получив кивок от королевы, подхватила подол длинного платья и бросилась через площадку, буквально прыгая на подавшуюся к ней драконицу. Королева одобрительно хмыкнула. Алисанну разлучили с ее драконицей сразу после смерти Эйниса, и то, что за два года они друг друга не забыли, подтверждало их связь.       Джейхейрис проводил сестру долгим грустным взглядом. Обидно, наверное, оставаться без дракона в то время, как даже у твоих сестер они есть. Призрак скучающе заскреб когтями по камням, привлекая внимание. Принц перевел взгляд на драконов, а потом повернулся к Висенье. В глазах блеснула надежда. — Один из них будет твоим, — подтвердила старая королева. — Посмотри внимательно, Джейхейрис. Выбирай не красивого и не большого, а того, к кому потянется твое сердце, и кто расположен к тебе. Не торопись, прислушайся, что подсказывает тебе кровь. На этом драконе ты будешь летать всю жизнь, он будет твоим главным другом и союзником в битвах, а битвы будут, не сомневайся. Не пытайся оседлать сразу двух, им это не понравится. Один дракон — один всадник, таково правило. — У Балериона не один всадник, — Джейхейрис оторвал взгляд от драконов и повернулся к Висенье. Взгляд пурпурных глаз был не по-детски серьезен. — На нем летал дедушка, а теперь летает король. — Верно. А ты хочешь Балериона? Или, может быть, Вхагар? — мальчик отвел взгляд. — Нет, в этом нет ничего такого. Все дети хотят большого и грозного дракона, но, когда получают, не могут сдержать. Дракон может связать себя с новым человеком, когда его всадник умирает, не раньше. Если ты не выберешь дракона сейчас, может статься, что у тебя не будет его никогда.       Принц кивнул и сделал несколько шагов вперед, переводя взгляд с одного дракона на другого. На несколько долгих мгновений закрыл глаза, сжал кулаки. А потом, шумно выдохнув, развернулся и быстро и уверенно направился к бронзовому Вермитору. Но, преодолев половину площадки, он начал сбавлять скорость, а потом, не дойдя пару шагов вовсе остановился. Нерешительно потоптался на месте под пристальными взглядами драконов и Висеньи и, ища поддержки, посмотрел на повисшую на Среброкрылой сестру. Алисанна, почувствовав его взгляд, обернулась и, внезапно озорно улыбнувшись, двумя руками послала воздушный поцелуй. Так в книгах прекрасные леди подбадривали своих отважных рыцарей на турнирах.       Джейхейрис сделал последний шаг и протянул вперед руку, касаясь сухого чешуйчатого носа. На несколько секунд они оба замерли, человек и дракон, а потом Вермитор добродушно фыркнул и потерся головой о ладонь. Принц подошел вплотную, обхватил обеими руками толстую драконью шею, стискивая в объятиях. Вермитор зарычал, поднял рогатую голову и выпустил тонкую струйку золотого огня к восторгу новоиспеченного всадника. Справа в ответ взревела, оглушительно хлопнув крыльями, Среброкрылая, Алисанна захлопала в ладоши.       Висенья тоже поаплодировала. Надо будет написать в Штормовой Предел, чтобы приготовили укрытие и для драконов. Их спрятать будет нелегко, но ведь Рейну с Пламенной Мечтой на Светлом острове до сих пор не нашли. Робар Баратеон, сын Ориса, был умным и верным человеком. Он сможет спрятать детей так, что до них не доберутся ни соглядатаи десницы Харровея, ни тонкие загребущие ручки пентошийской ведьмы Тианны. Время еще есть.       Джейхейрис смелый и талантливый мальчик, подумала королева. Так повелось, что десницей при короле становился его родич: Орис при Эйгоне, Мейгор при Эйнисе, — Джейхейрис однажды сможет стать хорошим десницей Мейгору. Ее сын скоро станет отцом. Быть может, вместе с ответственностью к нему придут разум и милосердие. Когда родится ее внук, Висенья полетит в Королевскую Гавань и призовет Мейгора забыть былые разногласия. Семья вновь станет единым кулаком, перед ударом которого не устоит ни один враг. — Ваша Милость, бабушка, — к задумавшейся Висенье подбежала оторвавшаяся наконец от своей драконицы Алисанна, — а можем мы… Можно нам полетать? Совсем немножко, мы не будем улетать далеко, правда. — Конечно, — старая королева поправила выбившиеся из-под серебряного обруча волосы девочки. — Зови брата, милая. Вам многому предстоит научиться. Для начала, я покажу вам, как надевать на дракона седло.