Epilogue
Очередной сентябрь наступил на Москву сезоном бесконечных дождей. Жители не успевали просушивать свои зонты и одежду, бесконечно прыгали через глубокие лужи и задавали вселенной вопрос: «Когда же это всё прекратится?!». Высокий светловолосый парень быстрым шагом шёл по улице, на ходу рассматривая что-то в телефоне. Он уже успел пожалеть, что решил возвращаться домой пешком, ведь и обувь, и носки уже были мокрыми насквозь, отчего по всем телу пробегал холодок. Шастун поругался на себя всеми известными словами и поклялся больше не добираться из университета таким способом. Улицы сменяли друг друга, каждая из них кишила похожими, но в большей степени — транспортом разного вида. Антон уже предавался мечтами о том, как очутится в родной и очень тёплой квартире, наденет свитер, подаренный мамой на новый год и посмотрит какой-нибудь старый боевик, забив на домашку, а то и вовсе не придя завтра на пары. Один из проспектов, по которому он проходил, показался парню знакомым. Кажется, здесь он несколько раз добирался до дома своего школьного друга, где они пили много пива и пытались незаметно покурить на балконе. Тот парень уехал в далёкий Ханты-Мансийск ещё в апреле, а после присылал различные интересные фото и видео о своей жизни там. Воспоминания заставили Шастуна улыбнуться и ненадолго остановиться прямо посреди тротуара. Как много вещей изменились за эти месяцы… У зеленоглазого новые друзья, новые увлечения и заботы, новые мечты. Он сдал ЕГЭ на приличный балл, напился и встретил закат на выпускном, разошёлся с одноклассниками и обрёл хороших одногруппников. Всё, что было совсем недавно, на самом деле произошло несколько месяцев назад и там и осталось. Неделю, месяц, год назад всё было по-другому. Теперь Антон шагал только вперёд… Собственно, это он и собирался сделать, но краем глаза подметил справа от себя тату-салон, выполненный в стиле «лофт». В голову начали закрываться какие-то воспоминания, но он не мог точно их распознать и уже собирался оставить эти мысли, пока не обратил внимание на сквер через дорогу. Картинка всплыла моментально, как в каком-нибудь дешёвом кино. Антон Шастун чётко помнил тот холодный февральский день, когда он с друзьями зашёл в мастерскую и наткнулся на Арсения, а после их разговора на одной из скамеечек парка жизнь стала более бурной, а появления Попова — более частыми и интересными. Но утром после своего дня рождения светловолосый всё же проснулся в одиночестве, сменив одежду и убирая пустые бутылки. Он долго думал и ждал, что Граф появится вновь, бесконечно звонил ему и писал, но тот не отвечал, не открывал дверь квартиры, не появлялся в кругу своих друзей и, видимо, пропал навсегда. Сердце забилось чаще от мысли, что сейчас Антон может зайти в салон и вновь увидеть того необычного человека с блестящими от восторга или слёз глазами, ровной укладкой тёмных волос, гладкими длинными руками с маленькой татуировкой на запястье, ровной поверхностью спины, усыпанной родинками. И он решил сделать это, несмотря на то, каким может быть исход. — Здравствуйте! Вы по записи? — внутри здания к нему сразу подошла миловидная девушка. Шастун осмотрелся, подмечая то, что мастерская совсем не изменилась. Вокруг всё так же жужжали аппараты, раздавались голоса и приятная музыка. Он уже хотел ответить сотруднице, но тут кто-то налетел на него со спины, крепко обнимая. Когда парень развернулся, его глазам предстал Кирилл, называемый в старой компании Кактусом. С тех пор, как они виделись последний раз, парень сменил цвет волос и добавил рисунков на своё тело. — Шпала! Вот это встреча! — старый знакомый был одет в специальную форму, а встретившая Шастуна девушка немного оторопела и отошла к другим клиентам. — Пришёл сделать тату? — русоволосый поиграл бровями и потянул его в сторону кабинетов, задавая слишком много вопросов, пока зеленоглазый не прервал его. — Кактус, подожди! — он резко замер на месте. — У меня всё хорошо, я поступил в университет, девушки нет. — коротко ответил младший и продолжил. — Возможно, я бы хотел сделать какую-нибудь наколку, но не сейчас. — Антон мягко улыбнулся и помедлил, думая, как задать следующий вопрос. — Если честно, я проходил мимо и решил зайти узнать, работает ли здесь Арс. Мы давно не общались, очень бы хотелось увидеться с ним. — после этой фразы жизнерадостность Кирилла испарилась, а лицо сделалось совсем печальным. Шастун ничего не понимал. — Антон… Давай поговорим у меня в кабинете. — Кактус легонько подтолкнул его в сторону одной из дверей. В душу младшего начал закрываться неоправданный страх, похожий на какое-то предупреждение. — Можешь сесть на кушетку. — сказал парень, когда они остались вдвоём. Зеленоглазый решил опуститься на указанное место. — Кирилл, не молчи, пожалуйста! Я не хочу надумывать, но уже начинаю это делать. — выдав неловкий смешок, сказал Шастун через минуту, во время которой мастер молчал, неловко рассматривая пол. Всем своим видом он напомнил младшему задумчивого Графа, собирающегося достать сигарету и поведать о своей жизни. — Антон, я собираюсь с духом. — он тяжело вздохнул. — Арсений умер. — Кактус произнёс всего два слова, но поразил светловолосого электрическим разрядом по всему телу. Ему показалось, что эти слова не были произнесены, но его уши ещё никогда его не обманывали. Шастун отказывался в это поверить и стал ждать продолжения. — Я должен был тебе сказать, прости… Несколько месяцев назад, в начале мая, по неизвестным никому причинам он сбросился с крыши двадцатиэтажки. Проводилось тщательное расследование, следователи пытались найти хотя бы записку с объяснением, но там не было абсолютно ничего. — Антон был готов ко всему, но не к этому факту. Он ещё раз сложил эти слова в своей голове. — Он позвонил мне в тот день, но наша беседа была обыденной. Признаюсь, я уловил в его голосе нотки непонятной грусти, но я и подумать не мог… — Кирилл не договорил, закрыв лицо руками на несколько секунд. Антон не хотел признавать это. Он не понимал, почему это произошло и почему Попов решил остановить свою жизнь. Голова была полна вопросами, ответы на которые никто не знал. Никто, кроме темноволосого. Через пару минут мёртвенной тишины, он попрощался с мастером и вышел из мастерской, набирая номер такси, всё ещё смотря на мир опустевшими от задумчивости глазами. Набравшись храбрости, Шастун назвал водителю адрес того дома, надеясь, что там поймёт хоть что-нибудь. Парень не успел заметить, как прибыл в пункт назначения, зашёл в подъезд, а затем и в кабину лифта. Поднимаясь на последний этаж, он вспоминал ясные голубые глаза, способные выразить любую эмоцию этого мира, узкие губы, с которых часто слетал приятный смешок, необычную укладку тёмных волос, в которые светловолосый зарывался руками в ту самую ночь. В ночь, когда они виделись последний раз и даже не подразумевали об этом. В ночь, когда Арс с испугом оторвался от стройного тела и покинул квартиру без объяснений. В ночь, которая осталась непонятной для них обоих. Лифт издал противный звонок и распахнул перед Антоном свои двери. Парень неуверенно вышел и направился ко входу на крышу, который был чем-то закрыт. Он легко отворил затвор и оказался там, передвигаясь на шатающихся ногах. Город внизу был таким же быстрым и живым, как и всегда. Его жители бесконечно спешили куда-то, пытаясь всё успеть. Они заводили друзей, находили работу и любовь, создавали семью и воспитывали детей, помогая им пройти точно такой же путь. Кто-то сейчас веселился в шумной компании, кто-то проводил время с семьёй, а кто-то находился наедине с собой и своими мыслями. Человеческая жизнь в объёмах вселенной — всего лишь миг. И это тот миг, который даётся только раз. Тот миг, во время которого люди сами решают, как его прожить и какую выбрать судьбу. Миг, где большую часть времени они забывают о его быстротечности и безвозвратно теряют. Проводят годы на нелюбимой работе и лишь в конце пути занимаются тем, что всегда их интересовало. Стараются сделать всё самое лучшее для людей, которые их не стоят, и разбивают сердца тем, кто им поистине нужен. Светлые волосы легко трепал прохладный ветер. Парень был рад, что дождь решил немного успокоиться. Крыша пустовала, если не считать оборванных и полностью выцвевших лент для ограждения. На невысоких стенках всё ещё были различные надписи на разных языках, оставляемые здесь безнадёжными представителями подростковых субкультур. Шастун немного ближе подошёл к краю, осознавая, что близкий ему человек спрыгнул отсюда, потому что был не в состоянии справиться с проблемами, которые прожгли его до самого конца, или просто не нашёл человека, которому можно было вылить свою душу. Антон помнил, сколько бессонных ночей он провёл, думая о Попове. Он лежал в темноте, впиваясь взглядом в белоснежный потолок и пытаясь вспомнить все эмоции, которые доставил ему старший. Когда след Арсения совсем потерялся из виду, светловолосый многое осознал. Какое бы чувство Шастун не испытывал по отношению к Графу, он понимал, что эти ощущения были гораздо выше влюблённости и привязанности. Он доверял Попову свои тайны, выслушивал его мысли в ответ, веселился с ним, пил, курил, гулял под дождём, танцевал, грустил на крыше, решал варианты, катался по ночной Москве, целовался, чувствовал тепло его тела, наблюдал чистые горькие слёзы и самые лучезарные улыбки. Он ценил этого человека всей душой и очень расстроился, когда его потерял… По щеке зеленоглазого давно катилась слеза, а когда он смахнул её, его внимание мгновенно было привлечено к относительно новой и очень неровной надписи на бордюре. К надписи, которую следователи и близкие друзья не заметили, потому что просто не знали всего, что было у него на душе. К надписи, которой Попов, возможно, раскрыл всю свою душу, отпустил все свои терзания и шагнул в пустоту:Shastoon, I love you for infinity