WOW

      «Ебаный пиздец». - Единственная мысль, которая крутилась в голове у Джисона. Просто не может быть, чтобы парень перед ним не был дьяволом.       На Минхо были самые узкие кожаные штаны, которые он только видел в своей жизни, ему даже показалось, что он взял эти штаны у него, учитывая то, как был натянут материал на крепких бедрах его парня. Его рубашка была сделана из прозрачного черного кружева, и была стянута на талии и плечах несколькими ремнями. Его темно-синие волосы были небрежно уложены, открывая наполовину лоб. Еле заметные блестки служили украшением для его век, подчеркивая длинные густые ресницы и то, как они трепетали от наигранной невинности. Дополняли образ его блестящие розовые губы, расплывающиеся в неровной ухмылке.       Джисон неудобно ерзал на кровати, его колени были сведены вместе, а руки покоились на них. Он чувствовал себя невероятно маленьким и хрупким перед как будто неземным существом напротив него, находящимся на импровизированной сцене. Минхо выжидал бит, момент, чтобы начать двигаться, пока его глаза скользили по парню, наблюдая за ним. Его глаза сузились с азартом, а ухмылка стала еще шире, когда он перевел свой взгляд от покрасневших щек Джисона к его рукам, которые теперь уже небрежно прикрывали пах. В тот момент Джисон раз сто успел пожалеть о том, что надел спортивки.       Когда Минхо говорил, что планирует устроить сюрприз на День Святого Валентина, он нисколько не шутил. Он еще даже не начал танцевать, а разум Джисона уже затуманен желанием и потребностью в разрядке. Он думал, что под «сюрпризом» подразумевались чизкейк и секс. Иногда бывало и чизкейк во время секса. А что, он человек простой, для счастья много не надо. Минхо же знал это и был более чем готов удовлетворить эти простые желания.       Но твою, блять, мать.       Как только басы проникли в каждый предмет в их спальне, Минхо начал двигаться под музыку, а Джисон подумал, что, возможно, он слишком прост в своих желаниях. То, как ремни окутывают кожу Минхо – кожу, едва скрытую черным кружевом – заставило Джисона представить, как он бы выглядел, будь он полностью облачен в это самое кружево. Вдруг, в своем сознании Джисон начал захлебываться от восторга, представляя, каково это быть связанным, беспомощным, под полным контролем Минхо.       Он сглотнул ком, подступивший к горлу, и плотнее сжал свои колени.       Играла медленная, соблазняющая музыка, а Джисон чувствовал, что еще чуть-чуть и расплавится от вида, как руки Минхо блуждают по телу, спускаясь к бедрам, в то время как он чувственно опускается на колени. Хан же кусал свои губы, чтобы хоть как-то сохранить ясность ума. Но его пульс ускорялся, а дыхание становилось прерывистым, как только Минхо начал грациозно ползти к нему.       Он был жертвой.       ОН знал это. Минхо знал это.       Джисона можно сравнить с беспомощной овечкой, а Минхо – с волком, который вышел на охоту и готов отобедать той самой овечкой.       И гортанный, высокий звук, вырвавшийся из Джисона был тому доказательством.       Внезапно на своих ногах Хан почувствовал тепло от тела Хо. Он опустился на бедра Сона своими, обхватив при этом руки младшего и поместив их на свою талию. Джисон, в свою очередь, инстинктивно крепко впился пальцами в мягкую кожу, предварительно забравшись под кружевной предмет гардероба. Руки Минхо все так же блуждали по собственной груди, пока все его тело двигалось в такт музыке. Наблюдая за всем этим, а именно за просто сюрреалистичным человеком, извивающимся у него на коленях, Джисон удивился трем вещам:       Во-первых, Минхо был самым красивым человеком, которого Джисон когда-либо видел в своей жизни. Он спокойно мог бы провести целый день за тем, чтобы целовать его.       Во-вторых, он был отчаянно, полностью и бесповоротно влюблен в этого человека.       В-третьих, через кружевную рубашку он мог видеть соски Минхо. И, блять, он хотел укусить один из них.       Но он так и не смог осуществить задуманное, потому что, как только мелодия закончилась и заново начала играть, его губы втянули в поцелуй. Губы Минхо были властными и пьянящими, что Джисон совсем потерял контроль над своим телом. Он был больше чем уверен, что стонет прямо сейчас, но то ли музыка была слишком громкой, то ли стук его сердца так сильно отдавался в ушах, что он совершенно этого не слышал.       Минхо целовал и покусывал линию челюсти, шею и ключицы. Джисон не смог удержаться от того, чтобы не приподнять свои бедра, чтобы получить хоть какое-то трение, потому что он уж очень нуждался в Минхо. Он был уверен, что может кончить, даже не раздевая его и себя. Его уверенность в этом возросла в тот момент, когда Минхо наконец переместил его руки с собственного тела, на тело Хана, уделяя внимание всем чувствительным зонам младшего, заставляя того извиваться.       Мелодия снова изменилась.       А возбуждение все росло. Действия Минхо все больше и больше распаляли. Еще чуть-чуть и Джисон уверен, что увидит перед глазами звезды. Так близко. Слишком, слишком близко.       Но ему так и не удалось проверить свою теорию.       Его возбуждение можно сравнить с жидкостью, что медленно наполняет стакан, и, как только оно заполнило его до самых краев и даже начало переливаться через край, музыка резко стихла, а Минхо откинул свою голову назад и выгнулся в спине, прекращая какие-либо действия со своей стороны. Джисон бы подумал, что Минхо выглядит феерично... Если бы его оргазм не увели прямо из-под носа.       Джисон замер с приоткрытым ртом и удивлением на лице.       Минхо выпрямился из своей недавно изогнутой позы с самодовольной улыбкой и плечами, подрагивающими в такт музыке.       Джисон почувствовал себя опустошенным, когда до его ушей долетели слова песни:       «Вау... Он горяч».       Этим вечером Джисон был уверен только в одном.       Минхо чертов дьявол.       Ли начал смеяться с того, как младший покраснел от кончиков волос до воротника его кофты. Он так сильно смеялся, что даже не сопротивлялся, когда его грубо скинули на кровать. Его хохот только усилился, когда Джисон рассержено потопал к двери, вскинув средний палец со словами «Пошел ты», выходя в коридор.       Минхо мысленно поблагодарил Чана за то, что тот помог ему с этой песней, продолжая хихикать над нелепыми текстами, доносившимися из динамиков.       Он только что обломал шикарный вечер? Возможно.       Стоила ли игра свеч? Определенно.