Restart

Ночь была удивительно холодная, не сравнимая с теми, что предшествовали ей. Ещё раз вздрогнув от пробиравшего до костей ветра, я глубоко вдохнула. Передо мной простирался огромных размеров сад, о котором ходило множество слухов. Кто-то говорил, что это обычный лабиринт, некая достопримечательность, что находится под особым наблюдением со стороны высших. Кто-то говорил, будто каждый вошедший непременно сходит с ума от собственных страхов, которые окутывают его, стоит лишь войти. Но никто с уверенностью не мог сказать, что на самом деле было правдой, и никто это уж точно не проверял на собственной шкуре. «Это всего лишь страшилка для детей, прекрати быть такой трусихой, Харрис» — твердил внутренний голос, хотя где-то в глубине души я понимала, что быть скептиком, когда вокруг тебя ангелы и демоны бессмысленно. Последовав внутрь, я почувствовала, как страх стал постепенно отпускать и на душе осталось лишь спокойствие. Зелёные цветущие стены уходили вглубь, так и маня за собой. Огромное количество проходов виднелось повсюду, отчего я невольно поёжилась, понимая, что стоит шагнуть в сторону — и вход в лабиринт навсегда останется потерян. С надеждой обернувшись назад, мне больше не удалось увидеть школы, сада, беседки. Повсюду были лишь однообразные стены из цветущих кустов, уплывавших в высоту. Должно быть, я совершила огромную ошибку, угодив прямиком в ловушку. И самое пугающее заключалось в том, что никто даже понятия не имел, где я находилась. Осознавая безысходность положения, мне оставалось лишь двигаться внутрь, оставляя шансы выбраться неиспользованными, но, в конце концов, это было лучше, чем просто бездействовать, тем более, из каждого лабиринта возможно найти выход. Вспомнив, как при жизни мне нравилось находить решения всяким логическим загадкам, я невольно улыбнулась, стараясь представить, будто это была всего лишь одна из них. Положив руку на правую стену лабиринта, как того требовали методы поиска выхода, я стала шагать вдоль неё, но меня тут же пронзила ни с чем несравнимая боль, заставившая тут же согнуться пополам от неожиданности. Вспышки самых эмоциональных моментов прошлого заставляли переживать всё вновь, ощущая каждое чувство на себе, будто впервые. — Это иллюзия! — воскликнула я в пустоту, протирая глаза, но образы лишь сменяли друг друга, вызывая более сильные отклики моей души. Я не могла прекратить эту пытку, не могла перестать вновь и вновь видеть смерть родителей, затем тётушки. Не могла перестать наблюдать за своей смертью, что продолжала возникать более отчётливо, вызывая не только душевную боль, но и физическую, которую я испытала в тот день. — Это лишь иллюзия! — я постаралась раскрыть глаза, но картинки прошлого лишь сменяли друг друга, не давая сделать и шагу вперёд. Сопротивляться становилось всё сложнее, я бы сказала, это было невозможно. Воспоминания поглощали меня, не позволяя думать ни о чём больше, заставляя усомниться в реальности происходящего. Я уже и в самом деле не понимала, что происходило, отдаваясь трансу всё больше, будто теряя всякий смысл пытаться вернуться к настоящему времени. — Рано ты, подружка, сдаёшься, — раздался бархатный успокаивающий голос совсем рядом со мной, — Для начала найди меня. Преодолевая галлюцинации, я стала оглядываться по сторонам, ища взглядом источник звука, но вокруг меня были лишь уходящие вдаль зелёные стены лабиринта, навевавшие ощущение, что с каждой минутой они начинают давить сильнее, лишая кислорода. Сделав несколько успешных шагов, я даже поверила, будто у меня есть хоть какой-то шанс бороться с собой, но теперь всё становилось куда хуже. — Какая же ты жалкая! Я верила в тебя! — голос тётушки. Она стояла в своём любимом брючном костюме, сложив руки на груди и окидывая меня презрительным взглядом, от которого внутри всё съёживалось, — Ты потеряла всё, что я зарабатывала годами, десятками лет! Меня окутывало чувство обиды, злости и хуже всего — осознания того, что Аннет говорила правду, ведь и в самом деле, я не смогла оправдать надежд тётушки, не смогла продолжить ведение семейного бизнеса. — Ничтожество! Думала, тебя хоть кто-то полюбит? Александр. — Единственное чувство, которое к тебе можно испытывать — это жалость, Агата. В это мгновение меня пронзила нестерпимая боль, будто все таившиеся внутри меня чувства готовы были вылиться наружу. Кажется, осознание нереальности происходящего покидало меня всё больше, заставляя тонуть в собственных страхах, уходя в эту пучину глубже и глубже. — Найди меня, — вновь этот бархатный голос, что появлялся будто проводник в этом огромном лабиринте с миллионом тупиков. Решив игнорировать галлюцинации, я последовала за голосом, но видения становились более отчётливыми, появляясь всё чаще и сбивая с пути всё сильнее. — Ничтожество! Это всего лишь иллюзия, Харрис! — Как ты могла всё потерять? Это всего лишь иллюзия! — Глупая девчонка! Это иллюзия! — Ты достойна лишь жалости! Иллюзия! — Найди меня! — теперь бархатный голос стал более настойчивым, больше напоминая приказ. Я вновь начала оглядываться, видя вокруг себя лишь бесконечные стены, перекрёстки и тупики, продолжая двигаться вдоль правой, надеясь, будто правила земных лабиринтов работают и здесь. Призраки прошлого продолжали появляться передо мной, перекрывая дорогу, заставляя вновь чувствовать боль от сказанных слов, но это была лишь иллюзия, я не должна была её бояться. — Найди! Меня! — теперь это напоминало крик, заставивший всё внутри меня натянуться в струнку. — Я пытаюсь, черт возьми! — продолжая шагать, я хотела отметить хоть что-то запоминавшееся здесь, но кроме бесконечных поворотов, ведущих в более тесные проходы не было ничего. Призрак тётушки сменялся образами ещё живых родителей, что я едва помнила, заставлявшими тяжелее дышать, лишь бы только не терять грань реальности. — Время не резиновое, Харрис. Найди меня, — вновь вездесущий голос, источник которого мне всё никак не удавалось увидеть. — Я не могу, — переходя на крик, ответила я, всё ещё быстро перебирая ногами. — Тогда я тебе помогу. В следующий миг в темноте я увидела блеск двух кроваво-алых глаз. Они не были похожи на красные глаза Люцифера, в которых искры адского пламени сменялись спокойствием. В этом взгляде чувствовалось что-то абсолютно иное. Нечто, напоминавшее зло в чистом виде, если так можно выразиться. Энергия существа была невероятно мощная, что я могла ощутить её физически. Тёмно-фиолетовая, мрачная, с привкусом табака дымка окутывала меня своими оковами, затмевая и без того помутнённый рассудок. Вокруг всё погрузилось в кромешную тьму, оставляя моему взору лишь два алых огонька, застывших в нескольких десятках сантиметров от меня. — Моё имя Маль, Агата, — послышался странный шёпот, — Не желаешь мне помочь освободить брата? Заламывая пальцы от нахлынувшей волны страха, я постаралась уверенным тоном ответить: — С чего бы мне хотеть этого? — Не забывайся, девочка, я ведь могу тебя оставить здесь, навсегда со мной, — по шее пробежался холодок от дыхания, что я ощутила совсем близко, — Я спрошу ещё раз, не желаешь мне помочь? После этой фразы я ощутила цепкую хватку сильной руки, перекрывавшей кислород. — Правильный ответ один, — послышался злорадствующий смех. Мне не было страшно потерять жизнь и умереть во второй раз прямо на месте. Скорее, это был лучший итог. Но остаться заложницей своих худших воспоминаний и страхов навеки, не имея возможности даже узнать кто виновник всему этому, было слишком большой платой за любопытство, которое я не смогла сдержать. — Я могла бы посодействовать. Но как мне сделать это? — своими вопросами мне хотелось вывести это существо на чистую воду, хотя это и казалось невозможным. — Я уже сказал, найди брата, а также будь хорошей девочкой и выполняй мои маленькие капризы, — хватка на шее ослабилась, отчего я смогла глубоко вздохнуть, —А пока, ты мне надоела, свободна, — сильная рука отшвырнула меня в сторону, отчего я с болью рухнула на землю, закрывая глаза от раздражавшего звона в ушах. По телу прошлась крупная дрожь, отчего я невольно съёжилась, оглядываясь по сторонам. Но, к моему удивлению, лабиринт оказался в нескольких шагах, будто меня и вовсе там не было. — Агата? — раздался удивлённый и немного испуганный голос. Александр. Подняв взгляд наверх, я обнаружила, что надо мной возвышался Нильсен, с беспокойством рассматривая меня. Я что, ударилась головой? С чего это ему беспокоиться? Закрыв глаза, я постаралась расслабиться, лёжа на спине, игнорируя присутствие парня, надеясь, что он сочтёт меня мертвой и уйдёт, но, увы. — Не знал, что я прямо-таки буквально сногсшибательно выгляжу. Отдёрнувшись, я лишь раздраженно выдохнула и приподнялась на локтях вопреки боли, прошедшей ударом тока по всему телу. В груди бешено колотилось сердце от всего произошедшего, от увиденных мною кровавых глаз, от мощного потока энергии, что продолжал окутывать меня, но несмотря на всё это мне было нужно вести себя непринуждённо, нужно было надерзить, унизить, но не показать, насколько я была напугана произошедшим даже самой себе. Снова ощутив резкую боль в спине, я до металлического вкуса прикусила губу, стараясь не издать ни единого звука и не показать слабости перед парнем, что всё ещё нависал надо мной, заглядывая в глаза. Мне было до ужаса отвратительно лежать под его ногами, ощущая себя ничтожной букашкой, но даже в таком положении я умудрялась делать вид, будто это он всего-навсего мерзкое насекомое, что мне хочется раздавить. — Отвратительные кеды, Нильсен, — отчеканила я, кивнув головой на обувь парня, в ответ на что он лишь рассмеялся. — Отвратительная манера общения, Харрис, — парировал он, протягивая мне руку. Проигнорировав жест парня, я самостоятельно поднялась на ноги, преодолевая боль в теле и сильное желание врезать по его самодовольному лицу. — Злой тебе ночи и ужасных снов, — прошипела я и последовала в сторону школы, — И завязывай ночью шататься без дела, всё-таки мы с Вики в ответе за твои выходки. — Ну, не я же по лабиринтам шатаюсь, — усмехнулся он, следуя за мной. — Только попробуй, Нильсен, — ускорив шаг, я окончательно оторвалась от парня, направляясь в школу. Заснуть этой ночью у меня так и не вышло, так что я лишь лежала в кровати, уставившись в потолок и раздумывая о произошедшем. В голове мысли крутились хаотично, но в конце концов вырисовывались в одну картину. Итак, существует некий Мальбонте, о котором я услышала от Мисселины и Геральда. Но, как видно, это не одно существо, их два. С Малем я уже знакома, и он явно не самый лучший и вежливый собеседник. Странной загадкой оставалось, почему в помощники он избрал именно меня и какая ему выгода от нахождения Бонта, но это было явно не к добру и закрывать глаза на такую проблему стало бы огромной глупостью даже для такой неудачницы, как я. В одиночку мне было не справиться с этими вопросами, но найти сообщника в таком деле казалось невозможным, ведь это значило не только доверить свои тайны, но и подвергнуть его огромной опасности. Сильная энергия Маля пугала до чёртиков, одним своим присутствием показывая своё превосходство над моей, призрачной и слабой. Что ж, ситуация, несомненно, вырисовывалась сложная, но даже некая эйфория появлялась от чувства предстоящих загадок и тайн, которые лишь собирались и запутывались в огромный клубок. Лучи солнца уже ласкали своим теплом моё лицо, когда я ещё ни на миг не сомкнула глаз. Ощутив слабость во всём теле, мне захотелось дать себе поблажку и не ходить на занятия, что я и сделала, надеясь если не отдохнуть, то хотя бы попробовать разузнать информацию, способную помочь. Проведя несколько последних дней в библиотеке, я поняла, что эксклюзивных фактов мне там не найти, ведь ученикам полагается знать только ничтожную часть правды, ту, которую нам готовы выдать за абсолютную истину. Мне нужны были другие источники информации, возможно, не столь проверенные и достоверные, возможно, даже сомнительные, но по крайней мере они предлагали узнать что-то иное, взглянуть на происходящее с другой стороны. Первым порывом было, конечно же, обратиться за помощью к Люциферу. В конце концов, он сын Сатаны, сильнейший демон, принц ада и всё в этом роде, но в этом и была проблема, ведь ему ничего не стоило заглянуть мне в глаза и увидеть всё. Увидеть Маля, увидеть мой поход в лабиринт, увидеть странные видения, в которые мне не хотелось впускать его, ведь я не знала наверняка, кому здесь можно довериться. Проблемы с доверием — это банальная вещь, с которой сталкиваются все, пережившие неразделенную любовь или предательство друзей ещё лет в пятнадцать. Но, если смотреть здраво на это, то несложно догадаться, что вовсе не весело, когда тебя предают, не весело, когда ты слышишь свою тайну в кругу шумной компании, не весело, когда тот, кого ты любишь, разбивает тебе сердце, как ни шути над этим. Не спорю, сарказм, льющийся из меня рекой, всегда будет присутствовать, даже буквально на смертном одре, но сейчас, когда нужна была чья-то поддержка и помощь, когда нужен был второй гениальный ум, готовый окунуться в загадки вместе со мной, мне вовсе не хотелось смеяться. В голове невольно всплывали события прошлого. Вот мы с Александром только познакомились, вот я случайно оказалась в его комнате, и вот мы впервые стали вместе расследовать дело, начиная сближаться. Работа с ним, как и отношения, всего была для меня настоящим волнительным приключением. Мы были похожи на тех самых следователей из детективных сериалов, что не спят длинными ночами и красными нитями связывают фотографии преступников. Комната Нильсена тогда стала для нас, словно Бейкер-Стрит 221 «В» для Шерлока Холмса и Доктора Ватсона-личным пристанищем, где мы обсуждали предстоящие планы, что приходилось осуществлять, где строили безумные теории, воплощавшиеся в жизнь и где впоследствии стали куда большим, чем просто напарниками, расследовавшими таинственную гибель Аннет-Сильвер Харрис. И если я скажу, что не скучаю по тому времени, если я скажу, что не скучаю по тому Александру, такому знакомому и родному, то нагло совру. Нет, я не скучаю. Сейчас предо мной вновь возникло множество загадок, что предназначено было решать лишь мне, одной. Вдохнув поглубже, я, наконец, выбралась из-под тёплого одеяла, пытаясь сообразить, сколько времени ушло на томные размышления, проведённые в объятиях мягких подушек. Приняв решение всё же обратиться к сыну Сатаны, прикрываясь потребностью найти нужную информацию для проекта, я поспешно собралась, на ходу накидывая вязаный кардиган поверх плотно обтягивавшего топа. По всей видимости, занятия уже закончились, учитывая, что большинство учеников болтались без дела в коридорах или во дворе. Пробираясь сквозь толпу непризнанных, я попала в нужное крыло школы и уже через пару минут стояла возле комнаты Люцифера, молясь всем богам, чтобы не наткнуться там на Нильсена или не застать сына Сатаны за более интересными занятиями. Хотя, из двух зол я предпочла бы выбрать меньшее, то есть, второе. Постучавшись пару раз в массивную дверь, мне не посчастливилось услышать ответа, отчего я, непременно, начинала злиться. Безусловно, как любому нормальному человеку, мне следовало бы уйти, но что я сделала? Правильно! — Люцифер какого х… Агата? — Нильсен, окружённый парой дьяволиц, расположился на кровати, лениво потягивая глифт из стеклянной бутыли, явно принадлежавшей не ему. Первым порывом было просто уйти, не видя того, кто был мне до мозга костей неприятен, но оставлять всё вот так, тем более, учитывая, что все его проступки сказались бы и на моей репутации, делать этого нельзя было. Безусловно, парня следовало бы похвалить за то, как быстро он однако адаптировался здесь, по всей видимости, вовсе не смущаясь от клейма «непризнанного», хотя, учитывая свойское отношение демонов к нему, они его и не принимали за выходца человеческого рода. Парня также вовсе не смущало моё здесь присутствие, хотя, ему бы стоило хоть для виду притвориться расстроенным, чего, он, конечно же, сделать не соизволил. Может, Люцифер приёмный? Может, вот оно истинное исчадие ада и ребёнок Сатаны? — Какая неприятная встреча! — я наигранно хлопнула в ладоши, — Однако, интересный способ разузнать одну из сторон, советую Алекс! 10 из 10! Думаю, мне не стоит напоминать, что тебе это может обойтись исключением? — сощурившись, я добавила, — Обязательно приду посмотреть, как тебе вырвут крылышки. — И я рад тебя видеть, Агата-ходячая-зануда-Харрис, — не глядя в мою сторону, отбросил он, беседуя с девушками, что и вовсе не одарили меня вниманием. Несомненно, я бы ещё перекинулась с ним парой обидных слов и, может быть, даже самолично испробовала на нём пару приёмчиков, которым успела научиться на крылоборстве, но мне стоило торопиться в поисках нужной информации, пока я не встретила на своём пути ещё парочку десятков проблем. — Скажи мне, где Люцифер, и я сделаю вид, будто не видела твоих попоек и попыток устроить оргию, — сложив руки на груди, обратилась я к парню. — А мне по чём знать? Думаю, тебе известнее, где находится твой новый половой партнёр, — дьяволицы закатились смехом от «оригинальной» шутки Нильсена, которая заставила меня внутренне вспыхнуть, словно спичка. Он предал меня. Он использовал меня.Он хотел лично убить меня. Он заставил страдать. И сейчас, встретившись со мной после смерти он вовсе не попытался объясниться, не попытался тогда в клубе догнать, остановить, обнять. Нет. Напротив, он решил здесь строить свою жизнь, всякий раз напоминая о своём присутствии, будто нарочно попадаясь на глаза. И сейчас виновник моей смерти, предатель и лжец смеет что-то предъявлять мне? Будь я прежней Агатой, той, что смогла когда-то довериться ему, и я бы точно сумела оправдать его даже в этой ситуации. Сказала бы, что всё ещё вижу в нём пылающие ревностью чувства, придумала бы отговорку из разряда: «Внутри него есть свет. Мне следует сделать первый шаг. Ему тоже тяжело.» Но нет, чёрт возьми.В нём нет и проблесков света, и я не стану делать и шага, даже если он сделает тысячу мне навстречу. — Катись ты к чёрту, Нильсен. И да, я не стану покрывать все твои выходки, будучи твоим куратором, — с грохотом захлопнув дверь, я, всё ещё пылающая от нахлынувшей волны гнева, решительным шагом направилась самостоятельно искать нужную мне информацию, пусть мне и следовало довольствоваться лишь уже изученными от корки до корки томами из библиотеки. Никого из знакомых встретить мне не удалось, отчего одновременно и полегчало, и стало тревожно. Понимая всю бессмысленность копаться в школьных книжках, я устало взревела, ударяя кулаком о письменный стол. — Кому-то нужен отдых, — сзади меня раздался приятный мужской голос. Обернувшись, я увидела Дино, что стоял, оперевшись на стеллаж с книгами. Весь его вид олицетворял спокойствие и умиротворение, и даже его энергия была такой обволакивающей и приятной, будто тёплый летний ветерок, слегка обдувающий лицо, будто взбитые сливки, придающие горькому кофе сладкий привкус, будто что-то такое простое и незамысловатое, но то, без чего невозможно представить самого себя. — Не против, если я присяду? — спросил ангел, отодвигая себе стул рядом. Отрицательно покачав головой, я устало улыбнулась Дино, стараясь хотя бы так показать благодарность за его появление. — Если дело в наказании отца, я могу поговорить с ним. Он не такой тиран, каким может показаться на первый взгляд, — приободряющим жестом, парень положил мне руку на плечо. — Нет, проблема не в этом, Дино, — я устало взглянула на него, — Но спасибо за беспокойство, правда. Погрузившись в тишину, мы оба молчали, не решаясь нарушить эту хрупкую атмосферу покоя, воцарившуюся на пару мгновений. — Агата, ты имеешь полное право не доверять мне, учитывая что это наша вторая встреча, но уверен, мне не составит труда помочь с чем-либо. Ой как мне не хотелось впутывать во всё это Дино, казавшегося таким добрым и ласковым, не заслуживавшим проблем, которые я могла принести своими вопросами. — Можно я спрошу кое-что? Возможно, это покажется странным, но ты действительно поможешь мне, — парень утвердительно кивнул, — Что ты знаешь о Мальбонте? Лицо Дино тут же изменилось и стало обеспокоенным. Возникло ощущение, будто я задала вопрос, на котором стояло табу в этом месте, словно я вслух произнесла имя Волан-де-Морта в Хогвартсе. — Агата, я не знаю, с чего ты решила выбрать именно эту тему, но это не то, чем тебе следует интересоваться, — парень осторожно привстал, собираясь оставить меня. — Прошу, Дино, — я потянула парня за рукав, — Мне действительно нужно это! Было видно, как внутри него боролись две половины, противоречившие друг другу. В его глазах прямо-таки читалось неподдельное беспокойство и желание помочь, смешанное с долгом промолчать и уйти. — Думаю, для этого есть местечко получше, — приглашающим жестом кивнув головой в сторону двери, он медленно последовал к выходу. Бесспорно, будь у ангела возлюбленная, ей бы безмерно повезло, ведь Дино был парнем мечты буквально для каждой мечтательной девушки: заботливый, чуткий, ласковый. Он был тем, кто способен наслаждаться моментом искреннее, не скрываясь за сотней масок, пытаясь скрыть боль. Он был тем, кто мог правдиво улыбаться, не стесняясь смотреть в глаза и заботиться. Несомненно, родись он на Земле, то стал бы фотографировать каждый момент, когда его вторая половинка была бы счастлива, стал бы приносить каждое утро горячий кофе и новый полароидный снимок, пусть и неудачный. И ведь даже для простого разговора он выбрал слишком чудесное место — огромную террасу в заброшенном крыле школы, откуда открывался чудесный взор на заходящее солнце, от которого я невольно ахнула, широко раскрыв глаза. Сев на краю балкона, свесив ноги вниз, он тихо заговорил: — В школе давно водится легенда о Мальбонте, такая загадочная и интересная для каждого. Сколько себя помню, столько эта тема и была любопытна каждому, маня своей недоступностью. Я слышал многое об этом: кто-то говорит, что это единственный выживший ребёнок ангела и демона, сила которого так сильна, что Шепфа держит его взаперти. Кто-то поговаривал, мол ребёнок вовсе не один, а их двойня. А кто-то и вовсе считает это легендой, — выдержав небольшую паузу, он продолжил, — Но, как бы то ни было, это существо опасно, Агата, и способно на многое, ведь в нём таится как ангельская, так и демоническая сила, превосходящая даже Сатану и Шепфу. Каждое слово он произносил отчётливо, обдумывая всё сказанное. Информация была для меня новой, но она расставляла в голове всё по своим местам. Хотя, как говорила практика, не всегда всё так просто, как кажется, да и сейчас возникало ощущение, будто что-то важное ускользает от меня. Ведь с чего бы такому сильному существу обращаться ко мне? Новоиспеченной непризнанной? — Спасибо огромное, Дино, — благодарно вымолвила я. — Я не хочу пробираться в твои мысли, Агата, не хочу насильственно узнавать, зачем тебе это понадобилось, поэтому ответь честно всего на один вопрос, — он обернулся ко мне, — У тебя какие-то проблемы? Ты ведь не просто из интереса спрашиваешь? На душе стало хлипко оттого, насколько хорошо я понимала, что солгу. Не могла я ответить правды, не могла впутать во всё Дино, хотя ложь, даже во благо была куда хуже. Ведь порой стоит лишь раз соврать человеку и он больше никогда не поверит, тоже не сможет. — Всё в порядке, Дино. Просто услышала от других учеников, — я беззаботно улыбнулась. Встав на ноги, ангел лишь кивнул. Он понял, что я лгу. Понял. Изначально ведь знал, что это не просто так, но спросил. Хотел проверить, стоит ли мне доверять и, увы, разочаровался. В глазах его на мгновение мелькнула нотка грусти, от которой я прямо физически ощутила отвратность собственного вранья, что затягивало в своё мерзкое болото. Хотелось догнать ангела, что решился стать моим другом, хотелось извиниться, рассказать правду, но я не прошла проверку. Снова. В сердце неприятно кололо, отчего радость полученной информации тут же рассеялась, словно её и не было. Оставшись одной, я продолжила любоваться закатом, стараясь перестать думать о плохом и сосредоточиться на теме, что приковывала все мои мысли — Мальбонте. И чем сильнее я вдавалась в рассуждения, тем запутаннее всё становилось, словно новая информация опровергала всё, что я так активно себе внушала. —Так, так, так, — знакомый бархатный голос, — Агата Харрис, кажется, вновь влезла в проблемы, — Александр подошёл ближе, останавливаясь рядом со мной. Вдохнув воздуха поглубже, я устало проговорила: — Просто заткнись, Нильсен. И да, мне абсолютно всё равно, если ты даже что-то и услышал, — я вновь взглянула на разливавшийся алым цветом закат. Мы молча стояли, глядя на заходящее солнце и изредка посматривая друг на друга. Я чувствовала тяжёлое дыхание парня, чувствовала, как ударяется его несуществующее сердце о рёбра, и отчего-то на душе стало так спокойно, словно и не могло быть иначе, словно у всего был единый исход — я и он, снова рядом и снова так далеко друг от друга, будто нас разделяли не жалкие десять сантиметров, а огромная стена, выстроенная годами. — Если бы ты могла провести на Земле один день в качестве человека, что бы ты сделала? — такой непринужденный вопрос парня застал меня врасплох. Но, кажется, этот вечер был одним из тех, которым суждено было стать исключением. Тем, который нам на следующий день следовало бы забыть, а сейчас вкусить момент, насладиться им, забыв о том, что мы знали друг друга до этого, представить, будто у нас есть только сейчас. Нет завтра и нет вчера. — Я бы сходила на море, — выдержав небольшую паузу добавила, — И наелась бы персиков до умопомрачения. Наверное, было забавно, вот так вот делиться желаниями с тем, с кем вы готовы были пару часов назад порвать друг друга в клочья. Но что поделать? Жизнь, в принципе, смешная штука и любит обидно шутить. — А я бы просидел весь день на крыше небоскрёба, чувствуя себя вновь тем, кто не может так легко достать до небес, а лишь тянется к ним, — он задумчиво хмыкнул, запустив руку в каштановые волосы, —Хочу вновь почувствовать, каково это быть простым человеком, которому неподвластны судьбы других, который может лишь довольствоваться собой, думая, будто управляет самостоятельно собственными решениями, лишь шутя про ангела и демона на плечах, — он еле слышно усмехнулся, — А почему море? — Не знаю, — я непринуждённо пожала плечами, — Да и какая уже разница? — Ты прыгнула в пропасть или побежала в лес? — поддерживая нашу «приятельскую» беседу тихо произнёс парень, будто даже не надеясь услышать ответ на вторую по счёту реплику, ведь если бы после неё мы вновь не поругались, это стало бы рекордом. — Прыгнула в пропасть, — спустя некоторое время ответила я, —Ты? — Я просто лежал, — парень поправил ворот рубашки, громко вздохнув. — То есть? — я удивлённо взглянула на него, как бы отказываясь верить услышанному. — То есть я ничего не сделал и просто лежал, пока Геральд не потерял терпения и не спихнул меня сам, — Александр тихо рассмеялся. В этом и был весь Нильсен. Он всегда вёл себя иначе. Из двух предложенных вариантов находил третий, собственный. Пытаясь разгадать тайну, придумывал новую, возвращаясь к предыдущей позже. Выполняя задание, не смотрел на пример решения, ведь в ином случае это был бы не Александр. И именно поэтому мне так нравилось с ним работать, так нравилось общаться, слушая его истории, не похожие на другие, будто этот человек свалился на мою голову с другой вселенной, слушать его причудливые ругательства на шведском, слушать, слушать, слушать. Но не сейчас, не после всего этого. И пускай этот вечер и был таким странным, но даже тогда я не могла себе позволить отпустить произошедшее. Ведь некоторые вещи просто нельзя забыть, нельзя отпустить. Ну не была я из тех девушек, что после пары лет страданий могли простить и кинуться на шею любимому, признаваясь в бесконечной любви. Я скорее наступлю себе на глотку, чем позволю ему вновь проникнуть в мою голову, заставляя довериться. Скорее захлебнусь в собственной слюне, но не стану этого делать. Не стану. Но несмотря на все эти внутренние противоречия, терзавшие меня, ломавшие и царапавшие рёбра, заставлявшие вновь и вновь возвращаться к образам минувшего прошлого, что остались навсегда позади, именно в тот момент на душе возникло ощущение, такое странное и знакомое. Будто что-то родное и такое далёкое пыталось достучаться до меня, но я так старательно делала вид, словно не чувствую это. Я вновь вляпалась в проблемы и вновь делала вид, будто всё в порядке, испытывая буквально всю палитру человеческих эмоций. Вновь предо мной предстали тайны, завесу которых необходимо было открыть. И вновь по моё левое плечо стояло настоящее исчадие ада, что однажды свело меня в могилу, умудрявшееся даже своим молчанием показывать непрошеное участие во всём этом. Возникло чувство, будто судьба подсмеялась надо мной и нажала на кнопку «restart».