10.10.

      То, что было моим отцом, растекается у меня под ногами. На моем лице ошметки того, что было в его голове. Моя нога стоит в черной каше на месте его груди. Я беру его меч. Чтобы не зарыли с ним вместе. Или не украли. Память о нем. Я не хочу о нем помнить. Но я должна. Почему? Я не знаю. Он не был лучшим отцом, не был даже хорошим. Последнее, что он сказал мне — пожелания родить. Это мое предназначение. Мне 15. Очень к месту и вовремя, пап.       Октябрь холодный. Мне холодно. Я вся дрожу и мне тяжело дышать. Парням рядом со мной уютнее. Они в форме. Формы для девушек нет. Мне так сказали. Есть для взрослых, но я еще до размеров не дотягиваю. Сколько всего девочек подростков у нас в войсках? Я не знаю. Но я стою одна среди десятков молодых парней плюс-минус моего возраста. Может быть, здесь есть еще девушки. Но я не вижу.       Нас согнали куда-то за защитный барьер. Мой отец был главным. Он пытался командовать нами. А теперь он растекается. Впитывается в землю. Въедается в подошвы нашей обуви. И непонятно, что нам теперь делать. Барьер разрушен. Среди нас молодые чунины и несколько джонинов. 3? 5? Что-то вроде этого. Я точно знаю двоих. Один из них смотрит безразлично на то, как где-то вдалеке наверняка погибает его последний близкий. Он выглядит крутым. Наверно, все силы на это потратил. Потом он будет говорить, что друзья это главное и что их нужно защищать ценой всего.       Другой перепуган и едва держится на ногах. Пытается успокаивать младших, но одним своим видом нагнетает еще большую панику. Где-то в деревне должны быть еще генины, ученики академии, дошкольники, младенцы, дети гражданских. Помогли ли им? Вытащили ли самых беспомощных из кварталов их кланов? Тех, кто живет один? А что с пожилыми? Инвалидами? Я не знаю. Никто из нас не знает. Но только я думаю, что показно «защищать» нас во время всего этого лицемерно.       Тот, кто ожидал от себя силы бога, не справился. И его ошибку теперь пожинать нам всем. Первый едва справился. Остальные не рисковали и не трогали давно проверенное. Четвертый думал, что лучше их всех. Теперь у него есть сын, у которого нет матери. У которого нет отца. Сын, который ничей не сын. Теперь я ничья дочь. Теперь я последняя в кровной семье. Теперь многие дети в деревне не дети. И не в деревне. Деревни нет. Смесь земли с кровью и каменных осколков. Мой дом стоит. Он цел. Мне придется там жить. Пока у всех вокруг дома не будет. Пока все вокруг не живут.       Я иду никуда с мечом в руках. Мой путь ниндзя. Впереди люди. Сзади люди. Под ногами люди. Все вокруг кричат. Наверное. Я почти не слышу. Уже несколько месяцев. Одним ухом полностью. Второе восстанавливается. Восстановится. Если сегодня ничто на меня не рухнет. Если ничто не пробьет мой титан слева. Или череп справа. Мои руки трясутся. Мои колени трясутся. Я не плачу. Я не умею. Меня вырастили оружием, у которого даже нет цели.       Тот, кто мог бы быть дедом моим детям, если бы сам был отцом. Он держится на расстоянии. Не подходит близко. Ему 56. Он все еще боится. Пытается казаться смелым и не быть им. Пытается быть героем, но чтобы умер кто-то другой. Другой умер. Теперь он снова. Третий вместо четвертого. Третий после четвертого. Третий вместо пятого, вместо шестого. Один, два, три, все. Прямо как пальцы на руке женщины, которая хрустнула у меня под ногами.       В воздухе чувствую знакомую чакру. Слишком сильно. Она перемешана с демоном. Я не сильный сенсор. Я не умею управляться с этим. Мой отец запрещал. Почему-то. Больше не может. И я чувствую. Я не знаю, кто это. Но кто-то, кого я точно раньше часто видела. Кто-то, кто похож на меня. Похож на нас. Я прочитала по губам, что у демона был шаринган. Глаза Учиха. Но это не кто-то из наших. Не знаю, почему, но я знаю. Яманака потом скажут, что был лишний. Они чувствуют лишнее даже сейчас. Несчастные. Все мы. Но они даже больше прочих.       Та, кто не успела стать моей свекровью, лежит под теми завалами. Она жива. Через много лет выяснят. Но никогда оттуда не выберется. Ее сын будто что-то чувствует. Он не хотел уходить. Он меня останавливал. Но вдруг рванулся к этой пещере. Он пытается разобрать завалы. Он ломает руки осколками камней. Он ломает ноги, пытаясь взобраться выше. Эта пещера была чуть поодаль от деревни. Мы были в другом конце. Значит, я давно иду. Значит, уже хватит.       Я падаю. На мне кровь. За ней не видно одежды. Я падаю в чьи-то тела. Это хорошо. Это мягко. Меня посчитают трупом позже. Меня погрузят в какую-то яму, и я зашевелюсь. Потом. Я лежу. Мои глаза широко открыты. Я вижу темное небо без звезд. Я чувствую запах крови и что-то вязкое под собой. Я ничего не слышу. Я сжимаю меч сильнее.