Мы — ростки, что ещё не пробились, Но уже растоптаны злым сапогом. Мы — птенцы, что едва научились петь, Но падают вниз с вырванным языком. Нас учили вселенской любви. Flёur — «Последний сон»
Хмуролика — как и остальные трое — казалась всего лишь спящей, будто стоит лишь посильнее ткнуть лапой в бок, чтобы разбудить. Ветерок смотрел на неё и никак не мог поверить, что это последний раз, когда он видит её и остальных. Если, конечно, она не решит вдруг навестить его во сне. На это он даже надеяться не смел, потому что ну какой смысл воительнице Звёздного племени навещать предателя, которому наверняка уже уготовано место в Сумрачном Лесу? Хмуролике, такой правильной при жизни, после смерти это даже в голову не придёт. Аромат мяты и розмарина щекотал ноздри. Старейшины сделали всё, чтобы отбить запах крови и смерти, и даже немного перестарались, но едва ли кто-то мог их винить. Ветерок почему-то не смел, хотя особым почтением к старикам не отличался даже в детстве. — Ты готов? — Кролик осторожно дотронулся до него хвостом. Вместе с Ветерком и Грачом он был ответственен за похороны глашатой, чьё место занял. — Пора приступать. Ветерок кивнул, но, как и Грач, медлил, не решаясь прикоснуться к телу, но потом тряхнул головой и, осторожно взяв за загривок, потащил его к вырытой могиле. Грач следил за ним, сощурив глаза, словно ожидал какой-нибудь выходки. Кролик подошёл ближе, готовый предложить помощь, если она понадобится. Однако Ветерок не собирался принимать её и намеревался справиться самостоятельно. Он провёл бессонную ночь в бдении и после помогал рыть могилы, но уставшим себя не чувствовал: сказывались тренировки в Сумрачном Лесу. А там ведь и похуже приходилось, Звездоцап и его воины жалости не знали… Едва ли этот племенной кот мог подбадривать себя подобным, но ничего лучше у него не было. По обе стороны от него хоронили ещё троих: Конопушку, Пышнохвостку и Корноуха. Все они не сумели оправиться от ран, полученных в Великой битве, хотя Пустельга старался выходить их изо всех сил. Чуть поодаль расположились ещё три могилы, засыпанные день или два назад. В них упокоились Совка, Паутинник и Валун. На них Ветерок старался не смотреть, его и без того совесть грызла. Брат матери, почти заменивший ему отца, и собственный ученик, почти младший брат. Те, кого Ветерок мог спасти, но не смог, не успел. Как и бабушку. Что толку в тренировках и полученной силе, если дорогие ему коты всё равно погибли? Ладно бы Грач или другое ничтожество, не заслуживающее жизни, но эти… Если Звёздное племя могло повлиять на то, кому жить, а кому нет, то очень сильно облажалось на этот раз. Ветерок как можно бережнее опустил тело Хмуролики на дно могилы и по кивку Кролика сбросил первый ком земли. Спустя пару мгновений к нему присоединился Грач, а за ним и сам глашатай. Все трое молчали, но остальные тихо перешёптывались. Кто-то всхлипывал, кто-то бормотал что-то утешающее. Ветерок едва сдерживался, чтобы не наорать. Рыданий и причитаний ему хватило на первых похоронах. — Отдохните до полудня, — сказал Кролик, когда всё закончилось. Его хвост подрагивал, выдавая его неуверенность, всё-таки должность досталась ему только вчера. — Нет смысла отправляться в патрули, будучи уставшим. — Но кто же проверит границы и наловит дичи? — спросил Грач. — Остальные, — ответил Кролик. — Нас осталось совсем мало, но ещё есть способные охотиться… А границы подождут, — он поднял хвост и постарался грозно взглянуть на расшумевшихся собеседников. — Другие племена пострадали ненамного меньше, так что от них не стоит ждать опасностей. — Зачем нам ждать опасностей извне, когда лагерь полон Сумрачных тварей? — услышал Ветерок шипение Осоки. — Даже глашатай теперь один из них… — Однозвёзд, верно, головой ушибся, — ответил ей кто-то другой. — Как иначе объяснить это всё? Кролик, конечно, это тоже слышал. За последние сутки он наслушался больше дерьма, чем за всю свою жизнь, и Ветерку даже было жаль его. Кролик никогда не помышлял об измене родному племени, он был одним из тех наивных придурков, кто тренировался на его благо. И сражался за живых. Но какое кому дело до этого, если он всё-таки побывал под небесами без звёзд? — Заткнитесь, — веско сказал Грач, не глядя на говоривших. — И проявите хоть каплю уважения к глашатаю, а если не к нему, то хотя бы к воле предводителя. Ветерок скривился. Грач был не сильно лучше их всех: изменник, однажды сбежавший и имеющий троих — уже двоих — котят в другом племени. Однако ему до сих пор почему-то верили и к нему прислушивались, а потому все перешёптывания стихли. Кролик посмотрел на Грача с благодарностью и удостоился ответной полуулыбки. — Хмуролика сама тебя предложила, — очень тихо шепнул он глашатаю. — А раз она была уверена в тебе, то и я тоже буду уверен. Его тон был удивительно тёплым, и Ветерок от внезапно нахлынувшей злости вонзил когти в землю. По отношению к себе он никогда такого не слышал, даже когда выпрыгивал из шкуры в попытках заслужить похвалу от него. А уж после и подавно, но к тому времени Ветерок уже не ждал от него ничего. — Немедленно вернись в лагерь и отоспись, — Кролик подкрался к нему, увлечённому размышлениями о том, как ему не повезло с некоторыми родственниками. — Ты же с лап скоро валиться начнёшь, мышеголовый. — Я ещё способен стоять на лапах, — попытался возразить Ветерок, но глашатай после разговора с Грачом явно преисполнился уверенности в себе. — Стоять, но не охотиться, искать травы или обходить границы, — парировал Кролик. — Постарайся поспать хоть немного, а потом иди на охоту. Ветерок был уверен, что не сможет уснуть, однако спорить не стал. До тех пор, пока Кролик не выслушает очередную порцию грязи в свой адрес, это было самым бесполезным занятием.***
Потери были куда более пугающими, чем казалось на первый взгляд. Лагерь, прежде раздражающе шумный и переполненный котами, опустел и стал чудовищно тихим. Шутка ли, семь воинов, если считать умирающего Чертополоха, пало, и не было ни королев, ни оруженосцев. Ветерок лежал в тени скалы предводителя и дремал, положив голову на лапы. Мимо него проходили соплеменники, но не решались приблизиться. Словно он мог в любой момент наброситься на них. Эта мысль, немного позабавившая его, оказалась последней связной перед тем, как ему удалось наконец-то заснуть. Однако сон его не был долгим и приятным: сплошная мешанина образов и знакомых лиц. Звездоцап, Звездолом, Коршун, Паутинник, Валун, Хмуролика и даже Львиносвет со своими мёртвой сестрой и убогим братцем. Одни говорили с ним, другие умирали у его лап, третьи неизменно побеждали. Под конец его бывшие соплеменники окружили его. — Ты обещал защищать меня, если я не смогу защититься сам, — хрипел Валун, и кровь лилась из его разорванного горла и бесчисленных ран, окрашивая в багровый светло-серую шерсть. — Где ты был, Ветерок? — Где ты был? — эхом повторил за ним Паутинник, слепо глядя на него пустыми глазницами — те, кто убил его, перед этим лишили его глаз. — Ты же сам говорил, что я заменил тебе отца. Почему ты не помог мне, когда те коты рвали меня на части? — Почему ты не помог? — Хмуролика встала рядом с ними. На первый взгляд, ей досталось меньше всего в битве. — Мы все так нуждались в тебе. Мы верили в тебя. Любили тебя. Неужели этого оказалось недостаточно? Неужели этого оказалось недостаточно, чтобы ты не бросил нас одних против тьмы? Ветерок хотел прокричать, что он хотел спасти их, но в хаосе битвы потерял и просто не успел найти вовремя. Но не мог даже пасть открыть и лишь наблюдал, как они приближаются. И проснулся прежде, чем они подошли на расстояние вытянутой лапы. Был как раз полдень, и следовало бы отправиться на охоту, как приказывал Кролик. То, что принесли утренние патрульные, уже давно было съедено — если они вообще что-то принесли. И, возможно, стоит поискать какие-нибудь травы для Пустельги. Чертополоху уже ничем нельзя помочь, разве что добить, однако рано или поздно появятся другие раненые… Выходя из лагеря, он столкнулся с Верескоглазкой и её бывшей ученицей. Обе несли золотарник, который в последние дни ценился едва ли не выше кошачьей мяты. Ветерок, забывшись, кивнул им и сразу же об этом пожалел. Ни одна из них, разумеется, не кивнула ему, а в глазах Верескоглазки он прочёл лишь страх и слабое отвращение. И это после стольких лун дружбы… Ветерок натянуто улыбнулся и прошёл мимо. Глупо было верить, что она последует за отцом и хотя бы попытается простить и понять его. И всё же он по-прежнему надеялся, что однажды это произойдёт, что они помирятся. Надежда была глупой, но перестать цепляться за неё он не мог. — Ветерок, — услышал он тихий голос Верескоглазки. Оборачиваться и проверять, послышалось ему или нет, Ветерок не стал. Выходя из лагеря, он не имел чёткого представления, куда идти. Те места, что были ему дороги, посещать не хотелось: в них было слишком много памяти о павших. Счастье, что ему ещё не каждый куст или яма напоминали о времени, проведённом с Хмуроликой, Паутинником или Валуном. Это было бы слишком даже для него. Лапы принесли его ко входу в тоннели. Ветерок ухмыльнулся, оглядываясь по сторонам. Столько воспоминаний было связано с этим местом! И игры с Верескоглазкой (тогда ещё Вересколапкой) после окончания её дружбы с Львиносветом, и сражение с Грозовым племенем, куда менее впечатляющее, чем хотелось бы. Кто же знал, что та мышеголовая полукровка вернётся и сможет научить грозовых котов сражаться в тесноте и темноте тоннелей? Разве что Сол, но тот не соизволил предупредить их. Под землёй оказалось прохладнее, чем он помнил, и воздух был неприятным, сырым. Ветерок едва не отпрянул, но сумел удержать себя в лапах. В Сумрачном Лесу было куда хуже, напомнил он себе и двинулся вперёд. Первое время каменный потолок словно давил ему на плечи, угрожал рухнуть и похоронить его под собой. Иногда ему казалось, что из темноты за ним кто-то наблюдает, однако никого не увидел и не учуял чьего-либо присутствия. Только сырость и чьи-то старые запахи, распознать которые не смог. Усталость накатила неожиданно, и Ветерок устроился в относительно сухом углу. Он намеревался просто посидеть в тишине, вдали от недружелюбных соплеменников и их косых взглядов, но в какой-то момент провалился в сон без сновидений.***
Разбудило его чьё-то присутствие. Ветерок открыл глаза и сразу вскочил на лапы, оглядываясь по сторонам. На этот раз он был уверен, что кто-то находится рядом, но прячется от него. Среди запахов появился новый, казавшийся знакомым и при этом не принадлежавший коту племени Ветра. — Покажись! — рявкнул он и приготовился атаковать на случай, если его обнаружил кто-то из другого племени. Из тьмы показалась пёстрая кошка, подошла так неслышно, что Ветерок едва из своей шкуры не выпрыгнул. От неё пахло Грозовым племенем, но атаковать ему расхотелось: они неплохо знали друг друга и не были врагами. По крайней мере, прежде. — Вот уж не думала, что встречу тебя здесь, — проговорила Пестроцветик и слабо улыбнулась. Выглядела она хуже, чем Ветерок помнил. Впрочем, сам он выглядел ничуть не лучше, наверняка тоже осунулся и производил впечатление кота, в последний раз спавшего треть луны назад. — Да я и сам не думал, — пробормотал он и подвинулся, чтобы дать ей сесть рядом. — Там, на поверхности, сейчас… — Когда я спустилась, оставалось совсем немного времени до заката, — ответила Пестроцветик. — Ты уже уходишь? — в её голосе ему почудилось сожаление. — Нет, — сказал он. — Я не тороплюсь обратно. Пестроцветик улыбнулась и несильно боднула его в плечо. Некоторое время они молчали, вслушиваясь в тишину и не решаясь начать разговор. Раньше они почти не говорили, куда больше тренировались и перебрасывались замечаниями об умственных и физических способностях противника, иногда сражались бок о бок. Пестроцветик не была самой сильной или ловкой, сильно уступала даже Искре, не говоря уже о самом Ветерке, но противником была достойным. — Я слышала, у вас чудовищные потери, — тихо сказала Пестроцветик, не глядя на него. — Семеро, если считать умирающего сейчас, — голос его всё же не дрогнул. — Наша глашатая, Хмуролика… впрочем, у вас пал этот… Огнезвёзд, — Ветерок подумал, что стоило бы как-то выразить скорбь, но передумал. О павшем предводителе Грозового племени он не сожалел ни капли, эта ложь была бы слишком очевидной. — Он был хорошим предводителем, — сказала Пестроцветик, сделав вид, что не заметила его отвращения. — Нам остаётся надеяться, что Ежевичная Звезда будет ненамного хуже, — она некоторое время помедлила и неуверенно продолжила: — Может, вашего седьмого удастся спасти? Я могу попросить Воробья поделиться травами… Ветерок представил себе морду Воробья, которого бывшая ученица Сумрачного Леса просит одолжить немного трав враждебному племени, и фыркнул. Пестроцветик посмотрела на него с явным осуждением. — У нас достаточно трав, — сказал он. — Дело совсем не в них. Пустельга сказал, что раны слишком глубокие… То же самое он говорил про Паутинника и Валуна и многих других. Другим, таким, как Осоке, повезло больше. Ветерок считал это несправедливым, потому что это Осока должна была умереть с распоротым горлом или лишиться глаз. Или кто-нибудь ещё, такой же бесполезный и ненужный. Пестроцветик он этого говорить не стал, не посчитал нужным, у неё и своих проблем наверняка хватало. — Медуница, — сказала Пестроцветик севшим голосом. — Наша воительница, её котята не так давно стали оруженосцами… она умерла, потому что посчитала свои раны слишком пустяковыми и решила, что лучше позаботится о котятах. Воробей просто не успел ей помочь. Ветерок молча обнял её хвостом, пытаясь хоть как-то выразить сочувствие. Он понятия не имел, была ли близка Пестроцветик с погибшей, но племенные коты, как правило, были привязаны друг к другу и тяжело переживали чью-то смерть. — Знаю, это прозвучит странно, но иногда я жалею, что погибла Медуница, а не Иглогривка… Это моя сестра, — пояснила она Ветерку срывающимся шёпотом. — Я люблю её, честно, и ненавижу себя за эти мысли. Но иногда мне кажется, что всем было бы легче, если бы Иглогривка умерла. Она бы перестала страдать, я не верю, что она довольна жизнью калеки, а я… А я бы получила внимание родителей. Она молчала, уставившись на свои лапы немигающим взглядом, и Ветерок молчал тоже. Ему хорошо было знакомо её отчаяние и желание получить внимание родителей — вернее, отца, внимания матери ему порой даже слишком много. Разве что Грачу было одинаково плевать что на него, что на других детей. — Я думала, что если стану великой, то Милли обратит на меня хоть какое-то внимание, — вдруг продолжила Пестроцветик. — Но я стала предательницей, и моя семья окончательно отвернулась от меня. Даже отец, хотя он-то старался уделить время всем своим детям. Все мои мечты оказались украдены у меня несчастьем сестры и Сумрачным Лесом, — и она невесело рассмеялась. — Я тебя отчасти понимаю, — сказал Ветерок, и она удивлённо уставилась на него. — Что ты так смотришь? Большую часть своей жизни я пытался заслужить внимание своего отца. Мне это так и не удалось, и я его возненавидел. И в Сумрачный Лес попал по большей части из-за этого, а не потому, что так хотел стать великим. Пестроцветик внезапно фыркнула и тихо рассмеялась. — А мы-то считали, что ты не то из ненависти к племенам, не то за величие, — пояснила она. — А ты, оказывается, недалеко от меня ушёл. Ветерка покоробило это «мы», потому что компанией Пестроцветик наверняка были её соплеменники и те мышеголовые из Речного и Сумрачного племён, с которыми он старался не контактировать. Разума у них меньше, чем у кролика, и знать, что эта шайка тебя обсуждала, было… неприятно. Он хотел высказать это, но не смог: слишком тёплым был взгляд Пестроцветик. В последний раз на него так смотрели ещё до Великой битвы, почти что вечность назад. — Жаль, что я узнала это только сейчас, — сказала Пестроцветик. — Случись это несколько лун назад, одиночества в моей жизни было бы меньше. И в моей, подумал он, но не стал этого говорить. Пестроцветик это было понятно и без его слов. — Мы можем встретиться когда-нибудь ещё? — спросила она. — Не только на Совете. — Такие вещи когда-нибудь хорошо заканчивались? Пестроцветик ощутимо ткнула его в бок. — Ты прекрасно знаешь, что я не о том! — Пестроцветик улыбнулась. — Хватит с нас одного предательства. — Можем встретиться через несколько дней, — предложил Ветерок. Пестроцветик согласилась. Ветерка же не покидало ощущение, что он идёт по пути Грача или ещё какого-нибудь придурка. В его случае не было никакой романтической подоплёки, только желание пообщаться с кем-то, кто похож на него. В конце концов, племя Ветра состоит не из одной Осоки, всегда можно найти кого-то… если его заново примут. Когда они распрощались и покинули тоннели, солнце уже село. Зевающая Пестроцветик направилась сразу в лагерь, Ветерок же решил попытаться поохотиться. Возможно, если он сумеет что-нибудь поймать, ни Кролик, ни Однозвёзд не станут злиться из-за его долгого отсутствия.