Prohibitum amor

Поначалу Кайон был рад быть королём, почётным, высокоуважаемым и любимым всем прайдом и даже за его границами. Был рад иметь таких верных подданных, всегда уважающих его мнение и готовых без лишних слов пойти туда, куда он только скажет. Был рад жить в Ночном прайде и иметь такую идеальную во всех смыслах красавицу-жену, как Рани, то есть саму её. И был рад такой жизни. Поначалу Джасири была рада перебраться на новый уровень руководства и быть предводительницей всего чужеземья, чему многие были рады, а некоторые наоборот, отдавая больше предпочтения Джандже. Была рада, что теперь все гиены её владений уважают и почитают её любимую фразу и такую пару слов, являющихся ещё и её девизом, как Sisi ni sawa, означающим «мы одно». Была рада быть вместе с Джанджей, не так давно ставшим ей, во всех смыслах романтических отношений, парнем. И была рада такой жизни. И Кайон, и Джасири оба любили разговаривать, слушать, прижиматься и ласково лизать в щеки или в мокрый нос своих вторых возлюбленных половинок. Любили смотреть вместе на закат, любили вместе напевать какую нибудь незамудренную песенку и ложиться рядом с другом другом, перед сном желая друг другу спокойной ночи и сладких снов. Они привыкли к таким обычиям, к таким дням, к такой жизни. Но однажды для бывшего гвардейца и гиены со временем становилось всё больше и больше отчужденее это всё. Их стало это всё до безумия, до скрежета крепко сжатых клыков бесить, раздражать. Они просили советов у старых мудрецов или же у шаманов, но и они не знали в чём же всё таки дело в их резких изменениях. Хотя нет, они, только лишь Кайон и Джасири, знали в чём дело. Они видели это всё при каждой встрече друг с другом друг у друга в странных отблесках глаз. Просто однажды невероятно сильно захотелось адреналина, неимоверно быстрого биения сердца, чувствовать боль и радость, хотелось плакать и закричать в небо, так громко насколько возможно. В голову бились воспоминания и образы друг друга, с такой резкостью, что виски глаз невольно начинали болеть, точно, как и огромные валуны падали с высоты на каменный пол, разлетаясь на тысячи маленьких кусочков. Они, только лишь Кайон и Джасири, знали свою тайну, скрытой ими же самими в собственных сердцах, а так же и скрытой такими совершенно обычными словами, как «всё в порядке», хотя они и знали, что всё абсолютно не в порядке. Они, только Кайон и Джасири, знали, что так не может долго или вечность продолжаться. Им хотелось бежать с, до странности и забавности, кривыми улыбками от уха до уха и радостно бьющимся сердцами. Им хотелось броситься друг другу в объятия и впиться с больными укусами в, такие сладкие в мыслях и мечтаниях губы. Им хотелось быть просто вместе. Именно поэтому они сбежали кто откуда, Кайон сбежал из Ночного прайда, чтобы увидеть Джасири, а Джасири сбежала, чтобы увидеть в свою очередь его. Перед глазами их стояли те короткие, быстрые моменты, где они признались своим официальным вторым половинкам в правде, скрывающейся ими же на протяжении достаточно долгого времени и где те с горечью вздыхали, молча кивали в знак понимания, желали с нотками презрения и лёгкой скрытой ненавистью счастливого будущего и уходили. Но мысли их впадали в неизвестность и образы друг друга таких… Таких разных, но одновременно и таких до чёртиков похожих. Они столкнулись и впились друг другу в смущённо поджатые губы, сплетаясь языками и выворачивая такие странные и блистательные танцы, что даже не хотелось прекращать. Будь они детьми, ещё не познавшими романтических отношений, то обязательно бы с самого начала отстранились друг от друга или же их бы вырвало от таких отвратительных для детского сознания действий, но сейчас они уже достаточно взрослые и сейчас их просто напросто не отцепить друг от друга. Они знали, что это неправильно. Что неправильно льву и гиене любить друг друга. Что семья не примет их такими, по крайней мере семья Кайона. Что их действия неприемлемы и что судьба за их, такие желанные вечными мечтаниями, действия обязательно накажет, но им было абсолютно плевать. Они просто, как и любая другая влюблённая пара, хотели быть вместе.  — Кайон, нет! — внезапно сказала Джасири, когда Кайон снова с улыбкой снова хотел выпиться в её губы, — Я… Кайон, нам нельзя этого делать, гиена и лев — это запретная любовь, мы не сможем быть вместе. Бывший гвардеец лишь расплался в ухмыле со словами:  — Поверь, Джас, мне абсолютно плевать на этот чёртов запрет. Да и по твоим глазам я вижу, что тебе тоже плевать. Нам никто не помешает быть с тобой вместе.  — Нам нельзя быть вместе, Кайон, как же ты этого не можешь понять? Я… Я уйду навсегда, если ты не поймёшь этого!  — Что ж, в таком случае я уйду вместе с тобой. В ритм с последним словом он повалил свою возлюбленную на землю, прикрывая её, точно тяжёлое одеяло, своим телом и сливаясь с ней в страстном поцелуе. Джасири хотела протестовать, хотела откинуть его от себя, ибо она не хотела портить себе и ему жизнь этими глупыми, внезапно появившимися из непонятно откуда, чувствами любви, но не смогла. Желание быть вечно вместе взяло вверх и она тронулась вперёд, наслаждаясь близостью с возлюбленным. Да, запрет любви между разными видами зверей есть, но он не существует, как что-то непреодолимое и не является большой преградой для этих двоих…