Чёрные Стрелы

Америка не мог опоздать. Судорожно сглатывая, он то и дело смотрел на часы, отмеряющие последние минуты до трёх. Пересекая оживлённую улицу, кишащую спешащими на обед офисными трудягами и потоками машин, США мог думать только о гостинице, куда ему было приказано доставить очередную партию товара. Очертания заветного здания вырисовывались с каждой секундой всё чётче, съедая одну за одной драгоценные секунды, отделяющие Америку от провала. Не успевшие высохнуть после затяжного утреннего дождя ступени, проносившиеся под ногами, казались живыми, и жгучая боль, разливающаяся по телу, опаляла с каждым мгновением всё сильнее, пока рука намертво не приросла к холодному косяку. Перед глазами расплывалось полупрозрачное стекло, за которым стоял парень с растрёпанными волосами. По ушам колотили куранты за городским валом, и Америка понимал, что должен рвануть на себя дверь, иначе он — труп. Но пальцы отказывались подчиняться, и попытки утопали в бессильном осознании поражения — по вспотевшей спине безнаказанно гулял ветер, и зубы яростно колошматили друг об друга. — Ты опоздал, — эхом отразились слова фигуры в кожаной куртке. Открывшаяся дверь выдернула американца из оцепенения. — Хозяин, всего на… минуту, — пролепетал США, инстинктивно стараясь прикрыть лицо от ударов. Но их не последовало. Америка, склонив голову ещё ниже, опустился на колени перед русским, уткнувшись в его кроссовки, отчётливо ощущая запах крови. — Заткнись, — сплюнул Федерация, зарядив американцу по носу, — знаешь, что я делаю с теми, кто нарушает мои правила? Для тебя, тупицы, разъясняю — вопрос риторический. Считай это подарком. США знал. Россия не умел прощать — любой противившийся его приказам, платил единственно возможную по мнению Триколора цену — жизнь. Работая простым курьером, выполняя поручения Чёрных Стрел, Америка старался не совать нос в их дела — принял заказ, доставил, передал. Но два месяца назад, укрываясь от проливного дождя, он забежал в трактир, расположенный неподалёку, чтобы переждать непогоду. И там, на заднем дворе, он впервые увидел хозяина — русский педантично отделял куски бордовой плоти от вырванных рёбер, с застывшей улыбкой выдирал печень и с особым наслаждением вдавливал в землю расколотые лопатки. И глаза, пронзённые чёрными стрелами — лук Федерации, покрытый алыми пятнами, всегда наводил на американца ужас. На плече жертвы американец успел заметить метку Чёрных Стрел. Ту самую, которую лично оставлял Россия на том, что являлось его собственностью. Словно прикованный цепями, американец не мог двинуться с места, пока кровавое действо не завершилось и тяжёлая рука, с которой стекали багровые ручьи, не коснулась его плеча. Америка не помнил, как добирался домой. Упав в насквозь промокшей одежде на кровать, он так и не смог сомкнуть глаз. В каждом углу чудился русский, сжимающий в руке то огромный топор, то корабельный канат, то скальпель. О том, чтобы уйти, и речи не шло. Испробовав все доступные снотворные и успокоительные, итог оставался прежним — наступивший было сон прерывали. Нет, не крики очередной жертвы. Маниакальная одержимость, обагрившая взгляд России, вожделенно смотрящего на него. Вот и сегодня, прежде чем отправиться на очередное задание — боссу нужно было доставить пакет с документами — Америка заглотил две жёлто-зелёные капсулы. Немец, держащий через дорогу от его дома аптеку, хитро прищурившись, заверил, что средство действенное. Выкладывая за него немалую сумму — Германия знал, что американец не может обратиться со своей проблемой к легальному врачу, и не стеснялся завышать цену, — США схватил бумажник и, перепрыгивая через ступени, выбежал на улицу. За минуту достигнув аптеки, он обнаружил на ней записку. — Не работает по техническим причинам? Да ну, сегодня ведь пятница, этот крохобор не мог закрыться в пятницу! — и и дёрнул дверь на себя. — Чёрт, и правда закрыта. Чёрт! Утром последнюю выпил. Но времени обдумывать план не было — и Америка, вскочив на скутер, помчал к месту доставки. Но город не был благосклонен к США в тот день — дорогу перекрыли, а единственный объезд заглушила пробка. И Америка опоздал. Не смея поднять взгляд, американец прошептал: — Босс, простите. — Я не расслышал, как ты меня назвал, сучёныш? — Россия ухватил американца за ворот расстегнувшейся наполовину рубашки. — Простите, х-хозяин, — просипел США, — я опоздал, и готов искупить свою вину. — Тебе повезло. Я не стану убивать тебя. Отработаешь, — расхохотался Триколор, отбросив американца на землю. Рука соскользнула по вставшему в джинсах бугру. США с ужасом наблюдал за движением руки Федерации и едва смог выдавить: — К-как? — Не делай вид, что не догадываешься, — нагнувшись над полулежащим Америкой, русский приблизил того к себе за подбородок, — или тебе нравятся бабы? Америка шумно сглотнул. — Д-да, у меня есть… девушка, — заплетающимся языком прошептал США, — у нас ч-через два месяца с-свадьба… США не ждал день свадьбы. Не ходил счастливым в радостном предвкушении. Его раздирали вопросы, на которые он мог дать ответы. Друзья в один голос твердили, что американцу повезло — девушка красивая, умная, скромная и трудолюбивая, что таких не бывает сейчас. Даже в шутку грозились похитить. Но непонятное чувство мешало Америке в полной мере наслаждаться — он искал причину, но всякий раз, когда подбирался к разгадке, она растворялась как луна в утренней дымке. — Да ну? — ещё громче захохотал Федерация, сжимая через джинсы вставший член, — о какой свадьбе может идти речь, если ты ещё не познал себя, а? Да мне, блядь, вдвойне повезло! Ползи за мной, сучка, сейчас папочка тебе всё покажет. Триколор быстрым шагом пересёк холл и направился по коридору налево. Служащие гостиницы подобострастно склоняли головы, приветствуя хозяина. Америка, всё ещё отказывающийся верить в происходящее, поспешил за боссом, скользя коленями по только что вымытому полу. К грязной работе США было не привыкать. — но только не к той, что стоп-кадром заклинила перед глазами. Американец, когда ему доводилось видеть Россию, старательно не замечал странное цепенящее чувство, окружающее Триколор, когда тот припечатывал неуклюжего американца к стене за очередную мелкую оплошность. Даже когда заказ был доставлен в срок, русский всегда находил повод остаться с Америкой наедине и напомнить ему, кто хозяин. США списывал всё на запредельную жестокость русского, но произнесённые только что слова пронизывали тело липким страхом верности закрадывающихся в мозг догадок. Оказавшись на кухне, Россия парой движений очистил стол от посуды. — Так ты девственник, — Федерация жадно облизнулся, — расстегнув ремень и пуговицу джинсов, русский медленно потянул металлическую собачку вниз. — Тебе говорили, что задница у тебя отменная. Такие сочные упругие ягодицы. — Н-нет, — просипел американец, отвернувшись, — ч-что это вы делаете… — Отлично, — довольно хмыкнул Россия, — иначе мне пришлось бы убить его. По-другому никак, ты же знаешь, — а хули он пялился? Твоё тело принадлежит мне, и только я могу делать с ним всё, что захочу. Слышишь? Или оглох от счастья? Я хочу тебя, здесь и сейчас. Снимай шмотки и принимайся за работу. — Я-я… не буду. Я не ваш раб, — США поднял взгляд на возвышающегося над ним Федерацию. — Что ты сказал, сучка, повтори? — взревел Россия, подскочив к американцу. Кроссовок впился в шею, но Америка не отвёл взгляд. — Я не раб, — через силу повторил американец. Ответ не заставил себя ждать — алые брызги застелили лицо. — Ты забыл, что твой отец задолжал мне кругленькую сумму? Олух, он никогда не сможет погасить её. И про закладную забыл? Так я напомню, — русский достал из кармана смятый кусок бумаги, — ну? Американец почувствовал, как жар заливает щёки. Да, он помнил про не поддающийся подсчёту долг и закладную, по которой он обязан работать на русского и выполнять все его приказы. Иначе Чёрные Стрелы разделаются с его отцом и вырежут всех близких и знакомых. Друзей, невесту — хотя с ней и довольно запутанные отношения, несмотря на скорую свадьбу. И полиция не поможет. Зная русского, США осознавал, что не просто убьют — его заставят смотреть, и расправа займёт не часы — дни. Триколор, насладившись должным эффектом, убрал ногу с шеи американца. Сочащийся смазкой член русского — трусов под джинсами не оказалось — дёргался от напряжения перед лицом Америки. Проклиная себя, он снова опустился на колени и чуть слышно проговорил: — Но… я не знаю, что делать. — Чего? — прорычал русский, схватив США за волосы, — соси, сучка! — притянув американца к головке, Россия ловко защёлкнул на шее Америки ошейник. В нос ударил запах кожи. И американец повиновался. Несмело пройдясь языком по волосатым яйцам России, он несмело дотронулся до члена. Прикрыв глаза, США пытался убедить себя, что это всего лишь банан или леденец, и чем лучше он будет работать языком, тем быстрее закончится пытка. Америка никак не мог поверить в то, что делает с ним босс — в глубине теплилась надежда, что это всего лишь очередное жестокое наказание — он унизит Америку и на этом закончит. — Ну, чего медлишь? — Россия сильнее прижал дрожащего американца к себе, — работай! Америка хотел было что-то сказать, но в открытый рот ворвался член русского, заставив США схватить Россию за бёдра. Ствол внутри набухал, и американец с ужасом осознал, что или задохнётся, или, к своему позору, — потеряет сознание. Старательно обсасывая плоть русского, Америка вдруг почувствовал, как зад раздирает нестерпимая прожигающая боль — Россия рывком оголил ягодицы Америки и засунул палец в девственную дырку. — Н-нет, — слабо запротестовал США. Ещё мгновение назад он был вцепиться русскому в глотку, а теперь пересохшие губы шептали так неуверенно, что Америки стало не по себе от собственного неуверенного «нет». — Нравится, да? — то ли спросил, то ли констатировал Федерация, проталкивая за одним пальцем и второй. — Чувствуешь бугорок под моими пальцами? Это простата, — массируя бороздку, почти сладко шептал Россия брыкающемуся американцу. — Заруби это себе на носу — член тебе больше не понадобиться. Лови удовольствие, — с издёвкой добавил русский, вонзаясь глубже. — Н-нравится, — заикаясь, Америка схватил больше воздуха и отважился посмотреть на Федерацию. Без слов понимая, что должен продолжать. И губы вновь обхватили крепкий член русского, стараясь вобрать его как можно больше. Пальцы мягко теребили яйца, пока рот заполняла смешивающаяся со слюной сперма. И США не мог её выплюнуть — только проглотив, он смог откашляться, вытирая губы трясущейся рукой. — Поворачивайся, сучка, — хрипло пробасил Россия, выдёргивая пальцы из задницы Америки, — живее! Зад горел, и США хотелось лишь одного — чтобы русский сжалился над ним и отпустил домой. Чтобы произошедшее только что оказалось лишь ночным кошмаром. Но нет. Россия дёрнул за цепь, и ошейник впился в нежную шею американца. Тот покорно стянул с себя одежду — ту, что уцелела после грубых движений России — и опустился на пол. — Говорил же — шикарные, — отвешивая шлепки по ягодицам, ухмыльнулся Россия. Ухватив член у основания, раздвинул колыхающиеся от ударов половинки, на которых алели отметины-пятерни. — Как, говоришь, зовут ту девку? — и рывком вошёл вглубь покрасневшей дырки. — Передавай от меня привет, — и хохот русского заполнил голову Америки. Рубеж был прорван, пути отхода — взорваны. Америка взвыл от накатившей распирающей боли, кусая до крови губы. Царапая пол, он ощущал, как яйца России шлёпаются об задницу, и прорывающаяся вперёд плоть обжигала внутренности. Обмякший член беспомощно болтался в трусах, заливая те смазкой, — США почти не ощущал его. По рецепторам бил только русский. Ствол, раздирающий зад, холодные и одновременно горячие руки, сбросившие ошейник и сжимающие шею, запах тела русского — вспотевшего, но предательски завораживающего и поглощающего. — Мне не нравится, мне не нравится, — выдыхал американец, не замечая, как задницей подмахивает члену русского. Картина расплывалась перед глазами, и, в неосознанном порыве, Америка колотил кулаками по подгнившим доскам. — Ты мой, Америка, — сквозь пелену ворвались с порцией свежего воздуха слова русского. И стоны, летящие в ответ, заставляют Федерацию быть ещё жёстче. Он подхватил американца — тот мутными зрачками вглядывался в очертания России и прижался к нему — ненавистному телу, но отчего-то пахнущему знакомым и родным. И терпкий аромат сглаживал заточенный клинок прокатывающейся по венам боли. Сперма ворвалась внутрь, заполняя задницу США белёсым молоком, стекающим по бёдрам. Лицо Америки расплывалось в довольной улыбке — губы ловили член русского и облизывали, не желая останавливаться, пока всё, до последней капли, не окажется во рту. Россия, ухмыльнувшись, быстро натягивает джинсы и майку. Сплюнув, — слюна растеклась по щеке Америки — Россия ногой перевернул американца на живот. Возле хлюпающей дырки, из которой толчками выходила сперма, горела метка Чёрных Стрел.