Я никогда не

      Артур улыбается; Герберт ответил бы ему, но его взгляд был прикован к черепу.       К черепу в холодильнике.       — Могу я узнать, — Уэллс устало трёт пальцами переносицу.       — Ты сказал не ставить Мюррея в гостиной, — возражает Конан.       — Просто убери его, — Герберт старается не обращать внимания на незнакомые склянки, оскалом окружившие пластиковые формочки.       — Хорошо, — детектив кивает, — Но в моём холодильнике ему будет тесно, а ставить то, что может разбиться и то, что не поместиться — нелогично, — Артур надувает губы.       — Ты считаешь это логичным? — Уэллсу хочется оторвать ему усы.       — Этот холодильник больше! — Конан с вызовом поднялся на мыски, теперь они были почти одного роста. Достаточно для пощечины или грубой трепки по коротким, аккуратно уложенным волосам.       — Так, просто скажи мне, что ты закрыл в холодильнике кроме черепа? — Герберт не сдерживается, увы, только в мыслях.       — Мюррея, — противится детектив.       — Ладно, кроме Мюррея, — сжав кулаки Уэллс соглашается.       — Могу дать список, — лицо Артура светлеет.       — Я не собираюсь прикасаться к ним — уберешь сам, — Герберт морщится — он помнил, чем закончилась его попытка       — Но ты лучше меня разбираешься в списках! — замечает Конан.       — Я разбираюсь в том, что составил сам, Артур, — Уэллс не может долго злиться на живую катастрофу.       — Но как я пойму, что в них? — детектив склоняет голову набок.       — У тебя есть список, — Герберт мягко опустил ладонь на лоб Артура — погладил, чуть надавливая.       — Но я не понимаю, — Конан отступает на шаг; фыркнув поправляет челку.       Уэллс щелкает пальцем — старая, отвратительная привычка.       — Не моя забота — если хочешь внимания, то попроси миссис Ро составить тебе компанию, — он устало улыбается — на мгновение, тень.       — Но тогда мне придется пробовать, — детектив умоляюще смотрит на Герберта.       — Не моя забота, — повторяет Уэллс — он пропускает настораживающие слова мимо ушей.       — Как скажешь, братец, — нерешительно протянул Артур. Конан не сдвинулся с места до тех пор, пока Герберт не покинул комнату.

***

      — Какое счастье — ничего нового, — отложив газету Уэллс откинулся на спинку кресла, — Лондон спит спокойно — значит, я могу рассчитывать на отдых, — он прикрывает глаза, прислушиваясь к саднящим от последнего дела костям.       — Мой мальчик, мне кажется ты немного груб с ним, — миссис Роулинг склонилась, ставя чашку на маленький столик рядом с креслом.       — Он слишком наивен, — Герберт выпрямился, потянувшись взял чашку в дрожащие от постоянного недосыпа и усталости ладони.       — Вы совсем как братья, — Джоан опустила чайник на тележку.       — Близнецы, — ядовито подмечает Уэллс.       — Вас путают? — беззлобно интересуется Роулинг.       — Иногда, — отмахивается Герберт.       — Сахара? — Джоан чувствует, что пора сменить тему.       — Спасибо, миссис Ро, — Уэллс запоздала благодарно кивает.       — Артур хороший человек, — Роулинг ловко цепляет щипцами кубик сахара.       — А я глава преступного клана, — он был определённо не в духе.       — Он — он просто, — щипцы выпали из её рук — отскочив от сверкающей поверхности упали на пол.       — Миссис Ро! — Герберт резко поднялся на ноги.       — Что-то произошло — что-то ужасное! — Джоан сжала передник пальцами, — Мистер Дойл в беде! — плохой знак.       Уэллс сорвался с места.

***

      Если бы он не знал Артура, то определённо подумал, что он опоздал и пора заказывать гроб для «великого детектива».       Конан лежал на полу — Герберту было достаточно взглянуть на него, чтобы понять, что произошло.       Детектив пробовал в прямом смысле — предварительно смешав содержимое нескольких склянок.       — Господи, благослови миссис Ро, — чуть не оступившись Уэллс ринулся к Артуру — он быстро до боли опустился на колени, — Я должен был догадаться, — Герберт проверяет пульс.       Тихо.       «Машина времени» — мир меняется; множество золотых циферблатов расцветают на теле детектива — стрелки бегут в обратную сторону, даруя время.       Обыденность.       Жизнь и смерть.       — Спасибо, — Конан приходит в себя в тоже мгновение; сев хватает Уэллса за запястье, — Ты спас меня — можешь ещё пару раз? — просит — прямо.       Герберт молча бьет — точно в нос.       Это зарастет само.       Артур действительно был наивен — он не видел истинной цены вещей. Не знал веса времени.       Тратил свою жизнь, рискуя ради забавы.       Ребёнок с вторым шансом.       — Просто вылей всё это, — Уэллс отворачивается, он не может смотреть на это сияющее лицо — ему не хочется открывать ему правду, — Моя способность будет полезнее на деле, — предложение, которое детектив легко принимает.       — Хорошо, но потом ты покажешь, как она работает с ножевыми ранениями, — точно ребёнок с волшебными часами.       Вот почему он тратит на него своё время?       Неужели он настолько любит его?