Смысл

I. У каждого, кто связался с мафией, она с чего-то начиналась. С хорошего или плохого, с уличной разборки или удачного дела для неизвестного заказчика… У Вито мафия началась строго с Генри Томасино, с которым в сознании слилась напрочь. Одетый с иголочки, деловой, сдержанный в каждом своем движении мужчина внушал уважение: поставленная речь, конкретные ответы на конкретные вопросы, четкие ожидания и никаких компромиссов — и прямой взгляд серых глаз с отчетливым мазком оливкового на радужках, придающий словам определенную тяжесть. Хотя работа оказалась на порядок труднее и выше всего, что приходилось проделывать раньше, Вито дважды не нужно было спрашивать — он согласился идти один в место, куда ни один здоровый на голову человек не сунется. Схватился он за это дело не только ради денег: в крови еще играл юношеский запал, толкающий на попытки себя показать, тем более перед очевидным профессионалом. Управление по регулированию цен оказалось только ступенькой, талоны на бензин, оттуда вынесенные, были почти просрочены, так что было впору нервничать, лишаться шести сотен из-за пары цифр на бумажках хотелось в последнюю очередь. Но и тут Генри показал чистый профессионализм: пополам с крепким словцом предложил единственный возможный вариант сбыта талонов, не отказываясь от платы, которую пообещал, и сказал, что услуги не забудет. Вито поверил, положившись на чутье, и не так уж важно было, что пришлось подошвы о педали стереть, чтобы успеть заскочить во все заправки до полуночи, ведь деньги свои он получил. Да и не только деньги. Последней мыслью перед тем, как Вито покинул нового знакомого, была мысленная заметка: этот человек свое слово держит, и работать с ним или на него совсем неплохо. По крайней мере, не было чувства, что в спину прилетит «шальная пуля». II. Записки на столе с утра пораньше — не лучшая почта, но эту бумажку Вито обнаружил далеко не утром, поэтому к сообщению отнесся почти благосклонно, особенно когда понял, что очередное дело, предложенное Джо, напоминает по ощущениям то, что пришлось провернуть в федеральном агентстве. Казалось, что им наконец удалось приблизиться к настоящим делам, которыми занимаются серьезные люди. Работать в кои-то веки действительно хотелось, правда, больше головой, потому как все остальное тело после ночной гонки по городу отказывалось подчиняться с привычной легкостью, еле вышло одеться и сесть за руль. В баре «У Фредди», дышащем своим особым шиком и утонченностью, было людно, но знакомые голоса безошибочно привели к нужному столику. Хотя голос Джо, тут же начавшего подначивать не к месту, слышать в этот момент вообще не хотелось… Впрочем, Генри, судя по всему, переругивания эти забавляли: Вито был готов поклясться, что заметил, как Томасино нарочно погасил смешок после очередного подкола, словно хотел до последнего держать лицо. Новое задание Джо и Вито получили только после отмашки некоего человека, куда больше походившего на вздорного богатея со скверным характером, а не на статусного члена семьи, которым, вроде бы, и являлся. Дельце было нешуточным, требующим определенной сноровки, не каждый ведь день приходится влезать в ювелирные магазины, но было как-то смутно приятно знать, что это дело доверили новичкам, причем именно им. В этот раз чутье тонко намекало, что идеальный план затейника-Джо будет скрывать в себе какой-нибудь существенный косяк, но от мыслей удалось отделаться: приятная компания располагала к общению. Времени до самого налета на ювелирку оставалось много, Генри тоже никуда не спешил, так что мужчины коротали часы за столом втроем: переговаривались сначала об околорабочих моментах, связанных с деньгами, потом как-то незаметно перешли на спорт — кажется, после очередной истории Джо, которых тот был полон, как магазин его кольта — патронов. С кофе Вито через некоторое время перешел на виски, Джо на свою голову взял какой-то забористый бренди, через каждый глоток поминая его создателя по матушке, но не прекращал пить, а Генри с явным знанием дела смаковал красное вино с тонко нарезанным сыром. Язык Джо словно вообще не останавливался, поэтому Вито уже привычно начал пропускать часть болтовни, хотя какая-то смутно-похабная шутка про шары резанула по слуху: просто слишком к месту выяснилось, что за одним столом с любителем гольфа, Барбаро, и фанатом бейсбола, самим Вито, за столом оказался умелый игрок в американский пул. Пока над столом не было тишины, получалось вести себя уверенно, спокойно осматриваться и наблюдать за собеседниками, что Вито и делал большей частью. Глаза сами следили за тем, как Джо, подавшись вперед, жестикулировал от души, подкрепляя историю нужными фигурами из пальцев и цветистыми фразочками, а Генри параллельно с показной небрежностью от стола отклонился, слушая с выражением лица того, кто сотни подобных историй знает, сложил руки на груди и иногда еле заметно кивал, будто позволял говорить, что душе угодно. С хранящим молчание почти все время Вито они обменялись несколькими взглядами, почти прямо говорящими: им диалог не нужен, они прекрасно понимают, кому тут нужно выговориться и получить свою дозу внимания на этот вечер. В очередной раз столкнувшись глазами с Генри, Вито даже позволил себе усмехнуться беззлобно; как будто они просто сидят вместе с другом-пьяницей, которого, более трезвые, просто не перебивают, разрешая тешить себя хотя бы так. — Эй, Вито, ты что-то совсем раскис, — тычок в плечо кое-как вернул в реальность полного людей бара, словно вырвал из небольшого закутка, в который превратился их стол. — Кончай дуться, все пройдет как по маслу. — Как в который из всех раз, когда мы еле унесли ноги, и нам чуть не открутили головы?.. Пока Джо бросился на защиту своих, безусловно, гениальных планов, Генри только покачал головой, ничего не сказав, отточенным движением поправил узорчатый галстук и встал из-за стола. Попрощался он коротко, пожелал удачи без особого проблеска эмоций, вышел из бара быстро, на ходу сухо попрощавшись с барменом… Вито одним глотком осушил бокал, отметив лишь сейчас, как на самом деле было в зале шумно, как несло с кухни букетом съестных запахов, и каким горьким оказался все тот же виски, что был налит еще в начале разговора. III. Притормаживая у захудалого дома на Мизери-Лейн, Вито мысленно смахнул пот со лба: довез через полгорода MG-42, умудрившись не повредить ящик с оружием и боезапасом, хотя Джо и говорил теперь постоянно, что за рулем у Вито головы просто нет, одно лихачество. Спору нет, Скалетта любил скорость, поэтому после армейских джипов быстро вошел во вкус на американских улицах, нарушая правила там, где мог, потому что ему это было по силам. Поразительная удачливость, однако, тут тоже играла роль, ведь пока что Вито не довелось попасть в аварию ни разу при всем своеобразии вождения. С тяжеленным ящиком никто и не думал помогать, но хотя бы дверь квартиры на втором этаже Джо придержал для друга, посмеиваясь себе под нос. Тогда уже к делу подключился и молчаливый Генри, с непроницаемым лицом и строгой сноровкой помогающий Вито устроить здоровый пулемет у окна, откуда просматривалась улица. Продолжая следить за руками Томасино, ловко приладившими пулеметную ленту, Вито после невзначай кинул взгляд в лицо Генри и почему-то вспомнил недавнюю встречу «У Фредди», в частности, хлесткую пощечину — ее получил Лука Гурино, тот самый тип со скверным нравом и совершенно крысиной мордой. Вот его рожа буквально сама под кулак просилась, а на Генри, наверное, мало у кого рука бы поднялась, он одним взглядом мог осадить и заставить держаться от себя подальше. — Вы как хотите, парни, а я вздремну, — оповестил Джо, едва закончивший перезаряжать Томпсон. — Тебе напомнить, что мы здесь, чтобы пристрелить человека? Для этого его, вообще-то, было бы неплохо видеть. — Я все равно проснусь, когда эта хреновина застрекочет, — короткий кивок на MG, — так что все будет в ажуре. Все, ciao. Вито только рукой махнул, возвращаясь к окну, где умостился с трудом на подоконнике и посмотрел коротко в переулок: пустой и узкий, он подходил для засады отлично, любую цель, особенно крупную, ничего не стоило накрыть огнем и обезвредить. Стало любопытно, в чем была проблема устранить толстяка раньше, но спрашивать Вито не стал — главное, что проколы привели к смерти предыдущих исполнителей контракта, требовалось быть настороже… Вито слегка повел плечами, пытаясь отбросить нервное состояние, полез в карман за пачкой сигарет и понял, что та оказалась пуста. — Твою мать, — тихо рыкнул Вито, закатив глаза. Новый табак взять неоткуда, Джо минут десять назад тоже выкинул в угол смятую пачку, а отлучаться с поста нельзя. Подошедший Генри, слегка усмехнувшись одним уголком губ, молча подал сигарету, хотя раньше за ним курения вообще не замечалось, и после, когда у Скалетты еще и зажигалки не нашлось, и здесь помог своей: откинул тонко звякнувшую крышку с неприметной гравировкой, прокрутил кресало подушечкой пальца и поджег Вито сигарету. — Спасибо, — отозвался Вито после первой затяжки. — Понимаю, зачем ты за работу хватаешься, если даже на сигареты денег нет. — Нет, дело не в том… Это… семейные дела. — Долг? — проницательно спросил Генри за миг до того, как его лицо тоже осветил блик от пламени зажигалки. — В яблочко. — И много? — Сестра сказала, две штуки, хотя пытались стребовать больше. И она пробовала сама что-то заплатить… Но пока мне дозарез нужны две тысячи. Генри стряхнул пепел, все еще храня молчание, глянул дежурно в окно и через пару секунд кивнул, будто сам себе. — Если сегодня все пройдет гладко, у тебя эти деньги будут. — Серьезно? В ответ на искренне-удивленный взгляд Генри выдохнул облако беловатого дыма и без лишних слов кивнул. Просто, без намека или ощутимого подвоха, так, что и довольно подозрительному Вито хотелось этому жесту поверить. Допустить, что этот человек так надежен, как кажется. Время шло незаметно, причем именно шло смирным, размеренным шагом, хотя мужчины почти постоянно молчали: Генри время от времени закуривал, и только поэтому Вито понимал, что Томасино тоже здорово нервничает, оставаясь внешне собранным и непоколебимым. При взгляде на него становилось легче дышать, словно присутствие старшего товарища могло гарантировать благополучный исход, так что на сей раз Вито был до глубины души благодарен Генри за его способность скрывать любые эмоции за привычной маской, с которой буквально пару часов назад сидел за обеденным столом. Как-то незаметно для себя Вито сполз с подоконника, уселся на полу, спиной к стене, в молчании прислонившись лбом к холодному металлу пулемета, который прижимал к своим коленям, и прикрыл глаза. Мерно раздавались негромкие выдохи Генри, перемешанные с дымом от сигарет — оказалось, что в волнении он курил даже больше, чем Вито, — и почему-то стало почти умиротворенно, даже с храпом Джо на заднем плане, словно все так и должно быть в засаде. Мельком глянув вбок, Вито наткнулся глазами на черные туфли Генри, начищенные до блеска, — как только не испачкал в этом гадюшнике с претензией на звание квартиры? — и тихо хмыкнул. — В чем дело? — Генри задал вопрос без особого напора, но голос выдавал толику неравнодушия. — Завидую, — просто отозвался Вито, слегка запрокинувший голову, и скосил глаза на собеседника. — На тебе как всегда ни царапины, ни пылинки. Как ты это делаешь? — Для начала, — в словах промелькнула усмешка, невидимая на лице, — стараюсь на полу не разваливаться. Вито вместо ответа тихонько посмеялся и кивнул, признав правоту Генри, но с пола не поднялся: должен же кто-то в кожанке, вроде него самого, оставаться рабочей лошадкой при человеке в дорогом костюме, который платит за все. Становилось немного прохладнее, вскоре Вито снова был на ногах, перепроверил боезапас своего пистолета на всякий случай и приметил в переулке рабочих со спиртзавода. Стоя рядом с Генри, неторопливо делающим долгие затяжки, Вито не мог решиться заговорить: ленца при курении не скрывала того, как обострились черты лица Томасино, от него буквально веяло холодом. Вито не был уверен, что ему вообще ответят, но все же спросил Генри о его родине; выяснилось, что земляки, что жизнь у Генри и его родни тоже была не из лучших. И было довольно лестно знать о подобном доверии, которое не смогли подорвать даже хохмы от невовремя продравшего глаза Джо. IV. Когда прозвучал выстрел, Вито почему-то отчетливо вздрогнул: почудилось, словно по телу прошел удар тока. Следом за этим мгновением Генри вдруг качнулся в сторону, выругавшись в воздух, и только тогда стало понятно, кто кого ранил. Обойма из пистолета исчезла в момент, как не бывало, ведь дело оставалось делом, но следующее же ощущение — Вито проскользил коленом по полу, опускаясь рядом с раненым товарищем, и одной ладонью явно вмазался в кровь. Вопреки военной выучке, по нервам ударил на секунду страх. Путь до машины запомнился урывками, пролетая мимо короткими очередями, но как-то отчетливо в мозгу отпечаталась заметка: Генри бледнел слишком быстро. Шипел, сквозь зубы поминал всех, кого можно, но слишком тихо, хотя возмущаться умудрялся все так же громко. На его ругательства по поводу медленной скорости езды Джо в своей манере отшучивался, пряча беспокойство, а Вито панически огрызался, не думая, что вообще это делает, и про доктора спросил только потому, что нужно было занять тишину в машине. На самом деле, медленно не было ни в коем разе — педаль Вито почти не отжимал, едва не вылетел с шоссе и на замечание Джо о сумасшедшем лихачестве не сказал ни слова: сцепил зубы, увидев в зеркале заднего вида, как Генри прикрыл глаза и судорожно что-то шепнул, бледный и, черт возьми, истекающий кровью. — Не доеду, — снова выдохнул Томасино с искривленной ухмылкой и чуть покачал головой. — Хрена с два ты умрешь, пока я здесь, — рыкнул в ответ Вито, резко выкручивая руль на повороте. Генри приоткрыл глаза и слегка исподлобья глянул в зеркало, как раз поймал твердый взгляд, не допускающий сейчас никаких возражений, и правый уголок его губ явно дернулся вверх, словно мужчина приструнил рвущийся смех. Через несколько секунд Вито уже вдавливал в пол тормоз, влетев в узкий дворик, устроенный на греческий манер, а еще через десяток колотил в дверь кулаком, слушая, как шипит сквозь зубы Генри. И, черт… Деньги… он не забыл, что дело много значило для Вито, отдал деньги, пополам сгибаясь от боли, и Скалетта вновь убедился в своем глубоком уважении к этому человеку, умеющему держать слово даже в момент, когда смерть на пятки наступает. Пока язык сказал что-то сухое и подходящее по ситуации, в голове вертелось: «Не смей умереть, Генри, даже не думай». Не сейчас и не так. Иначе слишком многое просто потеряет смысл. Сама мафия, чтоб ее, может потерять весь смысл.