Работа со временем окончательно поглотила Падалеки. Несколько довольно крупных дел, парочка похищений. Работал он как обычно с упоением, и лишь немногие из участка знали почему он так отдается. Старается забыть, стереть из памяти и сделать так, будто счастлив он вовсе и не был. Трудно обмануть самого себя, ведь Дженсен был его лучиком света, а ребенок должен был стать вторым, точно таким же лучиком света. Довелось же ему влюбиться в сына главного адвоката города, который увидел в нем простолюдина и просто не захотел, чтобы его внучка росла с таким отцом.
А Эклз, казалось бы, даже и не пытался бороться. После того рокового ужина, когда Алан Эклз прилично так пригрозил Джареду и сделал так, что тот отступил, прошло уже больше полутора лет. Теперь разведенного майора, который живет в двушке, пускай и бывает там в крайних случаях держала на плаву лишь работа. Работает он вне себя, берет каждое дело которое только может. Пару раз даже становился лучшим оперативником города, враждуя на этом посту с Пеллегрино. Естественно вражда эта была не настоящая, как-никак эти двое дружат с самой Академии.
Лето пришло в Техас быстро, заполонив все пространство жаркими лучами солнца. Приятный ветерок трепал волосы Джареда когда тот шел в управление, чтобы сдать некоторые бумаги по делу, которое раскрыл буквально на той неделе и просто разобрать отчеты, пока не нашлось новое дело.
Эклз до последнего не мог понять действий своего отца. Джаред не был из семьи прокуроров, да. Он был из семьи простых штатских, который после окончания старшей школы решил податься в защитники закона и пошел оканчивать академию, где они, собственно, и познакомились. Падалеки был лучшим для Дженсена, и тот был рад родить от такого мужчины ребенка, но отец выступил против. Они развелись, и теперь кроме дочери у него никого нет. Потому что с отцом он поссорился, причем ровно в ту же ночь когда пришел с развода. Потом жизнь пошла в ускоренной съемке. За беременностью вместе с ним следила его тетушка и мать, под их присмотром, в лучшей клинике города появилась малышка Хейли. С глазами Джареда и его улыбкой. Дженсен опять стал счастливым, решая жить для дочери. В глаза Падалеки он все равно никогда не сможет посмотреть.
Они уехали с Огайо в Боулдер, Колорадо. Там и осели, там Дженсен начал воспитывать дочь. Иногда приезжала мать, давая молодому отцу отдых, иногда приезжала тетушка и также сменяла его. А потом… Потом, по чистой случайности, девочку похитили. Прямо из-под носа Дженсена, который, видимо, слишком загрузил себя. Он знал единственное место, где ему точно помогут. К отцу он не пойдет даже под дулом пистолета.
В Управлении его встречают напарники, в числе которых были оба Марка, прекрасная Женевьев и Дэниил. Правда не с привычными улыбками и подколами, как обычно было, а с лицами будто они только что похоронили свои семьи. С одной стороны это понятно, в полиции редко бывает все хорошо, но обычно Падалеки всегда встречали улыбками и объятьями, а сейчас смотрят на него как на покойника.
— Да, я волосы не уложил, но это не значит что надо так на меня смотреть, — мужчина зачесывает пряди волосы назад, успевая почесать бороду. Джей внимательно смотрит на Кортезе, которая протягивает ему стакан воды, а после кидает взгляд на его кабинет.
— У тебя гости. Мы еле успокоили его, он рвал и метал, просил встречи с тобой, — брюнетка выдыхает, смотря на две кабинета Падалеки так, будто видит ее впервые.
Джаред сразу напрягается. Редко к нему приходят люди с такими заявлениями. Персональных клиентов за все годы службы не было, а тут на тебе, лично к нему. Приходиться надевать более-менее доброжелательное выражение лица, хотя после сна в положении буквы зю это было достаточно трудно. Открыв дверь в кабинет Падалеки замирает прямо на входе, едва ли не выпуская стакан и портфель из рук.
На стуле подле его стола сидел Дженсен. Человек, чьи плечи Джаред узнает даже если будет на грани жизни и смерти, человек, которого Падалеки может определить по шагам, по дыханию, по голосу. Человек, в которого Джаред безнадежно влюбился, человек, с которым он жил три года. Его бывший супруг. Правда сейчас на лице Эклза не было улыбки, наоборот, лицо его показывало страх и ужас. Темные мешки залегли под его глазами, само лицо осунулось, все говорило о том, что Дженсен скорее всего не спит, да и с едой тоже не частит. Глаза его были красными от слез. Определенно что-то случилось, но почему вместо отца-прокурора он пришел к нему? Простому штатскому работнику.
— Джей.....— тот сразу срывается с места и налетает на бывшего супруга с объятьями, тыкаясь носом в грудь брюнета и прижимаясь так сильно, будто думал что Падалеки это иллюзия его истощенного разума.
— Хейли похитили, — это окончательно выбивает воздух из легких Джареда. Тот отставляет стакан на тумбу рядом и приобнимает супруга за плечи, аккуратно поглаживая и поджав губы смотря в дальнее окно кабинета.
***
Больше часа понадобилось Джареду, чтобы успокоить супруга. Они сели на пуфик, что стоял в углу кровати и Дженсен еще долго плакал, виня в пропаже дочери себя, мол он не уследил, мол он упустил, а ведь сам является копом. Копом в отставке, но все равно же копом. Кажется тот правда потерял форму после беременности, а обрушившийся на плечи ребенок просто не дал ее восстановить.
— Мне нужны подробности, Дженсен. Подробности, слезами тут не поможешь, и ты это знаешь не лучше меня, — сейчас Падалеки был меньше всего похож на майора полиции. Появление Дженсена сломало все его маски, сломало все то, что он так старательно наращивал на себе слой за слоем, чтобы общественность не увидела его ранимой души и разбитого сердца. Поимел призвание «холодный майор года», которым его потом долго дразнил Пеллегрино, а теперь сам едва ли не держит слезы.
***
Если вы спросите у любого из управления, что за самое страшное для них, то после слов о Робе Бенедикте, полковнике полиции, который собственно и управлял их конторой, вы определенно услышите слова о гневе Джареда Падалеки. После развода тот стал ходячей машиной убийств, которого практически невозможно вывести на эмоции, хотя прежде он довольно часто ими пользовался при работе со свидетелями. Со временем это все прошло, и теперь каждый раз, когда Падалеки появлялся в коридоре с разъяренным лицом, все сразу же расступались, давая тому дорогу. Именно с таким лицом он вылетел из своего кабинета, перед этим оставив Дженсена на Женевьев. Направлялся он в кабинет Ширли, дверь в которую едва ли не выбивает с ноги.
— Роб, — даже не на «вы», Падалеки едва ли не выплевывает имя начальника, который что-то старательно выводил на бумагах. Пара голубых глаз смотрит на Джея, буквально взглядом вопрошая какого черта происходит.
— Дело Гамельнского крысолова. Кто бы его не вел, я забираю его себе.
