Всё будет хорошо

Мокрая тряпка скользит по полу, оставляя после себя грязные разводы, остатки воды в стыках между серыми плитками, но Анна упрямо продолжает тереть грязный пол. Её спину ужасно ломит, собственно, как и руки. Она хочет только одного — поскорее закончить свою смену в небольшой кофейне в центре большого, чужого её сердцу города. В какой-то момент руки не выдерживают, и мокрая тряпка падает на пол с характерным шлепком. Этот шлепок грязной половой тряпки об мокрый пол и заставил обратить внимание одной из поздних посетительниц на горе-поломойку. Красивая, с холодными голубыми глазами девушка смотрела на хрупкую с виду, но явно вымотанную Анну. Такая маленькая с виду, ей бы в пору учиться, да просиживать штаны на ночевках у подружек, а не драить полы в забегаловках по типу этой. И Анна это тоже понимала. Ей тут не место, но когда тебе всего семнадцать, и совсем недавно ты сбежала в незнакомый город от прошлого, трудно найти более выгодную работу. Рыжая не жаловалась, нет. Когда нибудь всё точно наладится, нужно лишь потерпеть. А пока…она будет мыть пол, получать свои заслуженные двадцать восемь долларов*, и выживать. Однако, какой бы оптимистический настрой не был у рыжеволосой, глупо отрицать что она чертовски устала. Девушка издает тихий стон, разгибая спину, и в этот момент блондинка, что безотрывно наблюдала за Анной, охнула. У Анны были красивые голубые глаза. Они напоминали девушке озеро Онтарио. Такие же чистые и прекрасные. — Позволь помочь? — Незнакомка заговорила с Анной первая, без стеснения подходя к рыжеволосой особе с лёгкой улыбкой на розовых губах. Анна ответила не сразу. Её действительно восхитила красота незнакомки. Будто фея или эльфийка сошедшая со страницы книги, она стояла перед Анной, улыбалась и предлагала помощь. Стало как-то не по себе при мысли, что эта девушка, с благородной-белой кожей дотронется до грязной половой тряпки. Или поломойки? — Спасибо конечно, но я справлюсь сама, — Анна пытается улыбнуться, но улыбка получается печальной. Десять минут до конца смены, а ей ещё нужно убрать инвентарь обратно в подсобку и каким-то волшебным образом попасть на автобус. — Как тебя зовут? — Девушка пропускает слова рыжеволосой мимо ушей. Наклоняется и поднимает ту самую грязную тряпку с пола, без всякой брезгливости выжимая её в ржавое ведро, с такой же грязной водой. Анна же чувствует себя неловко. А потом и глупо, когда понимает, что тянет с ответом. — Анна, — отвечает девушка, отбирая у платиновой блондинки тряпку и ведро. Зачем она вообще подошла? Как будто таким как Она есть дело до таких как Анна. Рыжая замечает как незнакомка шевелит губами, будто пробуя её имя на вкус. — Анна, — повторяет блондинка, делая это как-то по-другому, не так как все. Из уст этой девушки обычное имя звучало волшебно, мелодично и приятно. Незнакомка улыбается чуть шире, тряхнув мокрыми руками. — Я Эльза. Теперь уже Анна пробовала на вкус имя блондинки. — Эльза… красивое имя, — Анна ловит на себе недовольный взгляд администратора. Она вспоминает, что все же находится на рабочем месте, а за безделье её могут лишить драгоценных грошей. — Прости, Эльза. Мне нужно работать, — девушка виновато глядит на блондинку, ловя долю разочарования в её необычных глазах. Грязная вода с шумом стекает в раковину, жёлтые перчатки отправляются в корзину, а уже пустое ведро на пол. Анна смотрит в зеркало, и не может отыскать в этой уставшей девушке саму себя. Возможно, она допустила ошибку, когда решила бежать из родного города. Рыжеволосая прикрывает глаза, и в памяти сразу же всплывают образы: её дом, зелёная лужайка с садовыми гномами, белая дверь и широкое крыльцо, а внутри… Бледное лицо отца, синюшные губы матери и множество шприцов на полу. На их ковре, который так любила Анна, потому что ноги всегда утопали в его ворсе чуть ли не по щиколотку. Глаза намокают от соленых слез, и Анна склоняется над грязно-белой раковиной, ощущая как дрожат её плечи. Ещё один образ, так врезавшийся в память: их некогда уютная кухня, полностью заваленная грязной посудой, бутылками, шприцами… Незнакомый мужчина валяется прямо на полу. Мерзкое зрелище. Ужасный запах стоявший тогда в доме вновь щекочет ноздри Анны. Ком в горле становится больше, а сдерживать слезы больше нет сил. Ведь совсем скоро она вернётся в снятую комнатку, с ободранными обоями, хлипким замком, старым диваном и не менее старым телевизором. С губ срывается всхлип, а потом девушка ощущает на своих плечах чьи-то руки. Её притягивают в объятья, Анна чувствует запах морозной свежести и человеческое тепло. — Ш-ш-ш… Слышит она нежное, успокаивающее шипение над своим ухом, но рыдания больше невозможно сдерживать. Эльза обнимала её, так ласково насколько только могла обнять человека. Рыжая малышка, нуждающаяся в поддержке и ласке. Эльза не простит себе, если сейчас позволит уйти Анне, ведь понимает что девушка с чистыми голубыми глазами и медными волосами больше не покинет её мысли. — Я устала…они мертвы. Это всё наркотики! Они убили их! Убили! — Анна плачет, и Эльза прижимает её ближе к себе. Она смотрит в зеркало напротив них, но не вглядывается в отражение, сейчас она не здесь, а целиком и полностью в своих мыслях… … Холодно. Немеют ноги и руки, но согреться негде. Одеяло не спасает от холода. Девочка дрожит, кутаясь в одеяло. Она смотрит на бледное тело, вяло мотающее головой. Мужчина, некогда бывший её отцом, отбрасывает в сторону шприц и закатывает глаза. Маленькая Эльза знает, папе сейчас хорошо, но утром ему будет очень плохо. Сейчас он уснет, а проснётся через пару часов. Но нет. Он не проснулся через пару часов. Отец вообще больше не проснулся. — Тише, тише…— мягко шепчет Эльза, наконец-то вырвавшись из плена воспоминаний. Она нежно гладит дрожащую девушку по спине, а вскоре слышит, что Анна больше не плачет. Все ещё дрожит, но больше не плачет. Стоит уткнувшись носом в ключицу блондинки, и вдыхает заложенным носом успокаивающий запах морозной свежести. Удивительно, но ей стало легче. Анне больше не было страшно. Чёрная машина ехала по пустынной, ночной трассе, освещая её фарами. Эльза вела транспорт, желая поскорее оказаться дома. Пару раз она отвлекалась от дороги, чтобы поправить голубой плед на спящей Анне, или убрать прядку медных волос с её лица. «Даже во сне она прекрасна» На губах Эльзы вновь появилась нежная улыбка, и в этот момент на включенном радио тихо заиграла Clandestina, вызывая усмешку у Эльзы. — Теперь все будет хорошо, Анна. Обещаю. Машина свернула с трассы на дорогу, и вдали показался светлый дом.