Не оборачивайся

Ночь. Темнота поглотила небо, съев звезды и едва видный за окном свет уличного фонаря. Спешащие часы говорили о том, что уже наступило загадочное завтра. Вооружённая ночником Олив лежала, вглядываясь в тишину ночи. Спать ей совершенно не хотелось, поэтому, застыв, она старалась не заглушать тихий шорох дождя за окном. Тук-тук стучали по крыше капли, тук-тук. Она услышала эту историю совсем недавно. Сказка, глупая выдумка подростков, которые что только не придумают, для того чтобы хоть как-то разнообразить свою унылую жизнь. Ложь. Нужно спать. Тук-тук. Она взбила смявшуюся подушку и, закутавшись по голову в одеяло, зажмурила глаза. Ничего. Сон так и не приходил. Оливия начала считать барашков, прыгающих по облачкам и давать им имена. Бесполезно. Барашки путались в своих именах и тогда окликали друг друга «Джереми». Первый Джереми, второй Джереми, третий... Кажется так звали пропавшего мальчика из дома напротив. Это Он его утащил. Тук-тук. При таких условиях можно было и с ума сойти. Становилось душно и жарко. Дышать под одеялом было практически невозможно. А дождь все стучал. Вспотев, Олив выбралась наружу. Мокрые ступни коснулись холодного пола, руки нащупали в темноте заготовленный фонарь и маленькую прозрачную сумочку, в которой раньше лежала одежда куклы Барби. Все было на месте. Она готова, она не трусиха, она докажет им это. В замке четыре раза проворачивается ключ. Кажется, никто не проснулся, никто её не остановит. Стоит ли этому так радоваться, Оливия? Она намеренно шаркает подошвой домашних тапочек по коврику для обуви. Тишина. Все спят слишком крепко, лишь она, Олив, не спит. На этаже мерцает никому не нужный ночью свет. Девочка садится на ступеньки и раскрывает сумочку. Свет на секунду погасает, а затем снова включается. Сдерживая в груди негромкий стон, Оливия трясущимися руками вытряхивает содержимое сумки на ступени. Слава Богу она ничего не забыла, не придется снова заходить в квартиру. Если бы она вернулась, она бы не вышла обратно. Все бы посчитали, что она боится, а это не так. Раз. Что это у неё выходит? Неужели дерево? Если подправить ветки - выйдет симпатичная елка. Точно такая, как у её сестры, которая несколько лет занимается в художественной школе. Ничем не хуже. На мгновение по лицу Оливии проскальзывает удовлетворенная улыбка, а затем снова скрывается под тенью волос. Два. Овал лица получается слишком круглым, но ровным. Аккуратными линиями проведены черные глаза, нос кажется немного кривым. Свет снова погасает, заставляя девочку вздрогнуть. Три. Пиковый валет, с застывшей на губах ухмылкой. Ещё чуть-чуть и он свергнет доверчивого короля, разорвав его карту напополам. Четыре. Взгляд Оливии бегает по одежде. Она специально оделась просто, чтобы было проще себя нарисовать. Жаль, что нельзя передать карандашом красоту её худого лица. Пять. Девять этажей в доме, девять этажей на рисунке. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Девочка поднимается с холодных ступеней. По коже пробегают мурашки, надо было одеваться теплее. Она неторопливо спускается вниз, минуя один за одним лестничные пролеты. На стене одного из этажей появляется первая записка, обряд начат, назад уже нельзя отступать. Лицо. Валет. Она, Оливия. Высокая неровная многоэтажка с девятью рядами квадратных окон. Повесив последнюю записку, девушка со всех ног бежит на последний этаж. Вдруг он уже гонится за ней? Нет, её шаги - единственное, что эхом отдается меж лестничных пролетов. Шаги и визг то включающейся, то выключающейся лампочки. Она вновь садится на ступени и закрывает глаза. Вот он, тот сон, который требовался бы ей десятью минутами раньше. Сейчас спать нельзя. Не то чтобы она слепо верила истории про тонкого безликого человека, но... Её уши улавливают чуть слышный шорох. Где-то далеко-далеко от неё. Должно быть, это запоздавший сосед возвращается домой после загруженного вечера на работе. А может, кот бабушки, живущей на первом этаже, сначала выпрыгнул на улицу, а теперь просится домой. А может, может, это все же Его невесомые шаги? Оливия вызывает лифт. Наверное, время уже подошло, она ждала довольно долго. Восьмой, седьмой, шестой... первый. Двери лифта открываются, подъезд пуст. Смешно, но от волнения она даже позабыла, где конкретно оставила записку. Тут же в голову ударяет картина: листик на стене с первым лестничным пролетом, елка. Вот и записка. На мгновение её дыхание останавливается, картинка в глазах пропадает, все заливается черным. Кончик елки наклонен к земле, от него тонкой линией тянется веревка, заканчивающаяся на шее мерзко улыбающегося человечка. Висельник. Значит, они вовсе не шутили с ней. Второй этаж. Она уже знала, что на белом тетрадном листе найдет лишь ровный круглый овал. Третий этаж. Пиковый король. Он все же выигрывает кровавую битву, казня валета за его дерзость. Так тому и надо. Четвертый этаж. Оливия ускоряет шаг, пролетая мимо пустой стены, на которой раньше было записка. Мгновение. Пятый этаж. Руки её дрожат, но тянутся к последнему листку. Пощади. Первое, что бросается в глаза - огромный черный крест. Какой это этаж? Она знает, какой, но все равно считает вслух, чтобы не ошибиться. Раз, два, три, четыре, пять. Значит, он стоит за ней. Нельзя оборачиваться, Оливия, нельзя оборачиваться. Сможешь ли ты дойти спиной до первого этажа? Споткнувшись о первую же ступень, она падает. Легкое обессиленное тело летит вниз, разбивая затылок о ступени. Оливия приоткрывает глаза, а затем с криком как можно быстрее зажмуривает их. Над ней стоит человек. Она не увидела его лицо. А знаете почему? У него нет лица. Не оборачивайся.