Стойкий оловянный солдатик

Даша необыкновенная. Артём заглядывается на неё, притащенный к ней на репетицию кем-то из собственных знакомых с факультета — одной из Дашиных подруг, которой он сегодня должен с чем-то там помочь, но сначала, Тём, нам надо кое-куда забежать. Его — её — их общая — подруга передаёт что-то Даше — Артём не смотрит, что именно, ему правда всё равно, кто кому и что одалживал, зато не всё равно на то, как Даша благодарно улыбается: широко, но смущённо и не показывая зубы, и как-то даже устало. Наверняка балет это сложно. Артём задумывается об этом, издалека разглядывая Дашу с ног до головы. У неё подрагивают ноги от вечного напряжения, руки застывают в правильном для танца, но странном для жизни положении, спина прямая, плечи разведены — Артём не может не думать о том, что сам всё время сутулится, и пытается выпрямиться тут же; тяжело, немного больно и быстро появляется усталость. Да, это определённо сложно. Но у Даши горят глаза, и веснушки на её не измученном лице выглядят ярко-радостно. Даше балет точно нравится — Артём читает по мимике и отдельным жестам, по тому, как спокойно и размеренно она дышит во время перерыва. Даше здесь уверенно и комфортно — и это самое главное. Артёму, наверное, не надо было пялиться так откровенно — Даша смотрит на него, не отвлекаясь от разговора, и смеётся одними глазами, заставляя Стрелецкого смутиться. Но всё своё смущение он задерживает внутри себя, не позволяя ему вырваться наружу. «Нет, нельзя смущаться от одного взгляда в свою сторону, Артём Александрович, никак нельзя, соберись давай, чего ты расклеился», — говорит он сам себе, прячет никак не отогревающиеся после уличного мороза руки в карманы и приличия ради на несколько секунд уводит взгляд в сторону — чтобы Даша вернулась к разговору и не отвлекалась на него. «Конечно, придумывай отмазки, ради этого, как же». Придурок. Артём пытается отвлечь себя изучением помещения и тихим повторением услышанного на парах. У него отличная память и терпение на исходе — да почему, блин, так долго — но совсем скоро одногруппница всё же отвлекает его от тактильного изучения поверхности стены — бледно-бежевая краска, местами уже потрескавшаяся и отвалившаяся — и говорит, что они могут идти. — Чё вы так долго там болтали? — Артём не удерживается и всё же задаёт этот вопрос, быстро и даже как-то раздражённо застегивая куртку. — Ты говорила, что мы зайдём на секунду. — Все мужчины настолько буквально воспринимают подобную информацию? Ну, то есть, для тебя и «пять минуточек» будут именно пятью минуточками? — она смеётся, хватая его за локоть и заставляя чуть притормозить. — Чего ты так летишь? Мы не опаздываем никуда. — Это ты сейчас на что намекаешь? — Стрелецкий злобно зыркает в её сторону, послушно замедляясь. — Да я так, просто уточняю. А вообще, возвращаясь к теме, мы просто давно не виделись. Даша постоянно на учёбе пропадает, вечно в репетициях вся, в тренировках, ну, сам видишь, как у них тут серьёзно. Да и у нас тоже... Только заканчиваешь с чем-то одним — на тебя другое взваливают. — Везде так, — подводит итог Артём, кивая в подтверждение своих же слов, — ладно, бог с ним. А можно тебя попросить кое о чём? — Попробуй. — Позови меня с собой, если ещё пойдешь к ней. До самого дома Артёму приходится слушать подколы и шутки, иногда даже смешные — не настолько, чтобы расхохотаться на всю улицу, но настолько, чтобы можно было усмехнуться, глупо потупив взгляд в покрытый льдом и посыпанный сверху песком асфальт. Любовь с первого взгляда — глупо и невозможно, такое бывает только в детских сказках, но Дашины покрывающие всё лицо веснушки и смущённая улыбка никак не идут из головы, заставляя ворочаться половину ночи. Стрелецкий раньше ни за что бы не назвал себя впечатлительным, но просыпаться с тяжёлой головой и не менее тяжёлым сердцем... странно. Да, это просто странно — хотя бы потому, что таких быстро проявляющихся чувств раньше никогда не было. Надо было долго притираться, присматриваться, делать какие-то выводы для самого себя — подходит человек, не подходит, сложится с ним или нет, хочется с ним общаться или всё же не надо — а тут просто переглянулись один раз. И всё. Попал парень. Даша приходит во снах. Лёгкая, тихая, недосягаемая. Совершенно необыкновенная. Это даже напоминает сказку про стойкого оловянного солдатика: с Артёмом точно что-то не так, и хотя обе ноги на месте, сам он искалечен до ужаса где-то внутри, а Даша... Даша просто прекрасная танцовщица, тут и говорить нечего. Ещё раз: недосягаемая. Он раз за разом тянется к ней, но ничего не выходит — сон обрывается, сменяется кошмаром, от которого Стрелецкий просыпается в холодном поту — и никогда не заканчивается удачно. Так глупо, так по-детски обидно, что в какой-то момент он решает устроить своему организму проверку на прочность и не спать столько, сколько сможет. Сутки проходят нормально — в сон не клонит, времени, чтобы всё успеть, стало куда больше — сплошные плюсы. Минусы начинаются уже на третий день без сна, когда концентрация летит ко всем чертям; когда Артём перестаёт понимать, что он пишет за преподавателем, и пишет ли вообще, или это просто бессмысленный набор букв, слов, сокращений; когда кто-то предлагает ему сесть на задние ряды и поспать спокойно, «а я тебя прикрою, если что». Артём отмахивается и идёт покупать кофе на перерыве. На первом, на втором, на третьем — как только появляется свободная минута, нужно влить в себя что-то бодрящее. Артём радостно вздыхает и не может сдержать счастливой — и усталой от недосыпа — улыбки, когда одногруппница говорит, что Даша сегодня забежит к ней сама, встретит после пар. — Познакомлю, Стрелецкий. Познакомлю. Может, сегодняшней ночью можно будет перестать себя мучить.