***
Юра стонет и поворачивает голову, давая больше доступа к шее. Множество мелких мокрых поцелуев покрывают тонкую кожу. В зоне ключиц посасывают и покусывают до лёгкого покраснения, зализывают кончиком языка… Блондин распахивает глаза и пытается найти источник ласк. Отабек нависает над жилистым телом, держась на вытянутых руках. Мужчина резко придвигается ближе, схватив Юру за щёки. Жёстко целует, проталкивая язык в рот, облизывая нёбо и дёсны. –Ты чё творишь?! — спрашивает Плисецкий, пытаясь отдышаться. Упирается руками в накачанную грудь, отталкивая. — Уйди от меня, блядь. Бека лишь сильнее давит своим весом, игнорируя попытки отодвинуть его. –Юр, ну чё ты рыпаешься? Ты ведь тоже хочешь. — шепчет на ухо всё ещё немного пьяный голос, отдавая теплом. –Не хочу я! — Отабек цыкает и кладёт ладонь на вздыбившийся в трусах Юрин член. Плисецкий краснеет от кончиков ушей до ключиц и отворачивается. Тихо говорит: –Не хочу… –Да ладно, на одну ночь. У тебя же тоже нет никого, надо хоть иногда сбрасывать напряжение. — Отабек облизывает ушную раковину, заставляя заскулить. На одну ночь. Юра просто стал очередной подстилкой, которыми периодически пользуется Отабек. Он нужен, чтобы сбросить напряжение. Ну да, наскучили ему бабские тела и сиськи с кисками, решил переключиться на парней. Казах медленно гладит твердеющий Юрин член через тонкую ткань. Возбуждение нарастает всё быстрее, хочется выгибаться навстречу ладони и постанывать от каждого прикосновения. Что Юра и делает. Бека просовывает под резинку боксеров указательные и средние пальцы с двух сторон и стаскивает бельё. На Плисецкого налетает сразу куча эмоций: смущение, неловкость страх и ещё что-то. Неуловимое и непонятное. Блондин сдвигает колени и закрывает лицо руками. Ну вот, теперь ещё и ломается как баба. Отабек находит в складках одеяла тюбик смазки и коробочку презервативов. Везде с собой таскает, сучара такая. Вклинивается между тонких ног, раздвигая и не позволяя сдвинуть обратно. Щёлкает крышка флакона и Юра жмурится. Колечка мышц касаются пальцы смазанные прохладным гелем. Поводив вокруг, в анус входит на всю длину средний палец. Гладит мягкие стеночки, растягивая. Юра сжимается внутри, не позволяя пальцу двигаться. Это не больно, но и не самое приятное ощущение. Бека вставляет второй палец. Становится ещё более неприятно и неловко, особенно когда смазка хлюпает от движения пальцев внутри. Свободная рука Отабека гуляет по оголённому животу и груди. Теребит соски, гладит бока и член. Третий палец входит совсем туго. Юра упорно не пускает его в себя, стискивает зубы на просьбы расслабиться и давит на пальцы ещё сильнее. Бека хватает блондина за локоть и переворачивает на живот, давит на спину, заставляя прогнуться. Юра отклячивает зад и Отабек впихивает в анус сразу три пальца. Плисецкий дёргается вперёд, пытаясь сняться и избавиться от неприятных ощущений. Казах подхватывает его второй рукой под живот, притягивая к себе. Медленно дрочит, собирая смазку на головке, щекочет пальцем уретру. Находит простату и резко проходит по ней вперёд-назад. Юра сильнее прогибается в спине, громко стонет и прикусывает кожу на запястье, приглушая звук. Бека активнее гладит чувствительную точку, надрачивая, приближая к разрядке. Бурно кончив, блондин падает на мокрую простыню, оглядываясь на Отабека через плечо. Тот выверенным движением натягивает на член латексное колечко презерватива и возвращается к Юре. Снова ставит на колени, приставляя член к анальному отверстию, медленно проталкивает внутрь головку, придерживая Плисецкого за талию. Воздух из Юриной груди резко выбивает, он цепляется за подушку руками и утыкается в ткань лицом. Наволочка промокает от слюны и навернувшихся на глаза, слёз. Юра пытается расслабиться и плавно сняться с чужого члена. Отабек же воспринимает движение как сигнал к действию, больно сжимает ладони на бёдрах, так, что возможно останутся синяки. Толкается резко на всю длину, проезжаясь головкой по простате. Юра давится воздухом, кусает уголок подушки чтобы не стонать от смешанных чувств. Отабек почти целиком вынимает член и довольно грубо и глубоко вставляет обратно. Поглаживает Юрин член, перекатывает пальцами яички, дрочит в такт толчкам, доводя до исступления. Отабек почти рычит, втрахивая блондина в кровать. Юра, такой хрупкий, тонкий и бледный извивается и гнётся как ракита. Стонет, когда член внутри достигает чувствительной точки, скулит на особо резкие движения. Ритм Отабека сбивается, он сильнее сжимает в руке Юрин член, а фрикции на пределе скорости. Жёстко водит рукой пару раз и, Юра, выгнувшись, заливает спермой простыню. Сделав ещё несколько толчков, кончает и Отабек. Немного отдышавшись, вытаскивает член и снимает презерватив, завязывая его в узел, кидает на пол. Заваливается на кровать рядом со взмокшим Юрой и мгновенно засыпает. Юра отползает с мокрой простыни на место посуше и смотрит на спящего Алтына. Тяжело вздыхает и отворачивается в противоположную сторону, накрываясь одеялом с головой.***
Юра просыпается в гордом одиночестве. На полу уже нет презика и одежды Отабека, а присутствия Алтына в квартире не ощущается вовсе. Юра встаёт с кровати, спина неприятно ноет. На кухонном столе блондин обнаруживает записку: «Я ушёл». Руки опускаются, а глаза начинает жечь от подступающих слёз. Не, ну ты посмотри какой, блять, заботливый. Потрудился, написал, сука, записку. Свалил, тихо, что пиздец, даже Юру не разбудил. Натрахался и ушёл. Юра прислоняется спиной к стене и медленно сползает вниз. Как?! Ну как Юра мог в него влюбиться? Как мог вообще испытывать что-то к этому Альфонсу? Зато сам Алтын наверное вполне доволен жизнью. И припрётся к нему в следующий раз, а Юра не пустит. Не откроет дверь. Скажет проваливать. А потом не сможет уснуть от боли в грудной клетке. «Ну чего ты от него ждал?» - Думает Юра. «Что он будет клясться в вечной любви? Или заводит по свиданкам и подарками задарит? Ничего этого не будет. И нахер я ему не сдался со своей любовью. Да пошёл он в пизду». Юра шмыгает носом, не давая плёночке на глазах превратиться в слёзы. Встаёт с холодного пола и включает конфорку под чайником. Из прихожей слышится странный скрежет, потом звук открывающейся двери и шуршание. Юра впадает в ступор и сидит, замерев, с кружкой в руке. В проёме появляется Отабек с пакетом из ближайшего продуктового магазина. –А… А ты чё тут делаешь? — спрашивает Юра. –В смысле? У тебя яиц не было, я сходил купил. И ещё кое-что, — потом поднимает пакет на уровень талии. — Вот. Юра открывает и закрывает рот, не зная как реагировать и что сказать, пока Отабек разгружает пакет. На столе перед блондином появляется колбаса, сыр, помидоры и майонез с батоном. –Сейчас яичницу пожарю, можно будет в бутерброд запихать. –Бесишь. — Юра поворачивается к, копошащемуся за спиной, Отабеку. Не, ну, а чё он? По сценарию Алтын должен был свалить на все четыре и никогда не возвращаться. А Юра должен был пострадать первое время, забыть неразделённую любовь и, плюнув на всё, обзавестись девушкой. На заявление Отабек чешет затылок. –Юр, ты это, определись, я тебе нравлюсь или всё же бешу. А то я путаюсь. — блондин шокировано уставился на Отабека. –В смысле нравишься? Кто тебе сказал? –Так ты же и сказал. Подорвался в полпятого утра, залез на меня, заявил что любишь, и вырубился. — Отабек усмехается, придаваясь воспоминаниям. –Не помню. И… И вообще, это не тебе было. — Юра со скоростью света пытается придумать правдоподобное оправдание. На ум приходит лишь выдуманная девушка, которая якобы давно ему нравилась. — Я перепутал тебя с одной девушкой, и… И… –М-м-м, и как же эту девушку зовут? — Отабек садиться напротив и хитро щуриться. Вот лис казахский. –А. Эм. Кира. — отрывисто, будто нарезая слова, говорит Плисецкий. –Ты не Кира. — отвечает Отабек на напоминающие английское «i am», Юрино «А. Эм.» –И говорил не про Киру. Я ж могу подумать что родители, называющие свою дочь именем Бек, садисты. Чёрт. Юра влип. Блондин закрывает лицо обеими руками, громко и, скорее всего, больно, шлёпнув себя по щекам. Утыкается в стол и активно трётся лбом о покрытие, электризуя длинную чёлку. –Да что за пиздец-то ёбаный, а? –Юра резко поднимает голову, несильно стукнув кулаком по столешнице. –Слушай, Бек, а давай ты щас свалишь и больше никогда не придёшь? Отабек непонимающе смотрит на Юру. Плисецкий вздыхает и переводит взгляд на кружку. –Просто… Хах-х, — Юра глубоко вздыхает и продолжает: –Ты мне реально нравишься и, даже если каким-то магическим образом это взаимно, то я не вижу смысла начинать отношения. –Почему? –Так ты через неделю снова припрёшься бухой, с помадой по всей шее и шлейфом женских духов. А я, даже если думаю, что не дам войти, пущу. Потому что дурак, дебил и люблю. — Юра шмыгает носом. — Не хочу так. Отабек слегка шокировано смотрит на трущего мокрые глаза, Плисецкого. Протягивает руку и приминает взъерошенные волосы. Обхватывает тонкое, резко контрастирующее с его кожей, запястье. Тянет на себя, прижимая как можно крепче, Юра ойкает, а Отабек целует его в губы. Нежно, совсем не так, как ночью, просто касается губ, не используя язык, пытаясь успокоить. –Не плачь пожалуйста, всё будет хорошо, Юр. Я никуда не уйду, буду с тобой. Слышишь? — Отабек прижимается своим лбом к Юриному и смотрит в слегка покрасневшие, ставшие ещё ярче глаза. –Честно. Юра не смущается и не дуется. Он улыбается. Так чисто, светло и открыто, словно мальчишка, получивший долгожданный игрушечный поезд. — Всё же ты меня бесишь. — Юра смеясь, смотрит на озадаченного Отабека. –Как можно так влиять на моё настроение. Ты управляешь им лучше, чем я сам. –Тем более. Буду постоянно поддерживать в тебе хорошее настроение.