Сердце Дракона

\\\ — Шевелись давай! — беснуется стражник и подталкивает омегу острием копья. — Там новеньких привезли, иди, займись ими и не раздражай меня, сирена! — альфа был явно не в духе. Обычное дело, стражники всегда волнуются, когда привозят новый товар, но сегодня видимо, особенный день. — Кого на этот раз? Опять всякий сброд с улиц насобирали? — сирена сам раздражается, но под пристальным взглядом альфы все же идет к подъехавшим каретам. — Не твое дело! — говорит альфа. — Ловцы Калима совсем работать перестали. — под нос возмущается сирена и осматривает новоприбывших. Омега оценивает внешний вид каждого и с каждым следующим все больше разочаровывается. Работать ему придется много и на износ, ибо у нового товара давно уже истек срок годности. Карлики, гномы, люди, кинтавры — и один уродливее другого. — Вас даже за даром никто не возьмет. — омега подходит к последнему, вроде человек, а вроде и не похож. — Начнем с тебя. — предупреждает сирена и снова пересчитывает прибывших. — Семнадцать. — шепчет сирена. — Эй! — окликает стражника, тот нехотя оборачивается. — Ты сказал их будет восемнадцать, где еще один? — спрашивает омега. — В карете. — головой указывает на последнюю карету, — Он еще не пришел в себя. — И чего ты ждешь? Воскрешение Дракона? — огрызается омега, — Иди и разбуди его! — приказывает сирена. Альфа, который итак с утра был чертовски зол, бесится еще больше. Он вплотную подходит к сирене, омега хоть и чувствует подавляющую ауру альфы, но с места не двигается. Он уже давно научился давать отпор ментальной силе альф, и сила стражника ничуть не сильнее его самого. — Ты все еще дышишь и ходишь по земле, только благодаря своему голосу и смазливому личику, раб! — выплевывает альфа, не понимая, почему его ментальная энергия не сбила омегу с ног. — Мои ноги в кандалах, я раб, но, мое слово весит больше, чем твоя жизнь, стражник! — в ответ кидает сирена, — А теперь, будь так добр, выполни мой приказ! — Не забывай где ты находишься. — предупреждает альфа. — Это ты не забывай. Я, как и все эти рабы здесь временно, мы приходим и уходим, а ты так и продолжаешь оставаться в этом гнилом и богом забытом месте, что может быть хуже? — ухмыляется омега и демонстративно щелкает пальцами, подзывая других стражников и лишь взглядом приказав привести мальчишку из последней кареты, показывая насколько выше находится раб в сравнении со стражником, уходит. \\\ Дэхен ненавидит это место всей душой и сердцем. Он даже не пытался привыкнуть или приспособиться, потому что все не то, не его. Дэхен — сирена. Дэхен — омега. Его поймали пираты, когда они с братьями готовились к празднику «Прилива» в ночь полной луны. Дэхен в ту ночь репетировал традиционную песню морских волн, когда услышал о нападении на остров. Пираты окружили остров со всех сторон, сбежать удалось не всем, не всем удалось выжить в ту ночь. Дэхена и еще нескольких поймали, посадили на корабли и привезли в это гнилое место. Сейчас, Дэхен единственная сирена и Калим — хозяин всего балагана, держит его при себе как диковинку, иногда слушая пение, иногда просто любуясь внешней красотой сирены. За тот год, что он находится здесь, Дэхен многому научился, многое увидел, через многое прошел и теперь он может постоять за себя так, чтобы не оказаться на виселице или что еще хуже, в услужении какого-нибудь алкоголика старика, или похотливого извращенца. — Пиратское отродье! — злится омега всякий раз, когда ударяется в воспоминания о былой свободе, о бушующем океане, о волнах, о закатном небе, когда они с братьями сидели на скалах и наблюдали как солнце уходит под воду. Такие воспоминания приносят боль, но сирена упорно игнорирует этот факт и не теряет надежду, что когда-то снова сможет увидеть это небо со скал в Исла-Дэ-Мольпа. — Очухался. — сообщает стражник, омега берет себя в руки и входит в смотровую и замирает. Дэхен видит парня, очень красивого парня. Заостренные уши говорят о том, что перед ним стоит — эльф. Сирена никогда раньше не видел эльфов, он слышал только то, что они очень величественные, статные и безумно красивые. Омега бегает глазами по телу, не зная на чем конкретно остановить свой взгляд, ибо все идеально, все прекрасно: длинные, точно шелк, волосы; пушистые ресницы; глаза, как два океана, резко напоминают сирене о доме; маленький аккуратный носик и пухлые, сочные, словно только созревший плод черешни, губы. Кожа белая как снег, Дэхен уверен, она пахнет как зимнее утро в лесу; пальцы тонкие и длинные, идеальные пальцы для арфы. Омега так и видит эльфа играющего на арфе, даже слышит льющиеся мелодии и хочется подпевать им. Дэхен подходит ближе, но парень испуганно отшатывается, оно и понятно, боится. Сирена не хочет, чтобы его боялись, он вдруг хочет защитить его и помочь. — Калим вернулся? — спрашивает у стражника, но тот сообщает что нет и Дэхен просит отвести парня в его комнатку, парень сопротивляется, но стражник все равно утаскивает его в указанном направлении. \\\ Ендже распахивает глаза и видит голубое небо, приподнимается на локтях, перед ним открывается прекрасный вид: вокруг горы, небольшое озеро, мягкая зеленая трава и цветы. Много цветов. Он видит красные тюльпаны, желтые одуванчики и ромашки, словно ковром расстелены от самых подножий гор до самого берега озера. Молодой принц поднимается на ноги и бежит к воде, пугая бабочек, которые тут же взлетают вверх, создавая не передаваемое ощущение полета. Эльф раскидывает руки в стороны и широко улыбаясь, добегает до озера. Он аккуратно садится у самого края и пытается рассмотреть свое отражение. — Здравствуй. — вдруг слышит эльф, совсем рядом, очень близко так, будто голос за спиной. Эльф пугается и оглядывается, но никого не находит. — Не бойтесь меня. — просит голос. — Я не причиню Вам вреда, прошу, не надо боятся. — звучит умоляюще и Ендже почему-то хочется ему верить. — Давайте поговорим? Я хочу слышать Ваш голос. — теплый ветер треплет длинные волосы эльфа и Ендже чувствует чье-то присутствие. Ему бы испугаться и бежать, но ветер такой теплый и приятный, что хочется подставить лицо и просто ощущать его рядом. — Кто Вы? — решается задать вопрос молодой принц. — Я еще не готов раскрыться Вам, и Вы, мой хранитель, пока не готовы узнать мое имя. Придет время, и мы узнаем друг друга лучше, прошу наберитесь терпения. — голос низкий, глубокий, Ендже не хочет пропускать его сквозь себя, но контролировать это не в его силах. Он чувствует будто этот голос то, что он искал, то, чем так отчаянно хотел обладать. Это немного пугает. — Хорошо, я не настаиваю. Тогда скажите, где мы? — Ендже удается немного расслабиться, и эльф садится на траву, ощущая ее мягкость на ладонях. — Это мой дом, Ваше Высочество. — ветерок оказывается за спиной и словно окутывает его, обнимая. — Вам нравится? — Здесь очень красиво. — улыбается Ендже. — Как я сюда попал? Я помню, что был в лесу, я потерялся. — омега хмурится, вспоминая отчего-то не Чанеля и поцелуй, ему даже сейчас не по себе от тех чувств, что он испытал после поцелуя. Ендже хотел бы забыть, но мысль о предательстве светит ярче звезд. — Вы не виноваты, Ваше Высочество, — словно прочитав его мысли, говорит голос и Ендже вздрагивает, потому что в боку неожиданно больно, как-будто его кто-то ударил. — Что это? — не понимает эльф. — Прошу простить меня за медлительность, пожалуйста, просто дождитесь меня. — говорит голос и погружает эльфа в темноту. \\\  — Вставай! — еще будучи во сне слышит Ендже. Эльф медленно разлепляет глаза и видит перед собой того же паренька, который не так давно рассматривал его. Ендже пугается и отползает к стене, подальше от незнакомца. Он впервые в незнакомом месте с незнакомыми людьми, поэтому не знает, как реагировать и что делать. — Какой пугливый. — усмехается парень. — К-кто вы? — решается спросить эльф. — Где я? — Меня зовут Дэхен. — улыбается сирена и протягивает руку, Ендже игнорирует ее и смотрит на паренька. — Это Невольничий рынок, — говорит сирена убирая руку за спину. — теперь ты принадлежишь Калиму и он будет решать кому тебя продать и за сколько, поэтому, лишний раз не рыпайся и не болтай, это понятно? — строго произносит сирена и делает шаг ближе, заставляя эльфа вжаться в стену позади. — Я не могу… нельзя… — эльф пытается поймать ртом воздух, который выбил этот паренек своими словами. Ендже слышал об этом месте от мореплавателей, которых принимал король, когда закупался заморскими шелками и драгоценностями. Они рассказывали ужасные вещи и желали юному принцу никогда не увидеть этого места. Эльф пытается взять себя в руки, но страх, который пробирается под кожу не позволяя двигаться, обволакивает его как кокон. Сердце бешено стучит и от осознания всего происходящего омегу начинает трясти, а вместо слов об освобождении он может лишь невнятно мычать, загнанно смотря на такого же потрясенного омегу, который не ожидал такой реакции от нового раба. Ендже тянется за ворот рубахи, чтобы пропустить воздух, но паника вновь накрывает с головой. Слезы текут, а эльф все также не может вымолвить даже пару слов. Он боится. Ендже впервые испытывает такой сильный страх, он хотел бы отключится прямо сейчас, а проснувшись понять, что это был всего лишь страшный сон и после празднования дня летнего солнцестояния, Чанель принес эльфа в его покои и поцеловав в лоб, ушел, желая приятных сновидений. Но Ендже не отключается. Дэхен раньше видел, как реагируют люди на свой новый статус в этом прогнившем мире, осознают свое новое место на несколько цепочек опустившееся в рейтинге на выживание. Но впервые видит, как прекрасное лицо его нового знакомого искажается в гримасе непонимания и отчаяния. Сирена видит, как Ендже проходит все стадии от отрицания до принятия, но все равно не принимает. Дэхен смотрит как эльф задыхается, как пытается глотнуть хоть каплю воздуха, как старается не сойти с ума и терпит поражение. Сирена бы насладился этой картиной, но время поджимает. Калим не терпит когда его заставляют ждать и строго наказывает когда кто-то опаздывает. Дэхен хватает сопротивляющегося парня, который явно не понимает, что от него хотят, под локоть и ведет по длинному, узкому коридору. — Стой смирно. Не разговаривай. Не называй своего имени. Не перечь. Не поднимай голову. — дает указания сирена, совсем не зная кто перед ним, да это и не важно, те, кто попадают на Невольничий рынок — уже рабы. Ендже идет уже не поднимая головы, уже не разговаривая, не умоляя его отпустить, он просто следует за сиреной. Дэхен останавливается у входа, бросает на эльфа тяжелый взгляд и незаметно вздохнув, наконец, открывает дверь. Калим пьян. От запаха перегара ударившего вошедшим в нос, хочется задержать дыхание и проветривать помещение еще неделю. Калим лежит откинув голову на спинку дивана, пока омега вылизывает его шею, а другой подливает вина. — Хозяин, ты что спишь? — недовольно бурчит сирена, заставляя Калима открыть глаза и посмотреть на себя. — А ты как всегда вежлив для раба. — отпивает с предложенной омегой рюмки вино и уже обращает внимание на эльфа. Калим смотрит. Смотрит так, что Ендже хочется вскрыться там же, желательно сначала ему вены перерезать. А Калим смотрит. На своей работе альфа видел много красивых существ, эльфов в том числе, но такого, никогда. Он встает, обходит недовольных потерей внимания омег, и медленными движениями идет к эльфу. Калим чувствует страх, видит, что омега его боится и это чувство не дает ему чувство превосходства, как это обычно бывает, а наоборот. Эльф боится Калима, но при этом смотрит на него с высока и гордо поднятой головой. Это восхищает. — И как зовут это прекрасное создание? — Калим спрашивает сирену, но смотрит при этом на Ендже. Под взглядом этого альфы неуютно и страшно, но эльф не хочет показывать свой страх и слабость, только не перед этими людьми и не здесь. Ендже — принц. Чтобы не происходило Шайран всегда учил его быть сильным и стойко выстоять все нападки врагов. Но, Ендже впервые с таким сталкивается, поэтому, не знает, что надо делать. — Прекрасное создание само может отвечать на вопросы Калим, не очень то вежливо смотреть мне в глаза и говорить с кем-то другим. — уверенно говорит Ендже, также не отводя взгляда от альфы. — Никаких манер. — О, простите великодушно, с кем имею честь вести беседу? — ухмыляется альфа такому заявлению эльфа и предвкушает. Мальчишка еще не понял куда попал и оттого-то интересно. Смотреть как ломается высшее общество было любимым делом Калима, но ломать самому гораздо интереснее. Калим даже облизывается от удовлетворения, которое его настигнет в ближайшем будущем. — Позови своего хозяина, я не разговариваю со слугами. Калим улыбается, а потом и вовсе начинает смеяться, громко и от души. — Ты слышал? — обращается к сирене, тот закатывает глаза и опасливо смотрит на эльфа, который так не осторожно ведет себя с альфой и пренебрегает всеми предупреждениями Дэхена. Сирена мысленно уже примерно знает, где Калим похоронит это прекрасное создание. Калим прекращает смеяться и засматривается на длинную тонкую шею парня. — На этой шее будет красоваться красивый ошейник, украшенный драгоценными камнями, под стать тебе. Я натяну поводок, а другой конец привяжу к столбу, который находится в метре от голодных и озлобленных гоблинов. — говорит альфа и ждет реакции, которая не заставляет себя ждать. Комнату оглушает пощечина. Ендже впервые поднял руку на кого-то и это больно между прочим. Мужчина не понимает, что только что произошло, но Дэхен уже уверен, где Калим закопает труп эльфа. — Да как ты смеешь! Знай свое место, слуга! — Мразь! — Калим не сдерживается когда бьет эльфа, бьет со всей силы. Ендже падает на пол и прикрываясь руками терпит побои. Он задел его, эльф понял, что задел за живое, попал в больное место Калима. Ендже впервые чувствует себя победителем, хотя избит и впервые чувствует слабость сильного, слабость того, кто никогда ее не показывал. И эльф улыбается. — Смеешься? — пинок. — Ты мразь, еще и смеешься надо мной?! — еще пинок. Дэхен никогда прежде не видел Калима таким. Альфа всегда был покоен и контролировал свои эмоции. Был хладнокровным. Но сейчас вся его маска безразличия треснула и показала его настоящего на мгновение, но этого мгновения хватило, чтобы прочитать его как открытую книгу, поставить обратно на полку и забыть. Сирена поражен тем, как эльф смог одним предложением выбить из колеи того, кого считали стальным королем. Но больше он поражен тем, как спокоен и удовлетворен сам эльф. Его бьют, но он смеется, показывая свое превосходство. — Хозяин, прекращай! — сирена подходит сзади и уводит сопротивляющегося альфу подальше, но он еще зол настолько сильно, что Дэхену приходится вызвать стражников. — Бросьте этого ублюдка в клетку к гоблинам, пусть сожрут эту мразь! — приказывает Калим. — Но, хозяин… — пытается вставить слово Дэхен, но его затыкают взглядом не терпящим возражений и сирена слушается. Он подходит к лежащему на полу пареньку и хватает под локоть, помогая встать. Сирена медленно ведет его по тому же коридору, но потом сворачивает за угол, который ведет к конюшням и псарням. Они проходят мимо громадных гончих псов, видимо, их выпускают, когда кто-то пытается сбежать. Ендже смотрит на них и понимает, что шансов на побег у него никаких. — Я же тебя просил… — не договаривает Дэхен. — Я склоняю голову только перед отцом. — строгим голосом прерывает Ендже. — Ты не у себя дома! — злится сирена. — Здесь нет твоего отца, нет того, кто смог бы тебя защитить, поэтому ты должен сам себя спасать! — Как ты? — спрашивает Ендже и смотрит пристально в глаза. — Сдаться и ждать что произойдет чудо, и кто-то тебя спасет? Так ты себя спасаешь? — Ендже попадет куда нужно, сирена боится поднимать глаза, потому что знает, что эльф его добьет. Ендже как самый умелый знахарь вскрывает его грудную клетку и достает то, что он умело прятал этот год в неволе. То, за что себя ненавидел и презирал. — Я хотя бы жив. — тихо произносит Дэхен и двигается в сторону конюшен. — Продолжай обманывать себя этой небылицей и жить мечтами о закате на Исла-Дэ-Мольпа. Дэхен резко тормозит. Он цепенеет и медленно поворачивает голову. Дэхен давно не слышал, чтобы кто-то говорил об острове сирен. Он много раз спрашивал у мореплавателей и пиратов, но каждый раз его посылали или игнорировали. Сирена на минуту теряется и Ендже видит, как в глазах появилась надежда и загорелся огонек. Он слышит, как сердце сирены отбивает бешеный ритм. — Откуда ты… как ты… что ты знаешь? — сирена пытается собрать мысли в кучу и озвучить вопросы, градом льющиеся в голову. — Расскажи мне. — просит сирена. — Я был там. — вспоминает Ендже. — Закаты там и правда прекрасны. — Расскажи еще. — умоляет сирена, но его отталкивают стражники и подхватив эльфа под локоть ведут к клеткам гоблинов, говоря о том, что тварей уже разбудили. Все в округе знают, что если гоблинов разбудили, значит пришло время кормежки. Дэхен пытался остановить их, выиграть время, узнать больше, но его то и дело отталкивали, били, прося не мешаться и заняться своими прямыми обязанностями. Ендже молча следует за стражниками. Его трясет, он разрывается от страха и чувствует, как немеют конечности, но внешне остается все таким же спокойным. Стражники толкают его в камеру и перед тем как закрывается дверь, эльф смотрит на сирену и одними губами произносит: «Самое прекрасное что я видел.» Дэхен отчаянно цепляется за эти слова. Этот эльф полностью выбил его из колеи, своим появлением он вытряс из него душу и извел своим заявление о его доме. Дэхена тоже трясет, он хочет что-то сделать, помочь, открыть клетку и вытащить эльфа, сбежать. Но он ничего не может, а еще хвастался своей псевдо властью перед стражником, который закрыл единственного человека, который мог поведать о судьбе его братьев, в клетку, а он ничего не может с этим сделать. — Выпустить гоблинов! — приказывает стражник, упиваясь беспомощностью сирены. Он краем уха слышал, о чем говорили омеги и сейчас отдает приказ с такой довольной ухмылкой, что кажется, ничто не может омрачить его ликование. — Нет. — одними губами произносит сирена и когда ржавые железные прутья расходятся в разные стороны, позволяя гоблинам ворваться в клетку к эльфу, Дэхен отворачивается, закрывает уши и оседает. Ему почему-то больно. Все тело Ендже сковывает страх, когда он видит озлобленные и голодные взгляды нескольких гоблинов. Они рычат, скалятся, грозя разорвать в клочья и обглодать кости. В висках пульсирует и перед глазами все расплывается, когда глаза наливаются слезами, не позволяя видеть этих ужасных монстров. Эльф слышит приказ стражника. А еще… он слышит Его. Голос у себя в голове. «Трусишка» Эльф слышит, как двери расходятся, паникует. Хватает ртом воздух, но кажется, что он перестал дышать или забыл, как это делается. Перед глазами лишь скалящиеся монстры, жаждущие его теплой плоти. «Ваше сердце бьется слишком сильно, Ваше Высочество.» Когда дверь полностью распахнулась и несколько гоблинов кинулись в его сторону, Ендже вскрикнул и отбежав к стене камеры осел на пол, прикрывая глаза ладошками, как-будто монстры его не заметят. Эльфа трясло как осиновый лист, он ждал что его, хотя бы, растерзают быстро. Он чувствовал их зловонное дыхание совсем близко от своего лица и из-за страха пропустил момент, когда гоблины застыли в метре от эльфа. Один из них медленно, нерешительно приблизился, принюхиваясь. Словно уловил что-то знакомое. Ендже тоже медленно открыл глаза и во все глаза смотрел на гоблина, который осторожно, словно боялся спугнуть принца, склонял голову перед ним. Затем и другие склонили головы, пугливо отступая назад. — Гос…по…ин… — с трудом произносит гоблин, тот что нюхал его. Ендже поднимает на него шокированный взгляд и видит слезы на глазах гоблина. Видит его боль, его страдания, ощущает его скорбь и отчаяние. Ендже видит, как его истязали люди, как били раскаленными прутьями, как сажали на цепь и заставляли убивать своих сородичей на потеху публике. Он видит, как его морили голодом и заставляли работать колючими, морозными ночами. Ендже не выдерживает. Его сердце обливается кровью, а глаза наполняются слезами. Эльф не понимает, как можно причинять столько боли и заставлять страдать? — Как тебя зовут? — Ендже становится ближе. — Я за…ыл… — гоблин снова опускает голову, но Ендже не дает ему это сделать и рукой стирает обжигающие слезы с лица гоблина. — Можно я дам тебе имя? — эльф смотрит в глаза гоблина, который наконец услышан, и ждет ответа. Ендже не чувствует былого страха, он сожалеет, что не пришел раньше и не помог им выбраться. Сожалеет, что жил беззаботной жизнью, пока они здесь страдали. Это не его вина, он не виноват, что люди стали настолько жестокими и бесчеловечными, что ни грамма не ценят чужую жизнь. Одно то, что в мире есть такое место как Невольничий рынок, говорит о том, что людям уже некуда падать. Они на самом дне. — Им…я? — Ендже кивает и мягко улыбается. — Хоч…у госпо…ин. — проговаривает гоблин. — Халл. — произносит эльф и гоблин непонимающе смотрит на него. — «Халл» означает «достойный» на эльфийском языке. Ты теперь Халл, достоин того, чтобы жить. — тепло произносит Ендже и гладит огромную руку гоблина, изуродованную порезами и ожогами. — Хал…л? — тихо повторяет гоблин и ждет подтверждения от эльфа. Ендже снова кивает. — Халл. — уже уверенней произносит гоблин. — Халл. — снова повторяет гоблин и смотрит на сородичей, которые пока не понимают, как реагировать на все происходящее, поэтому просто тихо стоят в сторонке, передавая новое слово. — Халл! — выкрикивает гоблин и начинает радостно прыгать. — Халл? — как-будто пробуя новое имя зовет один из гоблинов и Халл оборачивается. Гоблины начинают прыгать вместе с ним, то и дело выкрикивая «Халл». Эльф смотрит на них с болью в сердце, когда понимает, как мало им нужно, чтобы быть счастливыми. \\\ — Хозяин! — стражник вбегает в накуренный кабинет Калима. — Что? — Калим все еще зол. — Там… — запинается стражник. — Там… гоблины… — Они наконец сожрали этого гребаного ублюдка? — с усмешкой спрашивает Калим. — Нет. — Не понял? — альфа злится как по щелку и оказавшись рядом со стражником, хватает его за ворот рубахи, — Ты скормил его гоблинам? — с нажимом, спрашивает Калим. — Хозяин… там в клетке… Вам лучше увидеть. — договаривает стражник и идет за Калимом. Альфа поднимается на трибуны, откуда видна вся ферма. Калим видит, как гоблины скачут и прыгают, выкрикивая какое-то слово, а тот паренек, смеется и хлопает в ладоши, поддерживая дурачество скота. Калим ненавидел, когда что-то идет на по плану, или, когда делают не так как приказывал альфа. Калим моментально багровеет от злости и сквозь зубы приказывает: — На арену! — и стражник спешит выполнить приказ хозяина. Дэхен в который раз поражен эльфом. Он не перестает удивлять, а сирена не перестает удивляться. Сирена уже думал идти за водой, чтобы отмыть кровь со стен и пола, но какого же было его удивление, когда он приоткрыв глаза, увидел, как гоблины отступили, а потом и вовсе склонились перед эльфом. А теперь вот, устроили праздник из-за дарованного эльфом имени. Никто не решался подойти к камере и утихомирить гоблинов. Из раздумий сирену вырвал громкий, неприятный слуху звук. Это стражники трубили в рог, оповещая людей о захватывающем зрелище на арене. Чтобы все трибуны заполнились, потребовалось каких-то минут пятнадцать. Калим был доволен. Стена за спиной Ендже вдруг стала двигаться в сторону, открывая проход. Он не знал, что это значит, а вот гоблины вдруг зарычали и выступили вперед, пряча эльфа за спиной. Стражники со всех сторон камеры начали тыкать в них копьями, чтобы заставить выйти на арену. Халл защищал Ендже от копий, но эльфа все равно ранили пару раз. Эльф не боялся гоблинов, он боялся людей, и чтобы не навредить своим новым друзьям, он вышел вперед. Халл — за ним. Людей на трибунах было очень много. Они выкрикивали что-то, кидались непонятно чем и скандировали «смерть» в адрес Ендже. Эльфу было бы страшно, если бы не все равно. Он начинал испытывать ненависть к людям. Он понимал, что не должен, но люди ведь, тоже много чего не должны делать, верно. Они не должны устраивать подобное хотя бы по соображениям совести. — Сегодня выдался очень интересный день. — говорит Калим, и публика замолкает, слушая своего никчемного оратора. — Я собрал вас сегодня чтобы показать захватывающее зрелище, которое вы никогда не видели и никогда больше не увидите. — разглагольствует альфа и приказывает стражникам: — Выпустить всех тварей наружу! — и садится на трон. Гоблины встали в кольцо, со всех сторон защищая Ендже. Стражники открыли все камеры и спустили с цепей всех гончих псов, тех, которых эльф видел по пути к камере. Псы эти в три раза больше волков Риббонская и темнее самой темной ночи. Ендже охватили страх и паника, когда псы начали нападать на гоблинов, цепляясь им в глотки, разрывая их плоть длинными, острыми когтями. Гоблины отбивались, разрывая псов на части и вырубая сильными ударами огромных рук. Эльф хотел убежать и спрятаться, но не мог. Он был в кольце, под защитой Халла. Толпа скандировала. Толпа хотела крови. Ендже обвел всех гневным взглядом и сел на корточки прикрывая уши и глаза, не желая видеть эти зверства и слышать рычание страдающих животных. Ендже не помнит сколько так просидел, но очнулся, когда его плеча коснулась чья-то теплая, большая ладонь. — Госпо… ин. — позвал гоблин. — Халл? — эльф открыл глаза и увидел перед собой перепачканного чужой-своей кровью, но улыбающегося гоблина. Псы были мертвы, а гоблины сильно ранены, и если сейчас они выпустят кого-то еще, Халл не справится. Ендже размышлял как поступить, он хотел спасти друзей, спасти всех, отправить на родину и подарить свободу, которую они заслуживают, но все разрушил мерзкий голос Калима, что вырвал его из раздумий. — Арбалеты! — крикнул Калим, стражники выбежали на арену, окружая их. — Не надо. — просил Ендже. — Прошу, прекратите! — молит эльф. — Арбалеты на цель! — приказывает Калим, под сопровождающиеся одобрительные вопли людей с трибун, которым нужно только зрелище. — Пожалуйста, прекратите! Отпустите их, они не виноваты! — кричит Ендже, но его никто не слышит, толпа становится громче. — Убейте только меня! Пожалуйста не… — Огонь! — приказывает Калим, и стражники выпускают стрелы. В глазах Ендже отражается ужас, он так и стоит пригвожденный этой картиной, которая, он уверен, будет преследовать его всю жизнь и даже после смерти. Он чувствует, как сердце не выдерживает этой боли. Гоблины организовали плотный круг из своих тел, защищая эльфа от стрел. Стражники продолжали стрелять, гоблины продолжали стоять, не позволяя ни одной стреле задеть господина. — Прекратите! Хватит! Вы убиваете их! Умоляю вас не надо! — до хрипоты кричал эльф. — Остановитесь! Не надо! Молю вас, не надо! Не надо! — Госпо…ин… — еле слышно произносит Халл. — Не плачьт…е, мы наконец сво…боддн…ы. — гоблин криво улыбается. — Спа…ибо… — Халл падает замертво именно в тот момент, когда стражники прекращают пальбу. Ендже стеклянными глазами смотрит как Халл падает на землю поднимая маленький столб пыли. Его глаза открыты, а на губах так и застыла кривая улыбка. Эльф падает на землю и трясущимися руками касается щеки гоблина, закрывает глаза, из которых вырвалась последняя слезинка: — Спасибо что спас меня. Спасибо что стал мне другом. Я никогда тебя не забуду. Спи спокойно, мой друг. — шепчет Ендже. «Когда же ты наконец сдохнешь?!» — слышит Ендже, где-то за спиной. Ендже вспоминает через какой ад прошел Халл и другие гоблины, он погружается в эту боль с головой. Эльф думает, что теряет рассудок. «Я рядом.» — раздается тот самый голос в голове. А Ендже уже ни на что не реагирует. Он на автомате поднимает глаза и видит, как к нему бежит Дэхен, обнимает и разворачивает в другую сторону. Ендже замечает Калима, который целится в них из арбалета, но поздно. Стрела уже выпущена. Дэхен вздрагивает всем телом, когда стрела вонзается в спину и начинает медленно оседать в объятьях. — Сирена, мать твою! — горланит Калим и перезаряжает арбалет, желая наконец избавиться от эльфа. Ендже держит в руках тело Дэхена. Его начинает трясти, он хочет кричать, хочет выть, хочет убиться головой об стену и сдохнуть наконец. — За…чем? — шепчет эльф, глотая слезы. Он не хочет прощаться с Дэхеном, не хочет его терять. Он ведь еще не увидел закат на Исла-Дэ-Мольпа. Он не может умереть! — Ты был у меня дома? — кашляет Дэхен. — Ты был в гостях? — спрашивает. — Там невероятно красиво. — шепчет Ендже. — Ты слышал пение сирен? Ты слышал песню моря? — сирена смотрит в глаза, туда где лежит жестокая правда об острове. — Да. — врет Ендже. — Слышал. — Что ты чувствовал? — Я плакал. «УБИТЬ! УБИТЬ! УБИТЬ!» скандирует толпа. «Я здесь» — говорит голос. — Хорошо. Убей их всех. Выжги все здесь дотла. — со всей злостью и ненавистью выплевывает эльф. Ендже говорит и не видит того, что творится вокруг. Не слышит вопли людей, не слышит крики о помощи, не слышит мольбы о пощаде. Он ничего не слышит. Эльф смотрит на друга и тихо отвечает на его вопросы о доме. Люди должны почувствовать какого это, когда тебя не слышат. Они должны на себе ощутить боль и страдания, чтобы до них дошло. Ендже не видит над головой черного дракона, который изрыгает пламя и сжигает все дотла. Он крепче обнимает Дэхена и когда сирена теряет сознание, эльф поднимает глаза к небу и сквозь столб черного дыма, видит дракона.