***
Они начали заниматься сексом во время последнего года в средней школе. Два нервных подростка, живущие под одной крышей, без времени, да и желания найти стабильные отношения или случайную связь. У них было слишком много работы и свои мечты, которых они пытались достичь. Между экзаменами и продюсированием они и не пытались найти кого-то, кто сможет удовлетворить их потребности. — Блять, Джун, сильнее, о Боже, — Юнги провел ногтями по спине младшего, впиваясь в нее каждый раз, когда другой ударял его по простате своим толчком. Намджун зарычал в изгиб его шеи, оставляя краснеющие засосы на бледной коже. Он схватил другого за мягкие бедра и широко развел их, согнув старшего пополам и быстрее войдя в тугую, скользкую дырочку. Юнги громко застонал, его голос был хриплым и прерывистым от слишком сильного крика, мурашки побежали по всему телу, удовольствие было почти невыносимым. — Нравится, хен? Тебе нравится, когда я трахаю тебя, как грязную шлюшку, не так ли? — старший заскулил при этих словах, покраснев от стыда, он попытался спрятать лицо, но тот не позволил, самодовольная ухмылка появилась на его распухших губах. — Если бы только другие могли видеть, как могучий Мин Юнги трахается со своим донсеном, возбуждаясь от того, что его называют шлюхой. Разум старшего уже был слишком затуманен от удовольствия, он больше не мог разобрать, что говорит Ким. Его простата постоянно подвергалась насилию в этот момент, и он был так близок к оргазму, что каждый раз всхлипывал, когда младший толкался в него. — Кончай, сучка, кончай для меня сейчас же. И Юнги сделал это, брызгая на себя и на живот другого, дрожь пробегала по всему его телу, а мышцы сокращались. Намджун тоже был не так уж далек от кульминации, он еще пару раз толкнулся в податливое тело, а затем рухнул на него от бессилия. Они остановились на мгновение, чтобы восстановить дыхание, их сердца стучали в одном ритме. Они целомудренно поцеловались еще пару раз, прежде чем Юнги не смог больше дышать по совершенно другой причине. — Ты, маленький засранец, слезь с меня, я сейчас задохнусь! Тот, что постарше, тяжело дыша, перевернулся, спасаясь от веса другого. — Прости, хён!***
Юнги не знал, когда все пошло наперекосяк. Они были счастливы вместе, работали для осуществления своих желаний стать известными, всегда поддерживали друг друга во всем, что бы они не делали. Что случилось? Когда они свернули не туда? Прошло уже пару лет с тех пор, как они переехали в свою новую квартиру в Сеуле после их дерьмового общежития в колледже. Первый год на новом месте прошел гладко. Они много работали, и, в конце концов, у них был постоянный контракт с развлекательной компанией в качестве авторов песен и продюсеров знаменитостей. Иногда они выпивали со своими коллегами и кумирами на афтерпати, создавая новые знакомства для продвижения карьеры. Они были новичками на сцене, поэтому связи были особенно важны для них. Юнги не особо любил знакомиться, но он действительно прикладывал усилия, чтобы узнать больше людей в индустрии и предлагал им помочь в записи песен. У него появилось много хороших друзей на вечеринках. Удивительно, что многие актеры и айдолы были не такими эгоцентричными, как он думал, а скромными и невероятно благодарными всем своим поклонниками. Юнги был уверен, что он по уши влюблен в Намджуна, он обожал просыпаться рядом с ним каждое утро, обдумывать новые песни за завтраком и ужином, прижиматься друг к другу на диване и целовать друг друга, как будто завтра не наступит. Он был уверен, что младший чувствует то же самое.Он мог прочитать нежность и привязанность в его глазах, когда тот обнимал его и приносил ему закуски, когда он работал над музыкой. Как он добродушно улыбался или жаловался об очередной корректировке, которую он должен был внести в песню, чтобы соответствовать концепции бойзбенда, а Юнги засматривался на появляющиеся в тот момент ямочки на щеках Кима. Как он крепко обнимал его каждую ночь, прижимая к своей колотящейся груди. Так почему же? Почему Юнги там, в темноте, один, плачет от горя, снова и снова звонит Намджуну по телефону? Как они оказались в таком положении? Конечно, они никогда не признавались друг другу, никогда не говорили, что они были теми единственными, но каждое прикосновение, каждый поцелуй не могли ничего не значить для младшего. Он был уверен, что младший чувствует то же самое. Намджун просто не мог иначе, верно? Они вместе учились в школе и колледже, были лучшими друзьями и партнерами по жизни. Они терпели столько дерьма, начиная с разочарованных родителей, придурков-профессоров и заканчивая гомофобными одноклассниками. И все это им удавалось, потому что они были вместе. Юнги попытался еще раз набрать младшего, но звонок снова перешел на голосовую почту. Он швырнул телефон об стену, разбил его вдребезги, в отчаянии дергая себя за волосы. Он просто не мог больше этого выносить. Мин всегда был сильным, независимым человеком, всегда преодолевал самые трудные препятствия ради своей мечты. Многие говорили ему, что восхищаются его решимостью. Ха, если бы они могли видеть его сейчас. Какое жалкое зрелище. Он услышал стук в дверь и быстро бросился к ней, думая, что это вернулся Намджун. Навсегда. Юнги повернул ручку двери и резко дернул ее, испугав человека, стоявшего за ней. Он посмотрел на него, ожидая увидеть высокого парня с ямочками на щеках. Но его надежда рассеялась, как только Мин увидел добрые глаза, пухлые губы и человека чуть ниже его ростом. Чимин. Не Намджун. Его глаза снова наполнились слезами, колени подогнулись, и он рухнул на пол, обхватив голову руками. — Хен! Хен, эй, что случилось? Он почувствовал, как маленькие руки проверяют его на наличие травм, а затем крепко обнимают, пока он ничего не видит. Юнги позволил себя обнять, тяжело дыша в изгиб шеи младшего, отчаянно повиснув на его рубашке. — Мы можем остаться здесь на некоторое время? Чимин на мгновение сжал его в объятиях, потом прислонил щеку к чужой макушке и успокаивающе провел пальцами по волосам. — Конечно, хен, все, что потребуется. Они оставались на полу так долго, насколько позволяли их одеревеневшие тела. Юнги искал утешения в сладком запахе и тепле Пака. Вдох — выдох. В конце концов они встали, Чимин пошел на кухню готовить чай, а старший сел на диван, прижал руки к груди и низко опустил голову, уткнувшись лбом в колени. Сердце младшего сжалось от этого зрелища, он никогда не видел его таким отчаявшимся и беспомощным. Его хен обычно очень язвителен и сосредоточен на своей работе. Он принес чашку с ромашковым чаем старшему, поставил ее на кофейный столик перед диваном, затем обошел его и сел рядом с согнувшейся фигурой старшего. — Хен, ты не хочешь рассказать мне, что случилось? — одна рука успокаивающе поглаживала спину Юнги. Старший глубоко вздохнул и начал говорить.***
Это был их второй год совместной жизни в новой квартире, между ними все было хорошо, работа была успешной, напряженной, конечно, но ничего необычного не происходило. Они уже привыкли ходить на вечеринки и налаживать связи, пить с руководителями компаний, продюсерами и айдолами, надеясь сотрудничать с ними в написании песен. На мероприятия они чаще всего ходили вместе, так как Юнги не был особо общительным и не любил находиться среди большого количества людей. Обычно они ограничивались одним-двумя афтерпати в неделю, потому что их рабочие часы начинались рано утром. Однако, в тот вечер Намджуна пригласил выпить его коллега, с которым он познакомился на вечеринке, и тот сказал, что известная знаменитость заинтересована в работе с ним. У него не было выбора, кроме того, чтобы пойти. Юнги решил отказаться, это приглашение его не касалось. Он был очень горд младшим и хотел, чтобы тот достиг успеха в этом сотрудничестве в одиночку. Поэтому Мин попрощался с ним поцелуем и дерзким шлепком по заднице, пожелав удачи. Намджун вернулся на следующее утро, хихикая и покачиваясь от алкоголя. Он разбудил Юнги своими криками о том, что убедил айдола работать с ним, и как это здорово. Старший был раздражен, потому что было два часа ночи, до рассвета еще далеко. Но, в основном, он очень обрадовался за Кима, поэтому рассмеялся над его милыми выходками и крепко поцеловал в губы, приказав почистить зубы, переодеться и лечь с ним в постель. Юнги был искренне рад за другого, но, когда эти банкеты стали повторяться все чаще, он начал беспокоиться. Каждый раз Намджун возвращался домой все позже и позже, всегда пьяный до беспамятства и с глупой улыбкой на лице. Он начал пропускать смены из-за жуткого похмелья, а даже если и шел на нее, то плохо справлялся и уходил раньше. Юнги советовал ему повременить с тусовками, потому что от них страдает его работа. Но младший очень злился на его слова, кричал, что Мин ничего не знает о том, как трудно наладить сотрудничество, потому что являлся выдающимся продюсером и не нуждался в этом. Старший хотел отомстить ему, что тот тоже набирает популярность и может прекратить свои вылазки, но Ким выскочил за дверь прежде, чем он успел снова открыть рот. Намджун стал жадным. Он хотел знать больше артистов, работать с известными айдолами и людьми, находящимися под прожекторами. Поэтому он начал принимать все приглашения от своих друзей, посещал столько афтерпати, сколько мог, и это ухудшало его отношения с Юнги. Мин пытался заставить его изменить свое мнение, убедить его, что он уже достаточно знаменит, и что он может прекратить это. Все его мольбы и крики остались неуслышанными. Каждую ночь он ждал в одиночестве в их квартире, часами ходил туда-сюда, пытаясь дозвониться до Намджуна, найти его, но ничего не получалось. Он никогда не отвечал, а позже вообще отключил телефон. Тогда Юнги начинал плакать и крушить вещи, в отчаянии дергая себя за волосы, а потом падал в их холодную постель совсем один. Они никогда не обозначали свои отношения в течение стольких лет, проведенных вместе, в них не было необходимости, потому что они могли чувствовать любовь и заботу, которую дарили друг другу. Но в эти моменты Юнги ничего не чувствовал, их нерушимая связь исчезла, а в груди осталась только пустота. Старший просто хотел повернуть время вспять и вернуться туда, где они были, хотел его прекрасного и заботливого возвращения. Он хотел, чтобы его сердце снова было с ним. Он хотел, чтобы тот снова обнял его, хотел еще раз заняться любовью. Его желания остались неисполненными. Сильный и решительный Мин Юнги превратился в плачущее и умоляющее месиво. Какая жалость.***
Чимин в основном молчал во время рассказа старшего, не хотел еще больше расстраивать его, видя, что от одного упоминания о тех месяцах ада по телу другого пробегала дрожь. Но когда Юнги успокоился и сделал глоток чая, он почувствовал себя достаточно уверенным в том, чтобы высказать свое мнение. — Хен, ты должен поговорить с ним, ты не можешь продолжать делать это, в конце концов, ты можешь угробить себя. Другой не избегал его взгляда, поэтому он нежно обхватил его лицо ладонями и наклонился к нему, заставляя их глаза встретиться со всей серьезностью. — Хен, я забочусь о тебе, и я не хочу видеть, как ты страдаешь. Это не ты. Ты не такой, как этот Мин Юнги, и пришло время взять дело в свои руки и рассказать ему все, что ты переживаешь. Пусть увидит, — тот кивнул, и в его глазах зажглась искра решимости, отчего он казался ближе к своему обычному «я», чем оболочка отчаявшегося человека, которую он видел раньше. Чимин еще раз крепко обнял его на прощание и прошептал: — Я знаю, что ты любишь его, хен, так что ради его и твоего блага говори с ним ясно и прямо, без криков и гордости. Я знаю, что ты сможешь это сделать. После этого он вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Слова друга успокоили Юнги, а уверенность проникла в его душу. Он сможет это сделать, они помирятся и станут такими, какими были. Мин был уверен в этом.***
Нет-нет-нет. Так не должно было случиться. — Намджун, пожалуйста, просто послушай меня! — он следовал за ним по квартире, пока Ким готовился к мероприятию, которое состоится этим вечером. Опять. Ким раздраженно вздохнул, затем повернулся к Юнги со скучающим выражением лица. — Хен, мы уже говорили об этом. Я завожу связи, работаю. Мне это нужно, чтобы стать известным продюсером, — затем он пристально посмотрел в глаза старшему. — Хватит тормозить меня, мне нужно выходить через полчаса, — Мин отшатнулся при этих словах, уязвленный их резкостью и раздражением собеседника. Казалось, что Юнги — всего лишь назойливый комар в его глазах, которого нужно прихлопнуть, чтобы не мешал. Он не мог это так оставить. — Ага! Ким Намджун, не смей обращаться со мной, как с надоедливым ребенком, которого нужно отчитать! — Мин в гневе стиснул зубы, — ты уже достаточно известен, тебе больше необязательно это делать. Может, ты сфокусируешься на продюсировании музыки уже с состоявшимися знакомствами, а не на создании новых? Потому что твои последние работы звучат уж очень неряшливо, как по мне! Он тут же пожалел о сказанном, хотел извиниться и взять свои слова обратно, но Намджун был быстрее. — Ах да! Конечно, как я мог забыть, что нахожусь в присутствии его величества Мин Юнги, гениальнейшего продюсера нашего поколения? — он яростно зарычал, сарказм и боль сочились из каждого сказанного им слова. — Намджун, ты же знаешь, я не это имел в виду. Твои песни прекрасны, как всегда. Я просто очень расстроен этой ситуацией. Такое чувство, что я не видел тебя с начала года, — старший вздохнул, и в его голосе зазвучали обреченные нотки. Он не хотел ссориться или обвинять Кима, потому что так он точно ничего не поймет. Однако Намджун не отступил. Более того, он выглядел еще разъяреннее, чем раньше. — А, так вот в чем проблема? Хен потерял свою маленькую игрушку и не может без нее спать? Бедненький! Юнги больше не мог этого терпеть. Боль была невыносимой. Он толкнул его в грудь, так сильно хотел ударить, но в последний момент сдержался. Со слезами на глазах он сказал: — Как, блять, ты смеешь, мудак! Ты прекрасно знаешь, что я чувствую к тебе, и у тебя хватает наглости сказать, что ты просто секс-успокоение для меня? Как смешно, потому что я все это время чувствовал себя старой, бесполезной игрушкой! Ким, казалось, почувствовал себя плохо от этих слов, вина и сожаление отражались в его глазах. Он сделал шаг к старшему, вероятно, чтобы принести извинения и обнять его, но Юнги отступил назад. Он не мог вынести его прикосновений. — Тебя постоянно нет дома, мы практически не разговариваем последние несколько месяцев, и ты больше не обнимаешь меня во сне, потому что возвращаешься настолько пьяным, что сразу же падаешь на диван! — Юн, — попытался младший что-то сказать, но Юнги был слишком сыт по горло всем этим, настолько больно, что он не смог держать все при себе. — Нет, теперь слушай меня! Ты не представляешь, через что я прошел, когда я блуждал по дому, звонил тебе каждые десять минут, потому что я, блять, чертовски волнуюсь за тебя, а ты не отвечал. Ни разу. Я засыпаю от плача, Намджун! — старший выглядел обезумевшим от боли, пальцы запутались в волосах, а голос дрожал от слез. — Все кончено, Намджун. Прости, но я больше не могу. Я так старался, чтобы ты понял, но, видимо, ты никогда не поймешь, — затем он быстро двинулся, взял сумку из их шкафа, начиная запихивать туда попавшуюся на глаза одежду и предметы первой необходимости. — Хен, что ты делаешь? Нет, — Юнги невесело засмеялся, его глаза потемнели и наполнились пустотой. Если он задержится здесь хотя бы на секунду, то может окончательно сломаться, а он и так уже достаточно унизил себя. — Разве ты не слушал меня, Ким Намджун? Мы расстаемся. Хватит с меня, я больше не могу, — он небрежно упаковал вещи, пока другой был слишком ошеломлен, чтобы вымолвить хоть слово, и вышел из квартиры, закрывая за собой дверь. Навсегда. Младший встряхнулся, выходя из транса, и реальность наконец обрушилась на него. Его колени подогнулись, и он рухнул на пол, превратившись в груду конечностей и боли. Он дернул себя за волосы и со слезами на глазах сказал: — Что я наделал?***
— Два года спустя — Вечеринка была отстойной. Намджун осушил бокал шампанского, который держал в руке. Он, вероятно, мог заснуть посреди всего этого, так как всю ночь работал над мелодией. Хотя, это было бы неуместно. Он больше не привык к подобным вечеринкам и удивлялся, почему они так нравились ему много лет назад. Возможно, потому, что он становился таким же стариком, как и Сокджин. Хотя, нет. Он знал, почему не любит выпивать и веселиться. Воспоминание о нем все еще причиняло боль, давило на грудь, временами почти раздавливая. Ким покачал головой, не желая вспоминать болезненные моменты, по крайней мере на людях. Он ходил вокруг в поисках своего хена, который, несмотря на то, что был старше его на два года, все еще веселился, как будто он был студентом колледжа. Ким Сокджин был действительно кем-то другим, Намджун фыркнул при этой мысли. Ким застал его беседующим с двумя мужчинами, тот, что повыше, обнимал левой рукой за талию меньшего, на пальце у него поблескивало кольцо. Он замер на месте. Он мог узнать этот силуэт где угодно, эту спину в бесчисленных своих снах, всегда уходящую от него. В конце концов, ты не можешь не признать любовь всей своей жизни. После того, как Юнги бросил его, Намджун пытался связаться с ним, беспокойно звонил ему, но тот никогда не отвечал. Вероятно, это был его способ отомстить за все те разы, за звонки, оставленные без ответа из-за того, что тот слишком затерялся в тумане вечеринки. Нет, старший этого не сделает, он не такой мелочный, рассуждал он, наверное, ему слишком больно говорить с ним, вот почему. Он сломался после того, как Юнги ушел, попытался позвонить своим друзьям, чтобы проверить, с ними ли он, в безопасности, но они либо ничего не знали, либо отказались говорить ему по просьбе старшего. Оглядываясь назад, было хорошо, что у него не было способа связаться с ним, иначе он, вероятно, извинился бы неискренне и продолжил бы повторять то же самое. Как же он был глуп! Разлука действительно заставила его открыть глаза на их отношения. Они и вправду в основном никогда не разговаривали, едва касались друг друга в тот год. Теперь он может видеть истину в словах другого и будет вечно нести вину и сожаление о своих действиях. Намджун вспоминает ситуацию, случившуюся через пару дней после их ссоры и то, как Тэхен и Чонгук пришли в квартиру, чтобы забрать вещи Юнги. Они не сказали ему ни слова, только спрашивали, принадлежит ли какая-то вещь Юнги или ему. Несмотря на их молчание, он чувствовал их гнев и разочарование по отношению к нему, и ему ничего не оставалось, как следовать за ними, как щенок, опустив голову от стыда. Намджун и Юнги пытались поговорить через год после того, как расстались, они встретились в маленьком причудливом кафе, чтобы обсудить все. Напряжение между ними можно было перерезать ножом, когда они увидели друг друга. Настолько оно было осязаемо. Намджун не мог смотреть на него большую часть времени. Сожаление и чувство вины все еще были слишком тяжелы для него, а боль — слишком свежа для Юнги. Они немного поговорили, в основном Намджун извинился перед ним за то, что не слушал его и был причиной разрыва их отношений. Юнги принял это с трудом, хотя и сказал, что доверие между ними было разрушено навсегда, и что ему все еще нужно немного времени, чтобы прийти в себя. Они оба согласились, что хотят спасти свою дружбу, так как те встречались в течение стольких лет и прошли через многое вместе. Поэтому они решили прийти к этому вопросу позже, когда Юнги окажется готовым к этому, когда боль не будет разрывать изнутри. Намджун не умолял его вернуться. Он просто не мог заставить себя сделать это, хотя его кровоточащее сердце кричало, чтобы он сделал это. Ким отдал бы все, чтобы вернуться в то время, когда они вместе покупали эту квартиру. Если бы только его гордость и глупость не разрушили все. Увидев эту пару перед собой, разговаривающую с Сокджином, он испытал одновременно радость и отчаяние. Парень не мог быть счастливее, видя, что старший наконец-то улыбается ярко и беззаботно, но в то же время его последняя нить надежды вернуться к старым отношениям разорвалась, оставив его запыхавшимся на мгновение. Он почувствовал, как чья-то рука подтолкнула его к ним, а когда обернулся, то увидел, что Тэхен и Чонгук улыбаются ему и ободряюще кивают в сторону Юнги. После того, как младший поговорил с Мином, он помирился и с младшими. Он не мог больше терять людей из своей жизни. Они понимали, что он был искренен, когда говорил, что любит старшего, и что он никогда не хотел, чтобы все обернулось так. Они уговаривали его сделать первый шаг и несколько раз даже говорили с ним, но у Намджуна не хватало смелости. До этих пор. Он улыбнулся им, его ямочки появились после долгого отсутствия, и пошел к болтающей троице. Это было новое начало для него, для всех них, и Ким Намджун надеялся, что когда-нибудь он найдет то же счастье, которое прослеживалось в улыбке Юнги и чужих объятиях. And I can never say sorry / И я не умею просить прощения, 'Cause I won't take the blame / Потому что никогда не признаю вины. I know I always go missing / Я знаю, я постоянно пропадаю, And you're lying awake / А ты лежишь без сна. But if you ask why I'm distant / Но если ты спросишь, почему я отдалился, Oh I'm runnin' away / О, я убегаю прочь. «Я больше не убегу», — подумал он, приветствуя пару и своего хена.