Предчувствие

      Тяжесть появляется как всегда неожиданно. Тянущее чувство внутри усиливается во много раз, принося с собой слабость. Я узнаю эти симптомы. Ноги становятся ватными, стук сердца все отчетливее отдается в висках. Дело плохо.       Ускоряю шаг, не сводя глаз с дороги, одной рукой на ходу пытаюсь достать телефон из рюкзака. До асфальтированной дорожки нужно сделать огромный крюк, и я решительно ступаю на газон. Нужно срочно вызвать такси. Однако я совсем забыла о том, что так и не включила свой гаджет. Из последних сил жму на кнопку. И тут же понимаю, что не успела.       Силы покидают меня. Резко останавливаюсь, закрывая ладонью глаза, перед которыми начала движение реальность. Опускаюсь на корточки, прижимая голову к коленям. Зажатый в руке телефон словно трость упирается в землю, не давая мне потерять еще и равновесие. Пульс болезненно отдается в висках, воздуха начинает словно не хватать, и я жадно вдыхаю его ртом.       Надо позвонить Долону. Кажется, мне все же будет нужна его помощь. Приоткрыв глаза, смотрю на экран телефона, но все начинает кружиться вновь. Нужно подождать еще чуть-чуть.       Однако школа в США не безлюдна после окончания уроков.       Я слышу голоса, которые быстро приближаются ко мне.       — Ты в порядке? — доносится обеспокоенный женский голос, кто-то дотрагивается до моей руки.       С усилием поднимаю голову, которая кажется сейчас невероятно тяжелой. Передо мной на корточках какая-то рыжеволосая девушка, позади нее стоят две ее подруги, оказавшиеся менее решительными. Я собираю всю свою энергию и бодро, насколько это вообще сейчас возможно, выдавливаю:       — Да, я в порядке. Голова немного закружилась. Сейчас все пройдет.       — Ты уверена? — кажется, моему голосу не хватило убедительности. — Там мальчики идут. Хэй, подойдите сюда!       Проклятье! Я поднимаюсь на дрожащие ноги, стиснув зубы в безмолвном гневе, и, обернувшись, замечаю ребят, идущих со стороны стадиона. Окинув их испуганным взглядом, расслабляюсь, не заметив знакомых лиц. Это определенно футбольная команда, но Дэна или Дерека тут нет.       — Я в порядке, — повторяю, непроизвольно прижимая руку к солнечному сплетению. И тут вспоминаю, что в кармане кофты-кенгуру листок с телефоном Долона. Судорожно вытаскиваю его, другой рукой открыв клавиатуру. Девушка, пришедшая на помощь, возвращается ко мне после короткого разговора со спортсменами.       — Все в порядке. Не беспокойся, я сейчас позвоню своему куратору, он еще в школе, — пытаюсь говорить уверенно, набирая параллельно цифры номера.       — Так ему уже позвонили. А вот и он, кажется.       Смотрю в указанном направлении, и картинка вновь начинает плыть перед глазами от увиденного.       Это не мой куратор.       Точнее, уже не мой.       Еще одна волна слабости сковывает все внутри. Сжимая виски рукой, прикрываю глаза и сажусь прямо на траву, пытаясь выровнять дыхание.       — Спасибо за звонок, я позабочусь о ней, — голос Дэна едва не срывает с губ протестующий стон.       Что за отвратительный день.       Через мгновение он уже опускается на корточки, одним коленом опираясь о сочную зелень газона.       — Что с тобой?       — Я в порядке. Это просто реакция на голод, — выдыхаю, не открывая глаз. У меня нет сил, чтобы язвить или ругаться.       — Голод? — повторяет он с удивлением в голосе, явно не ожидая такого ответа.       — Я не ела ничего со вчерашнего утра, — говорю тихо, поднимая голову. — Я сейчас позвоню Долону, он мне по…       — Кому позвонишь?! — он так сильно выделяет интонацией первое слово, что я поднимаю на него глаза, но тут же закрываю от головокружения.       — Моему новому куратору, — нажимаю на кнопку вызова, но парень, пользуясь моей слабостью, отбирает телефон.       — Ты что творишь? — веки кажутся тяжелыми, но у меня хватает сил, чтобы на него посмотреть.       — Поднимайся.       Дэн тянет меня за плечи, поднимая на ноги, и, закинув мою руку на шею, приобнимает за талию, другой рукой подхватывая мой рюкзак.       — Идем до скамейки. Она вон там, у дороги. Постарайся дойти.       Я молча киваю, ощущая чувство дежавю, от которого все внутри начинает сжиматься, но сил так мало, что я не могу больше сопротивляться. Той ночью тоже не получилось. Но тогда была ночь. Сейчас день и море свидетелей за спиной, которые не расходятся, продолжая наблюдать за нами.       Опускаюсь на скамейку, чувствуя, как виски разрываются от боли. Парень, со звоном расстегнув молнию, достает из своего рюкзака красное яблоко.       — Вот, съешь пока. Я сейчас вернусь.       С наслаждением вгрызаюсь в сладкую мякоть, ощущая, как кусочки медленно продвигаются к желудку. Этого мало, но должно хватить до дома.       Выбросив огрызок в стоящую неподалек урну, я осматриваюсь по сторонам, когда передо мной с визгом тормозит машина, и уже через несколько мгновений рядом вновь оказывается Дэн. Сейчас мне удается разглядеть его лучше. Оказывается, у него влажные волосы – наверно, принимал душ после тренировки.       — Идем, — протягивает парень мне руку, желая помочь, но я не двигаюсь с места.       — Спасибо, но я позвоню Долону или вызову такси. Верни телефон, — тяну руку ладонью вверх.       Парень замирает, испытующе смотря мне в глаза.       — Он больше не твой куратор. И сейчас недоступен. Давай не будем тратить мое и твое время.       Он звонил ему?       — Идем.       В этот раз ему удается поднять меня с места. Я больше не сопротивляюсь. Бессмысленно устраивать здесь сцену. Я просто хочу поскорее попасть домой, где меня ждет вкусный горячий суп от Кати.       И не менее горячий разговор с ней же. От неприятной мысли трясу головой, прогоняя ее прочь, и не замечаю, как оказываюсь в машине. Однако вместо дороги к нашему дому парень выезжает на главную улицу. Недовольно поворачиваю к нему голову, но не произношу ни слова. Себе дороже связываться с ним. Делает, что хочет. Придурок.       Раздражение быстро сменяется удивлением, на место которой приходят смятение, досада и неловкость. Мы подъехали к ресторанчику быстрого питания.       — Ну и зачем? — устало говорю, прежде чем он открывает окно для заказа.       Отъезжая к следующему окну, парень поворачивается ко мне.       — После тренировки я тоже очень голодный. Ты же не хочешь, чтобы я съел тебя?       Хмыкаю, отворачиваясь от его глупых слов. И сама не умнее. Не весь мир на мне сошелся.       И все же он заказывает бургер и для меня, лишая в этой ситуации даже возможности отказаться. Но я и не хочу. Яблока было действительно мало. Закрываю глаза от блаженства от вкуса зажаристой куриной котлеты.       Парень не остается на парковке, предпочитая есть в движении, и я даже немного этому рада – нет этой неловкой атмосферы, которая неизбежно бы появилась между нами. Постепенно тяжесть в желудке проходит, и я не замечаю, как расслабляюсь, откинувшись в кресле.       — Бери еще, — прожевав кусок, Дэн кивает на пакет, лежащий на моих ногах, поворачивая незанятой рукой машину направо.       — Я больше не хочу, — мотаю головой, не сводя глаз с дороги.       Я никогда не водила автомобиль и даже не думала о том, чтобы сдать на права, когда стукнет восемнадцать. В моей семье даже нет машины. Но здесь ребята приезжают на своих авто в школу с шестнадцати лет, и эта мысль не дает мне покоя. Особенно когда мы остались здесь без средства передвижения.       Дэн косо смотрит на меня, запивая напитком.       — И часто с тобой такое случается?       Хочется съязвить, но я прикусываю кончик языка.       — Нет. Раньше такое уже бывало, но в России. И я была дома.       — У вас проблемы с продуктами? — его слова заставляют меня вспыхнуть.       — Нет, я просто забываю есть, — произношу оскорбленно.       — Как можно забыть о еде?! — восклицает он, отказываясь понимать, и это злит еще больше.       У него что, культ еды? Ничего важнее нет на свете?       — Обычно, — выпаливаю язвительно. — Иногда я не чувствую голод. Например, когда происходит что-то серьезное.       К счастью, в этот момент машина подъезжает к дому. Облегченно улыбаюсь, радуясь тому, что этот разговор наконец-то закончится.       — Если подождешь, я переоденусь и принесу тебе толстовку, — произношу, отстегивая ремень безопасности.       — Мне надо ехать.       — Тогда постираю и принесу в школу, когда высохнет, — заключаю, открывая дверь.       — Нет, оставь пока у себя. Я заберу ее в другой раз.       Я внимательно смотрю на него и не понимаю, что он задумал.       — Ну все, иди давай. Мне действительно надо ехать. И нормально поесть не забудь, — произносит он раздраженно, заставляя меня недоумевать еще больше.       Едва я захлопываю дверь, машина резво трогается с места и, развернувшись, уезжает, скрываясь за поворотом.       Как только я захожу в дом, Катя выглядывает из кухни. Она встречает меня напряженным взглядом и, кинув клич, уводит меня в гостиную, не давая сказать ни слова. Зато после, сидя на диване в окружении подруг, которые не сводят с меня испытующих взглядов, я начинаю один из сложнейших разговоров в моей жизни. Я рассказываю все, на этот раз не утаивая ни единой детали. В какой-то момент начинают капать слезы – и не только у меня. Подруги тоже не ожидали подобного поворота в нашей беседе. Едва я заканчиваю рассказывать, чувствую легкость, и это укрепляет уверенность в том, что все сделано верно. Объятия-капуста напоследок снова вызывают слезы, но теперь я чувствую себя защищенно.