***
Емицу, видя итальянское имя на руке дочери, хмурится и обещает во всём разобраться. Тсунаёши же надеется, что он найдёт её соулмейта и познакомит их. Ей десять, её называют "Никчёмной Тсуной" и у неё совсем нет друзей. Надпись на руке становится всё ярче.***
С приездом Реборна пустая и бесполезная жизнь Тсуны наполняется красками. Репетитор привозит не только опасность, страх, угрозы, но и верных друзей, своеобразную заботу, веселье, а ещё надежду. Соулмейт у Тсуны – итальянец, она знает это, чувствует своей недавно пробудившейся интуицией. Если Вонгола – крупнейшая итальянская Семья, она в два счёта найдёт нужного ей человека. – Вы же можете это сделать? – Тсунаёши кусает губы, показывая предплечье, и умоляюще смотрит на репетитора. – Пожалуйста, Реборн. Он замирает и долго смотрит на её руку, не реагируя на зов. Проходит, кажется, целая вечность, но вот Реборн наконец поднимает на неё взгляд – и Тсуна цепенеет, глядя в его чёрные, мрачные глаза. – Соулмейты в мафии не бывают счастливы, – жёстко говорит он. – Если выяснится, что у будущей донны Вонголы есть соулмейт, которого она любит, на него начнётся охота. Что ты сделаешь, если он окажется гражданским? Уверена, что сможешь защитить его? Каждое его слово ранит сильнее пулевого ранения – а уж Тсуна знает, насколько это больно – и проникает прямо в сердце раскалёнными иглами. – Оставь эту затею. Связь соулмейтов в мафии – это слабость, а на твои слабости будут давить в первую очередь. Тсунаёши не выдерживает, выбегает из спальни и закрывается в ванной, сползая по стене на пол и закрывая лицо руками. Реборн слышит её всхлипы и думает о том, что поступил правильно.***
У него никогда не было соулмейта. Надпись не появилась в пять лет, в десять, в двадцать, и Реборн, философски пожав плечами, решил, что это к лучшему. Мало кто из мафиози хотел иметь на руке имя небезразличного ему человека, делая из него живую мишень. Вопросы о родственной душе считались дурным тоном и всячески избегались. Реборн считал себя счастливчиком, пока не увидел бледную, ещё не заметную надпись Тсунаёши Савада. Поиски приводят его к маленькому японскому городу, и Реборн, скептически понаблюдав за девчонкой, убегающей от чихуахуа, решает не делать с этой ситуацией ничего. Быть его родственной душой слишком опасно. С назначением Тсуны на роль наследницы меняется многое, но не его намерения. Реборн по-прежнему не видит смысла в этой связи, но теперь ещё и думает, что это помешает обучению. Его основная цель – сделать из забитой бесполезной девчонки достойного босса своей Семьи. Какие-то другие чувства, кроме снисходительной заботы, будут только мешать. И Реборн заботится. Иногда жёстко и неуклюже, перегибая палку, иногда становясь таким сентиментальным и чувствительным, что самому было тошно, но он так привыкает приглядывать за ней, что почти не заботится о том, как сильно это заметно со стороны. "А Савада сразу двух папочек заимела, да?" – нагло ухмыляется Колонелло, и если бы не бой с Емицу, Реборн бы пристрелил его, невзирая на давнюю дружбу. Восхищение его взрослой формой в глазах Тсуны приятно, но ещё приятнее – видеть, как она становится убийственно серьёзной, заставляя Емицу опасаться её. – Она не сможет так быстро превзойти его, – категорически заявляет Лар. – Просто смотри, – хмыкает Реборн. И это применимо ко всему, что делает Тсунаёши. Просто смотри, как она развеивает Бьякурана в пыль. Просто смотри, как она легко, походя уничтожает Вендиче, которых в мафии боялись абсолютно все. Просто смотри, как она разносит одним ударом половину острова. Просто смотри, как она становится невероятной. Отведёшь взгляд на секунду – пропустишь всё. Реборн смотрит и не может отвести взгляд. Тсуна сияет, подобно солнцу, она – само пламя, яркое, безудержное, смертоносное. Наверное, поэтому именно у неё получается объединить всех и снять проклятие с аркобалено. Они ошарашены и чувствуют огромный долг перед Дечимо, но Тсуна только мягко улыбается и просит остаться друзьями. Бывшие проклятые младенцы переглядываются и единогласно решают поддержать будущую донну.***
После снятия проклятия все аркобалено отходят от дел, чтобы вернуть себе взрослый облик и понять, что они не умирают и могут жить нормально, без груза Тринисетте. Реборн впервые за тридцать лет дышит полной грудью и наслаждается отсутствием пустышки. "Надеюсь, она не развалила Вонголу без меня", – усмехается он и решает проведать бывшую ученицу. Прошло целых два года. Тсуне восемнадцать, она повзрослела, похорошела, подтянула итальянский и стала гораздо сдержаннее, лишь фыркая и закатывая глаза на выходки своих хранителей. – Ты выросла, глупая ученица, – с едва заметным одобрением произносит Реборн вместо приветствия и замирает, видя кольцо на пальце. – Рада тебя видеть! – тепло улыбается Тсуна и, заметив взгляд Реборна, смущённо говорит: – Я выхожу замуж через месяц. Ты поведёшь меня к алтарю? Его имя на её запястье давно потускнело, что означало, что он ей больше не нужен. Она счастлива с другим. Реборн понимает, что облажался, потому что надпись Тсунаёши Савада на его руке всё такая же чёткая, как и много лет назад.