Всё хорошо будет с вашей ведьмакой!

Первое время после расставания с Олесей было очень тяжело. Незадолго до отъезда Иван Тимофеевич восседал на полу, опёршись спиной о стену и пустым взглядом глядя вперёд (устал бесцельно мерять шагами комнату). «Какое мне дело? Сам связался с ведьмакой гнусавой. Я ведь предупреждал, предупреждал же! Нет мне теперь дела» - старательно убеждал себя Ярмола, но привязанность к панычу всё ещё теплилась в душе. Уверить себя в равнодушии так и не удалось. Глубоко вздохнув, он присел рядом со страдающим голубком. Ярмола всё ещё против ведьмаки. Пусть считает это благодарностью за уроки письма. — Ну полно печалиться, панычу. Подумаешь! Знаете, сколько Вы ещё дивчин повстречаете? Нормальных дивчин, не ведьмак всяких. Иван злобно зыркнул на неудавшегося сердобольца. Нормальных?! Олеся самая что ни на есть нормальная! Нет, она не нормальная, она прекрасная, превосходная, восхитительная, самая лучшая девушка, которую он знал! Ему не нужны никакие «нормальные» пустышки, ему нужна она! Хотелось вскочить, закричать, замахать руками, бить посуду, доказывать, что она самая-самая, доказывать до хрипоты, пока не кончатся силы, пока он не упадёт в изнеможении! Но слова застряли в горле комом, а тело не поддавалось, просто не слушалось… Единственное, что он смог сделать – закрыть лицо руками. Медленными, уставшими движениями. Ярмола неуверенно похлопал по плечу успокаивающим жестом. По-мужицки грубо, но с явной заботой. — Всё хорошо будет с вашей ведьмакой. Что с нею станется? В порядке всё будет. С этими словами он поднялся и оставил Ивана одного. Его слова немного, но успокоили горе. Иван Тимофеевич часто ещё повторял их себе после.