Притяжение

Найтмер нервно ходил по комнате из стороны в сторону, все сильнее зарываясь тонкими пальцами в собственные волосы, больно их сжимая, параллельно громко ругаясь матом и ногами переворачивая мебель, создавая яный шум и разражение соседей, которое, честно говоря, Кошмара сейчас интересовало меньше всего. Глаз слегка дергался, а где-то в голове больно покалывало, хотелось кричать и крушить, разрушить все к чертям, вжаться куда-то в угол стены и громко-громко рыдать, проклиная судьбу, себя и все вокруг. Было так больно и отвратительно, что Негатив готов был просто исчезнуть, провалиться под землю, выпрыгнуть из окна и сдохнуть наконец-то, лишь бы не чувствовать это, лишь бы забыться, лишь бы не думать, лишь бы не помнить. Потому что опоздал, потому что не успел, потому что все, что он продумывал столько времени, все, о чем мечтал каждое утро, каждый день, каждый вечер, каждый час, минуту, секунду, все, блять, абсолютно все оказалось провальным, несколько ебаных слов перевернуло его мир наизнанку, несколько ебаных слов, словно иголки, проткнули жалкое тело, вводя в него все отвращение этого мира, всю боль, и зависть. Дикую зависть, которая черной смолой растекалось по душе Кошмара, захватив его разум и чувства, снова и снова убивая, убивая, убивая. Найтмер думает, что это невыносимо. Найтмер думает, что не справится, смотря на улыбающегося Кросса, который своими прекрасными руками, руками, которые Найтмер готов был целовать каждую минуту и боготворить небеса за возможность прикоснуться, поглаживал живот Чары, которая тоже улыбалась. И Кошмару захотелось ее задушить, убить, изуродовать это милое лицо, превратить ее тело в кровавое месиво и выбросить в какой-нибудь канаве, потому что не так все должно быть, потому что Негатив чертов эгоист, который думает только о себе. А ведь все начиналось так хорошо. Прошел уже месяц с приезда Найтмера в этот город, они с Кроссом виделись каждые выходные, а иногда и в особо легкие будни. Отношения начали налаживаться и все было просто отлично, все и дальше бы было просто отлично, если бы сегодня Чара не заявила, что беременна, вторая неделя, они с Кроссом уже договорились о скромной свадьбе, ведь хотелось, чтобы с появлением ребенка они были уже мужем и женой, ведь хотелось, чтобы все было официально и, сука, красивенько. Фиолетововолосый прекрасно понимает, что ребенок еще больше укрепит их «узы», ведь Кросс является биологическим отцом, а значит это на всю жизнь, ведь Чара, судя по всему, аборт делать явно не намерена. А Кросс, а что Кросс, он счастлив, обнимает эту стерву и радуется, а еще Найтмера пригласили на свадьбу, как чудненько получается. Как же, сука, замечательно. Кошмару кое-как удалось выдавить из себя улыбку в тот момент, поздравить молодых родителей и уйти, оправдываясь важными делами и отсутсвтием времени, обещая зайти немного позже. И нет, вовсе не Найтмер сейчас бьет себя по лицу, пытаясь унять поток слез, вовсе не Найтмер разбивает костяшки в кровь, вовсе не Найтмер во все горло орет, почему она, а не он, и уж точно не Найтмер сейчас валится на пол, опираясь о стену, тяжело дыша и осматривая свои руки в крови, он представляет, что это кровь Чары и легко улыбается. Вот только у Кошмара не получится поднять на нее руку, потому что внутри темноволосой сидит маленькая часть Кросса, маленькая часть его мира, пусть и такая неправильная, пусть и такая отвратительная, пусть она и свяжет саму Чару с монохромным еще сильнее, свяжет так, чтобы навсегда. Кошмар молча закрывает глаза и понимает, что он в полной безысходности, он просто не понимает, что делать, понимает, что опоздал, что нужно было раньше, потому что теперь спокойно увести Креста не выйдет. Боль никуда не уходит, но Негативу уже не хочется кричать, уже не хочется бить себя и разрушать квартиру. Ему просто хочется забыть и не думать об этом, хоть немного. Найтмер впервые жалеет, что полюбил именно этого человека, однако уже все, у него просто не получится переключиться на кого-то другого, потому что другие ему не нужны, потому что никто не заменит Кросса, потому что он такой один. Такой светлый, такой хороший, такой понимающий и такой жестокий. Поспать Найтмеру так и не удалось, пусть и очень хотелось, спустя полчаса он открывает глаза, оглядывая весь ужас, что недавно создал и понимает, что сейчас лучше всего заняться уборкой, отвлечься вряд ли выйдет, но квартиру оставлять в таком состоянии явно нельзя, поэтому вариантов особо-то и нет, но сначала Негатив решает принять душ, потому что он весь грязный и в крови, ощущение, будто побили, просто отлично. Найтмер вспоминает о Булберри, когда видит на себе кровь Кошмар понимал, что ребенок Чары и Кросса не виноват, понимал, что пойти на убийство не сможет, понимал, но продолжал ненавидеть, продолжать желать смерти и представлять смерть этих двух, Чары и еще нерожденного малыша, который, блять, сделал Кросса таким счастливым. Таким, каким его мечтал сделать Негатив. Неужели он нашел счастье не с ним, не с Найтмером? Почему он сначала привязывает к себе, а потом заводит семью с какой-то шалавой, Кошмар считает, что больше заслуживает монохромного, чем кто-либо еще. Судьбе, наверное, скучно, поэтому она и решила немного поиграть, но фиолетововолосому плевать, он обязательно найдет выход и разберется со всей ситуацией, разберется с этим ребенком, со всем разбирался и сейчас тоже сможет, просто нужно немного подумать и наконец-то выйти на улицу, потому что сидеть в квартире двое суток подряд уже перебор, да и Крест может что-то заметить, может переживать… Смешно. Потому что ему сейчас точно не до Найтмера, он увлечен выбором имени для будущего малыша или малышки, увлечен заботой о Чаре, увлечен своим смехом и представлениях о будущей жизни со своей любимой женой и ребенком, увлечен этим временным и таким ненастоящим счастьем. И, честно говоря, Найтмер сейчас очень не хочет видеть такого Кросса, потому что он светится от радости и счастья, от радости и счастья с кем? Найтмер испытывал отвращение к темноволосой. Потому что он ужасно ревнует и завидует, совсем не зная, что делать дальше. У него даже проскальзывали мысли о похищении и стокгольмском синдроме, который, по теории, можно вызвать лишь поймав человека, как птицу, закрыв в темной комнате на цепи и невозможности видеть кого-то еще, кроме похитителя. Человека, как личность достаточно легко сломать, превратив в бевольную и послушную куколку, фиолетововолосый знает, что может это воплотить, значит и считает это последним вариантом, потому что не так должно быть, все и изначально должно было быть не так. Кошмар не хочет об этом думать, но, черт возьми, так больно. Эта боль не уходит и не дает покоя, толкая человека на самые сумасшедшие поступки с полным осознанием всей неправильности и эгоистичности. Однако Негатив уверен в своих идеалах и, пока что, ему удается контролировать ситуацию, молча терпеть и стараясь не замечать боль, продолжая любить, после каждого удара, продолжая любить и не идти на особую жесткость, пока что удается держаться, пока что все хорошо. Все хорошо, но, так несправедливо. Кармы явно не существует, потому что с самого начала Найтмер отдавал всего себя этим отношениям, проявлял нежность и заботу, терпел и ждал, потому что отпускать не хотелось, отпускать и не хочется сейчас и вряд-ли фиолетовоглазый будет рассматривать этот вариант когда-либо. Потому что с самого начала, с того момента, как их глаза впервые встретились Найтмеру было ясно, что они с монохромным будут вместе, что они точно связаны и предназначены друг другу, как это бывает в сказках, пусть с каплей адской боли и зависимости, пусть с каплей эгоизма и слепого желания, но это тоже сказка, пусть и не привычная. Кошмар все еще уверен, что они все же будут вместе и Кросс будет любить его с такой же отдачей, что у них будет идилия и они утонут друг в друге, не замечая других, утопать в этих чувствах и ощущениях, а ребенок… А что ребенок. Он же не помешает, верно? Потому что Найтмер все еще не контролирует красный