Слишком долгая жизнь

Сверкая оранжевым проблесковым маячком и деловито шурша щетками, поливальная машина неспешно свернула за угол. Баки закрыл глаза и вдохнул пыльный запах свежеполитого асфальта. Ничто не бодрит в семь часов утра так, как противный писк уборочной техники под окном. Ну разве что яростная дробь отбойного молотка, разбивающего асфальт, но, слава богу, дорожные службы радовали граждан такими концертами не слишком часто. Без конца хлопающая внизу дверь занимала почетное третье место, а сразу за ней шел истеричный визг домофона. Жить на втором этаже прямо над входом в подъезд было весьма сомнительным удовольствием. Баки сонно зевнул, закрыл окно, опустил штору и отправился к кухне, где практически с закрытыми глазами он приготовил себе кофе. Тихо крякнув, на его левое плечо присел Локи и ткнул его клювом в висок. – Хватит притворяться уткой, а то отнесу тебя в Центральный парк и оставлю у пруда, чтоб ты жил там поближе к товарищам, – пробурчал Баки и дернул плечом, чтобы согнать попугая. Птица только глубже впилась когтями в плечо хозяина, и тот в очередной раз порадовался тому, что омертвевшая плоть почти ничего не чувствовала. Во всем можно найти свои плюсы. Не глядя пошарив рукой в хлебнице, Баки извлек оттуда сухарик, который тут же сунул надоедливой птице. – Oh, baby, I love you, – фальшиво проскрипел попугай, вцепился в сухарь и, полоснув хозяина по щеке крылом и растрепав его волосы, взмыл в воздух. Баки заправил выскочившую прядь за ухо и извлек из волос ярко-зеленое перышко, которое он спросоньи чуть было не бросил в свой кофе, но вовремя спохватился и отложил его в банку с перьями для Ванды, ведьмы с семьдесят седьмой улицы. Кто знает, для каких там обрядов ей понадобились перья этого летающего кошмара, но она всегда была за них очень благодарна. – Давай, лети, птичка. Лети, пока еще летается, – беззлобно сказал Баки и сделал глоток кофе. Тот самый первый, бодрящий, живительный глоток, согревающий тело и душу. Баки мечтательно прикрыл глаза, смакуя напиток, и в ту же секунду принял решение: кексики. Сегодня отличный день для того, чтобы приготовить кексики. Мягкие, пышные кексики с шоколадной начинкой. Раз уж его разбудило с самого утра задолго до начала работы гребаное шоу поливальных машин, он использует это время на приготовление любимого лакомства. Важно сохранять позитивный настрой. Так гласила случайная статья, ссылка на которую выскочила вчера в браузере, когда он без особого интереса листал Книгу Тота Алистера Кроули. Старый наркоман понятия не имел, о чем он писал, и слог у него был отвратительный. Все еще сонно зевая, Баки проверил в кухонных шкафах наличие всех необходимых ингредиентов, удовлетворенно кивнул сам себе и отправился в ванную умываться и чистить зубы. Этот процесс был прерван звонком телефона. Не вытаскивая щетки изо рта, Баки ответил на звонок. – Шлушаю. – Мистер Барнс? Я звоню по объявлению, – раздался в трубке хриплый мальчишеский голос. Парень явно пытался имитировать бас взрослого мужчины, но выходило у него настолько паршиво, что Баки невольно прыснул со смеху. В трубке закашлялись. – Тут сказано, вы общаетесь с душами умерших и можете организовать сеанс связи. – Угу, – буркнул Баки и вновь принялся с энтузиазмом елозить щеткой во рту. – Жови меня Баки. – Мистер Баки, я не уверен, что мне по карману ваши услуги, но я хотел бы… поговорить со своими родителями, они погибли два года назад и я… – затараторила трубка. Баки страдальчески возвел глаза к потолку: звонящий, по-видимому, решил с ходу обрушить на него кучу ненужных подробностей из своей личной жизни. Поставив вызов на громкую связь, Баки положил телефон на край раковины. Он сплюнул пену и прополоскал рот и щетку, умыл лицо и тщательно вытерся полотенцем, затем снова взял трубку в руку. Тем временем, бурный поток слов не прекращался ни на секунду. – … укусил паук и потом со мной начало происходить что-то странное. Я совершенно не понимаю… – Пятьдесят баксов, – решительно прервал звонящего Баки. – У меня есть свободное окно в четыре часа дня. Годится? – Спасибо, мистер Барнс! Запишите, пожалуйста, меня зовут… Имя Баки не дослушал, нажав на сброс вызова. Записывать он ничего не собирался. Расправившись с утренним туалетом и повязав фартук, под бодрый треп ведущих утреннего радио-шоу и скрежетание Локи, Баки принялся за тесто. Сказал бы ему кто тридцать лет назад, что он полюбит готовить, он бы в жизни не поверил. Однако же двадцать первый век со всеми кухонными гаджетами настолько упростил процесс, что даже имея в распоряжении только одну рабочую руку, Баки втянулся в мир кулинарии и выпечки. К тому же, он любил вкусно поесть и люто ненавидел высовывать нос на улицу. Левая рука Баки толком не работала уже полвека вследствие производственной травмы. Как-то в пятидесятых одна организация заказала ему отыскать в мире усопших дух нацистского ученого, якобы узнать секреты каких-то его тайных разработок. Этот упырь воспользовался ситуацией, чтобы попытаться пробиться в мир живых, и высосал из руки зазевавшегося некроманта всю жизненную энергию. Почерневшая и высохшая, теперь она болталась вдоль тела Баки как мертвая ветвь дерева, а скрюченная, сведенная судорогой кисть была хороша только для того, чтобы наводить ужас на посетителей. Как будто этого было мало, те заказчики еще и преследовали его потом лет двадцать по всему миру. С тех пор он отказывался браться за поиски потерявшихся на том свете душ и моментально бросал трубку, если слышал хотя бы намек на немецкий акцент, да и вообще стал более тщательно просеивать свою клиентуру и теперь работал только с частниками. Первый посетитель явился намного раньше назначенного срока. К счастью, к этому моменту Баки уже успел прибрать кухню, задернуть все шторы и сменить припудренную мукой и порошком какао одежду на более соответствующий прикид – черные джинсы и немного пожеванную черную футболку. Переодеваясь, Баки с сожалением отметил, что пришло время обновить свой гардероб – на ткани тут и там зияли маленькие дырочки, спасибо острому клюву и цепким лапкам Локи. Баки придал своему лицу максимально бесстрастное выражение и открыл дверь. – Вам не назначено, – начал было он, но ему тут же пришлось отскочить в сторону и освободить проем. Внутрь, чуть не сбив его по пути, решительно протопала невысокая стройная женщина в настолько обтягивающем комбинезоне, что было неясно, как она вообще умудрялась в нем дышать. Дышала она, впрочем, глубоко и взволнованно; ее яркие рыжие волосы были немного растрепаны, а по щеке была размазана черная сажа и, кажется, кровь. У Баки была весьма разношерстная клиентура, но эта леди совершенно не вписывалась ни в одну категорию его обычного контингента и выглядела так, будто вбежала в его квартиру прямиком из какого-нибудь голливудского боевика в попытке спрятаться от преследования. Ну и денек, подумал он, и закрыл дверь. Дамочка оценила Баки строгим взглядом, который на секунду задержался на обезображенной руке, потом огляделась по сторонам и нахмурилась. Мрачноватая обстановка в квартире некроманта действительно могла немного сбить с толку неподготовленного человека – все было оформлено в темных тонах, стены украшали жутковатые средневековые гравюры, а на одной из полок книжного шкафа красовался человеческий череп. Немного выбивался из общей канвы ярко-зеленый попугай, чистящий перья, восседая на вершине упомянутого шкафа. – У меня мало времени, – чуть хрипловатым голосом произнесла женщина. – Мне нужно поговорить с одним человеком. – Позвонить не пробовали? – спросил Баки, все еще уверенный, что дамочка ошиблась адресом. – Он умер. Баки вздохнул и жестом предложил ей усесться на диван. Она плюхнулась на мягкие подушки, закинула ногу на ногу и выжидающе посмотрела на Баки. Тот вздохнул еще раз. – Вы не звонили, чтобы назначить встречу, так что уточню пару моментов, которые я всегда озвучиваю своим новым клиентам: я не воскрешаю мертвых. Это незаконно, по большому счету бессмысленно и крайне неэстетично. Посетительница фыркнула, всем видом показывая, что эту часть он может пропустить, ведь она здесь не для этого. Баки продолжил: – Если душа не пожелает разговаривать или находится где-то далеко, я не буду пытаться вытащить ее на контакт. Это трудозатратно и в целом рискованно. – Он захочет со мной поговорить, – уверенно заявила женщина. – С чего вы это взяли? – Баки улыбнулся, позабавленный ее решительным настроем. Отчего-то люди были твердо убеждены, что умерших хлебом не корми, дай потрепаться с живыми, когда на самом деле это было далеко не так. – Я убила его буквально пятнадцать минут назад. Баки изумленно посмотрел на дамочку. Таких смелых заявлений он не слышал уже лет девяносто. – Хочешь заявить в полицию? – тоном, предполагающим, что ему не следует этого делать, спросила она, чуть склонив голову набок. – Я пробила тебя по базе и знаю, что твой маленький бизнес тоже не совсем легален, так что… Баки пожал плечами, выражая свое полное безразличие по данному вопросу, и сел в кресло напротив убийственной дамочки. – У тебя есть какая-нибудь вещь, которая принадлежала покойному? Посетительница прохладно улыбнулась и швырнула на разделяющий их кофейный столик пистолет. Баки поднял глаза и еще раз внимательно посмотрел на нее, скорчив максимально серьезную рожу. На лице красотки ни один мускул не дрогнул, она лишь вопросительно вздернула бровь, мол, чего ждем? Баки протянул руку, чтобы коснуться оружия, но тут же отдернул ее, когда на него полыхнуло волной ярости. Дамочка была права, душа прямо-таки рвалась пообщаться с ней, на самом деле она горела испепеляющей ненавистью и жаждой мести. В обрушившемся на него цунами эмоций он также распознал оттенки недоумения и глубокой тоски. Несчастный безвременно ушедший все еще не успел смирититься с фактом собственной смерти. Баки внимательно посмотрел на посетительницу. Та наконец сбросила маску ледяного спокойствия и теперь сидела чуть наклонившись вперед и напряженно смотрела на него, закусив нижнюю губу. – Он здесь, – прошептала она. Баки кивнул. – Ага. И он хочет тебя убить. На лице посетительницы расплылась довольная улыбка. – А он может это сделать? – поинтересовалась она. – Нет. То есть, технически, может, и смог бы, но я ему не позволю, – Баки на секунду задумался, вспоминая все те случаи, когда ему буквально грудью приходилось защищать мир живых от рвущихся в него демонов и обезумевших духов, но такое случалось крайне редко, и мирные граждане спали спокойнее, не зная о том, насколько бывает тонка грань между двумя мирами. – Задавай свой вопрос, ты вроде сказала, что торопишься. – Что, прямо так? – недоверчиво спросила посетительница и огляделась по сторонам в поисках невидимого собеседника. – Прямо так, – ответил Баки. – Ладно. Женщина уселась поудобнее, сердито сдвинула брови и произнесла угрожающим тоном: – Где флэшка, придурок? – От придурка слышу! – немедленно дал о себе знать Локи с книжного шкафа и дамочка, такая уверенная в себе еще секунду назад, вскрикнула от неожиданности, вжалась в диван, подтянула к себе ноги и обняла колени. Баки натянуто улыбнулся, мысленно в сотый раз пообещав себе сварить из пернатого ублюдка суп. – Все в порядке, это мой попугай. Давай, спроси еще раз. – Где флэшка, придурок? – уже не так уверенно спросила посетительница. Похоже, выступление пернатого питомца произвело впечатление и на духа тоже, потому что от него больше не веяло такой злостью, скорее обидой и грустью и все еще немного замешательством. «Иди в жопу, Романова», – прошелестел призрак. – Он не хочет говорить, – озвучил Баки. – Твоя фамилия Романова? Женщина едва заметно вздрогнула, но проигнорировала вопрос. – Да ладно тебе, Брок, не ломайся, какая тебе разница. Теперь за твое молчание никто не заплатит. Какое-то время призрак молчал, и Баки принялся прислушиваться к звукам с улицы и тихому покрякиванию Локи. Посетительница печально рассматривала свои ногти. Наконец дух разродился. – Он говорит, в его шкафчике в мужской раздевалке в свернутом носке, – озвучил Баки с максимально нейтральным видом. – А еще он говорит, что хотел пригласить тебя на свидание, но ты убила его, бессердечная стерва. Женщина тихо усмехнулась. – Прости, ты же знаешь, ничего личного. Ты выбрал не ту сторону. И я не знаю, станет ли тебе от этого легче, но я бы приняла твое приглашение. Баки прислушался к своим ощущениям и понял, что немедленно успокоившийся после этих слов дух покинул комнату. Несмотря на кажущуюся простоту процесса, общение с живыми причиняло духам немалую боль, и они довольно быстро это понимали. Как правило, большинство из них резко обрывало все контакты с человеческим миром в попытках избежать этой боли, уходя вглубь своей новой обители к себе подобным. Конечно, были и исключения в виде всяких там тревожных ебанатов, которым было все никак не упокоиться, или любителей разжигать межпространственные войны, подначиваемых демонами, но такое случалось крайне редко. Баки терпеть не мог дергать несчастных, но и на хлеб нужно было как-то зарабатывать. – Он ушел, – сказал он. – С тебя пятьсот баксов. Клиентка выпучила на него глаза. – В твоем объявлении сказано пятьдесят! – Ты убила человека, – невозмутимо возразил Баки. Женщина пожала плечами и извлекла из кармана телефон. Баки еще раз осмотрел ее обтягивающий костюм, поражаясь, где там мог поместиться девайс. – Онлайн перевод устроит? Уже провожая даму до дверей, он все-таки позволил себе полюбопытствовать с долей скептицизма в голосе: – Ты и правда пошла бы с ним на свидание? – Конечно нет, он был тем еще ублюдком, – сказала она и упорхнула по своим делам. Только спустя какое-то время, готовясь к приему следующего клиента, Баки заметил, что она оставила на журнальном столике пистолет убитого. *** К обеду столь необычно начавшийся день вернулся в привычное русло. Зашла старушка, постоянная клиентка, любительница вызвать своего умершего десять лет назад мужа и поорать на него, за то, что он дурно с ней обходился и не оставил ей большого наследства. Потом был какой-то решительно настроенный авантюрист, уверенный в том, что его умерший дядюшка закопал в саду сундук с золотом. Потом, не иначе как на запах кексиков, забежал Клинт – сосед Баки с верхнего этажа, цирковой акробат, пошляк и любитель светлого пива. Он уже неделю разыскивал своего пропавшего пса и каждый день заглядывал к Баки справиться, не почуял ли тот дух его питомца. На заверения Баки о том, что он не разговаривает с душами животных, Клинт только отмахивался и говорил: «Лаки – почти что человек, у него мозгов больше, чем у твоего идиотского попугая». В ответ на это Локи крыл его матом и пытался выклевать из-за уха несчастного Клинта слуховой аппарат. К вечеру зашла потрепаться со своим братом Ванда, выпила чаю, забрала банку с перьями и убежала, на прощание легко поцеловав Баки в щеку. Выпроводив последнего клиента, Баки раздвинул шторы и повключал повсюду свет – он ненавидел весь этот мистический антураж лютой ненавистью, но на клиентов он производил впечатление. После этого Баки рухнул на диван практически без сил. Для опытного некроманта организация таких вот чатиков с духами была плевым делом, в его арсенале были фокусы куда посерьезней, но все-таки это было довольно изматывающим занятием в основном из-за общения с живыми клиентами. В какой-то момент Баки почти задремал. С жутким воплем спикировав с вершины шкафа, Локи уселся на левое плечо своего хозяина и принялся ритмично клевать его в висок. – Ну что, чудовище, что у нас на ужин? – спросил Баки своего пернатого друга. В ответ попугай прихватил клювом его ухо. – Да, мне тоже жутко лень готовить, потому я просто буду доедать кексики, – пробормотал Баки и сделал неудачную попытку встать с дивана, но тот не думал его отпускать. В этот момент раздался звонок в дверь. – Ну что, суки, не ждали?! – заверещал Локи прямо на ухо хозяину. – Пшел вон, а то на ужин у нас будешь ты. Баки согнал вредную птицу рукой и пошел открывать дверь. Посетителем оказался невысокий худенький блондин в светлой куртке, и Баки чуть ли не хлопнул себя по лбу – как же он мог так заработаться, что забыл про то, какой был день. Стив Роджерс, трехсотлетний вампир, живший с недавних пор в соседнем квартале, заходил к нему первого числа каждого месяца. А сегодня как раз было первое число. – Привет, Стив! Заходи. Блондин просиял белозубой улыбкой и просочился в дверь. – Я принес тебе это, нашел в своем старом доме, подумал, тебе понравится, – немного застенчиво пробормотал Стив и протянул Баки слегка потрепанную книгу в синей обложке. Старым домом Стива был почти двухсотлетний особняк в Вирджинии, куда он периодически наведывался, когда на него накатывала ностальгия. Баки осторожно принял подарок и, изучив его, не смог сдержать счастливой улыбки. – Ремарк, Триумфальная арка, издание 1946 года. Право же, не стоило, я не могу ее принять, – сказал он тихо и, вопреки своим же словам, тут же прижал книгу к груди, вдыхая ее пыльный аромат. Стив никогда не приходил без какого-нибудь подарка, он был очень вежливым вампиром. Кроме того, они с Баки были знакомы без малого сто лет, и, хотя жизнь постоянно раскидывала их по разным сторонам света, они нашли способ сохранить старую дружбу. – Я знаю, что ты любишь читать… – Спасибо тебе, дружище, – Баки положил книгу на журнальный столик. – Ну что, чайку? Бледное лицо вампира выразило крайнюю степень смущения. – Да, конечно, но может сначала попробуем поговорить с ней? Баки вздохнул. Первого числа каждого месяца Стив заходил к Баки, чтобы попытаться связаться со своей бывшей девушкой, которая пять лет назад умерла от старости. И не то, чтобы Баки был не рад помочь товарищу. Просто девушка совершенно не желала говорить со Стивом. И каждый раз это по новой разбивало его небьющееся вампирское сердце. – Ладно, давай. Но я сразу поставлю чайник. Через пять минут он сидел над пожелтевшим от времени носовым платком Пегги Картер и старательно изображал попытки до нее достучаться. Это был глупый спектакль – Пегги здесь не было. Еще пять лет назад она сказала ему, что не желает говорить со Стивом, и он может даже не пытаться. Она попросила передать Роджерсу – она никогда его не простит, но тогда у Баки не хватило духу озвучить это товарищу, а теперь и подавно. – Ну что? – печально опустив глаза, спросил Стив. – Давай пить чай, – вздохнул Баки. – У меня есть кексики. Потом они молча пили чай, закусывая стряпней Баки, и каждый думал о своем, а попугай то тихо крякал в своем углу, то громко выкрикивал свое коронное «Oh, baby, I love you!» – Слушай, а кто его этому научил? – спросил Стив через какое-то время. – Всему, что болтает этот гад, его научил предыдущий хозяин, капитан дальнего плавания, у которого я и снял эту квартиру. Лет двадцать назад. – Да? А что это за порода? – Малый солдатский ара, – ответил Баки, потом он откусил еще кусочек кекса, немного пожевал и с гордостью добавил: – Эти птицы живут до ста лет. Для существ вроде него и Стива продолжительность жизни питомцев имела большое значение. Внешне они выглядели совсем молодыми, но каждый из них прожил слишком долгую жизнь, полную неизбежных утрат. – Здорово. Отличные кексики, Бак, очень вкусные. – Зачем ты все время это говоришь? – спросил Баки с легким укором в голосе. – Я знаю, что вампиры не чувствуют вкуса человеческой пищи, Стив. Вампир смущенно улыбнулся и опустил глаза. Он бы, наверное, даже покраснел, если бы мог. Но он оставался привычно бледным; сквозь тонкую белую кожу на его висках просвечивали синие вены. Рассеянным жестом Стив откинул со лба светлую челку. – Мне хотелось сказать тебе что-то приятное. Ты так много для меня делаешь. – Стив… Баки почувствовал знакомый укол совести за то, что столько лет обманывал своего друга, хоть и из лучших побуждений. Он и хотел бы сказать ему правду, но не мог подобрать слов, поэтому он снова задал вопрос, который задавал уже тысячу раз до этого: – Почему ты не обратил ее? Стив никогда не отвечал. Обычно он либо уходил от ответа, либо просто молчал. Но сегодня, сегодня с самого утра все шло как-то не так. Странный выдался денек. Глядя куда-то в сторону, Стив вдруг заговорил. – Когда живешь слишком долго, не только вкус еды перестаешь чувствовать, ты как будто… вообще перестаешь чувствовать. Я не хотел этого для нее. Она была такой живой. Она прожила хорошую жизнь, у нее была карьера, семья, дети, внуки – все то, что я никогда не смог бы ей дать. – И все же ты гоняешься за ее духом, чтобы попросить прощения… За что? – За то, что ушел, толком не попрощавшись, наверное… Баки почувствовал, как в груди что-то болезненно сжалось, и всколыхнулась старая, давным-давно похороненная где-то внутри тоска. – Я мог бы попробовать поискать ее там, – сказал он, поддавшись внезапному порыву. – Я правда могу, ты только скажи. Взгляд Стива скользнул по изувеченной руке Баки, и он отрицательно помотал головой. – Нет, Бак, я… Я думаю… – Стив помолчал немного, глядя на свои колени, а потом вдруг посмотрел Баки в глаза. – Я знаю, что она не хочет говорить со мной. Просто это вроде как стало нашей традицией. Нашей с тобой. Я не хочу ее прерывать. И, как будто испугавшись собственной откровенности, Роджерс запихал себе в рот кекс и принялся сосредоточенно жевать, не сводя при этом глаз с лица своего друга. Баки не нашелся, что ответить, а потому он просто подлил товарищу еще чая и молча уставился на лежащую на столике книгу. В конце концов, у него есть время подумать до первого числа следующего месяца. За окном в черном небе плыла луна, желтая и круглая, как жирная точка в конце предложения – еще одного дня в слишком долгой жизни.