Любовь - это болезнь, которую надо лечить.

Гремит гром. Он всегда появлялся так же внезапно и устрашающе, как первые раскаты грома. Всегда злобно сжимал челюсти так, что казалось они треснут от давления и зубы осыпятся на пол мелкой крошкой. Очень злился. — Почему ты опять з-зол? Я же нич-чего не сделал. Мальчишка не понимает, ведь и правда, клоун только успел появиться, как уже метал глазами молнии. Но он молчал, не смея заговорить первым. Пеннивайз был зависим. Зависим от этого малыша заики и не мог ничего поделать с этим. Каждый раз, когда он шёл к нему, то в рыжей голове крутилась назойливая мысль: "Я перестану быть зависимым от него… Я перестану… Я перестану". Но снова и снова ошибался. При одном виде этого мальчишки он испытывал неоднозначное, неведомое ему, чувство, и это злило больше всего. Злило до яростного жара в теле. Он не понимал любви, которую испытывал. Но зачем-то однажды дал клятву, что перестанет быть монстром и попробует жить как человек. Получалось так себе, но... — Ты оп-пять весь в крови, запачкаешь ко-овёр... Оп-пять! Знал бы он только, в чьей. — Я захотел тебя увидеть. Цедит клоун сквозь сомкнутые зубы. Дурацкое желание — видеть его. Видеть его улыбку, его смазливое личико. Лучше бы не видел. — Я т-тоже тебе рад, Пеннивайз. Юноша, как и всегда, улыбается, словно, и правда, был рад его видеть, даже если клоун источал ауру ненависти и злобы. Но льстило, что он приходит каждый раз, даже если злой. Он полюбил его таким агрессивным и опасным, хоть порой его и передёргивало от мысли, что вот-вот и его пасть сомкнется поперек его худого тела. — Хватит. Хватит говорить о радости. —, и он, как и всегда, придирается к каждому слову, сказанному этим мальчишкой. Этот голос был так приятен, ублажая слух и так бесил, что хотелось вывихнуть ему челюсть. — Просто молчи уже. — Но... Я д-действительно рад. Денбро вздыхает и поджимает губы. Решается он не долго, и в итоге подходит к монстру, чтобы обнять. Было страшно, но любовь брала верх. Тонкие руки мальчишки обвивают торс клоуна, нос утыкается в помпон, пахнущий чем-то сладким, похожим на карамельный попкорн. Он игнорирует кровь на его руках и лице, просто старается не замечать её. Это же просто джем, верно? Представим, что клубничный… — Не трогай. Клоун чувствует приятное тепло от объятия. Почему так хорошо? И так противно одновременно. Юноша жмётся ближе, не зная, что делает только хуже для них обоих. — Отойди от меня. Он буквально шипит, стараясь не смотреть на него, но мальчишка только покрепче стискивает его в объятиях, тая надежду, что это поможет монстру успокоиться. Терпение медленно, но верно, кончается Клоун нервно осматривается и дёргается, пытаясь выползти из объятий, но мальчик поднимает голову, утыкаясь подбородком в грудь существа, а после прижавшись щекой к помпону. — Скоро Н-новый год. Хочешь п-подарок? И это срабатывает как катализатор, окончательно выбивая Пеннивайза из состояния неуверенности. Юноша слишком сильно в этот раз проявляет любовь. Слишком невыносимо становится его выслушивать, а касания пробуждали тёплые чувства в груди клоуна. Это похоже на болезнь и это не нормально... Так думал Пеннивайз. — Мне не нужен подарок. Пеннивайз кривится от неприязни. Кладёт руки, что были в кровавых перчатках, на его плечи. Сквозь плотную ткань прорываются когти, разрывая её и являя чёрные руки твари. — Хотя… — Н-но... — Денбро нервно вздрагивает, чувствуя крепкую хватку. Инстинктивно пытается отстраниться, осознавая угрозу, но когти впиваются в плечи, пробивая нежную кожу. Белая футболка краснеет, пачкаясь в крови, что сочится из ран. Юноша громко вскрикивает, мелко задрожав и напрягаясь всем телом. — О-отпусти!! Пеннивайз только рычит, скалясь и облизывая губы от нахлынувшего удовольствия. Боль и страх этого мальчишки были очень сладки. Он очень долго мариновался в любви, чтобы наконец почувствовать резкое разочарование. — Лучший подарок… Только ты. Отталкивает Денбро от себя и замахивается длинной рукой, нанося рваный удар по телу, расцарапывая когтями кожу сквозь ткань. Мальчик кричит, пытаясь убежать, судорожно хватаясь за широкие царапины. Прекрасно слышал, как, со злобным пыхтением, сзади бежит его, некогда, любовь. Да, он прекрасно понимал, на что шёл, когда втрескивался в чудовище по уши, но запретный плод всегда сладок. — Ты м-монс-стр! —, в ужасе кричит он, падая. Клоун хватает за ногу и подтаскивает к себе. — Почему... — Ты сделал меня таким монстром. Снова. Такой сладкий, такой жалкий... —, он улыбается, рассматривая исподлобья плачущего Денбро с замершим ужасом на лице. На секунду проскальзывает жалость. Клоун фыркает, мотнув головой. Раскрывает свою пасть. Денбро не убежит сегодня. И его кровью окропится ковёр. Гремит гром. А клоун больше не появится в этом доме. Больше Пеннивайз не зависим. Будет ли он жалеть об этом?