Южная ночь

Воздух был пропитан табаком и пряностью, с лёгкой примесью солёного моря и мягкого песка у его берегов. Тьма давила, а стены словно сужались всё больше и больше с каждым мгновением ночи. Небольшую комнату освещала лишь причудливая лампа с настоящим пламенем, пылающим за засаленным стеклом. Окна были настежь отворены, и в помещение проникал прохладный ночной воздух, дарящий такое желанное умиротворение и тишину. Где-то вдалеке необъятное море, подобно заботливой материнской руке, качало ветхую лодочку на своих волнах. Собаки в эту ночь лаяли особенно громко, очевидно, вновь не поделив кусок плоти, брошенный щедрым мясником из окошка лавки, где он за бесценок продавал давно не свежее мясо, а по вечерам пил с местными рыбаками. На высокий подоконник запрыгнул было сытый довольный кот; его пепельная шёрстка казалась голубоватой в лунном свете. Он негромко замурчал, мигая, посмотрел на яркий диск ночного светила в окружении мерцающих искр. –Который час? – раздался во тьме чуть хрипловатый мужской голос, и было даже не разглядеть его обладателя сразу. Он сидел, по-свойски расслабленно развалившись на невысоком стуле за круглым столом в центре комнаты, которая успела ещё больше сузиться за пару минут. Стол же выглядел так, будто хозяева дома всеми силами старались поддерживать порядок, однако это мало у них получалось; с одной стороны на столе были сложены исписанные сверху до низу пергаменты, рядом с ними – пара раскрытых книг с текстами рун и странными картинками. Где-то валялись поломанные перья, пустая чернильница и смятые листы бумаг – весь этот мусор можно было убрать одним взмахом волшебной палочки, однако даже на это ни у кого не находилось времени. В центре стола в небольшой стеклянной вазочке стояла красная роза; её лепестки иссохли и стали опадать. –Кажется, полночь, – из тьмы прозвучал второй, но вторящий первому голос. Он принадлежал женщине, пускай был груб и неестественно скован. –Надо дать ещё света. Хозяйка достала из-за пазухи причудливый продолговатый предмет, взмахнула им в воздухе и, произнеся неясные мне и дорогому читателю слова, зажгла ещё две лампы, тут же щедро осветившие стену у большого окна и кухонный стол. Свет падал ей на лицо, делая его черты удивительно резкими и чёткими. Чёрные кудри, которые она старательно отводила от лица, блестели в свете огня, а щёки то ли от недавней жары, на смену которой только ночью пришла прохлада, то ли от чего ещё пылали румянцем. Женщина наполнила два бокала на тонких ножках чем-то тёмно-красным, и по комнате разлился тут же запах вина – дурманящий и приятно пьянящий. С дерева, ветвями своими упирающегося в стены дома, вспорхнула птица с громким криком. Что-то упало в воду с едва различимым плеском, а из лавки мясника стали доноситься редкие крики да брань. Женщина подошла к круглому столу, держа в руках бокалы с вином, один из которых сразу отставила, а второй так и продолжала крепко сжимать в побледневших пальцах. –Много ещё работы? – заботливо поинтересовалась она у мужчины; его брови были сдвинуты к переносице, а изумрудно-зелёные глаза глядели перед собой с раздражённой сосредоточенностью и напускной задумчивостью. –Достаточно, – отмахнулся он, и ещё с минуту, кажется, комната была погружена в абсолютную тишину. Но потом мужчина добавил, смерив супругу оценивающим взглядом – за последние дни она совсем исхудала, а под глазами залегли тёмные круги. – Пожалуйста, иди спать, Белла. Я скоро закончу. Беллатриса недовольно поджала губы, но так и осталась сидеть на месте. Она взяла со стола пачку сигарет и подожгла одну из них с конца. В воздух взвились клубы густого дыма; они медленно растворялись и поднимались к потолку. –Они не могут так распределять бойцов; это ненадёжно, их легко будет нейтрализовать, – взглянув на план, начерченный на том листе истрёпанного пергамента, который держал в руках Рудольфус, заявила Белла и тут же указала на то место, где видела изъян. –Правда? – Руди задумался, и ещё с минуту продолжал читать план. – Да, конечно, ты права, – уже без раздражения, зато с благодарностью сказал он. –Это от Эйвери? – поморщившись, спросила она. – Неужто они не могут разобраться сами? –Как видишь. Приходиться тыкать их носом в каждую ошибку! Разве не ясно, что четыре человека с одного фланга и десять – с другого, это провальный план? –Ну, без моей помощи ты бы не посчитал это «провальным планом». Руди поднёс к губам бокал с вином и сделал один глоток, на мгновение прикрыл глаза, а потом отставил его обратно на стол, продолжив с явным раздражением вчитываться в план, составленный Пожирателями смерти, которые, по-видимому, сочли его прекрасным лидером, а посему доверили свои рукописи. –Какие у нас планы, Беллс? – работа явно наскучила ему, и он, отвлекшись, взглянул на супругу с нескрываемым интересом. –Ещё пара недель здесь, – она равнодушно пожал плечами; в воздух снова поднялся едкий дым, – а потом надо возвращаться в Лондон. –Это правда столь необходимо? –Организация без нас потерпит крах. К тому же, мы ненадолго там задержимся. Сказано это было с таким отвращением ко всему окружающему миру, что Руди не смог сдержать улыбки в ответ. За неимением другого выхода он был вынужден вернуться к работе. Она же вдруг схватила со стола книгу и, раскрыв её на первой попавшейся странице, принялась делать вид, что написанное ей безумно любопытно. Тишина воцарилась такая, что стали слышны и удары волн о берег, и поскуливание дворовой собаки, проигравшей в неравном бою за право властвовать на территориях этого прибрежного городка, и даже хлопанье крыльев огромной ночной бабочки, залетевшей в комнату с улицы и прижавшейся к грязному стеклу лампы. –О чём ты думаешь? Голос Рудольфуса звучал в тишине странно, будто незнакомо. Тем не менее, слышалась в нём забота – вся та доброта, на которую он был способен в этот момент. –Я? – книга глухо опустилась на грубую столешницу. – О том же, о чём и всегда, Руди; когда всё это кончится? Представь вот, что война будет выиграна, и не останется у нас больше рейдов, заданий, каждого из которых ведь ждёшь! Все тайны станут разгаданы, враги – арестованы. Что тогда? –Право, Беллс, война стала нам обыденностью, – он постарался улыбнуться непринуждённо, как и всегда. – Очередная битва – это наша рутина. Я и не помню, как мы жили в мире. Она нахмурилась, свела тёмные брови к переносице. –Потому что у нас и не было такой жизни, – категорично заявила Беллатриса. – Право, порой мне кажется, что судьбой нам уготовано погибнуть на поле боя. На лице Рудольфуса отразилось раздражение и недовольство, как бывало всегда, стоило ей завести разговор о смерти. –Я не позволю, чтобы твоими последними воспоминаниями стали разруха и страх. Да и вообще – в этой войне нас ждёт победа. Последнюю свою реплику он произнёс, тщетно постаравшись придать голосу уверенность и решительность, но Белла поняла, что её супруг и сам не слишком-то верит в собственные слова. –Нас ждёт победа, только если мы сами её себе обеспечим, – бросила она с неясным презрением. – Ни на кого больше нельзя полагаться. –Будто раньше это было иначе… Иногда я задумываюсь, что, вероятно, совершил немало ошибок в своей жизни. –Но ни о чём ты не жалеешь так сильно, как о том, что однажды присягнул на верность Тёмному лорду? – Беллатриса усмехнулась и подпёрла голову рукой, после сделав ещё один глоток вина. Подул сильный ветер, и невесомые занавески на окнах раздулись подобно парусам на пиратском судне. В комнате стало прохладнее. Приютившийся на широком подоконнике кот спрыгнул на мягкую короткую траву. –Это, как говорится, с какой стороны взглянуть, – уголками губ улыбнулся Руди. – Я совсем не жалею, что посвятил свою жизнь войне; ты права, дорогая, это уже неотъемлемая часть нашей жизни, и передо мной по-прежнему те же цели, какие были и двадцать лет назад. Но, даруй мне судьба ещё один шанс, едва ли я стал бы кому-то прислуживать. –А что же насчёт меня? – Белла хитро прищурилась и легко коснулась его плеча; он невольно вздрогнул от её прикосновения. –О, я думаю, мы бы неплохо правили Магической Британией вдвоём! –…и от этого нас отделяет лишь убийство Волан-де-Морта. Звучит заманчиво, что скажешь? –Если не продумать всё до мельчайших деталей, этот поступок будет стоить нам жизней. Мне, если повезёт, – невесело усмехнулся Лестрейндж; при этом он бросил короткий взгляд на высокую полку кухонного шкафа – там стояла маленькая золотая чаша. –Повезёт! – вспыхнула Белла. – Рудольфус, прекрати так легкомысленно относиться к своей жизни! Не ровен час это всё вернётся. Напуганная раскачанной ветром лампой, вылетела в раскрытое окно огромная чёрная бабочка. Вновь залаяли собаки, а на горизонте зажёгся маяк – он помогал потерянным странникам вновь обрести свой дом. –И всё же нельзя больше ждать, – вдруг заявил Руди. При этом он посмотрел на Беллатрису как-то не то наивно, не то жалостливо. –Иначе он просто сведёт нас всех в могилу. Белла приобняла его за плечи – то ли в знак поддержки, то ли из-за того, что этот жест она уже производила без каких-либо мыслей. –Сейчас лучше думать о том, как нам установить в Министерстве свою власть, – сказала она скорее себе, чем супругу. –Надо предупредить своих людей, чтобы они не делали пока ничего, – нашёлся он, – хотя бы до весны. Пускай они думают, что мы снова потеряли силы; тогда их бдительность будет ослабевать, и… –Можно будет нанести удар, на который они не успеют дать отпор! – с мрачным ликованием закончила Белла. – Забавно, я ведь это и хотела предложить. Он взглянул на неё устало, но всё же с таким теплом и трепетом, что она просто не смогла сдержать улыбки в ответ. –Я думаю, мы всё же справимся, – вдруг произнёс Рудольфус – теперь это звучало по-настоящему уверенно. –Подавляющее большинство Пожирателей смерти и весь Ближний круг на нашей стороне, – рассудительно начала Беллатриса, и, заметив улыбку мужа, притворно вздохнула и добавила: – И, конечно, мы вместе – поэтому мы со всем справимся. Рудольфус, довольно улыбнувшись, притянул её к себе и поцеловал; её волосы пахли морем и лавандой. В подобные моменты они оба думали, что всё действительно легко и возможно. К сожалению, это было не так – по крайней мере, отчасти. –И всё-таки как прекрасны южные ночи, – мечтательно вздохнул Руди; он поднялся из-за стола и подошёл к окну. –Если война всё же кончится, то мы непременно уедем к морю! Слова эти прозвучали по-детски наивно, тихо; будто, если произнести чуть громче, ничего не сбудется. Беллатриса подошла к мужу, а он обнял её за плечи, и все их проблемы словно исчезли в этот миг. Всё показалось вдруг таким ненужным, глупым и жалким. Впереди было только море, бескрайняя гладь, качающая на своих волнах старые рыбачьи лодки, был ярко зажжённый маяк, радушно встречающий заплутавших в ночи путников, и был город прямо перед ними, где редко попадались слабо освещённые домишки, а бродячие собаки, сбившись в недружную стаю, прогоняли прохожих с пустынных улиц. Звёзды собирались в знакомые с детства созвездия, а, притаившись в невысоких зарослях благоухающих цветов, пели цикады свою ночную арию. Всё-таки было что-то особенно в южных ночах!