Сложный характер

Аллегрова распахнула дверь. На пороге стоял он. — И что тебе нужно? — Мне нужна твоя горячая грудь, твоя нежная талия, твои утончённые ножки и страсные губы, твоё хитрое очаровательное личико и твой стервозный характер. Мне нужна ты. — Для твоих сексуальных удовлетворений у тебя есть жена. — Да. А вот для любви у меня ты. — Так люби меня, пожалуйста, на расстоянии. Сиди дома, пей чай, читай книжечку и люби меня. — Ирунь, к чему все эти приперания? Я же знаю, что у тебя никого больше нет. Или это кокетства? — Нет у тебя совести, Лепс! — Но я думаю это не помешает поиметь тебя. — Ты серьёзно думаешь, что всё можно решить сексом? — Страсным и бурным сексом. — он хитро ухмыльнулся. — Так вот катись отсюда и занимайся им с кем хочешь! — Аллегрова со всей силой хлопнула дверью, но мускулистая рука Гриши не дала нй закрыться. — Правда, повздорили и хватит. — Я и так терплю твои постоянные отлучки, твою семью, твои выскочки, твой ужасный характер, твоё обращение со мной, твоё отношение ко мне, твои постоянные заигрывания со всеми подряд, твою безответсвенность! — Но ты не сможешь вытерпить мою сексуальность. — Не смогу. — Аллегрова любила и хотела его не меньше, чем он её. Да, он её любил. Любил сильно. Но отношения у них были… сложные. Два очень непростых характера. Да, Лепс лез под каждую юбку, но для него это было просто игрушками. А Иру это больно ранило. Она была очень эмоциональной, чувствительной и душевной. Певцу этого было не понять. Он любил творить дичь, а потом пускать всё на самотёк со словами «Да не волнуйся ты». А Ира волновалась. Она терпеть не могла его выкрутасы. Так и жили. С сильной и преданной, страстной любовью. И с очень сложными характерами. Как правило, каждый день заканчивался ссорой. Но артистка не могла сопротивляться возлюбленному и всё же прощала его, отдаваясь его неудержимым порывам. Он, вся его энергия буквально лишали всяких сил и будили неумолимое желание поскорее ринуться в его жаркие объятья. Лепс захлопнул за собой входную дверь и прижал певицу к стене. В непрерывном поцелуе они двинулись к кровати, попутно снимая одежду. Время тянулось вечно, и каждая минута была глотком удовольствия для них. Наконец пара достигла кульминации и развалилась на постели, пытаясь восстановить дыхание. — Ну прости что я клеелся к той блондинке. Ты ведь понимаешь, что от неё мне не нужен даже поцелуй в щечку. Ну полапал я её чуть, не придавай этому значения. Аллегрова влепила ему хорошенькую пощёчину: — И нахера я тебя пустила. — Пустила и простила. — Размечтался. — Тогда что это было? — Минутная слабость. — То есть, сейчас ты вернёшься в гнев и выпроводишь меня? — Так уж и быть оставайся. Нос Гриши занял небольшую ложбинку в груди Иры и она тихо застонала.