***
Если эта сессия не сведет Энакина в могилу, то точно доведет до психушки. Кажется, он только и делает, что учится, пытаясь подрабатывать в перерывах. Он и рад бы бросить работу, но тогда и сессию сдавать ни к чему, ведь оплачивать следующий семестр будет нечем. Замкнутый круг. Еще и его напарница ушла в отпуск, теперь он должен две недели отпахать без выходных. При этом ему предстоит выучить тонны теории по математике, физике и механике. Конечно, возиться с железяками куда проще, чем вот это вот все. В общем, спит Энакин очень и очень мало, держась при помощи кофе, горящей от дедлайнов задницы и чертовой матери. Обычно с утра в кофейне никого не бывает, и он успевает спокойно позавтракать и даже немного подремать. Но сегодня все идет не так, Энакин не успевает даже приготовить себе самый-крепкий-кофе-во-Вселенной, потому что звенит колокольчик и на пороге появляется посетитель. Он выглядит так, что Энакину хочется просто уткнуться в его наверняка приятный на ощупь светлый свитер и уснуть в уютных объятиях. То, что с ним разговаривают, он понимает не сразу. – Простите, повторите еще раз заказ, пожалуйста, – он смотрит на мужчину уже более осмысленно, отмечая как его добрые глаза и мягкие волосы и борода дополняют этот теплый образ. Тот заказывает сливочный напиток без кофеина, и Энакин думает, что он сам как эти вот взбитые сливки – воздушный и пушистый. Да, Энакину определенно не мешает выспаться. – Как вас зовут? – задает он дежурный вопрос, но так поглощен своими мыслями, что пропускает ответ мимо ушей. Рука с маркером замирает в воздухе. Переспрашивать он не решается, судорожно пытаясь вспомнить. Кажется, там было что-то с «оби». Так и не придумав ничего лучше, Энакин криво выводит на стаканчике «Бобби» и идет к кофе-машине, тихо надеясь, что угадал.***
Если Энакин думал, что до этого момента жил в аду, то он очень сильно ошибался. Прошла ровно неделя его работы без выходных, а он уже чувствует себя живым трупом. Единственное, что скрашивает его полную лишений жизнь – это все тот же посетитель со сливочным кофе и сложным именем. Он приходит каждое утро, заказывает один и тот же напиток, исправно называет имя, и Энакин уверен, что после того случая с Бобби пишет его правильно, просто не может запомнить: в голове уже не осталось места, оно все оккупировано учебным материалом, а мозг ослаблен отсутствием полноценного сна. А еще он замечает, что в редкие моменты, когда его мысли не заняты подготовкой к экзаменам, в них приходит тот самый посетитель. И Энакину очень нужно узнать, такие ли его волосы на самом деле мягкие, какими кажутся.***
Вторая неделя подходит к концу, а из экзаменов остается только математика, и Энакину кажется, что скоро он и разговаривать будет только формулами да цифрами. Но зато впереди его ждут выходные, которые он собирается посвятить исключительно сну. Сегодня воскресенье, и поэтому Оби-Ван просыпается позже обычного, но все равно собирается в кофейню. За две недели после того, как он наткнулся на это местечко, это стало его ежедневным ритуалом – заказать кофе, увидеть, как выражение крайней усталости на лице бариста сменяется слабой улыбкой, получить стаканчик с очередным «Тоби» или «Эван» и отправиться по своим делам. Иногда ему хочется задержаться и спросить у парня, как его дела, но он останавливает себя – тому явно не до светских разговоров с клиентами. Но еще больше хочется увести его подальше от кофе-машины и уложить спать часов так на пятнадцать. Интересно, почему он работает здесь один? С этими мыслями он заходит в кофейню. Колокольчик звенит, отрывая Энакина от конспекта. В воскресенье с утра здесь обычно никого, даже его любимый клиент сегодня пришел позже обычного. – Доброе утро, – улыбается Энакин. Когда-нибудь он точно наберется смелости и скажет что-то еще кроме стандартных вежливых фраз. Когда-нибудь. Оби-Ван привычно называет имя и ждет, пока приготовится его кофе. На самом деле, ему уже интересно, кем он будет сегодня. Получив свой стаканчик, он впервые не выдерживает. – Надо же, сегодня вы превзошли себя! – он с улыбкой поворачивает стаканчик, показывая непонимающему Энакину надпись «ОВ-1». – Даже звучит правильно. Энакин чувствует, как стремительно краснеют его щеки. Дозанимался. И… стоп. Что значит превзошел себя и звучит правильно? Неужели он… Не мог же он все две недели писать подобную чушь? Какой же идиот! – Прошу прощения, – он заставляет себя посмотреть в глаза Оби-Вану (Оби-Ван – вот как его зовут!), но не видит там и тени возмущения или осуждения, и от этого становится немного легче. – Я сейчас переделаю! – О, не стоит, – Кеноби с хитрой улыбкой забирает стаканчик. – Знаете, так мне даже больше нравится. Хорошего дня. Он уходит, оставляя Энакина в смешанных чувствах.***
Математику Энакин сдает блестяще. Асока возвращается из отпуска, и он, наконец, высыпается.***
Когда в очередной понедельник Оби-Вана за кассой встречает незнакомая девушка, он сразу думает о самом плохом, но та в ответ на его вопрос говорит, что у ее напарника выходные, а еще верно записывает его имя на стаканчике. И это кажется Оби-Вану неправильным. Стаканчик без сожалений отправляется в урну после того, как кофе в нем заканчивается. Через два дня Оби-Ван снова осторожно спрашивает Асоку, где ее напарник (в отличие от которого она более общительна и даже успела представиться), и узнает, что тот будет уже завтра. Он искренне надеется, что радость не так явно отобразилась на его лице, ведь Асока ни в чем не виновата, и ему бы не хотелось, чтобы она приняла это на свой счет. Назавтра все возвращается на свои места. И даже… – Кажется, в прошлый раз я вас перехвалил. Это ведь совсем не похоже, – Оби-Ван озадаченно смотрит на стаканчик, где в этот раз очень четко и разборчиво написано «Энакин». Энакин в ответ широко улыбается и чуть поворачивает стаканчик в руках Оби-Вана, чтобы показать записанный после имени номер телефона. – Я сегодня до восьми. Оби-Ван пишет ему спустя пару часов, они чатятся весь день (Энакин отвечает каждый раз, когда ему удается урвать свободную минутку), а вечером идут гулять. Энакин рассказывает про учебу и работу, еще раз извиняясь за путаницу с именами, но Оби-Ван не обижался ни секунды. Энакин провожает его до дома и целует на прощание, а Оби-Ван не может не ответить. У поцелуя вкус крепкого черного кофе. Оби-Ван предлагает подняться к себе, и Энакин даже не пытается отказаться. Они вваливаются в квартиру, не прекращая целоваться, и останавливаются у дивана в гостиной, буквально падая на него. Энакин укладывается прямо на Оби-Вана, который сразу же его обнимает. Его объятия ровно такие же, как и представлял себе Энакин в самый первый день – теплые и уютные, а волосы такие же мягкие. Он касается губами щеки и утыкается носом в шею, довольно прикрывая глаза… Они оба не замечают, когда он успевает заснуть. Не сказать, что Оби-Вану особенно комфортно на узком диване в таком положении, но он не смеет тревожить чужой сон, лежа неподвижно и аккуратно поглаживая кудрявую макушку, до тех пор, пока сам не засыпает.***
– Какой же я идиот! Это первые слова, которые Оби-Ван слышит после пробуждения, а, открыв глаза, обнаруживает Энакина, стоящего у полки с коллекцией стаканчиков. Он совсем забыл о них вчера, когда они пришли сюда среди ночи. Энакин поворачивается к нему, держа в руках самого первого «Бобби». – Ты не представляешь, как мне стыдно! Оби-Ван не без труда поднимается на ноги (спина и шея не простили столь неудобной позы для сна) и подходит ближе, забирая стаканчик и притягивая Энакина в объятия. Он рад что все сложилось именно так, а если уж Энакину неймется, то есть много способов загладить вину, которые будут приятны им обоим.