Прощание.

"-А что бы ты делал, если бы я перешел в другой клуб? В "Баварию", например? -Нет, я даже не хочу думать о такой ерунде. Ты ведь этого не сделаешь, верно? -Верно..." Еще один вечер, полный воспоминаний и алкоголя. На самом деле, он не должен был быть таким. Себастьян позвонил мне и позвал в бар, и я согласился. Сначала все было хорошо: мы рассказали друг другу свежие новости, поделились планами на лето, немного посмеялись. Только когда Кель сказал, что Гётце сегодня ночью улетает в Мюнхен, я приуныл. Настроение упало в считанные секунды. Соврав о плохом самочувствии, я поймал такси и уехал домой. И вот теперь я заливал горе виски, сидя на полу в окружении бездушной мебели и холодных стен. После третьего бокала вспомнились все далеко не счастливые события этой весны: проигрыш в финале Лиги Чемпионов, неудачи в борьбе за немецкие кубки... И самое обидное - переход Марио в мюнхенский клуб. Вспомнились все моменты, которые мы провели вместе с Гётце, все дни и ночи, что мы посвятили друг другу. Этот человек никогда не был для меня просто лучшим другом. Мы скрывали ото всех свои чувства, и лишь наедине друг с другом могли не прятать рвущуюся наружу страсть и любовь. Я знал все изгибы линий у него на ладошках, помнил вкус его губ и тепло тела. И сейчас в пустой и безжизненной квартире в центре Дортмунда мне было холодно без моего мальчика. Теперь так холодно будет всегда. С четвертым бокалом и безудержной болью я вспомнил, как изменилось отношение Марио ко мне после того, как он объявил о переходе в стан "красных". Тогда мне больше всего нужны были его поддержка и утешение, но он рвал контакты и отдалялся от меня, причиняя мне тем самым еще большую боль. Возможно, если бы Гётце тогда поговорил со мной, пообещал не забывать, мне было бы легче. Но этого не произошло. Разбит. Да, я до сих пор был разбит и подавлен, будто из моего сердца вырезали огромный кусок, коим был Марио Гётце. "-Эй, Марко, проснись. Просыпайся, милый, - кто-то сильно тряс меня за плечо. -Марио, ты здесь? - я почувствовал, как глазам стало жарко. Гётце прижал меня к себе и стал гладить по голове, успокаивая. -Кошмар приснился? -Да... мне приснилось, что ты перешел в другой клуб, а я остался один... -Тихо-тихо, мой хороший, - шептал полузащитник. -Я тебя никогда не покину." Он не раз говорил о том, что не оставит меня никогда в жизни. Говорил о своей любви ко мне и "Боруссии". Только вот сейчас все его слова казались такими лживыми и пустыми, что хотелось плакать. Теперь я уже не знал, любил ли он меня вообще. Ведь после новости о переходе мы так и не поговорили о нас и сложившейся ситуации. А теперь Марио уезжает именно туда, куда зарекался никогда не перейти. Я остался совсем один, и даже всепонимающий Роберт не мог заглушить мою тоску и заменить Гётце. Конечно, мы будем встречаться в сборной, но разве этого достаточно? "-Марко, не плачь. Не плачь, пожалуйста, я тебя очень прошу... -Уйди, - закрывая лицо руками, срывающимся голосом просил я. -Нет, я не уйду. Мы вместе переживали победы, вместе переживем поражение, - теплая рука на моем плече. -Это уже не твой клуб. Не твое поражение. Ты игрок чемпионов. Оставь меня, ты и так причинил мне слишком много боли. -Прости меня, Марко, я все еще люблю тебя и всегда буду любить, - срывающийся шепот и отдаляющиеся шаги." В тот день мы проиграли, возможно, самый важный матч в нашей жизни. Я не очень хорошо помню, что было после матча, помню лишь тупую боль и пустоту, будто что-то сломалось внутри меня. И тот момент, когда Гётце подошел ко мне и признался в любви, запомнился очень отчетливо. Не знаю, почему он сказал это именно тогда, когда я не чувствовал себя живым и не воспринимал его слова. Но в конечном счете его признание ничего не изменило. Теперь Марио уезжает, даже не попрощавшись, а я остаюсь здесь и буду учиться жить без него. Почему-то пока что не очень получается. Когда бутылка была уже пуста и меня стало клонить в сон, я услышал, как кто-то открывает входную дверь. Ключи могли быть только у одного человека, но я отказывался верить, что этот человек сам пришел ко мне. -Эй, Марко, ты здесь? - раздался взволнованный голос Гётце. Услышав этот до боли родной голос, я вдруг заплакал. Марио услышал меня и включил свет. Заметив, что я сижу на полу в обнимку с пустой бутылкой виски, полузащитник подошел ко мне и уселся рядом. Вытер слезы рукавом рубашки и крепко обнял меня. А я все еще не верил, что он пришел со мной попрощаться, но отчетливо видел слезы в его глазах. -Марко, ты, наверное, знаешь, что я уже улетаю в Мюнхен, - срывающимся голосом начал Марио. Я угрюмо кивнул и опустил голову на его плечо. - Я хочу, чтоб ты знал: я не переставал любить тебя. И этот переход ничего не значит для нас с тобой. Я буду звонить, постараюсь приезжать, у нас будет много матчей за сборную. Прости, что причинил тебе столько боли за этот месяц. Я пытался вычеркнуть тебя из жизни и прожить хоть немного без тебя, но не получилось, - со слезами в голосе произнес Гётце, прижимая меня к себе. Я всхлипнул. Он говорил так, что невозможно было не верить. Значит все, что было между нами, не закончилось, его любовь не оказалась подделкой. Как только я это понял, даже дышать стало легче. -Я люблю тебя, Марио, - заплетающимся языком ответил я, - очень люблю. Не забывай меня, пожалуйста. Мне так холодно без тебя, так холодно... Футболист взял мое лицо в свои ладони и повернул к себе. -Марко Ройс, тебя невозможно забыть, - заявил он и поцеловал меня. Это был тот самый горько-сладкий прощальный поцелуй. Долгий, грустный, нежный, соленый от слез. Наконец Гётце отстранился от меня и посмотрел на часы. Поцеловав меня в лоб и погладив по голове, он встал и помог мне подняться. -Спокойной ночи, любимый, - на прощание сказал он. - Я позвоню тебе завтра. И ушел. А я добрался до кровати и лег спать. Сейчас все казалось не таким ужасным, я снова чувствовал тепло и жизнь внутри меня. Теперь все будет хорошо, я был в этом уверен. Пусть мы будем видеться реже, но сохраним наши чувства. Кто сказал, что любовь бывает без трудностей?