Лабиринты памяти

      Поттер не был всегда в центре внимания, он вообще был довольно тихим для гриффиндорца. Сириус часто шутил над Джеймсом, когда Гарри был маленьким: «Сохатый, думаю, твои гены дали сбой. Не удивлюсь, если он попадёт в серпентарий». Конечно, воспитываясь в опасной близости с Мародёрами, все ждали от Гарри буйного нрава и любви к приключениям, но он рос достаточно скромным и рассудительным. В любящей семье, он чувствовал себя самым счастливым человеком на свете, пускай не до конца оправдал надежды отца и характером пошёл в Лили.       Попав на Гриффиндор, Гарри угодил в весёлую компанию шутников. Дин, Рон, Фред и Джордж с самой первой встречи дали понять, что он теперь в их «банде», самого же Поттера спрашивать на этот счёт никто и не собирался. В их компании каждому была отведена определённая роль: Фред и Джордж были генераторами идей, они прямо бурлили нескончаемым потоком мелких пакостей и безобидных шуток; Дин и Рон отвечали за исполнение «дела», проверяли места будущих подлянок, и следили за коридорами. Гарри же была отведена самая ответственная задача – просчитать все риски быть пойманными старостами, преподавателями, Филчем или её чёртовой кошкой. Ещё одним негласным обязательством Гарри были поучительные беседы со всеми участниками проделок. Ни одна шалость не проходила мимо внимательного Поттера. Вообще его нравоучения носили чисто формальный характер, шалость всё равно в итоге проворачивалась, но все давно уяснили, что затыкать Гарри бесполезно, и просто слушали его мерную болтовню «о культуре и нравственности», предвкушая скорое веселье.       Как бы ни был хорош план – реализация чаще всего оставляла желать лучшего.       Отметив победу Гриффиндора в матче против Слизерина, уже изрядно выпившие пятикурсники возвращались из заброшенного класса в свою башню, как Гарри сделал кое-что совершенно для себя несвойственное. Он придумал пакость.       - Фредди, а что если мы.. ну… пойдём в Слизерин?* – смотря мутными глазами на Фреда, спросил Поттер, - над проигравшими можно.. подшути-ить. На последнем слоге его занесло в стену, но столкновения с ней он избежал благодаря поддержке Рона.       - Не неси пурги, очкарик.. Мантии нет, карты тоже, как ты собрался туда попасть? – Дин нёс в руке две уменьшенные бутылки огневиски, которые он смог под шумок стащить у какого-то пуффендуйца на вечеринке, и по его лицу было видно, что всё чего он хочет – как можно быстрее оказаться в спальне мальчиков и продолжить веселье в узком кругу.       - Да, Гарри, с каких пор ты стал отъявленным шалунишкой? – сдерживая рвущийся наружу смех, спросил Фред. – Разве не ты нам всегда мозги полощешь, по поводу неразумности наших шуток?       Гарри попытался что-то ответить, но язык не слушался своего хозяина, и всё, что он смог выдавить это просто невразумительное мычание на визжащих нотах. Видимо, Поттер пытался оправдаться.       - Нет уж, Фредди, скорее он записался в отъявленные алкаши. – резюмировал Джордж, а после последовал такой громкий смех, что портреты на стенах, не сдерживая негодование, начали наперебой звать Филча, чтобы угомонить поддатую молодёжь.       До гостиной Гриффиндора оставалось всего два лестничных пролёта, Гарри с трудом переставлял ноги, друзья уже успели зайти в тёплую гостиную, а он с Роном всё ещё плёлся по направлению к ней, как что-то бросилось ему в глаза.       - Кош-шка Малфоя.. – он пальцем указал на пушистого белого кота, сидящего на подоконнике.       - Ну нет, Поттер, ты же не..– не успел Рон договорить, как луч заклинания ударил в прекрасное животное, но кошка не двинулась с места, а продолжила с интересом наблюдать за пьяными подростками. – Что ты в неё послал?       Гарри не ответил, лишь начал гаденько хихикать и побежал, насколько вообще мог это делать в его состоянии, рассказывать о своей удавшейся шалости, а то, что она будет фееричной – сомнений никаких не было.       Наутро вся школа гудела о том, как все вещи Драко были наглым образом обгажены его милой кошкой.       Но Поттеру не повезло, о его натянутых отношениях с Малфоем знали все, и о его взбалмошной, любящей шалости компашке также было всем известно. Стандартная проверка палочки на последнее выпущенное заклинание – и Гарри отправляется в гордом одиночестве полировать кубки в Зале наград.       Он отделался малой кровью, профессор Макгонагалл наказала его только до конца семестра, месяц он ещё как-нибудь протянет. Некстати пришла в голову мысль, что деканша сделала это только из солидарности к представительнице семейства кошачьих, поскольку обычно его отработки не выходили за рамки одной недели.       Зал наград был небольшим, но кубков, медалей, памятных тарелок, с выгравированными на них инициалами отличившихся выпусков, было сотни, и это только на первый взгляд. Тяжело вздохнув, Поттер принялся вытирать от пыли самый ближний к выходу стеллаж. Он не любил делать что-то своими руками, для этого были либо эльфы, либо магия. Но, раз уж попал на пьяную голову в такую передрягу, сейчас остаётся только смириться и начать уже, наконец, работать. Каждый день по два часа перед отбоем он будет коротать своё время здесь. Процесс шёл медленно, руки не привыкли к таким движениям, шея затекала, спина начинала болеть. Гарри чувствовал себя на все семьдесят, хотя ему нет даже шестнадцати.       От противных ноющих ощущений он пытался отвлечься размышлениями о своём будущем. Зал наград влиял на него довольно странным образом. Наблюдая столько талантливых студентов, которых за особые заслуги перед школой награждали в столь юном возрасте, Гарри чувствовал себя уныло. Ведь его, в основном только отчитывали из-за многократных нарушений дисциплины. Парень ловил себя на мысли, что не представляет, кем хочет стать по окончании Хогвартса. У него были некоторые способности в целительстве, в зельях он разбирался достаточно хорошо, даром, что мать зельевар. Но связывать свою жизнь с такой скучной и унылой работой Гарри не хотелось. Как и идти по стопам отца и становиться аврором.       Время тянулось мучительно медленно, он продолжал полировать кубки. Прошла уже неделя с начала отработки, а он не отмыл и трети. На второй неделе отработки, Гарри надоело просто так возить тряпкой по трофеям, он начал вчитываться в имена студентов, воображать, как они выглядели, с какими эмоциями они получали из рук директора эту награду, какими они могли быть по характеру, с кем общались, с кем наоборот – враждовали.       Понятное дело, что за его фантазиями о студентах, он совершенно забывал о своей основной задаче, но его так увлекали эти мысли, что он просто не мог остановиться. Дошла очередь до огромной золотой таблички с надписью «Тому Марволо Реддлу, за особые заслуги перед школой». «Каким был этот Том? Отец рассказывал, как во времена обучения деда, на школу напал какой-то монстр. Этот Том поймал того монстра? Интересно, похож ли он на героя.. Может он был очень высоким, спортивным, раз выстоял против чудовища? Или наоборот он был низкорослым, но невероятно хитрым…» - мысли продолжали скакать с одной, на другую, и в какой-то момент Поттер понял, что непозволительно долго держит в руках эту табличку. Аккуратно пройдясь по ней тряпкой, он бережно поставил её на место. Прозвенел маленький колокольчик, оповещающий, что на сегодня с него хватит, и он может вернуться к себе в спальню.       Утомлённый, он подумал о том, что хочет знать больше о спасителе Хогвартса.