Между вторым и третьим актом «Риголетто»

      Номера на тёмно-синих спинках сидений партера терялись среди шелка и бархата костюмов гостей Оперы. Яркая сцена рябила в глазах: кулисы из красного бархата, обшитые золотом; огромная оркестровая яма, из которой доносилась нидерландская брань, умело скрытая за музыкальной терминологией. Приглушённый свет в зале скрывал за собой лица гостей; парадный туалет дам, чьи платья были пошиты из дорогих тканей, сиял в тусклом свете прожекторов газовых ламп за кулисами и в нише авансцены; дорогие украшения слепили глаза приятным, дорогим блеском.       Амфитеатр постепенно заполнялся гостями, вынужденно заставляя Мию постоянно оглядываться по сторонам от вездесущего женского любопытства. Девушка толком не представляла, кого можно встретить в Амстердаме, но почему-то продолжала вертеть головой, высматривая в толпе знакомых: не то Софию, новую подругу в Высшем Свете, не то Данте, который исчез во время антракта после первого действия «Риголетто». Недаром мужчина жаловался на фальшь тенора. Мия оказалась крепче аристократа, но только потому, что осознавала свою возвышенную возможность оказаться в здании знаменитой Оперы на премьере. Девушка не сомневалась в правильности своего выбора по отношению к приезду в этот город; серьёзность проблемы, из-за которой ей удалось оказаться здесь, забывалась, ведь самым страшным испытанием для нее был противный тенор, орущий свою партию бедной Джильде* на ухо.       Наблюдая за гостями сегодняшней дебютной постановки, Мия не скрывала удивления и восторга. Несмотря на наставления всех своих знакомых о правилах приличия в Опере, девушка не позволила себе лишиться возможности получить эстетическое наслаждение при осмотре декораций в лице приглашённых гостей — они были похожи на часть этого здания, созданного музыкой.       Встреча со стилистом явно помогла ей обозначить тонкий вкус стиля внутри себя и подчеркнуть в своём наряде все особенности традиционной моды Амстердама. Глубокое декольте и короткие, в виде буфов, рукава, обшитые золотым кружевом по краям, отличали молодую гостью дома музыки от дилетантки, пришедшей на оперу не ради оперы, а фотографии в социальные сети. Таким не особо важны внешний вид вечернего платья: подражание старым обычаям характерны эстетам, посещающим Оперу ради удовольствия духовного.       После второго действия был объявлен большой антракт длиною в четверть часа, за который гости могли выпить за упокой своего слуха.       Мия, с трепетом приподнимая пышную юбку платья, вышла из зала к лестнице, ведущей к громоздкому входу в театр. Устало поведя плечом, девушка незаметно для других рассматривала себя в мраморных стенах холла, отражающих её силуэт. Высокая талия, с расшитым на ней золотым орнаментом, создавала ей невидимую принадлежность к королевской семье; до неё доносились обсуждения её наряда, лестные комментарии по поводу причёски и миловидного лица.       Тихо хихикнув, Мия повернулась в сторону и сделала шаг вперёд, упираясь лбом в светлые лацканы фрака.       — Прошу прощения, сеньор, — пролепетала Мия, узнав в костюме нотки испанского традиционно-классического парадного наряда. Девушка отступила на шаг и томно взглянула в глаза встреченного мужчины, желая завладеть его прощением и вниманием на оставшийся вечер. Накрашенные ресницы напоминали маленькую красивую кисточку, подчеркивающую голубые глаза Мии.       — Будьте осторожнее, — мёртвым шёпотом и с акцентом произнёс Анхель Мора, скользнув взглядом по стройно вычерченной фигуре Мии. Пухлые губы приоткрылись от испуга, язык во рту онемел, напоминая неживого червяка. Девушка лишь слабо кивнула. Забываясь в мыслях одолеваемого, параноидального страха, схватилась за свою юбку и, с силой приподнимая ткань, двинулась к выходу. Испуг явно читался на недавно безмятежном лице Мии; она, не скрывая его, засеменила в сторону коридоров для персонала, чтобы скрыться от вездесущих золотых глаз Мора. Мия не думала о друзьях, заклинающих её быть осторожнее, не думала об Итане Вуде, задание которого в крах провалила. Девушку заботила собственная жизнь, ютящаяся недалеко от реки Стикс в Аду.       Мысли рассыпались с первым предупреждающим звонком о начале представления. Мия ускорилась, пропуская мимо себя певцов, которые не заметили испуганную девушку, бегущую к их гримёрным. Мия замерла на месте, оборачиваясь к свету зала — ткань кремового плаща мелькнула перед глазами. Она схватилась за корсет, стягивающий и без того худую талию. Дыхание спёрло.Мия согнулась пополам, прячась за стеной от двух золотых глаз вампира в темноте. Для обоих не был в новинку тот факт, что он найдёт её по запаху. Успел ли он запомнить его? Его ли плащ мелькнул во тьмеили это был герцог из оперы с похожим костюмом?       Сердце гулко стучало в груди, эхом отдавая в голову. Пульсирующая боль распространялась по телу, все сильнее ломала волю Мии. Паника охватывала юное сердце загнанной в угол девушки.       Блик света на мгновенье спугнул тьму в конце коридора, и она увидела винтовую чёрную, умело спрятанную за одетыми манекенами, лестницу. Ноги сами собой понесли Мию к спасительным пролётам, ведущим на крышу Оперы. Девушка хваталась за железные прутья, выше поднимая юбку и игнорируя свои неловкие падения. Взгляд то и дело падал на арку коридора, у которой она едва не попалась вампиру. Он правда стоял там, или ей померещилось?       Мученический писк испуга разнесся по помещению. Мия скрылась на подмостках второго этажа, где обычно ходили рабочие самой сцены. Здесь не было ярких манекенов, не было света. В темноте было слышно, как то и дело трещала ткань платья. Порванные кусочки нижней юбки болтались по полу, а порожек на крыше окончательно дезориентировал Мию, которая впоследствии упала на холодный каменный пол крыши. Девушка простонала от боли, осматривая стёртые об шершавый камень руки и ткань платья.       — Боже… — она схватилась за голову, чувствуя, как раны стали зарастать, оставляя на белой коже грязь.       — Девочка, тебе не стоило бежать от меня. — Мия вздрогнула и резко вскочила на ноги, бешеными глазами оглядывая помещение крыши. За её спиной стоял стройный силуэт вампира. На его одежду и волосы падали хлопья снега, придавая контраста тьме в его душе. — Платье было очень хорошим, — Мия опустила взгляд на порванную юбку своего наряда, не сдержав грустный вздох. — Не печалься о потерянном, особенно, неодушевлённом. Оно того не стоит.       — В-вы… — Мия приложила кулачок к губам, не узнавая свой голос. На удивление девушки Анхель никак не отреагировал на её испуг. Он учтиво ждал, пока Мия произнесёт то, что хотела. —…вы загнали меня сюда… чтобы убить? — она медленно приподняла голову, со страхом заглядывая ему в глаза. Нижняя губа вызывающе скривилась, а брови сдвинулись к переносице, показывая вампиру готовность к драке за свою жизнь.       — Ты уже осведомлена о том, что я жаждал встречи с тобой, раз сбежала от меня сегодня. — Фигура вампира двинулась в сторону девушки, она вздрогнула, но не тронулась с места, потупляя взгляд на уровень его груди. Хищные золотые радужки глаза были невыносимы. Они впивались в маленькое тело Мии, без гипноза приводя девушку в оцепенение и ужас. — С моей стороны было бы ужасно сегодня убивать любого гостя обители музыки.       — Почему? — Мия отступила на шаг назад, упираясь затылком в статую Аполлона, мысленно проклиная свою невнимательность. Острый каменный наконечник полоснул холодом по спине Мии, не давая ей прижаться к нему сильнее.       — Только покровитель Оперы имеет право убивать в день премьеры, — Анхель повёл плечами с неким раздражением от того, что ему пришлось произнести очевидную истину.       — Вы себя таковым не считаете? — настороженно спросила Мия, теряясь между гранью дозволенных вопросов. Можно ли так непринужденно обсуждать Оперу с Князем Испании?       — Я гость в этом месте, — тень ухмылки мелькнула на его зверином оскале больших вытянутых губ. Мора заметил замешательство Мии, уличил страх и признание его власти перед ним в её глазах. — А ты, девочка, любишь оперу? Как находишь сегодняшнее представление?       — Я бы хотела сбежать отсюда в другой оперный театр. — Мия предчувствовала раздражение Анхель Мора за своим ответом. — Лирическое сопрано отвратительно, — объяснила она свой выпад в сторону искусства, скрещивая руки на груди, чтобы сохранить тепло тела. Кончики пальцев коснулись холодной спины, согревая голую кожу.       — Как и тенор, — он одобрительно улыбнулся. Мия напряжённо хмыкнула, прикрывая рот ладонью. Мужские руки обхватили ее пальцы, перехватывая их у губ девушки. Приятное покалывание распространилось дрожью во всём теле, и Мия неосознанно расслабила руку, позволяя Анхель Мора взять её ладонь в свою. Он, едва касаясь тыльной стороны, развернул кисть Мии и обнаружил на светлой нежной коже только грязь. — Платье смягчило падение, — констатировал он и сильнее, чем то требовалось бы, нажал когтем на подушечку пальца, проверяя плоть девушки: крови не было.       — Князь… — Мия сглотнула, пробуя слово на вкус. Она не испытывала отвращения к подобным титулам, наоборот, с особенным трепетом и уважением произносила их; однако, совсем по-новому это ощущалось по отношению к Мора нежели с Вудом. — Опера сейчас начнётся. Будет неправильно, если мы зайдём после того, как начнёт играть музыка. — Мия потянула руку на себя, ожидая, что Анхель ослабит хватку и она сможет спрятать руки от морозного ветра. В душе не утихала надежда на то, что их общая трепетная любовь к опере спасёт Мию сегодня.       — В зале уже играет музыка. Прислушайся, девочка. — Мия прикрыла глаза, тяжело выдыхая. Дрожь во всём теле стала более ощутима, она чувствовала снежинки, приземляющиеся на голую кожу. Девушка улыбнулась, слыша знакомые звуки оркестра, расслабила плечи, невесомо опираясь об острый выступ, касающийся спины. Приятная боль сковала тело, когда камень поцарапал кожу, оставляя бескровную белую полосу-царапину.       — Ничего н-не слышу. — Голос дрогнул от холода, Мия дёрнула головой в сторону, не желая ещё больше показывать своего неудобства. Она отступила от каменной острой поверхности, сокращая расстояние между собой и Мора. Его рука легла на оголённое плечо Мии, оглаживая чёткую линию от её уха к округлой косточки плеча.       — Конечно. — Выдержав томную паузу, он продолжил: — Я запамятовал, что ты человеческое дитя. — Девушка, уловив нотку издевки в его голосе, вздрогнула и подняла взгляд к глазам Анхель Мора, которых так боялась. Из-за которых убежала на чёртову крышу, позабыв, что покинуть ее можно только через смерть.       Пока они смотрели друг другу в глаза, Мия игнорировала коготь, упёршийся ей в кожу на шее. Взгляд желтых глаз, казавшийся ей раньше страшным, имел и другие оттенки: были в нем и властная, красно-серая страсть, и желание отыскать ответы на все вопросы. Поздний час и усталость сказались на затуманенном сознании Мии, и она решилась на откровенность с незнакомым Князем:       — Мне казалось, что ваши глаза блестят золотом в темноте, — щёки предательски заалели, холод сковал мышцы лица; Мия заметила, что тепло было только там, где лежала его рука.       — Твой страх передо мной сам нарисовал то, чего никогда не существовало. — Мужчина скользнул взглядом к месту на шее, что было натянуто его когтем. Мия проследила за ним и немного отклонила голову, желая взглянуть на коготь вампира с того же ракурса.       Резкая боль, берущая начало в шее, ударила в голову, заставив Мию пошатнуться и впоследствии оказаться в руках Мора. Он крепко держал худое, слабое тело девушки за предплечье, оставляя после хватки выраженные отметины своей руки.       — Нет… — она заметила, как хищно блеснули его глаза, и задёргалась, пытаясь закрыть свою шею от вампира. — Вы обещали не убивать! — вскрикнула Мия, морщась от боли, когда Мора небрежно схватил её за волосы на макушке, силой отклоняя голову в сторону. Невольно на глазах образовались слезы, а Мия никак не решилась моргнуть, не решалась стряхнуть прозрачную пелену. Чёрная дорожка от туши пробежала по припудренному женскому лицу.       Ожидая укуса, девушка напряглась в тисках вампира и выставила руку вперёд, но он и не собирался кусать. Тёплые губы, что Мия рассматривала до этого, накрыли рану на шее, захватили чувствительную кожу, несильно сжимая её. Она зацепилась за лацканы фрака Мора, тяжело выдыхая от наслаждения. Его рука, крепко держащая волосы, не давала расслабиться, от чего Мия не могла сдержать слез, смешанных с робкими и тихими стонами наслаждения.       Всё его существо сжимало Мию в узком кольце боли и напряжения, оставляя за ней право наслаждаться прикосновением тёплых губ. Девушке казалось, что он пьёт её кровь, но с каждой секундой эта мысль терялась среди стонов и слабеющих ног. Мия повела рукой от груди к его шее и прижалась ещё ближе. Она правильно поняла его кричащий намёк: он по-настоящему и с животной страстью целовал её шею.       Девушка заметила, как мужчина смыкает свои уста, оставляя мокрую от его тёплого языка шею на растерзание холоду. Она запустила руку в его волосы, сжимая длинные пряди на затылке.       — Укусите меня. — Если бы не молельная интонация в этой просьбе, Мора толкнул бы девушку на острый каменный выступ за её спиной. Его пальцы, крепко тянущие локоны аккуратно уложенных волос Мии, ослабли, позволяя ей вернуть голову в прежнее положение.       — Ты приходила к Фабьену, девочка. — Он перевёл тему, не давая ей отвести взгляд. Его палец лёг на место, где несколько мгновений назад виднелся яркий порез. Мора знал тайну Мии. И она понимала, что это произошло задолго до того, как она сама о ней догадалась. Красные щёки девушки олицетворяли Ад внутри неё, смешавшийся с робостью и нежностью, которые вампир посмел использовать.       — Как и вы. Я слышала о ритуале. — Девушка решила взять вампира блефом, но тот лишь усмехнулся, щекоча холодную кожу когтем.       — Когда я говорил с ним, ты ела мороженое в буфете, девочка. Оно испачкало твои пальцы, и ты утёрла их розовыми салфетками с чужого столика, который был свободен. — Он заметил, как напряжённо дёрнулась гортань девушки в горле, как тяжело она задышала, борясь с желанием прижаться к тёплому телу своего врага.       — Почему я всё ещё жива, Князь? — он разжал руку на предплечье Мии, и она насупилась, касаясь красного следа на своей руке, он отдавал болью с каждым новым прикосновением.       — Итан Вуд сам позволил тебе приехать сюда, чтобы узнать о пророчестве? — он с безразличием глядел на губы Мии, приобретающие голубой оттенок уличного мороза.       — Нет, Князь, Итан Вуд ничего не знал. В Европу меня отправили мои друзья. — Мия, не стесняясь его зоркого взгляда, обхватила себя руками, растирая замёрзшие конечности.       — Тогда нам с тобой есть что обсудить. — Мора потянул за край фрака, доставая из внутреннего кармана белый матовый билет, расписанный чёрными печатными чернилами. В центре наверху красовалась надпись «Teatro alla Scala». Мужчина перевернул клочок бумаги лицевой стороной к девушке, призывая взять его. — Ты отдыхаешь в этом городе или приехала ради оперы?       — Ради оперы, — покорным шёпотом проговорила Мия, аккуратно забирая билет. Он, как холодное оружие, должен был пройти процесс адаптации в руках девушки. — Я живу в Амстердаме. — Мора усмехнулся, словив очередной испуг в глазах Мии. Ей было страшно, но она продолжала потакать ему.       — Я пришлю новое платье и машину. — Руки Мора подцепили застежки, закрепляющие плащ на его плечах. Ткань упала ему в руки. — Я не заметил за тобой шали ни в партере, ни в буфете. — Мия сжала ткань его плаща у шеи, ощущая биение сердца о грудную клетку. У нее еще никогда так не зашкаливал уровень адреналина.       — Спасибо, Князь… — она отступила назад и ойкнула, почувствовав острый камень. — Вы можете развеять мои сомнения касательно одного вопроса? — Мора сдержанно кивнул, рассматривая, как женская фигура выглядела под его плащом. — Вы расскажете мне о пророчестве?       Молчание с его стороны не предвещало хорошего исхода для разговора. Мия начала нервничать, но не отвернулась, вглядываясь в кровью налитые глаза вампира. — Девочка. Тебе что-нибудь говорит наряд домино? — Он убрал руку с шеи Мии и отошёл на шаг. Она странным образом ощутила себя опустошённой снаружи и внутри: он забрал вместе с собой то умиротворение и страсть, что парили в воздухе. — Увидимся завтра в Опере.       Мия с изумлением глядела в спину Анхеля Мора, который скрылся за тяжелой дверью помещения крыши. Девушка отскочила от острой статуи и поплелась вслед за ним, в спасительное тепло здания.       Руки схватились за выступы рамы двери. В кожу упёрлись тупые гвозди, от чего Мия была вынуждена отпустить их, переступая через порог. В голове засела фраза о наряде домино. Имел ли он в виду, что всё, случившееся сегодня, должно остаться между ними? Хотел ли он, чтобы она скрылась от кого-то или перестала интересоваться пророчеством? Что значило загадочное домино, что он упомянул?..       Выбежав в освещённый холл Оперы, Мия прильнула к вычурным деревянным перилам, ища у выхода красные глаза, что показались ей золотыми, но Анхель Мора оставил после себя лишь плащ с билетом в оперу. «Травиата» завтра обещает быть веселой. Прим. автора: *Джильда — персонаж из оперы «Риголетто», дочь придворного шута.