***
На девочку, что попыталась встать, была направлена нуль-лучевая пушка. Подбитому кону в край не хотелось слышать все эти всхлипы да шмыги носом, а тем более знать, что рядом находится такая букашка. — Фемка… Да ещё и спарк, — сплюнул на землю энергон, что постоянно скапливался в топливоприёмнике. Пушка начала светиться, звук разгоняющегося механизма становиться громче, как произошло то, что он ожидал меньше всего. Люди всегда, когда видели пушку, в страхе убегали, у кого было оружие отстреливались, да только от этих пылинок не было толку. Сейчас же девчонка медленно поднялась и вытянула руки вперёд в попытках нащупать неизвестный ей предмет. Кон нахмурился её не вписывающейся в типичное поведение людей реакции. Залп отложился. Он не без интереса наблюдал за её странными действиями, начал разглядывать, подмечая смявшееся, обляпанное сухой грязью светло-жёлтое платье, босые ноги и тонкие ручки, что были вытянуты вперёд. Она всё же дошла до дула и стала ощупывать большое, по сравнению с ней, отверстие, в непонятках повернув голову в сторону и немного нахмурившись, как бывало, когда что-то не понимаешь. Однако её лицо всё равно было видно, что было покрыто коричневыми разводами от земли. И тут он увидел то, что, мягко говоря, вогнало в ступор. Блёклые, бесцветные, будто стекляные глаза смотрели прямо перед собой. Типичный для белковых чёрный зрачок отсутствовал, как и какой-нибудь цвет радужки, заместо них была лишь пустота. Фокус невольно задержался на этих странных, удивительных глазах, коих он ни разу не видел и даже нашёл их… красивыми? Но как дефект — а что это был именно он, кон не сомневался — может быть красивым? — Ш-шлак, — прошипел синекрылый и нехотя перевёл нуль-луч в режим ожидания, отведя руку в сторону. Девчонка, вновь ощутив перед собой пустоту, суматошно замахала руками. Это было бы даже забавно, но смеяться над этим… Нет, это ниже его достоинства. Он мог посмеяться над сослуживцами, но никак не над беспомощным существом, которого бросили здесь, в лесу, обрекая на верную гибель. Даже провёл некую параллель — такой же брошенный, подбитый, без шансов выбраться… Коммлинк не работал, сигнал не мог пробиться сквозь толстую листву да горы, где так не повезло упасть. Автошлак слишком хорошо сработались с людьми, разбомбили в пух и прах, обратили в бегство десептиконов, разделили их и подбивали одного за другим… Не так себе представлял дезактив, совершенно не так. Девчонка, оставив попытки нащупать странный предмет перед собой, замерла, постоянно поворачивая голову на посторонние звуки, а затем, вновь услышав вентилирование, тихо спросила: — Кто ты? Захотелось отпустить колкую фразочку типа «не видно что ли?», однако кон, не успев синтезировать речь, вновь зашёлся в кашле. Капли энергона вместе с металлическими ошмётками покрыли взрыхленную от удара землю, мельком попав на человечишку. Она тут же отряхнулась, рефлекторно сделав шаг назад. — Ты болен? — осторожно поинтересовалась она, устремив пустой взгляд куда-то вперёд. — Не важно, — недовольно проскрежетал синекрылый, еле сдерживаясь от нового приступа. Такими темпами всю электронику да микросхемы отхаркает. Вновь попытался подать сигнал SOS, но на внутреннем экране продолжала гореть зловещая надпись «недоступно». Может, это всё из-за плотных облаков? Вполне возможно. — Ты чего здесь…гх…забыла? Девчонка не ожидала, что он будет продолжать говорить. Она поёжилась от усиливающегося холодного, влажного ветра, предвещавшего дождь, обхватила плечи руками и постаралась растереть, дабы получить хоть немного тепла. Немного, но помогло. Сиё действие не укрылось от внимания синекрылого. — Я не… Меня оставили род… — не успела договорить, как почувствовала, что два металлических пальца схватили за талию и подняли над землёй. Девчонка, перестав ощущать поверхность, в страхе задёргалась и жалобно пискнула, пытаясь высвободиться из цепкой хватки, но все попытки были тщетными. Она с трудом подавляла слёзы и нарастающую панику, пока её вовсю разглядывали с головы до пят. — Хм… Оставили, значит, — хрипло протянул кон, поворачивая белковую в разные стороны, а потом, вновь взглянув в эти прекрасные, хоть и дефектные глаза, медленно опустил на вовсю исцарапанные грудные пластины. Он никогда не контактировал с людьми, если не считать за несколько секунд до залпа, а тут выпал хороший шанс узнать одного из, не встретив даже самого малого сопротивления. Девчонка, как только почувствовала поверхность, судорожно вцепилась в выступающие сегменты, чуть ли не распластавшись на броне, чем вызвала нервный смешок. Кон, наблюдая за её вознёй, постепенно терял над собой контроль, на экране снова стали появляться бесконечные системные ошибки, и его в который раз выбило в экстренную перезагрузку.***
Перезагрузка… Перезагрузка завершена. Оптика активируется далеко не первой, зато остальные функции уже считывают внешние раздражители. Как раз один из них щекотал фейсплейт ─ кон недовольно поморщился, всё-таки дождавшись отклика от оптических датчиков. Первое, что увидел ─ тёмное небо в плотных грозовых облаках, что до сих пор не пролились, сквозь трепыхающуюся с приятным шелестом от усилившихся порывов ветра листву. А потом опустил фокус чуть ниже и столкнулся с чрезмерно близко находящимися стеклянными глазами, даже немного напугавшись. Девчонка явно не теряла времени и вовсю исследовала то, до чего могла дотянуться. Руки снова бесцеремонно прошлись по фейсплейту, что вызвало фырканье со стороны синекрылого, и на её лице растянулась какая-то грустная улыбка. ─ Ты красивый, хоть и большой, ─ слишком тихо сказала она, что голос почти утонул в посторонних шумах. Не то, чтобы было приятно слышать такое, скорее необычно ─ для людей они были теми ещё страшилищами, даже автоботы, а тут вон оно как. И сказано было не так, как обычно ему говорили ─ без ехидства, похабства, скрытого подтекста, а просто… Просто. Как факт, без всяких приукрас, искренне… Но тут же назрел вопрос: а как, собственно, она это поняла? ─ Почему так думаешь? Ты же…ну… ─ что-то не хотелось говорить «слепая». Девчонка выпрямилась и аккуратно забралась обратно на грудные пластины, дабы, как она думала, сильно не смущать «большую железяку», поправила вечно задиравшееся платье и обхватила колени руками для сохранения тепла. ─ Я вижу руками, ─ говорит первую попавшуюся на ум мамину фразу, которая когда-то учила её воспринимать мир. Услышав шум вентиляции, продолжила: ─ то есть, живу на ощупь… Сложно объяснить, ─ пожала плечами и тряхнула головой, чтобы золотистые пряди хоть немного защитили полуголое тело от непогоды. ─ Я, может, и не могу видеть красоту, но могу её чувствовать руками, по запаху, по звуку… Вот взять тебя: мне нравится твой шрам, ─ она, вероятно, имела в виду шрам на щеке, полученный несколько дней назад, ─ твоя шершавость, а особенно твой голос, похожий на… ─ руки вздёрнулись в неопределённом жесте, на пару секунд замерев в воздухе, ─ даже сравнить ни с чем не могу, потому что слышу такое в первый раз, ─ она смущённо улыбнулась и вновь обвила колени руками, положив на них голову. Эти слова очень озадачили десептикона. «Видела» руками… Удивительно. Ей понравился его голос, ─ но разве может понравиться скрипучесть, бесконечные помехи, что порой не разобрать отдельных слов? По ней не было видно, что она врёт. Девочка продолжала смущённо улыбаться, чуть прикрыв глаза, поёжилась от очередного порыва ветра и снова тряхнула головой, чтобы волосы большей частью оказались за спиной. А потом снова темнота. После очередной перезагрузки он сталкивался фокусом со стеклянными глазами и смотрел, будто силясь разглядеть в них что-либо, но там была лишь пустота. Слушал незамысловатую, простую речь ребёнка, узнавал много нового из человеческой жизни. Иногда она задавала вопросы, но на них приходилось отвечать односложно ─ воколайзер вообще грозил отказать, если получит хоть какое-то перенапряжение. Но девочка не обижалась, а продолжала отвлекать от гнетущих мыслей, рассказывая о своих увлечениях, предпочтениях, любимой еде, коей являются бананы в шоколаде, о смешных моментах из жизни, на которые невозможно было не улыбнуться… Сказала, что всегда хотела собаку, и если бы родители согласились, то назвала бы Бастером. Ей понравилось это имя из какого-то мультика, который, к сожалению, могла только слушать и догадываться, что там происходит. …Она «видела» во всём прекрасное. Верила, что не существует плохих людей, существуют потерянные, которых нужно снова направить на верный путь. Верила в загробную жизнь, точнее в Рай и Ад, поэтому всегда следовала десяти Заповедям и никогда не держала зла на родных, пусть они и оставили её. Верила в Бога. Верила, что когда-нибудь в мир придёт его посланник и, как Иисус, пожертвует собой для искупления людских грехов. Это было странно слушать от девятилетней девочки, иногда даже хотелось рассмеяться от такой религиозной фанатичности, но поломанный воколайзер мог выдавать лишь невнятные хрипы. И вообще ему казалось их вера странной, в некотором роде абсурдной: как может один человек искупить все их грехи? И что будет потом? Мир во всём мире? Глупость. Мир никогда не станет таким, как описано в Священном Писании, так зачем она верит в это? Похоже, это так и останется загадкой. Девочке нравилось познавать новое. А ещё любила говорить комплименты. Объясняла это тем, что нужно напоминать людям про их достоинства, а то сами они забывают об этом, да и просто радовать. Больше любила слушать классическую музыку, чем современную ─ в классике отражалась вся красота, воздушность, лёгкость, искренность, действовала как бальзам на чувствительные уши и расслабляла, тогда как современная только отталкивала своими грубыми переходами и отсутствием гармоничности. Она сильно отличалась от других людей, хотя бы в плане развлечений и предпочтений. Для своих девяти лет была слишком взрослой, слишком грамотной, не скучной и надоедливой, как считал поначалу, даже смелой ─ не каждый решит заговорить с такой пугающей махиной. Хотя, наверняка дело было в слепоте и явной неосведомлённости, кто он такой и что может сделать, а точнее чуть не сделал. Она просто воспринимала его как большого, железного человека, опять же из какого-то старого мультика, где мальчишка подружился со стальным гигантом*. И, походу, была даже рада стать героиней похожей истории. Как раз вспоминая этот мультфильм, случайно обмолвилась, что никогда не имела друзей. Родители толком не выпускали из дома, а в интернете невозможно было завязать общение просто потому, что не видит. Предложила стать её первым другом. И он согласился. А что? Не отказывать же, зато вон, как обрадовалась, превратилась в настоящий маленький комочек счастья, и казалось, что ещё чуть-чуть и засветится. Тандеркрэкер чисто из интереса активировал эмоциональные датчики и чуть было не захлебнулся в буре положительных эмоций, а потом приятное тепло расползлось по всему корпусу, которое не чувствовал довольно давно, и стало просто нереально хорошо, даже казалось, что находится в самой настоящей Нирване. А девчонка-то, оказывается, эмпат, пусть сама об этом не догадывается. Он и не предполагал, что такие низшие создания, как люди, могли излучать настолько сильный спектр эмоций… В какой-то момент тучи всё-таки разверзлись и полили дождём, даже ливнем. Вдалеке сверкнула молния, громыхнул гром ─ девочка испуганно вскрикнула, закрыв лицо руками, и задрожала то ли от холода, то ли от страха. Сикер поднял значительно потяжелевший манипулятор и накрыл белковую, даруя хоть какое-то да укрытие. Она благодарно улыбнулась, хоть сначала и испугалась накрывшего сверху металла, и снова начала о чём-то говорить, но через жуткий стук капель о твёрдую поверхность долетали лишь обрывки фраз. Его вновь выбило в перезагрузку, а когда оптика сфокусировалась, не сдержал улыбки от довольно милой картины: белковая, вплотную прижавшись к большому пальцу и даже слегка приобняв его, лежала и, судя по закрытым глазам, уснула, несмотря на дождь и редко проскакивающее раскаты грома, от которых она во сне вздрагивала. На её почти скрытом золотистыми прядями лице красовалась умиротворённая улыбка, пухлые щёчки покрыты лёгким розоватым румянцем, который сильно выделялся на чрезмерно бледной коже. Прекрасное создание, напоминающее одну из статуэток в кварте Скайварпа, такая же миниатюрная, хрупкая и красивая, даже несмотря на коричневые разводы от грязи. Та статуэтка была куплена (или сворована?) на какой-то планете и для местных жителей означала чистоту души, неприкосновенность и божественную красоту, что было написано под ней на небольшой табличке. Сверкнула молния, на секунду осветив её лицо. На экран снова повыскакивали красные окна ошибок, а затем темнота. Включение оптики, гроза, спящая девчонка. Темнота. Активация. Дождь немного сбавил напор, уже не лил как из ведра, грома подавно не было слышно. Где-то даже промелькнуло солнце ─ что, уже следующий день? Но две перезагрузки назад был ещё вечер… Логи ошибок, зловещая надпись, темнота. Тучи окончательно разошлись, сквозь листву проглядывало чистое, голубое небо, солнце стояло в зените. А девчонка всё продолжала лежать и обнимать палец, и в какой-то момент показалось, что она не дышит. Но проверить не дала вновь настигнувшая перезагрузка.***
Тандеркрэкер очнулся в каком-то помещении. Сначала вообще не понял, где находится, пока не подошёл один из медботов с датападом в руках и не начал говорить о состоянии: ремонт обещал затянуться из-за множественных поломок, полное восстановление вообще неизвестно сколько времени займёт, но главное то, что активу ничего не угрожало. Как только бот закончил говорить, в отсеке полыхнула фиолетовая вспышка, и тут же кто-то бесцеремонно пристроился рядом на платформе. ─ Живучий оплавок ты, ТиСи, ─ воскликнул фиолетовый летун, слегка толкнув того в плечо. ─ Даже не представляю, как смог остаться актив с такими-то повреждениями. Мы уж думали, что всё… ─ Старскрим? ─ ещё не откалибровавшимся воколайзером просипел синекрылый, прекрасно помня, как за их ведущим погналась чуть ли не всё ВВС людишек. ─ Да норм всё с ним, ─ отмахнулся Скайварп, растянувшись в странной улыбке. ─ Никому не под силу подбить нашего Тирана Небес, пусть хоть всю армаду посылают. Только представь себе… Разразилась бурная речь неугомонного братца, и Тандеркрэкер вроде бы слушал, но толком не понимал, а потом и вовсе начал думать о своём, точнее вспоминать, что было до того, как попал в ремблок. Вот их разделили, с десяток истребителей сели на хвост, открыли огонь… Неудачный пируэт, и в бок попадает снаряд, разрывает обшивку. Один из движков отказывает, из другого струится чёрный дым, стремительное падение вниз, а затем темнота. Лес, дождь, девчонка… Воспоминания нахлынули волной. Он даже перевёл взгляд на грудные пластины, непонятно почему решив, что она ещё здесь. Но её не было. ─ К-как меня нашли? ─ с нарастающим беспокойством интересуется, переводя фокус на сотриадника. Где-то внутри теплилась надежда, что всё не так плохо, что маленькую девочку не настиг нуль-луч… ─ Сканер на долю клика уловил твой сигнал, а потом он пропал. Ну, мы и рванули туда, прочесали каждый миллиметр. Так и нашли, ─ пожал плечами, а потом усмехнулся. ─ Ты прикинь, какая-то букашка пригрелась на тебе! Мелкая человечишка, спарк людской, знаешь ли. Даже убивать не пришлось ─ итак был мёртвым. Внутри похолодело. Надежда угасла, как и вера в лучшее. Вот, значит, как поступает Бог со своими детьми. Оставляет умирать в лесу, в холоде, под дождём. А ведь она верила в него. Видать, её вера была напрасна. А ведь он так и не узнал её имя…Тандеркрэкер только сейчас вспомнил, что та статуэтка, с которой её сравнивал, давно была разбита из-за космического холода. Хрупкий материал не перенёс резкого перепада температур и рассыпался прямо в кварте.
***
После той встречи он стал более лоялен к людям. Перестал убивать их, иногда незаметно от своих и автоботов спасал какого-нибудь человека, если то была возможность. Часто наблюдал за их жизнью издалека, копался в интернете, узнавал много нового про этих мягкотелых существ. Это даже превратилось в какое-никакое хобби, если можно так назвать. Однажды, сидя на обрыве и смотря на бескрайний лес, услышал копошение. Тут же активировал пушку, подозрительно оглядывая позади себя небольшую полянку, как из кустов вывалилось странное коричневое создание. Немного приглядевшись, узнал в нём собаку ─ так вроде бы называли люди этих существ. Правда, до взрослой особи было явно далеко, так что это наверняка был щенок ─ уж больно маленький и неуклюжий. Пёсик, почесав за ухом, весело тявкнул и рысью подбежал к, по сравнению с ним, синему гиганту, тут же принявшись обнюхивать. Тандеркрэкер хмуро наблюдал за странными действиями щенка, но когда тот поднял заднюю ногу, брезгливо отшвырнул от себя, на что услышал жалобный скулёж. Предполагая, что создание убежит, повернулся обратно, но не тут-то было. Щенок снова подбежал и тявкнул невероятно громко, снова обращая на себя внимание, затем опёрся лапами о металл и тявкнул ещё раз, весело махая хвостом в разные стороны. Обречённо прогнав воздух через системы, что сегодня не удастся спокойно посидеть в любимом месте, синекрылый со скучающим видом уставился на щенка, как бы спрашивая: «чего тебе?», на что четвероногий ещё раз тявкнул и чуть подпрыгнул, попытавшись уцепиться за что-нибудь, но в итоге обратно приземлился на землю. На долю клика озадачившись странному поведению, его осенило: да это настырное существо хочет забраться повыше! Захотелось пристрелить мелкое белковое, а потом стукнула мысль: а почему бы и нет? Хоть рассмотрит поближе, а то в особенности все в страхе убегали, чуть заслышав тяжёлые шаги. Одной рукой схватил щенка и положил на другую, поднеся в лицевой. Создание продолжало приветственно вилять хвостом с высунутым розовым языком, чёрными глазками разглядывая огромное лицо, которое разглядывало его в ответ. Сикер поднёс руку поближе, с прищуром рассматривая гладкую коричневую шерсть и чёрные лапки, как пёсик подбежал и ткнулся носом в мягкий металл, а потом вообще лизнул. Синекрылый ошарашенно поглядел на наглое существо и еле сдержался скинуть его с ладони прямиком в обрыв, медленно отодвигая руку подальше от лицевой. Щенок, казалось, совершенно не смутился, а лишь облизнул нос и поудобней устроился на руке, свернувшись калачиком и положив голову на лапы, а потом протяжно зевнул и прикрыл глаза. Тандеркрэкер всё смотрел и смотрел на коричневый клубок, о чём-то напряжённо размышляя, пока не выдал: ─ Бастер. Буду звать тебя так.