18:34

      Каждую их встречу Стэнли держит зубах сигарету. Ксено терпеть не может табачный дым — от рака лёгких умер его отец. Он всё время обещал бросить, но продолжал выкуривать по пачке в день. Стэнли ничего не обещает — просто молча поджигает новую. Ксено каждый раз кривится и не даёт себя целовать до конца дня. Стэн обиженно сопит, но от многолетней привычки не отказывается. Ксено и сигареты — то, что держит его на плаву, не давая утонуть в омуте страха и чувства вины. Ксено на такое утверждение только фыркает — его и никотин ставят на один уровень? — но бросать не заставляет. Если Стэну комфортно, то пусть губит своё здоровье сколько вздумается. Это, в конце концов, не его дело. Так Ксено решает. Он не спрашивает, за что тот себя винит.       Когда Стэнли теряет своего напарника, он за пять дней выкуривает четырнадцать пачек. Ксено скрипит зубами и кусает костяшки — он в бешенстве и совершенно бессилен. Он хочет успокоить Стэна, но сначала он должен успокоиться сам. Ксено разбивает фамильный сервиз на мелкие кусочки — а затем тащит Стэнли на улицу. Они гуляют по паркам до самого рассвета. Как только Стэн поджигает сигарету, Ксено выкидывает её в сточный канал. Новую тот не достаёт.       Ксено продолжает думать, что чужое здоровье — не его дело, но упрямо выдергивает сигареты прямо из чужих пальцев. Стэнли недовольно морщится, но курить рядом с Ксено перестаёт. Тот в глубине души радуется своей маленькой победе и в награду разрешает целовать себя прямо в лаборатории. Ксено даже кажется, будто синяки под глазами Стэна стали чуть светлее. Он всё ещё не задаёт никаких вопросов.       Когда Стэнли берёт недельный отпуск, Ксено не удивляется. Если бы он продолжил трудиться в том же темпе, умер бы от переутомления. У Ксено много работы, и он едва смог найти вечер для визита. Стэнли в тусклом освещении своей квартиры похож на призрака — Ксено кажется, будто его можно пройти насквозь. Они молча пьют вино, и каждый думает о чем-то своем. У Стэна в глазах — смертельная усталость и черная тоска, и Ксено хочет спросить. Но не спрашивает.       Вернувшись с ежемесячного медосмотра, Стэнли выглядит задумчивее, чем обычно. В ответ на вопросительный взгляд лишь машет рукой и идёт заваривать кофе. Ксено пожимает плечами — не будет же он выпытывать ответ. К тому же, Стэн не выглядит подавленным.       Ксено думает, что подавленность — понятие ужасно растяжимое, когда по пути в больницу проскакивает перекресток на красный сигнал светофора. После осмотра прошел год. За это время Стэнли стал больше улыбаться и меньше сверлить знакомых тяжёлым печальным взглядом. Ксено знал, что курить он не бросил, но нотаций читать и не думал. Раз Стэн стал выглядеть живее, значит, всё в полном порядке. Он отчаянно сигналит рассеянному водителю еле едущей маленькой побитой машинки. Ксено матерится и обгоняет по встречной полосе. Ему хочется остановиться и заорать как можно громче, но времени на такие глупые порывы нет. Ему позвонили двадцать минут назад — Стэнли госпитализировали в тяжёлом состоянии. Ксено даже не спросил, что с ним — сорвался прямо посреди эксперимента и теперь летит туда, наплевав на правила. Он клянётся, что задаст все свои вопросы.       Ответы приходят сами. Год назад у Стэнли обнаружили рак лёгких — и тот отказался от лечения. Сказал, что на такой стадии это бесполезно. Ксено зло дышит сквозь зубы. Всё это время Стэн скрывал симптомы, и гений НАСА не смог это заметить. Пока один из них душил кровавый кашель, другой даже не удосужился взглянуть на результаты обследования. Перед входом в палату врач хватает его за руку. Ксено смотрит страшно, но тот даже не меняется в лице. И говорит, что в больнице офицер Шнайдер не из-за рака. Ксено вздрагивает — тогда из-за чего? Врач медленно открывает дверь.       Время смерти — 18:34. Ксено сидит в коридоре и мертвыми глазами смотрит на отвратительно зелёную стену. 18:34. В это время он только подходил к машине. Ксено думает, что Стэн всё решил ещё после осмотра. Проживет счастливый остаток жизни, а когда станет совсем плохо — уйдет. Цианид калия — так ему сказали. Самоубийство. У Ксено дрожат руки, когда он видит сообщение от Стэнли. Короткое "Извини" едва видно от капающих на экран слёз. Ксено никогда в жизни не плакал — не элегантно. Он со всей силы швыряет телефон на пол. От безвкусной полосатой плитки откалывается кусок. Он, черт возьми, должен был спросить. Схватить за плечи и трясти, пока тот не вывернет свою душу перед ним наизнанку.       Перед глазами стоит кривая улыбка на сером лице.