Odi et amo

Рождественские праздники Наташа проводит в гордом одиночестве. Хотя нет, не так, скорее, в компании романтических комедий на фоне, бутылки вина и беспросветных долгов по работе. Несмотря на то, что ее работа в СтаркИндастриз — одна большая фикция, но, чтобы все не лопнуло как мыльный пузырь, ей приходится подучивать нужный материал и постоянно быть в курсе событий. Одиночество ее совсем не страшит. За столько лет Нат научилась не обращать внимания на праздники, попутно занимая себя чем-то более важным, нежели самобичевание и жалость. Кто вообще придумал правило, что Рождество принято обязательно проводить в компании семьи/друзей/родственников (нужное подчеркнуть), дарить друг другу подарки, надевать смешные свитера и носки? Чушь собачья. Это Рождество не стало бы исключением, если бы не один дверной звонок, который Нат почему-то решила не проигнорировать как обычно. Ожидая увидеть за дверью курьера с пиццей, пьяных соседей, которые ошиблись дверью, да хоть самого Санту, Романова была приятно обескуражена, застав на пороге своей квартиры Старка. На её немой вопрос он просто улыбнулся и спросил, можно ли войти. На её далеко не немой ответ: «Какого хера?» он предпочел загадочно промолчать. — Нет, Старк, действительно? Сегодня же Сочельник. Что ты тут делаешь?— говорит она, сложив руки на груди. Тони не спешит с ответом, просто медленно проходит по её гостиной, будто бы действительно заинтересовавшись интерьером, кидает задумчивый взгляд на её рабочее место, что-то бубнит про себя по поводу конченных трудоголиков и лишь после всего этого поворачивается к ней лицом и протягивает небольшую коробку, завернутую в пеструю оберточную бумагу. — Не мог же я прийти без подарка. — Это мило с твоей стороны, — как-то отстраненно говорит она и откладывает коробку на ближайшую полку. — Даже не взглянешь? — Предпочитаю открывать подарки рождественским утром. В одиночестве. Тони хмыкает, еле скрывая улыбку. — Будь по-твоему. Какое-то время они стоят в неловкой тишине, рассматривая друг друга как будто в первый раз. Никто не хочет начинать какие-то бездумные разговоры, от которых ситуация станет еще более неловкой, хотя, кажется, что дальше уже некуда. — Так почему ты здесь? — первой тишину нарушает Нат, задав интересующий вопрос в лоб. — А почему ты встречаешь Сочельник в одиночестве? — Пеппер поехала к родным, но тебя туда, очевидно, пока не стремится приглашать? — Мы играем в игру кто кого сильнее зацепит? — Нет, что ты. Просто интересуюсь, почему ты явился сюда, хотя пару месяцев мы практически не общались. Не похоже на совесть. И не думаю, что ты настолько жалок, чтобы думать, что между нами что-то еще может быть. После всего. — А мне казалось, что тебе понравилось, — Старк пожимает плечами. — Прости, если тебе показалось, что я тебя избегаю. Был занят просто. — Ты сейчас еще ниже упал в моих глазах. Хотя, я думала, что дальше некуда. — Люблю достигать новых результатов! Наташа не выдерживает первой и смеется, поднимая глаза к потолку. — Ты невыносим. — А ты невероятно красивая в домашней одежде. Нет, это действительно просто комплимент. И да, — после секундного молчания говорит он. — Пеппер действительно уехала к родным. С которыми меня знакомить, очевидно, рано. Как ты вообще догадалась? Еще пару таких совпадений и я действительно начну верить, что ты шпионка. — Я думала, ты уже веришь. Ладно, раз уж ты тут. Пошли хоть на кухне кофе выпьем и можем даже включить какую-то глупую рождественскую передачу. На удивленный взгляд Старка она попросту пожимает плечами и говорит: — Я не монстр, чтобы выгонять тебя в канун Рождества. Да и не буду скрывать, просидеть Сочельник за работой — та еще скукота. На удивление обоих, время до утра пролетает незаметно и, как думает сама Наташа «слишком уж непривычно». Она ведь привыкла играть с ним на полутонах, кидаться едкими репликами, собственно, как и он. Поэтому картинка в голове, как они сидят и пьют кофе, обсуждая то, насколько приторны рождественские фильмы, просто элементарно не складывается. Как паззлы с разных наборов. В какой-то момент она даже ловит себя на мысли, что ей очень легко представить их секс, но совсем дико — отношения. Но, возможно, это и к лучшему. «Какие отношения, Романова, — страдальчески тянет внутренний голос. — Ты совсем рехнулась со своим заданием». Действительно. Что это она. Он уходит только под утро, бросив на прощание, что прекрасно помнит, что она открывает подарки в одиночестве. Наташе только остается неловко признаться, что у неё нет ответного подарка. — Это не беда. Запишем на следующий праздник, что с тебя два подарка, вот и все, — смеется он, поправляя свой идеально сидящий пиджак. Они чинно целуются в щеку, задерживаясь немного дольше, чем того позволяет этикет. — С Рождеством, Натали, — шепчет он ей на ухо. — И тебя, Тони. И, черт возьми, почему-то именно этот момент кажется ей намного интимнее, чем их секс.