***
Прошло несколько лет с тех пор, как Лиам объявил о роспуске Beady Eye. За это время он успел многое переосмыслить, что и побудило его во-первых, заняться бегом, а во-вторых, наконец вернуться на сцену. Его голос претерпел некоторые изменения в связи с перенесённой болезнью. Особенно это стало заметно при работе над дебютником. Лиам мог записывать по несколько дублей подряд и всё равно оставаться не удовлетворённым результатом. Он старался петь в прежней тональности, но без автотюна это удавалось с трудом. Голос был похож на скрипящую дверь, а выкрученные до максимума верха с последующей обработкой делали его слишком не естественным. Лиаму пришлось наступить себе на горло и начать заниматься вокалом. Хотя было уже поздно. Он часто бесился по этому поводу, но какой смысл лаять на уже уехавший поезд? Он видел в этом смысл и винил в своей участи лишь одного человека. Им был его старший брат — Ноэл Галлахер. Лиам настаивал, чтобы в каждой песне тональность была максимально высокой, даже если всё доходило до откровенного визга. Будто бы назло Ноэлу. Однако все знали, что Ноэлу было совершенно всё равно. Младший в это верить отказывался. «КТО ТЕПЕРЬ ВЕРНЁТ МНЕ ГОЛОС, НОЭЛ?» — одно нажатие кнопки и очередной злобный твит отправлен во всемирную паутину. Фанаты настолько сильно форсировали этот крик души, что тот не мог не дойти до адресата. Журналисты буквально обрушились на старшего Галлахера с вопросами о том, что он думает по этому поводу. Он же отвечал достаточно холодно и однозначно: «Наш Лиам сам виноват в своём недуге. Он сколько угодно может обвинять меня в убийстве его связок, однако настоящими убийцами, несомненно, являются алкоголь и кокаин. Мне просто больше повезло». Лиам не признавался публично, что мониторит каждое интервью брата. От подобных его заявлений он моментально вспыхивал. И если бы предоставилась возможность, то «вышиб бы всё дерьмо из его картофельной башки». Вскоре вышел As You Were. Поклонники высоко оценили первую сольную работу, однако не могли не заметить тонны тюна в обработке голоса некогда великого вокалиста. Всё это усиленно обсуждалось и муссировалось. А после начала мирового тура люди и вовсе поняли, что проблем с вокалом куда больше, чем могло показаться на первый взгляд. Лиама это задевало, но выливалось это совершенно в другом ключе. В интервью он заявлял о своей невъебенной крутости и уксусном коктейле. На концертах же намерено адресовал песню You Better Run «факен убийце своего голоса». Каждое выступление давалось Лиаму нелегко. Ему больше не 23. Перерывов требовалось куда больше, чем раньше.***
Младший нервно курил, постукивая пальцами по коленке. Он сидел на берегу реки, рассматривая воду, и пытался успокоиться. — Да что он, чёрт возьми, возомнил о себе?! — Лиам ударил кулаком о землю так, как будто она была в чём-то виновата. Он пыхтел как паровоз: ничего ему не приносило облегчения. Тогда он решил снова вернуться в студию и попытаться выпустить свою агрессию во второй раз. Он не был уверен, что в случае чего выдержит давление со стороны Ноэла. Лиам извлёк из кармана джинсов пакетик с белым порошком и высыпал остатки на внешнюю сторону руки, делая подобие дорожки. Он немного замешкался, но затем вдохнул вещество. Через минуту он почувствовал приятную эйфорию и точно был готов ко всему. Младший быстрым шагом направился в обитель своего брата. Насколько это позволял принятый наркотик. Он влетел в двери студии и застал Ноэла, который уже собирался уходить. — Ты… не будешь петь эту грёбанную песню! — пытаясь отдышаться, в ультимативной форме заявил Лиам. — Смотрите кто вернулся, наш малыш! — иронично и нарочито пафосно произнёс старший, стоя спиной к брату. — Не смей называть меня так! — младший приблизился к Ноэлу и развернул его лицом к себе. Он был зол. — Тш-ш… — Ноэл посмотрел Лиаму в глаза, приподняв брови, и приставил указательный палец к его губам. — Всё будет как ты скажешь, малыш. Ты же будешь ныть до тех пор, пока всё не будет по-твоему, ведь так? Лиам бы опешил от такой наглости, если бы не наркотик. Он сильно оттолкнул брата, буквально задыхаясь от гнева. Ноэл и сам удивился тому, как умудрился удержался на ногах. — Не. Смей. Называть. Меня. ТАК!!! — младший почти прорычал каждое слово, хмурившись как грозовые тучи. — Знаешь, я не в настроении драться сегодня… можешь катиться нахрен, если тебя настолько ебёт твоё грёбаное пение, — голос старшего едва дрогнул от подкатывающего к горлу раздражения. Он прошёл мимо Лиама, грубо толкая его в плечо, и исчез за дверью. — Да пошёл бы ты к чёртовой матери, придурок!!! — крикнул Лиам и грохнулся задницей на пол. Старший брат был невыносим и с этим ничего нельзя было поделать. Ему нужно было остыть. Им обоим.***
К середине тура голос Лиама совсем осип и в связи с этим пришлось отменить несколько концертов. Тяжело изображать отвязного рокнролльщика, когда тебе 45, не так ли? Он страдал от того, что его главный инструмент так барахлил. Времени на то, чтобы привести его в хоть сколько-нибудь удовлетворительную форму, придётся потратить намного больше, чем хотелось бы. Высокие ноты были виноваты в том, что теперь Лиам не может петь так же хорошо, как и в молодости. Его брат был виноват в том, что не заботился о его голосе, сочиняя песни под себя. И совсем не кокаин виноват в том, что бывший фронтмен некогда великих Oasis теперь постоянно гнусавит. Ноэлу даже пришлось наклепать ответку в твиттере, которой он, естественно, подлил ещё больше масла в огонь: «Глупо обвинять меня в том, в чём виноват ты сам. Хватит привлекать внимание и строить из себя невинную овцу, грёбаная пиздёнка». Кто-то считал, что весь этот спектакль был задуман ради того, чтобы напомнить о себе СМИ. Кто-то — для того, чтобы поклонники не забывали о старых звёздах брит-попа. А кто-то и вовсе называл это «синдромом младшего брата». Всё крутилось вокруг привлечения внимания, раз уж софиты больше не светили так ярко, как раньше. Но мало кто догадывался, что за всем этим стоит самая настоящая драма. Лиам не был готов простить брата, а Ноэл наплевал на всё, поскольку считал, что прощать его было не за что.